Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно
По экспертным оценкам, в России свыше 7 миллионов наркопотребителей. В преддверии Международного дня борьбы с наркотиками руководитель Координационного центра по противодействию наркомании Синодального отдела по благотворительности епископ Каменский и Алапаевский Мефодий рассказал о социальном служении Русской Православной Церкви в сфере реабилитации наркозависимых и профилактики наркомании, сообщает Патриархия.ru .
«В России наблюдается очень опасная тенденция серьезного увеличения числа наркоманов, употребляющих соли и спайсы, мы постоянно сталкиваемся с этим в нашей работе, — отметил епископ Мефодий. — Соли и спайсы приводят к быстрым органическим изменениям сознания, после этого люди сложнее поддаются реабилитации».
Руководитель Координационного центра по противодействию наркомании отметил, что большинство церковных реабилитационных центров в России в настоящее время, наряду с другими зависимыми, работает с солевыми и спайсовыми наркоманами.
«Без психиатрической, врачебной помощи начать процесс реабилитации для таких людей почти невозможно. Поэтому церковные реабилитационные центры всегда стараются перед основным этапом реабилитации направлять таких зависимых в медицинские учреждения не менее чем на 30 дней», — добавил епископ Мефодий.
Другая опасная тенденция — снижение возраста начала наркопотребления, подчеркнул представитель Церкви. Средний возраст наркомана постоянно снижается — и это серьезный повод для беспокойства.
«Для изменения ситуации важно особое внимание обратить на развитие реабилитации и профилактику наркозависимости среди молодежи», — подчеркнул представитель Церкви.
Накануне епископ Мефодий выступил на круглом столе в МИА «Россия сегодня», посвященном борьбе с наркоманией.
«Мы начали работу в начале 90-х годов по запросу населения. Люди приходили в Церковь за помощью, просили избавить их или их близких от страшной зависимости, — рассказал на круглом столе епископ Каменский и Алапаевский Мефодий. — Появились инициативные приходы, монастыри, которые стали активно заниматься этой проблемой. В 2010 году при Синодальном отделе по благотворительности был создан Координационный центр по противодействию наркомании. С тех пор работа в этой сфере вышла на общецерковный уровень. Был принят ряд важных документов, разработана церковная методика реабилитации, которая уже прошла апробацию. Сейчас мы создаем единую церковную систему помощи наркозависимым».
На сегодняшний день в России действуют более 70 церковных реабилитационных центров для наркозависимых, 14 центров ресоциализации, 13 амбулаторных центров, 34 консультационных пункта. Сейчас ведется работа по объединению всех этих учреждений в единую структуру. Это позволит оперативно направить человека, который обратился за помощью в избавлении от зависимости, в любой подходящий церковный реабилитационный центр, независимо от региона.
Преосвященный Мефодий, епископ Каменский и Камышловский
Дата рождения:
10 ноября 1957 г.
Дата хиротонии:
25 января 2014 г.
Дата пострига:
6 декабря 1984 г.
День ангела:
17 июня
В 1975 г. закончил среднюю школу № 35 г. Уфы. В 1975-1982 гг. обучался в Московском физико-техническом институте на факультете молекулярной и химической физики. По окончании устроился преподавателем физики в Башкирском государственном медицинском институте в Уфе.
В мае 1984 г. уволился из БГМИ. По благословению епископа Ивановского и Кинешемского Амвросия алтарничал в Троицкой церкви с. Петровское Лежневского района Ивановской области.
6 декабря 1984 г. епископом Ивановским Амвросием пострижен в мантию с наречением имени Мефодий в честь преподобного Мефодия Пешношского. По принятии монашества продолжил свое служение на том же приходе.
11 августа 1985 г. епископом Амвросием рукоположен в сан иеродиакона, а 19 августа - в сан иеромонаха. Назначен настоятелем Никольской церкви с. Григорьево Тейковского района Ивановской области.
9 февраля 1988 г. назначен настоятелем Георгиевского храма с. Георгиевское Кинешемского района Ивановской области.
Ко дню Святой Пасхи 1992 г. возведен в сан игумена.
С 1998 г. занимался реабилитацией наркозависимой молодежи на приходе. Принимал участие во многих конференциях, посвященных проблеме помощи наркозависимым и ВИЧ-инфицированным, в том числе международных. За деятельность по реабилитации наркозависимых пациентов в 2005 г. Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотиков награжден медалью «За содействие Госнаркоконтролю России».
В 1999-2004 гг. обучался на заочном секторе Московской духовной семинарии.
В Иваново-Вознесенской епархии кроме настоятельства выполнял следующие послушания:
с 10.05.2007 г. по 16.07.2012 г. - секретарь епархиальной дисциплинарной комиссии;
с 01.12.2008 г. по 10.06.2011 г. - секретарь епархиального суда;
с 12.03.2009 г. по 20.10.2010 г. - член экспертного совета при учебном комитете Иваново-Вознесенской духовной семинарии;
с 10.06.2011 г. по 16.07.2012 г. - председатель епархиального суда.
В 2008 г. епископом Иваново-Вознесенским и Кинешемским Иосифом награжден архиерейской грамотой. В 2010 г. Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом награжден Патриаршей грамотой.
В 2010-2011 гг. возглавлял группу экспертов, привлеченных к написанию в рамках работы Межсоборного присутствия документа «Об участии Русской Православной Церкви в реабилитации наркозависимых».
С сентября 2010 г. - аспирант Общецерковной аспирантуры и докторантуры (кафедра церковно-практических наук).
С 1 октября 2010 г. - внештатный сотрудник Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, руководитель Координационного центра по противодействию наркомании.
В 2010 г. участвовал в подготовке Соглашения о взаимодействии между Русской Православной Церковью и Государственным антинаркотическим комитетом (подписано 21 декабря 2010 г.).
С 14 марта 2011 г. - председатель правления Благотворительного фонда св. прав. Иоанна Кронштадтского, учрежденного Синодальным отделом по церковной благотворительности.
С июня 2011 г. - заместитель сопредседателя совместной рабочей группы Государственного антинаркотического комитета и Русской Православной Церкви.
С ноября 2011 г. - член Коллегии при Синодальном отделе по церковной благотворительности.
С июля 2012 г. - клирик новообразованной Кинешемской епархии.
С февраля 2013 г. - член Общественного совета при ФСКН России.
