Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Договор об ограничении и сокращении морских вооружений, заключенный 22 апреля 1930 г.
(Договор заключен в итоге работы Лондонской конференции по морских вооружениям, в которой принимали участие США, Великобритания, Франция, Япония, Канада, Италия, Новая Зеландия, Индия, Ирландия, Южно-Африканский Союз.)
Извлечение

Часть 1.
Статья 1. Высокие Договаривающиеся Стороны соглашаются не осуществлять своих прав на закладку линейных кораблей для замены тоннажа в продолжение 1931-1936 гг. включительно, как то указано в главе II часть 3 договора об ограничении морских вооружений, подписанного между ними в Вашингтоне 6 февраля 1922 года и упоминаемого в настоящем договоре как Вашингтонский договор (Договор пяти держав)...
Франция и Италия могут, однако, построить тоннаж для замены, который они были вправе заложить в 1927 и в 1929 гг. в соответствии с постановлениями упомянутого договора...
Статья 7. Ни одна подводная лодка, стандартное водоизмещение которой превышает 2 000 тонн.., не будет приобретена или построена какою-либо из Высоких Договаривающихся Сторон или для нее.
Статья 16.1. Оконченный постройкой тоннаж в категориях крейсеров, контрминоносцев и подводных лодок, который не должен быть превышен на 31 декабря 1936 г., дается в следующей таблице:

На данной конференции режим ограничений военно-морских сил великих держав ожесточился и был распространен на те классы судов, которые не были охвачены предыдущим договором и активно строились - крейсеры, эсминцы и подводные лодки. Япония соглашалась, чтобы ее военно-морской флот по отношению к американскому составлял по общему тоннажу: тяжелых крейсеров - 60%, легких крейсеров и эсминцев - 70%, подводных лодок - 100%. Устанавливался потолок общего тоннажа этих судов, предельное водоизмещение подлодок, максимальное число тяжелых крейсеров. В отношении линкоров были произведены дальнейшие количественные и качественные сокращения. США, Великобритания и Япония обязались не спускать в течение 1931-1936 гг. на воду новые линкоры, сдать на слом и переоборудовать несколько линейных кораблей для уменьшения общего их числа.
Хотя Япония претендовала на большее, она согласилась на компромисс, опасаясь разорительной гонки вооружений, которую угрожали навязать ей Соединенные Штаты. Статус-кво на Тихом океане был сохранен еще на несколько лет. Однако итоги конференции и позиция японского правительства на ней вызвали недовольство военно-морских кругов в Японии, настаивавших на больших квотах. Юко Хамагути, глава правительства, на которого была возложена ответственность за соглашение по военно-морским вооружениям, был убит японским экстремистом.

Комиссия конгресса США, обследовавшая концлагери Бухенвальд, Дахау и Нордхаузен, представила 15 мая сенату (сенатор А. Бэркли) и палате представителей (конгрессмен Р. Томасон) доклад об ответственности гитлеровского правительства и нацистского руководства за организацию преступлений против мира и человечности. Их выступления, по выражению комментатора "Нью-Йорк тайме", "звучали как речи прокуроров ла судебном процессе" .

Национальный совет женщин США опубликовал гневный протест против нацистских зверств и потребовал самого решительного осуждения и сурового наказания фашистских преступников . Специальное заседание, посвященное проблеме наказания военных преступников, организовало Общество по предотвращению третьей мировой войны. Перед членами общества выступили сенаторы, конгрессмены и редакторы газет, обследовавшие немецкие концлагери, а также американские офицеры - бывшие узники. И лейтмотивом всех выступлений было требование немедленных и решительных действий, чтобы подобное никогда не смогло повториться .

За суровое наказание военных преступников выступали представители церкви. Так, модератор Генеральной ассамблеи пресвитерианской церкви США д-р Вэйл выступил за то, чтобы нацистские лидеры понесли суровое наказание . К быстрому установлению процедуры наказания военных преступников в соответствии с решением Ялтинской конференции призвал и Всемирный еврейский конгресс .