В феврале 2013 г. назначен представителем Русской Православной Церкви в Межведомственной антинаркотической рабочей группе Коллегии при Полномочном представителе Президента РФ в Центральном федеральном округе.
Решением Священного Синода от 25-26 декабря 2013 г. (журнал № 134) избран епископом Каменским и Алапаевским.
5 января 2014 г. за Божественной литургией в Успенском кафедральном соборе г. Кинешмы епископом Кинешемским и Палехским Иларионом возведен в сан архимандрита.
Наречен во епископа 24 января 2014 г. в храме Всех святых, в земле Российской просиявших, Патриаршей резиденции в Даниловом монастыре в Москве. Хиротонисан 25 января за Божественной литургией в храме св. мц. Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова в Москве. Богослужения возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Решением Священного Синода от 28 декабря 2018 г. (журнал № 111) правящему архиерею Каменской епархии присвоен титул «Каменский и Камышловский».
Образование:
1982 г. - Московский физико-технический институт.
2004 г. - Московская духовная семинария
Общецерковная аспирантура и докторантура.
Чем помощь Церкви отличается от помощи государства, и ждет ли Церковь от людей благодарности в виде «веры» за свою «социальную деятельность», — епископ Каменский Мефодий
Бог за спиной
— Владыка, вот Церковь помогает и государство помогает. Церковная социальная деятельность чем-то отличается от светской?
— Когда мы общаемся с людьми или помогаем кому-то, то понимаем, что за спиной — Бог. И если проблема неподъемная, то мы делаем столько, сколько можем, а остальное делает Бог - мы так верим. И часто Он делает гораздо больше, чем сделали мы сами. А если у нас успех - мы говорим: «Бог помог». Бывает, конечно, что не говорим, но это неправильно.
Поэтому вся церковная помощь делается ради исполнения заповедей Христа. Мы не «добрые дела» делаем, а заповедь исполняем. Христос сказал: накормите, оденьте, утешьте, посетите, — мы пытаемся.
И так получается, что заповедь всегда больше «добрых дел». Понимаете, когда мы совершаем «доброе дело», то зачастую гордимся: ах, вот какие мы благотворители, благодетели. А если исполняем заповеди и смотрим на сделанное, то практически всегда получается, что что-то не доделали. Или сделали неправильно. Но если хотели сделать правильно, а ума не хватило - Бог исправит. Так и живем: чем больше делаешь, тем больше видишь свои недостатки.
Поэтому соцработа Церкви - не факультатив по добрым делам, а то, без чего христианство в принципе не существует.
— То есть церковное социальное служение — не попытка восполнить пробелы государства?
— Что вы, нет, конечно. Наша позиция - не критиковать, а взаимодействовать. Нецерковные социальные учреждения сами разберутся в своих проблемах. Видеть свои недостатки, а не на чужие, — опять же, заповедь Христа. Иначе очень трудно сохранить внутренний мир. А так нам легко: государство - старается насколько может, люди, которые социальным служением занимаются - замечательные. Бывает, что им не хватает ресурсов, но все же не настолько, насколько не хватает нам.
Ждет ли Церковь «благодарностей?»
— Церковная помощь все-таки предполагает некую, скажем так, ответную реакцию: мы вам поможем, а вы «в нас поверите». Разве это не корысть, не манипулирование? Каковы здесь критерии подхода? Как помочь человеку, но оставить за ним свободу, не дать ему чувствовать себя обязанным?
— Манипулирование - это технология, когда манифестируется одно, а достигается другое. Например, человек делает добрые дела, но конечная его цель, получить максимальное число голосов на выборах. Это и есть манипулирование общественным мнением. Церковь говорит не про это.
— А про что?
— Про помощь. Если человек просит попить, то дай ему попить. Если ему больно, значит надо ему помочь боль преодолеть. Ему холодно, значит его надо одеть. Церковь -- про вот это.
— А разве у Церкви нет цели донести весть Христа до «всех народов»? Чтобы как можно больше людей стало христианами?
— Я не сводил бы это к социальной деятельности. Нам как будто инкриминируют, что все, что мы делаем, мы делаем с какой-то посторонней мыслью. Поймите, нет никаких посторонних мыслей. Тем кто нуждается в помощи, мы помогаем. Вот и все.
Сам Бог помогает тем нуждам людским, какие у них есть. Отец наш небесный милосерд есть, — сказано в Евангелии. Он не делит людей на «вам буду помогать», а «вам не буду». Люди сами свой выбор делают, сами решают, хотят ли они знать о Христе или нет. И если человек приходит и просит помощи, мы помогаем, а уж потом, если спросит, а почему мы так поступили, отвечаем: «так нам Бог велел подавать. Такая заповедь есть».
— А как тогда оставить свободу за человеком, как не дать ему чувствовать себя обязанным?
— Понимаете, человек либо свободен, либо - нет. Свободу у человека отнять нельзя. Свобода - это наше внутреннее состояние. Человек может оставаться свободен в самых невероятных условиях, и потерять свободу там, где на нее никто не покушается.
И когда мы помогаем, то делаем так, потому что Бог нам велел. Он велел заботиться о ближних. Ну причем здесь свобода? Человек нуждается, он голоден. Я его накормил, он что, потерял свою свободу? Нет, конечно. Если бы я ему сказал, что это стоит столько-то, а ты сейчас платить не можешь, заплатишь позже… но я же так не поступаю.
— Да, но у человека, которому помогли, в ответ может создаться ощущение, раз помогают, значит, я обязан.
— Понимаете, когда человеку помогают, он действительно «обязан». В этом есть некоторая правда. Но требовать от него никто не станет, мол, мы тебе сделали добро, давай, верни нам сторицей. Когда человеку помогают, делают для него что-то доброе, это нормально, как и нормально, если у него возникает чувство признательности и желание в ответ кому-то помочь. Это естественно, это здоровая человеческая реакция.
Например, мы должны родителям, которые нас вырастили, должны государству, которое о нас заботиться, должны всякому человеку, который нам помог, но мы должны отплатить не чем-то конкретным, например «принять нашу веру» (это ваш выбор), но хотя бы признательностью.
Церковь отвыкла
— Социально активную Католическую церковь упрекают в уходе «в социалку». Какие уроки могут быть здесь полезны для Русской Церкви?
— Боюсь, нам далеко до проблем католиков. Пока у нас «социалка» в дефиците.
Но полезного опыта у католиков много. Когда происходит катастрофа, какая-то человеческая трагедия, католики нередко первыми оказываются рядом. При этом католики ничего не навязывают. Здесь действует принцип: кто первый прибежал на помощь, тот и собрал людей вокруг себя.
К сожалению, в Русской Православной Церкви этой прыти не хватает.
Есть некоторое оправдание, что период богоборчества в России оставил такую разруху, что нам восстановить бы утраченное, не то чтобы бегать по миру помогать. Есть определенный кадровый голод. В нашей Церкви не хватает людей. Нам просто трудно бежать кому-то помогать. К сожалению, да, мы пока слабые. Отвыкли помогать. Если человек долго чем-то не занимался, навыки утрачиваются. Как у космонавта, который после невесомости заново учится ходить по земле.
Многие батюшки советского воспитания еще не могут переключить, войти в новую реальность. При этом они замечательные. Но социальное служение сегодня предполагает профессионализм, знание технологий социальной работы. А молодым, наоборот, не хватает опыта жизни в христианской среде.
Но я не думаю, что нас нужно сравнивать с католиками. У нас разная история. Тот, кто хочет учиться, может учиться у всех. Социальному служению можно учиться и у католиков, и у протестантов, у представителей других конфессий и у светских специалистов.
Например, мусульмане больше уважают старость, больше заботятся о детях, у них больше сплоченности, в том числе родовой, и разве это плохо?
Но, учась у всех, надо найти собственный адекватный ответ.
Вообще, самое важное — делать свое дело с сердечным участием. Помнить, ради Кого все. Только тогда «социальная деятельность Церкви» не заслонит живого человека.
Я здесь «ради помолиться»
— В чем здесь роль епископа? Он - начальник, аналитик, менеджер, стратег, или?
— Сам я только два года епископ. Успел понять, что, как минимум, епископ не должен мешать проявлению активности священников. Напротив, поощрять ее.
Но чтобы Церковь была «социально активна», кроме активного батюшки нужна здоровая церковная община. Именно община, а не отдельно взятый священник, в силах заниматься помощью людям. Таких общин очень мало. Под общиной я подразумеваю собрание единомышленников в приходе.
Евхаристическая община, священник и прихожане - одна семья. Это когда люди друг для друга становятся одной общей душой, действием, мыслью, одним чувством - во Христе, согласно Его заповеди. А сегодня потребление стало идеологией. Поэтому часто люди и в храм приходят пользоваться, а не служить.
Понимаете, служит же не один священник: вот он пришел, служит и зарплату получает. Но что может один батюшка без общины? Служить должны все члены общины, потому что каждый из нас — член тела Христова. Каждый призван участвовать общем делании. Ведь первые христианские общины не просто вместе молились, там каждый знал, как и чем живет другой, в чем нуждается.
Увы, таких общин, где служение понимается как заповедь, крайне мало. Чаще встречается талантливый священник, рядом с которым собирается кучка преданных чад. И эта кучка как-то выживает, трудится, а остальные - в большинстве своем равнодушные люди, который приходят «я здесь ради помолиться».
Священники, епископы - в некотором смысле — благочестивые технологи, которые обладают опытом, знаниями, пониманием ситуации, полномочиями.
Но мы - не «начальники», мы в социальном плане — исключительно помощники общинам в той помощи, которую она может оказывать другим. Мы помогаем взаимодействовать членам общины между собой, с государством, знакомим с технологиями, опытом, но все, по сути, «делает» община.
Мы живем по понятиям
— Есть ли четкое разграничение и понимание на местах, за что в соцпомощи отвечает Церковь, за что государство? Или мы работаем «на одном поле»?
— Мы работаем на одном поле. Но у государственных структур все «по правилам». А у нас — по понятиям. Хотел бы чиновник помочь, но регламент не позволяет, а средств из личного кошелька нет. В этом смысле Церковь более свободна, мобильна. Поэтому часто она может помочь там, где государство в силу всяких законоположений помочь не в силах.
Церковь здесь готова «восполнять» государство, брать на себя какие-то задачи, которые нам проще выполнить. И в этом случае государство может делегировать нам социальный заказ, поддерживая финансово. В Церкви всегда есть энтузиасты, а у них есть деньги.
Церковь просит свободы творчества
Нам необходимо очень благоразумно выстраивать отношения с государством. Потому что проблемы во взаимодействии неминуемы. Какие, например? Государство приходит туда, где Церковь более свободна. Но прежде чем дать средства, помочь, оно требует подписаться под своими стандартами. И это губит дело на корню.
Например, в борьбе с наркозависимостью есть госстандарт: с наркозависимыми имеет право работать только специалист, психолог. Священник специалистом не считается. Он вообще никем не считается. У нас главные «профессионалы» в Церкви — это священники и архиереи. Но образование, которое они получили, не имеет аккредитации у государства. И с этой точки зрения архиереи и духовенство — люди неграмотные.
Другой пример: хочет Церковь помочь одиноким старушкам. Организует богадельню, где о них заботятся. Но существуют стандарты даже по квадратным метрам на человека в приютах. А Церковь такая нищая, что мы физически не можем дать эти метры из наших ресурсов. И получается, что жизнь старушек в церковной богадельне не соответствует госстандартам, потому что нет у них теплого туалета, например. И все, по стандарту такое заведение, как бы хорошо к бабушкам там не относились, должно быть закрыто.
Поэтому хорошо было бы, чтобы государство оставило Церкви некоторую свободу творчества в помощи людям.
Если мужи государственные поймут, что Церковь не выступает против людей, что она не злобу вносит в общество, а напротив, решает то и там, где государству трудно решить, — нам всем будет легче.
«Не учите меня жить»
— Среди добровольцев немало неверующих, которые хотят помочь, но не хотят, чтобы их учили жить: я сам разберусь, во что верить.
— Ну и замечательно. Правда, хорошо бы понимать, что помощь помощи - рознь. Представьте, мы хотим сохранить жизнь нерожденному ребенку. А к нам приходит волонтер, у которого иные, чем у нас, ценности, и он считает, что главное — пожалеть женщину, ее семью и уберечь от рождения ребенка-инвалида. Его мало интересует вопрос, а как потом такой женщине жить или что будет с ее душой.
Понимаете, мы все хотим помочь, но у нас разное понимание смысла этой помощи. Поэтому с некоторой помощью Церковь не может согласиться.
И то, что кому-то кажется разговором «о Боге», на самом деле есть попытка с нашей стороны найти общее смысловое поле, общее понимание того кому, как и что делать.