За судебный процесс над нацистскими лидерами выступали также многие представители лейбористской партии. В частности, делегат от Гальданского общества И. Кэплэн, выступая на 44-й конференции лейбористской партии, потребовал принять все меры к тому, чтобы подготовка суда над главными военными преступниками началась немедленно. "Только публичный суд обеспечит полностью и окончательно разоблачение нацизма и тех, кто его поддерживал в Германии", - подчеркнул Кэплэн .

Однако в некоторых кругах американского и английского правительственного и военного аппарата проявлялось явное стремление реабилитировать германских генералов и промышленников, свалив всю вину на мертвого Гитлера. Здесь выступали за "гуманный" и "милостивый" суд, призывали отказаться от "мести" своим бывшим врагам. Многие военные преступники, постаравшиеся сдаться в плен именно американским и английским войскам, нашли весьма уютное пристанище. В отдельных районах, занятых английскими и американскими войсками, было даже приказано отдавать честь германским офицерам . Военным преступникам разрешалось давать интервью, фотографироваться во всех своих регалиях, а бригадный генерал американской армии Робертстэк даже счел возможным пожать руку архипреступнику Герингу. Все это вызвало возмущение не только советской, но и американской и английской общественности.

"Очевидно, - говорилось в редакционной статье "Дейли уоркер", - что первым шагом в предотвращении новой войны должна быть организация сурового наказания военных преступников, нацистских лидеров, генералов, идеологов, банкиров, промышленников - всех тех, кто ответствен за ужасы войны. Но неясно, почему те, кто постарался сдаться в плен американским и английским войскам, чтобы избежать пленения их Красной Армией, не предаются немедленно суду. Неясно, почему они содержатся в роскоши, как военнопленные. Неясно, почему военным преступникам разрешается устраивать пресс-конференции, чтобы распространять пропаганду в противоречии с принципом сотрудничества с Советским Союзом" .

"Излишне любезный прием Геринга американцами, которые его захватили, ...создал неприятное впечатление... Помимо того, имеются лица, явно стремящиеся к реабилитации германских генералов и адмиралов, нарушивших все соглашения, посредством которых цивилизованное общество пыталось ограничить ужасы войны" , -

Против оказания некоторыми офицерами союзнических войск почестей бывшим гитлеровцам, опубликования провокационных интервью и заявлений фашистских главарей решительно протестовали многие английские и американские радиокомментаторы . 10 мая 1945 г. палата представителей конгресса США с одобрением встретила выступление демократа Д. Флуда, который решительно протестовал против обращения с Герингом как почетным военнопленным и потребовал предать его суду военного трибунала от имени мертвых и заморенных голодом по приказу Геринга европейцев и от имени населения разрушенных городов Роттердама и Амстердама. В парламенте Великобритании также делались запросы по этому поводу .

С 31 мая по 4 июня в Лондоне проходила конференция экспертов по вопросу о наказании военных преступников стран оси, в которой приняли участие представители 16 стран, участвовавших в работе Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям. Председатель комиссии лорд Райт, выступая на открытии конференции подчеркнул, что опыт работы комиссии показывает необходимость создания Международного военного трибунала для наказания главных военных преступников, таких, например, как Геринг, а также для тех категорий виновных, которые выходят за рамки компетенции национальных судов. Конференция обсудила также вопрос о составлении списка главных военных преступников, включая промышленных и финансовых магнатов, которым еще не было предъявлено обвинение. Эксперты обменялись мнениями и по вопросу о наказании за преступления против граждан стран оси и, в частности, против немецких евреев. Было сообщено, что в списки лиц, подозреваемых в военных преступлениях, составленные различными национальными органами, занесено уже около 4 тыс. человек .

Стремление мировой общественности поскорее увидеть фашистских главарей на скамье подсудимых усиливалось еще в связи с тем, что к середине июня большинство главных военных преступников было арестовано войсками союзников. Гитлер и Геббельс, как известно, страшась справедливого возмездия, покончили с собой. В результате недосмотра офицера английских оккупационных войск один из самых зловещих деятелей фашистской иерархии, Гиммлер, при аресте успел раздавить две ампулы с ядом, вмонтированные позади зубов.