Если человек хочет «поволонтерить» от лица Церкви, ему надо разобраться, какое отношение к Церкви имеет он сам. Если волонтерить для него: разгрузить машину, грядку прополоть, помочь физически — нет проблем. Но если он хочет с людьми работать от лица Церкви, это другое дело. Да, у нас есть правила, есть свой дресс-код, есть соответствующий заповедям моральный кодекс, есть вещи, которые мы просто не можем позволить себе делать и говорить, это нужно понимать.
Под чем Церковь не подписывалась
— Всех не накормишь и каждому не поможешь. Бывает ли у вас чувство бессилия? И если вы что-то не можете сделать - что вы делаете?
— Это только так кажется, что всех не накормишь…
Вообще, человек не должен на себя взваливать то, к чему его не призывали. И Господь не пришел всех накормить, честно говоря. Если бы он пришел с этой целью, наверное, мы жили бы по-другому. Это первое искушение — «Пусть камни эти хлебы будут», но Он также сказал «не хлебом единым жив человек».
Поэтому надо понимать, что «накормить всех, помочь всем в исполнении их желаний» — под этим Церковь не подписывалась, Господь не подписывался. У Него другая миссия была. И если мы в этом разберемся, нам не придет в голову создавать рай на земле, а значит, нас не накроет отчаянием.
Понимаете, если человек правильно понимает свое положение, роль, задачи, то его крайне трудно выбить из колеи, сложно им манипулировать, еще сложнее ввести в отчаяние и безнадежие.
— А как же выгорание в «помогающих профессиях»?
— Когда во всем и везде Я, Я, Я, - а мы с этого и начали, - тогда и выгорают. Когда говорят не Я, а Бог, когда человек верно соотносит собственное усилие и помощь Божию, когда соизмеряет свои силы своему делу, когда не пытается успех приписать себе, то выгорания не происходит. Потому что если он все делает правильно - он только от этого растет.
«Справок о доходах у благотворителей не спрашиваем»
— -А как вы строите отношения с благотворителями? Кто помогает? Много ли тайных благотворителей?
— Благоразумно строю отношения. Когда человек приходит к нам, мы не спрашиваем: кто ты такой? почему решил пожертвовать? Мы не спрашиваем справок о доходах ни благотворителей, настроены доверять тем, кто сам просит помощи. Если помощь нужна, то даем, если нам готовы помочь, не отказываемся.
Но действительно, есть определенная мифология о Церкви. Например, что она очень богата. Поэтому многие не доверяют, не хотят помогать через священников. Это говорит о том, что доверие к Церкви не так велико, как нам хотелось бы.
Когда человек сделал доброе дело — нам важно ответить ему благодарностью. У нас даже есть чин благодарения.
Благодарить - это тоже делание. Во всем благодарить.
И как это относится к Богу, так же это относится к людям, через которых помощь приходит в Церковь.
— Согласитесь, что быть волонтером, социально ответственным - сейчас модно. Благодаря ли СМИ, но есть ощущение, что возросло понимание того, что помогать — «правильно». Но насколько это понимание прочное, настоящее?
— Вот бывает, приедешь в какой-то город, тебя там хорошо встретят, а в другой приедешь, — там холодно, грязно и нахамили. И у тебя впечатление уже обо всем городе, что хуже его нет. Так что тут трудно сказать, и какой город лучше, и какой благотворитель лучше, и стало ли «время» лучше.
Магеллан вон, океан переплыл и от Огненной земли до Филиппинских островов во время его плавания ни разу не было ни бури, ни шторма. Поэтому он назвал океан Тихим. Но ему просто повезло, что на большом океане шторма не было.
Не могу сказать, возрастает ли милосердие в людях, или оскудевает.
Церковная помощь наркозависимым выходит на новый этап: реабилитационные центры (РЦ) объединяются в единую сеть. Это позволит не только осуществлять их государственное финансирование, но усовершенствовать систему реабилитации, облегчит подготовку и распределение сотрудников и их стажировку. Минздрав признал не только эффективность церковной реабилитации наркозависимых, но и необходимость духовной составляющей в этом процессе. Подробнее о том, что дает создание сети РЦ, рассказывает руководитель Координационного центра по противодействию наркомании епископ Каменский и Алапаевский Мефодий.
Преимущества сети
— Ваше Преосвященство, недавно вы заявили об объединении православных реабилитационных центров в единую сеть. Какие конкретные преимущества дает Церкви создание этой сети, для чего это нужно?
— Таких преимуществ и для отдельных реабилитационных центров (далее — РЦ), и для всей церковной системы реабилитации несколько. Во-первых, благодаря системе кабинетов первичного приема наркозависимых и мотивационных центров (созданных Русской Православной Церковью) РЦ получает подготовленного к реабилитации воспитанника и знает, куда и кому его передать после окончания процесса реабилитации. Во-вторых, в рамках сети легче подготовить и распределить сотрудников, пройти стажировку, что облегчает решение кадровой проблемы. И наконец, сеть в целом является серьезным партнером для государства, что позволяет вывести взаимодействие с госструктурами на более высокий уровень и, в частности, решать воп-росы финансирования наших РЦ на федеральном и региональном уровне. То, что государство к этому готово, подтвердил заместитель директора ФСКН России, руководитель аппарата Государственного антинаркотического комитета Николай Цветков. На одной из последних встреч он рассказал журналистам, что в ближайшее время начнется финансирование РЦ, учрежденных негосударственными организациями. По его словам, все документы находятся на подписании в российском правительстве. Программа рассчитана на три года, начиная с текущего. Он уточнил, что речь идет именно о финансах, а не об услугах или других формах помощи.
Сеть также позволяет выйти на качественно новый уровень, когда реабилитационный процесс становится единым для всех. Теперь мы можем восполнить его недостающими вспомогательными звеньями (если их нет в этом регионе), осуществлять общую координацию, повысить качество реабилитационных услуг и увеличить число реабилитационных центров до необходимого количества. У нас появится больше возможностей привлекать наркозависимых в наши РЦ в период, когда они еще употребляют наркотики, отслеживать их в процессе реабилитации и ресоциализации. Мы будем помогать им вплоть до момента, когда они вернутся в общество и станут частью нашей паствы.
— Насколько сеть поможет улучшить систему мониторинга и контроля?