Гесс, бывший заместитель Гитлера по нацистской партии, совершивший в мае 1941 г. перелет в Англию с целью добиться англо-германского сотрудничества в войне против Советского Союза, был интернирован английскими властями еще летом 1941 г. В течение всей войны Гесс содержался в условиях комфорта и тщательной заботы о его здоровье, что неоднократно вызывало нарекания со стороны не только советской, но и английской общественности, а также послужило поводом для запросов в парламенте . Даже в середине мая 1945 г. все еще не было ясности относительно положения Гесса - военное министерство Великобритании ограничилось заявлением, что он является военнопленным . Лишь 5 июня председатель Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям лорд Райт сообщил, что Гесс, а также Риббентроп, включены в список военных преступников, составленный комиссией .

Еще в ходе войны были арестованы многие военные преступники: Шахт, заключенный в 1944 г. в концлагерь, был освобожден 9-й американской армией одновременно с другими заключенными - Л. Блюмом, Ф. Тиссеном, Н. Хорти, Ф. Гальдером, Эд. Даладье, М. Гамеленом и др. . Шахт, бывший главный советник Гитлера по вопросам экономики и финансов, президент германского имперского банка и министр экономики Германии, не был отпущен, однако, на свободу.

11 апреля 1945 г. близ Стокхаузена (Вестфалия) лейтенант 9-й американской армии Т. Мак-Кинли с группой солдат арестовал бывшего посла в Вене и Турции, одного из организаторов захвата власти Гитлером, Франца фон Папена .

2 мая подразделением 7-й армии США был арестован Фрик, бывший имперский министр внутренних дел, имперский протектор Богемии и Моравии, генерал-губернатор Нижней Штирии, Верхней Каринтии, Норвегии, Эльзаса, Лотарингии и других оккупированных территорий .

4 мая заместитель Геббельса, возглавлявший радиопропаганду в нацистской Германии, Фриче был вызван в штаб маршала Г. К. Жукова для опознания трупа Геббельса, после чего он был арестован. Советской военной администрацией был задержан также гросс-адмирал Редер, бывший главнокомандующий военно-морскими силами Германии (1935-1943 гг.), а затем адмирал-инспектор военно-морского флота, принимавший активное участие в подготовке нацистами агрессивных войн и в военных преступлениях, особенно связанных с морской войной.

6 мая 1945 г. 30 пехотная дивизия США арестовала Франка, баварского министра юстиции, генерал-губернатора Польши, президента академии германского права, поправшего элементарную законность и гуманность своей человеконенавистнической деятельностью. При аресте Франк пытался покончить жизнь самоубийством, вскрыв артерию, но ему помешали . В этот же день во французской зоне оккупации Германии был арестован фон Нейрат, бывший министр иностранных дел Германии, протектор Богемии и Моравии. 7 мая канадцы задержали подводную лодку, на борту которой они обнаружили Зейсс-Инкварта, бывшего имперского наместника Австрии, а затем Нидерландов, сыгравшего одну из главных ролей в захвате власти нацистами в Австрии . Добровольно явился к американцам министр вооружений, близкий друг Гитлера - Шпеер, передавший им все, чем располагал, - материалы, касающиеся военного производства Германии.

Утром 9 мая 1945 г. ближайший помощник Гитлера с 1922 г., рейхсмаршал, главнокомандующий военно-воздушными силами, один из организаторов поджога рейхстага и захвата власти нацистами, архипреступник Геринг сообщил через полковника фон Браухича командованию 36-й дивизии 7-й армии США, что он готов "отдаться на милость победителей". И действительно, вначале он встретил весьма милостивый прием. По просьбе Геринга к нему доставили его семью, всю челядь и багаж на 17 грузовиках, предоставили роскошное помещение. Но в результате глубокого возмущения самых широких кругов общественности он вскоре был переведен в тюрьму .

В первые же дни после окончания войны оккупационные власти союзников удвоили усилия по розыску военных преступников и в первую очередь гитлеровского руководства. Следует подчеркнуть, Что вопрос о задержании военных преступников продолжал волновать общественность стран антифашистской коалиции. В газетах публиковались письма с требованием сделать все, чтобы задержать нацистских преступников и не дать им скрыться в нейтральные страны. В конгрессе США и парламенте Великобритании делались запросы по этому поводу . Кроме того, командования американских и английских войск стремились первыми захватить бывших руководящих деятелей "третьего райха", чтобы выудить у них ценные сведения и получить секретные архивы. Все это привело к тому, что в середине мая были арестованы еще несколько главных военных преступников:

11 мая в Берлине был арестован бывший имперский министр экономики, президент Рейхсбанка, ближайший помощник Шахта Функ. В Австрии, в Тироле, 15 мая был схвачен скрывавшийся там бывший начальник главного имперского управления безопасности, начальник полиции безопасности, ближайший помощник Гиммлера Кальтенбруннер. Ни изменение фамилии, ни изменение внешности не смогли обмануть местное население, которое сообщило о нем американским военным властям .

16 мая в Баварских Альпах, в 15 милях от Берхтесгадена, был арестован бывший глава так называемого германского трудового фронта и организатор центральной инспекции по наблюдению за иностранными рабочими Лей. Он скрывался под чужой фамилией, однако был опознан местным населением и арестован представителями 110-й американской воздушной дивизии .

19 мая во Фленсбурге 11-й английской армией был арестован Розенберг, бывший имперский руководитель нацистской партии по вопросам идеологии и внешней политики, имперский министр по делам оккупированных восточных территорий .

Заигрывание западных держав с Деницем и его "правительством" после подписания условий безоговорочной капитуляции и попытка использовать эту клику как основу для создания государственной администрации послевоенной Германии вызвали бурю протестов мировой общественности, а также решительные представления со стороны правительства Советского Союза. В результате западные державы вынуждены были отказаться от планов, связанных с "правительством" Деница. 21 мая ставка Деница была распущена, а 22 мая Деницу, бывшему главнокомандующему военно-морскими силами Германии, преемнику Гитлера на посту главы государства, и Йодлю, бывшему начальнику штаба оперативного руководства верховного командования вооруженными силами Германии, было приказано явиться в межсоюзническую комиссию. После пятидневного ожидания в комиссии английский генерал Фурд, американский генерал Рукс и советский представитель генерал-майор Трусков объявили Деницу, что получено распоряжение арестовать его и возглавляемое им правительство.

23 мая частям 7-й армии США удалось захватить близ Берхтесгадена Штрейхера, идеолога антисемитизма, одного из организаторов фашистской партии, бывшего гаулейтера Франконии .

Розыск главных военных преступников продолжался и в июне 1945 г. 13 июня в Тироле был арестован скрывавшийся на ферме под чужим именем фон Ширах - организатор и руководитель гитлерюгенда, рейхслейтер фашистской партии, имперский наместник Вены. 14 июня 21-я английская армейская группа задержала в Гамбурге Риббентропа, бывшего министра иностранных дел и генерала войск СС . 21 июня в своем поместье был арестован Густав Крупп, глава концерна "Фридрих Крупп", бывший президент имперского объединения германской промышленности.

Таким образом, к середине июня 1945 г. большинство главных военных преступников находилось в руках союзников. Самые широкие круги мировой общественности, выступали за немедленное и суровое наказание военных преступников, за создание международного трибунала для суда над нацистскими главарями. Правительства западных держав не могли не учитывать эти настроения.

2 мая 1945 г. президент США назначил члена Верховного суда США Р. Джексона представителем Соединенных Штатов Америки для подготовки суда и осуществления обвинения против главных военных преступников . Роберт Джексон, талантливый юрист и политический деятель, в прошлом один из сторонников "нового курса", человек незаурядного ума и высокой культуры, был, как вспоминает секретарь советской делегации на Нюрнбергском процессе А.И. Полторак, "настроен самым решительным образом, желая разоблачить гитлеровскую угрозу, которая вчера чуть было не преуспела в Европе, а завтра могла стать реальностью и на американском континенте" .