— Мониторинг у нас уже ведется, и на его основе проводится регулярный анализ деятельности церковных РЦ: мы знаем длительность каждого этапа реабилитации, знаем, ведется ли специальная работа с ВИЧ-инфицированными и т.д. Однако сеть позволит с помощью IT-технологий отслеживать в нашей системе каждого подопечного в режиме онлайн, непрерывно сопровождать его по сети. Сейчас эти сведения носят отры-вочный характер, информацию об успешности реабилитации мы получаем через телефонные звонки и электронную переписку. Конечно, информация о получающих помощь в рамках нашей системы будет зашифрована, правила работы с конфиденциальной информацией будут строго соблюдаться.
Что касается статистики, то нам непросто посчитать, сколько человек в год проходит у нас реабилитацию, и не только потому, что четкой персональной системы учета пока нет. В разных центрах разные сроки реабилитации — от полугода до трех лет. Бывает, человек прошел реабилитацию, но вскоре по выходе сорвался и вновь оказался у нас. Кто-то не прожил и полугода, но ему нужно уехать по семейным обстоятельствам. При этом нельзя сказать, что реабилитации не было. Другой живет три года и никуда уезжать не хочет. Так что сис-тему учета еще только предстоит создать. Могу только сказать, что у нас порядка тысячи койко-мест в 63 РЦ.
Пока мы работали без господдержки, тщательный контроль за расходованием средств был не особо востребован, так как это делалось на благотворительные средства и частные пожертвования. Но с началом целевого финансирования, а реабилитация одного человека в государственных реабилитационных центрах оценивается в 25-30 тыс. рублей в месяц, потребуется строгий контроль и -отчет о расходовании предоставляемых финансов. Жилье, питание, зарплата специалистов, налоги, транспортные расходы, различные услуги и всевозможные дополнительные расходы (например, предметы гигиены) — всё надо будет корректно оценивать.
— Возможна работа сети без финансовой поддержки государства?
— Возможна, ведь на сегодняшний момент уже созданы ее основные звенья, но их работа и взаимодействие выглядят достаточно скромно. Государственное софинансирование позволит нам выйти на более высокий уровень и по материальному обеспечению реабилитационного процесса, по бытовым условиям в наших центрах, мы сможем достойно оплачивать труд наших специалистов и привлечь новых. Наркомания, как все наркологические расстройства, — комплексная, био-, психо-, социодуховная проблема. Помощник министра здравоохранения Татьяна Клименко недавно засвидетельствовала, что сейчас власти пришло понимание, что именно духовная составляющая в процессе помощи наркозависимым является важнейшей. Еще недавно многие специалисты-наркологи заявляли, что фактор духовности особой роли в проблеме химической зависимости не играет.
Стигма сознания
— Что самое важное для вас в работе с наркозависимыми, на что вы хотели бы обратить внимание общественности?
— На проблему стигматизации наркозависимых в общественном сознании, на отношение к ним как к неисправимым преступникам, изгоям общества, с которыми бессмысленно и безнадежно заниматься. Лучше их куда-то выслать или, простите, перестрелять. После нескольких лет работы с ними я понял, что это наши украденные дети и совсем не безнадежная часть нашей паствы. Они не столько преступники, сколько люди, оказавшиеся в страшной беде, из которой нет простого выхода. Находясь в состоянии измененного сознания и в отчаянной ситуации, они совершают страшные поступки, на которые в обычной ситуации, слава Богу, неспособны. И правда состоит в том, что мы можем им помочь, и наше желание вызволить их из беды значит для успеха не менее, чем их усилия вырваться. Церковь в этом смысле показывает добрый пример, не отталкивая, а принимая их в свои общины, возрождая их и возвращая к жизни. СМИ очень постарались, чтобы создать крайне неприглядный образ этих людей, представляя их как законченных отморозков, неизлечимых уродов, как исчадие ада. И это продолжается до сих пор. Необходимо подвергнуть ревизии бесчеловечное к ним отношение.
Но должен сказать, что когда мы на приходе только начинали заниматься с наркозависимыми в 1992 году, то сами относились к ним крайне настороженно. Мы пригласили одного выздоравливающего наркозависимого на свой Свято-Георгиевский приход, однако он жил в отдельном домике, отдельно питался, и мы с ним пересекались в основном на послушаниях и службах. Прошло несколько месяцев, прежде чем мы убедились, что он нормальный, вполне симпатичный человек. Только на исповеди можно было услышать, что он вытворял в период болезни. Необоснованные страхи отступили. Поэтому в 1998 году, когда мы приступили к реабилитации на постоянной основе, то сразу приняли их к себе как братьев, как новоначальных послушников, и нам удалось сохранить благоприятную атмосферу приходской жизни. Их присутствие не испортило нашу жизнь, скорее обогатило, поскольку ради их подвига по преодолению страсти Господь и по отношению к нам умножил меру благодати. Богу дороги эти люди, и не заметить этого было невозможно.
Почему государство не спешит выделять средства для наших центров? Я думаю, что чиновники рассуждают примерно так: тратить средства на этих наркоманов всё равно что бросать их на ветер. Я считаю, что это предубеждение и ошибка.
— Трудно поменять устоявшуюся точку зрения, когда наркоман действительно может и ограбить, и убить...
— Просто нужно научиться различать грех и грешника. Помнить, что Господь пришел спасти грешников, призвать их к покаянию. Конечно, следует трезво относиться к этим людям, отдавать себе отчет, чего можно ожидать от них, но в то же время понимать, что в этом чудовище таится рожденный для вечной жизни человек. Как мы относимся к еретикам? Мы не жаждем их погибели, мы ждем их возвращения. Точно такая же установка должна быть и по отношению к наркоманам. Ведь у Бога есть радость даже об одном грешнике кающемся. Для примера: первый из наших воспитанников, пришедший к нам в 1998 году, прожил у нас на приходе восемь месяцев. У него были серьезные проблемы с наркотиками, а после реабилитации он нашел в себе силы вернуться к нормальной жизни. И со временем защитил кандидатскую, затем докторскую диссертацию, а сегодня преподает в престижном вузе в Санкт-Петербурге. И за 15 лет на нашем приходе был только один случай воровства со стороны реабилитанта, когда один из них присвоил телефон другого подопечного во время своевольного отъезда с прихода. Конечно, эти люди пришли к нам не ради духовных подвигов и не в результате духовных озарений. В Церковь их приводит отчаяние, понимание того, что они погибают.