Р. Джексон - глава американской делегации на Лондонской конференции
и главный обвинитель от США на Нюрнбергском процессе

Представители комитета начальников штабов, военного министерства, госдепартамента, департамента юстиции в сотрудничестве с Р. Джексоном и судьей С. Розенманом составили проект соглашения о создании Международного военного трибунала. Этот проект был вручен на Сан-Францисской конференции министрам иностранных дел СССР, Англии и Франции. Между министрами иностранных дел четырех держав состоялись 3 и 10 мая беседы, в ходе которых были согласованы следующие основные принципы:

1) судебный процесс над главными военными преступниками предпочтительнее, чем политическое решение;

2) преступники, чьи преступления связаны с определенным географическим местом, должны быть возвращены в те страны, где они совершили свои злодеяния;

3) дела главных военных преступников будет рассматривать Международный военный трибунал;

4) следует создать комитет из четырех представителей (по одному от правительств СССР, США, Англии и Франции) для расследования дел и обвинения главных военных преступников.

а) нарушение законов и обычаев войны;

б) применение силы или угрозы силой по отношению к другим государствам;

в) развязывание войны в нарушение международного права или договоров;

г) развязывание агрессивной войны;

д) использование войны как инструмента национальной политики или для решения международных споров .

Несмотря на то, что министр иностранных дел Великобритании А. Идеи на Сан-Францисской конференции в принципе согласился, что международный суд предпочтительнее исполнительному решению , английское правительство все еще продолжало сомневаться в целесообразности процесса над главными военными преступниками. Правящие круги Великобритании смущал процесс, на котором бы подсудимые могли напомнить о некоторых предмюнхенских заявлениях английских политических деятелей и действиях Англии в период Мюнхена. Так, например, 17 мая 1945 г. заместитель министра иностранных дел Великобритании Р. Лоу выразил надежду, что Геринг будет казнен без проволочек . В течение нескольких недель вопрос о создании Международного трибунала для суда над главными военными преступниками обсуждался госдепартаментом и английскими дипломатами в Вашингтоне .

22 мая Р. Джексон по поручению президента США вылетел в Европу, чтобы подготовить почву для созыва совещания по выработке соглашения о создании Международного военного трибунала, а также для организации сбора документальных доказательств через американские военные и иные каналы. Тем же самолетом возвращались в Париж из Сан-Франциско премьер-министр Временного правительства Франции Ж. Бонне и министр иностранных дел Ж. Бидо. Р. Джексон воспользовался представившейся возможностью обсудить с ними вопрос о суде над главными военными преступниками и в первую очередь о юридических основах предстоящего процесса. Он получил заверения, что Временное правительство Франции в принципе согласно с американским планом и вскоре назначит своего представителя для ведения переговоров .

В Париже и во Франкфурте-на-Майне Р. Джексон встречался с американскими и французскими военными и государственными деятелями, в том числе генералами Л. Клеем, Д. Эйзенхауэром, Б. Смитом, Е.С. Беттсом, помощником министра военно-воздушных сил США А. Ловеттом, беседовал с А. Гарриманом и Г. Гопкинсом. В Швейцарии он встретился с руководителем американской разведывательной службы в Европе А. Даллесом. Обсуждался вопрос о методах суда, о мерах по сбору необходимых доказательств, а также о сотрудничестве военных властей со штабом Р. Джексона .

В Лондоне в результате бесед Р. Джексона с министром иностранных дел Англии А. Иденом, лордом-канцлером Дж. Саймоном и другими официальными лицами было получено окончательное согласие английского правительства на проведение процесса . Как отмечает биограф Р. Джексона Е. Герхарт, "британская пресса проявила острый интерес к этим предварительным беседам и помогла создать настроение в пользу процесса" . 29 мая У. Черчилль объявил в палате общин о назначении генерального прокурора Д.М. Файфа представителем Великобритании для расследования дел и обвинения главных военных преступников . Талантливый юрист, понимавший необходимость совместных усилий для разоблачения, осуждения и наказания нацистских главарей, Д.М. Файф внес определенный вклад в подготовку соглашения и успешное проведение процесса.