Причины эпидемии
— По вашим оценкам, в стране насчитывается порядка 2,5 млн наркозависимых. По данным ФСКН, их больше в два раза. Если сравнить с предыдущими годами, эти цифры не уменьшаются. Получается, что общество практически безоружно перед наркотиками, хотя государство активно борется с этим явлением. В чем причины?
— Если мы задумаемся о том, что способствует эпидемии наркомании, то стоит отметить как минимум три обстоятельства. Во-первых, постоянно появляются новые наркотики, которые быстрее вызывают зависимость и имеют более разрушительные последствия для всех сфер жизни человека. И те синтетические наркотики, которые производятся сейчас, по степени поражения человека многократно опасней опиума, морфия (воздействие которого раз в десять сильнее воздействия опиума) и героина (который вдесятеро крепче морфия). Наука не стоит на месте.
Второе. Мир настолько стремительно меняется, что мы не успеваем сознавать происходящие вокруг нас перемены. И наркомания как духовное явление — это какой-то новый и органичный необратимый атрибут окружающей нас реальности. До развития техники и информационных технологий человек в гораздо большей степени жил внутренней жизнью, и эта внутренняя сокровенная жизнь была очень значимой для него. Информация не была так агрессивна, люди не перемещались по миру так часто и так стремительно. Современный человек сокрушен обрушившейся на него лавиной впечатлений: может наблюдать всё, что происходит в океанах, в пустынях, в космосе, в других странах и на других континентах. При этом человек уже не умеет уединиться внутри себя, он потерялся. Потерял себя, не контролирует жизнь сердца, у него нет опыта слушания Бога в тишине и чистоте сердца. Человек испытывает жажду, которую могут утолить либо еще более яркие впечатления, либо вхождение во внутреннюю духовную жизнь. Наркотики обещают дать и то, и другое — пробуй! И не только химическая зависимость берет человека в плен: многие попали в зависимость от Интернета, компьютерных игр.
И, наконец, в-третьих, мы живем в мире, в котором сняты все барьеры перед грехом. Если 100 лет назад человеку, чтобы коснуться мира разврата, нужно было сломать в себе какие-то нравственные барьеры, стыд перед окружающими, чтобы просто появиться на улице «красных фонарей», то теперь достаточно набрать в поисковике одно слово, пошевелить пальцем, и бордель возникнет перед глазами.
Доступность мира греха стала абсолютной, это относится и к наркотикам. С одной стороны, мы имеем множество самых разных наркотиков, а с другой — они все доступны.
И если у взрослых сформирована система защиты, поскольку они росли и воспитывались в другой системе ценностей, то у детей ее еще нет, поскольку духовная иммунная система формируется в лучшем случае к 18-20 годам. С наркотиками молодежь знакомится гораздо раньше, в 12-15 лет. И контролировать детей в этом возрасте практически невозможно.
Наркотики стали частью массовой культуры, их потребляют во всех слоях общества, никто не застрахован от встречи с ними. В церковных РЦ мы изначально исходим из того, что необходимо более радикально менять мировоззрение человека с учетом всех сфер его жизни. И главной является духовная составляющая бытия: востребованы церковные таинства, благодать, присутствие Бога в жизни человека.
— В ваших ответах рефреном звучит мысль о Божией помощи в вашей работе. Были ли ситуации, когда вы сами ощущали ее в решении сложных вопросов?
— Таких случаев множество. Однажды по результатам международной конференции по наркозависимости в академии города Бад-Бельциг (Германия), где я выступал, нас пригласили в Ганновер, где обещали познакомить с деятельностью местной организации, работающей с наркозависимыми. К кому мы едем и что увидим, мы себе не представляли, поехали из желания посмотреть город. Увидеть что-то значимое для нас не надеялись. Но, когда сотрудники протестантской организации «Новая земля» в начале встречи начали говорить об истории становления организации и принципах своей работы, мы поняли, что до сих пор мы еще не встречали ни одной организации, которая была бы так близка к нам по подходам к решению проблемы. Но они существовали к моменту встречи 35 лет и получили признание. Мы — около десяти лет и находились на начальной стадии реализации своих идей. Мы получили подтверждение правильности своих подходов, ясно увидели перспективу дальнейшего развития. Можно даже сказать, пережили состояние озарения. Я не сомневаюсь, что в этой поездке реализовался Промысл Божий о нас, мы получили благословение свыше на нашу деятельность. По внутреннему состоянию мы пережили посвящение. Почти сразу внутреннее переживание подтвердилось внешними переменами в жизни. После поездки нас «неожиданно» пригласили в качестве экспертов к работе над концептуальным документом по реабилитации наркозависимых в Межсоборное присутствие. Затем предложили возглавить направление противодействия наркомании в Синодальном отделе по благотворительности. До сих пор я живу уверенностью, что Господь занимается этой проблемой, я и все, кто трудится со мною рядом, немножко Ему помогаем. Сколько раз мы видели, как Бог открывал нужную дверь раньше, чем мы доходили до нее. А бывало, что пытались куда-то войти, а дверь оставалась закрытой. И потом выяснялось, по какой причине, слава Богу, она была закрыта.
Фото из архива Координационного центра по противодействию наркомании.
Епископ поделился своими впечатлениями от паломнической поездки по скорбному пути Елисаветы Феодоровны в июле 2015 года. В этом году с Божьей помощью состоялось уже третье паломничество по посмертному пути Великой Княгини, организованное Игорем Ашурбейли.
С епископом побеседовала Мария-Алиса Свердлова - участница двух паломничеств по скорбному пути Елисаветы Феодоровны. Беседа получилась продолжительной, интересной и прошла в тёплой атмосфере.
****
Крестным ходом у шахты Нижне-Селимская в Алапаевске, куда большевики сбросили Великую княгиню Елисавету Феодоровну вместе с её келейницей Варварой и другими членами семьи Романовых, затем - на Святую Землю - место последнего упокоения Великой княгини…
Паломничество по скорбному пути Елисаветы Феодоровны проходит ежегодно. Паломники могут не только поклониться святым мощам Великой княгини, но и взглянуть на Святую Землю её глазами. Ведь и она когда-то попала туда впервые и проследовала от старого порта в городе Яффо к храму Гроба Господня. Уже в третий раз по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла возглавляет и организует поездку заместитель председателя Императорского Православного Палестинского Общества по спецпроектам и руководитель дирекции ИППО в государствах Израиль и Палестина Игорь Ашурбейли. Своими впечатлениями делится участник паломнической поездки этого года епископ Каменский и Алапаевский Мефодий.
Владыка, когда Вы впервые услышали о Великой княгине Елисавете Феодоровне? Вы ощущаете некую духовную связь с ней и другими царственными мучениками?
Ребёнком я отдыхал на севере Башкирии. Но в то время, конечно, не знал, что когда-то там бывала и Великая княгиня. О Елисавете Романовой впервые услышал в первые годы своего священства. В то время книги о ней были только в самиздате. Мне попалась книга Любови Миллер, которая произвела на меня сильное впечатление. Это и было моим первым знакомством с Великой княгиней.
Духовная связь? Думаю, было бы странно сказать, что её нет. Во-первых, храм во имя Святого Великомученика Георгия на Волге, где я был настоятелем в течение 26 лет, в 1913 году посетила семья императора Николая II во время своего путешествия на пароходе из Нижнего Новгорода в Кострому. Великая княгиня и Царская семья связали меня с Москвой, с Новоспасским монастырём, в котором находится усыпальница семьи Романовых, и где лежит прах Великого князя Сергея Александровича, мужа Елисаветы Феодоровны, убитого террористом Каляевым. Сергей Александрович был генерал-губернатором Москвы и первым председателем Императорского Православного Палестинского Общества.
Благодаря небесному покровительству Великой княгини, Синодальный отдел по благотворительности, где я возглавляю одно из направлений социальной деятельности, находится в тесном контакте с её детищем - Марфо-Мариинской обителью. И моё назначение на кафедру в Алапаевске, конечно, не могло произойти помимо или вопреки воли святой Елисаветы. Я воспринимаю это как чудо - то, что она выбрала меня.
Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна на Святой земле. Гефсимания, храм Святой Марии Магдалины, 1888
Вы впервые участвуете в паломничестве на Святую Землю. Почувствовали, что это та самая земля, по которой ходил Христос, или современный облик Израиля помешал этому?
Это была моя первая поездка на Святую Землю. Первое, что я почувствовал - это то, что здесь очень тепло сердцу. Но поскольку делегация наша всё-таки является официальной, есть некоторый регламент. Поэтому нельзя сказать, что вот я ступил на Святую Землю и в тот же миг почувствовал... Благодать зависит от готовности сердца и приходит через него, а не через камни. Настройка идёт заранее.
Сердце по молитве может включиться раньше, чтобы приехав, ты уже понимал, где находишься, был настроен на встречу со Спасителем и теми местами, по которым Он ступал. Нашему вхождению в пространство Святой Земли помог и сопровождавший нас Михаил, историк-археолог по образованию, который, как апостол Фома, чтобы убедиться в чуде, хотел вначале к нему прикоснуться. Именно такой человек был нам нужен, мы тоже хотели всё потрогать, ощутить.
Такие паломничества, в особенности на Святую Землю, - это возможность не только помолиться, но и увидеть, пощупать, если так можно сказать, Евангелие собственными руками.
Здесь начинаешь осознавать, что ты ходишь там, где ходил Христос. Очень важно иметь возможность помолиться там, где молились апостолы и Сам Спаситель. Нам показывали пещеру и говорили, что здесь жили Матерь Божия с Иисусом Христом и Иосифом. А вот здесь Он наверняка не раз бегал. Детство Христа - это, конечно, тайна. Но Он был ребёнком, а дети обязательно должны облазить все окрестности.
Паломничество - это путеводитель по Библии. Ты не только понимаешь Евангелие, но и проживаешь его, чувствуешь его запах.
- Благое дело часто сопровождается искушениями, было ли что-то подобное у Вас?
Я бы сказал, что, наоборот, в продолжение всего нашего пути было постоянное ощущение водительства святой Елисаветы, её небесного покровительства.
- Говорят, что во время поездок на Святую Землю случаются и чудеса…
Чудо зависит от восприятия человека, насколько он восприимчив, насколько открыты у него глаза. Само паломничество - это чудо, и особое благословение Божие я вижу в том, что нам удалось не только приложиться к святыням, но помолиться у них и даже уединиться. В самых посещаемых местах по Божией милости почти не было народу. Это было паломничество открытых дверей. Мы приходим к святыне, народу - никого, а нам говорят: «Вы знаете, как вам повезло! Здесь обычно такие очереди!» И так почти везде.
Удивительно было и то, что наша группа паломников быстро объединилась. Это редкий случай, учитывая разнородный состав команды, в которую входили как епископ и монахи, так и люди не очень воцерковлённые.
- Где проходит грань между паломником и туристом? Как не превратить паломничество в светское мероприятие?
Наш гид стремился вести нас своими маршрутами, а не туристическими тропами. Например, он мог вывести нас в чистое поле и показать остатки древнего храма, связанного с Девой Марией, когда она искала пристанище, чтобы родить Иисуса.
Конечно, к таким рассказам нужно относиться очень аккуратно. Есть факты, изложенные в Священном Писании, а есть предания. И в преданиях порой много домыслов, потому что в некоторых случаях они используются для туристического бизнеса. Слава Богу, наш гид оказался человеком, для которого история, истина дороже. Он ходил со Священным писанием и во время экскурсий зачитывал нам оттуда отрывки, а то, что видели в этот момент наши глаза, являлось иллюстрацией словам.
Когда-то любое паломничество было сопряжено с трудностями и опасностями. Шли часто пешком, месяцами, а то и годами. Современный паломник уже не ходит пешком, он оснащён суперсовременной техникой, передвигается на самолётах. Как при современном комфорте не потерять благоговения, понимания смысла поездки к святыням?
Мир переменился, вернуться в прошлое уже невозможно. Если раньше были одни проблемы, то сейчас им на смену пришли другие. Организовать паломничество - трудная задача, сопровождающаяся множеством искушений, несмотря на все самолёты и технику. Поскольку мне самому приходится часто что-то организовывать, я понимаю, насколько это сложно.
- Вы привычны к долгим службам, но это паломничество особенное. Оно предполагает большие физические нагрузки: 17-километровый крестный ход после ночной службы, восхождение на Сорокадневную гору под палящим солнцем - к месту, где было искушение Христа…
Не могу сказать, чтобы были такие уж долгие службы. Если они и были, как, например, ночная литургия у Гроба Господня в Иерусалиме, то это такая радость! Да мы и не за долгими службами, в общем-то, ехали. Для этого нужно осесть где-нибудь в монастыре, никуда не торопиться, настроиться. Любое паломничество - это всё-таки в какой-то степени благочестивая беготня.
- Паломничество - это ведь ещё одна прожитая жизнь. Что больше всего запомнилось?
Я бы не стал делить на места, которые больше понравились или меньше. Но, конечно, наибольшее впечатление произвело то, что увидели в первые дни на Святой Земле - Храм Гроба Господня в Иерусалиме, Via dolorosa - путь Спасителя к Голгофе. А к концу поездки накапливается некоторая усталость, перенасыщение информацией и впечатлениями.
На мой взгляд, очень важно, что паломничество стартовало именно из Каменской епархии, из Алапаевска, где прошли последние дни святой Елисаветы, и недалеко от места её гибели. Ведь наше действо и наш труд связаны с памятью о ней. Там мы смогли настроиться. Очень важно, что начинали мы с того, что молились ей, просили её небесной помощи и благословения. И конкретно просили её быть нашей помощницей в этом начинании. Потом до самого конца поездки мы всё время ощущали покров и водительство. Это очевидно было для всех нас.
- Насколько оправдались Ваши ожидания?
Я думал, что святые места не примут меня грешного. Это ожидание не оправдалось, и это - чудо Божие и радость для меня.
Паломничество - это ещё и способ укрепления духовных связей между православными разных стран. Ваша программа включала в себя встречу с Иерусалимским Патриархом Феофилом III. Как Вы могли бы охарактеризовать эту встречу?
Такие встречи обычно носят протокольно-деловой характер. Речь шла о согласовании взаимодействия по ряду вопросов, в том числе связанных с деятельностью Императорского Православного Палестинского Общества, которое представлял Игорь Рауфович. Я очень рад, что мы при этом присутствовали и получили благословение Патриарха.
.jpg)
Официальная встреча ктитора Патриаршего подворья храма Святой Елисаветы в Покровском-Стрешневе Игоря Ашурбейли и епископа Каменского и Алапаевского Мефодия с Патриархом Иерусалимским Феофилом III
- Что Вы думаете о деятельности Императорского Православного Палестинского Общества?
Замечательно, что оно продолжает ту работу, ради которой и было в 1882 году создано. И если прежде его функцией была помощь русским паломникам в нелёгких на тот момент условиях, то теперь оно начинает возвращать утерянное за годы советской власти.
Как Вы относитесь к разговорам о том, что нужно выполнить волю Великой княгини и перезахоронить её в России, согласно её завещанию?
Если есть завещание, то его надо постараться исполнить. Один архиерей, недавно по долгу службы побывавший в Гефсимании, в монастыре, где сейчас покоится тело святой Елисаветы, рассказывал, как спрашивал сестёр обители, часто ли они приходят за помощью к Великой княгине. И узнал, что сёстры чаще обращаются к её сподвижнице, инокине Варваре. Его и нас, когда мы слушали его рассказ, это удивило, ведь всё-таки духовной наставницей сестёр была, конечно, Елисавета Феодоровна.
Но когда я стоял у раки с мощами святой, мне кажется, понял, почему так происходит. Если Великая княгиня собирается оттуда переместиться в Россию, тогда духовной наставницей сестёр становится инокиня Варвара, и святые преподобномученицы насельниц к этому готовят. Это отчасти явилось для меня указанием, что всё-таки есть её воля перебраться в Россию.
Я думаю, перенесение тела святой Елисаветы Феодоровны раньше или позже состоится. Даже самые трудные или кажущиеся невероятными вещи происходят, если есть на то воля Божия. И никто не сможет воспрепятствовать этому. Это не значит, что мы должны ждать, когда явится с неба ангел, возьмёт раку с телом и перенесёт её в Марфо-Мариинскую обитель. Кто-то должен взять на себя этот труд, а в чём-то и крест, потому что это дело повлечёт за собой немало проблем.
Чему мы можем научиться, размышляя о жизни и гибели Елисаветы Феодоровны, подвижницы, которая не оставила Россию в самое страшное для страны время?
Жизнь Великой княгини закончилась в Алапаевске её личной Гефсиманией и Голгофой. Она является уникальной святой даже для Вселенской Церкви. Её ни с кем не спутаешь. Относительно святости Елисаветы Феодоровны, даже вне её мученической кончины, ни у кого не было никаких сомнений, она была великой подвижницей и праведницей ещё при жизни. О её святости заговорили после убийства супруга: когда она собственными руками собирала окровавленные останки разорванного бомбой тела мужа, а затем нашла в себе силы просить царя о помиловании убийцы Каляева, казнь которого, благодаря ей, была отложена.
Святая непостижимым образом и при этом органично соединяла в себе, казалось бы, несоединимое: лютеранское воспитание и православное подвижничество, социальную активность и молитвенную сосредоточенность. Можно сказать, что она была богословом-практиком, примирившим деятельную и созерцательную жизнь и в самой себе, и в основанной ею Марфо-Мариинской обители. Она была своей в высшем свете, среди аристократии и в лачугах бедняков, перед нею благоговели и аристократы, и люди отверженные. На неё не распространялась ненависть, которую с демонической энергией разжигали по отношению к Царской семье. В её жизни не было никаких сомнительных поступков или тёмных мест, которые надо было бы ретушировать её биографам, всю её жизнь можно целиком описывать, как житие. Княжеское достоинство и редкая красота соединялись в ней с глубочайшим смирением и покорностью Воле Божией даже в самые страшные минуты жизни.
В итоге можно сказать, что в своих страданиях и кончине преподобномученица соединила столицу с далёкой провинцией, Россию и Святую землю, как при жизни соединяла Германский и Российский императорские дворы, высший свет и простонародье, социальную активность протестантизма с молитвенностью и сакраментальной жизнью православия. Не без её активного участия произошло объединение зарубежной ветви и Московского Патриархата Русской Православной Церкви.
Значение и почитание святой преподобномученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны со временем будет только возрастать. Это та святая, которая может быть примирительницей «белых» и «красных», поскольку этот раскол всё ещё спрятан внутри народной жизни, не уврачеван. А правда была и у тех и у других, равно как ошибки и преступления. Для выздоровления тут явно нужна помощь свыше, как и символ примирения - праведница, участница тех трагических событий, признанная и принятая всеми.
Участники паломничества выражают благодарность Паломническому и культурно-просветительскому центру Святого апостола Фомы в Европе - организатору поездки.