Во время встречи с Р. Джексоном Д.М. Файф передал ему поправки к американскому проекту, врученному А. Идену на Сан-Францисской конференции. Предлагалось, чтобы соглашение о создании Международного военного трибунала относилось лишь к главным военным преступникам и их основным помощникам, а для суда над более мелкими преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, были учреждены специальные суды оккупационных держав в Германии. Более лаконично давалось определение состава преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала. Но при этом выпадала одна группа преступлений - та, которая впоследствии получила название "преступления против человечности". В английском меморандуме предлагалось пояснить, что значит "большинство голосов", учитывая, что трибунал будет состоять из четырех судей. Выражалось сомнение, является ли Контрольный Совет правовым органом, компетентным утверждать приговор трибунала .

Будучи в Лондоне, Р. Джексон посетил советского посла Ф.Т. Гусева и подробно информировал его о ходе переговоров. Он установил также контакт с председателем Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям лордом Райтом и представителем США в комиссии полковником Й. Ходсоном. Была достигнута договоренность об обмене информацией и о взаимопомощи между комиссией и штабом Джексона . В начале июня Р. Джексон вернулся в Вашингтон и составил доклад президенту. Джексон отмечал, что, хотя переговоры еще не завершены, французское правительство намерено в принципе принять американское предложение и вскоре назначит своего представителя. Указывалось, что нет никаких причин сомневаться, что Советское правительство также примет участие в международном процессе над военными преступниками .

14 июня 1945 г. первый советник посольства СССР в Вашингтоне Н.В. Новиков вручил Р. Джексону замечания и дополнения к американскому проекту. В памятной записке говорилось:

"Советское правительство, считая чрезвычайно важным, чтобы наказание военных преступников было реализовано как можно скорее, согласно с предложением правительства США о необходимости скорейшего учреждения Международного трибунала для суда над главными военными преступниками - руководителями гитлеровского правительства, фашистской германской армии и их помощниками и пособниками и выражает готовность незамедлительно подписать соответствующее соглашение. Что же касается проекта соглашения, представленного правительством Соединенных Штатов, то Советское правительство в общих чертах согласно с его принципами и считает возможным принять его за основу" .

В памятной записке предлагалось запретить не только те действия подсудимых, которые могли бы привести к неоправданной задержке процесса, но и содержали бы пропаганду против Объединенных Наций. Рекомендовалось, чтобы Контрольный Совет наряду с правом утверждать или отклонять приговор имел полномочие направлять дело на пересмотр. Признавалось целесообразным, чтобы главные обвинители - представители подписавшихся сторон действовали как следственный комитет, в обязанности которого входит сбор и подготовка доказательств и представление их суду Международного военного трибунала. Кроме того, были внесены другие, более мелкие дополнения и исправления . Таким образом, Советское правительство самым решительным образом заявило о поддержке всех мер по подготовке международного процесса над главными военными преступниками.

3 июня 1945 г. английское правительство предложило наметить Лондон в качестве места для предстоящих переговоров, а 11 июня направило правительствам СССР, США и Франции приглашение на конференцию, которую предполагалось начать около 25 июня .

Представителем Франции на конференции был назначен Р. Фалько, член Высшего кассационного суда Франции, участник первой мировой войны, юрист-практик и способный судья, человек демократических взглядов. Его помощником был юрист-теоретик профессор А. Гро, представлявший Францию в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям и принимавший активное участие в обсуждении всех статей соглашения и устава.

Е. Герхарт в биографии Р. Джексона отмечал, что французские юристы, "поскольку они представляли традиции континентального права, были более готовы принять предложения русских, нежели англичане или американцы" . Однако причина сближения точек зрения французской и советской делегаций была не только в том, что они придерживались одной и той же процессуальной системы. Франция, как и Советский Союз, испытала на себе все ужасы фашистской оккупации и была настроена самым непримиримым образом относительно наказания военных преступников. Именно это сыграло решающую роль в том, что в большинстве случаев французская делегация поддерживала советские предложения, в то время как английские представители чаще всего солидаризировались с позицией США.

Английскими представителями на конференции были генеральный прокурор Д.М. Файф, а после смены правительства (с 1 августа 1945 г.) - лорд-канцлер В. Джоуитт.

В состав английской делегации в качестве помощников были включены королевский адвокат Т. Бэрнес, лорд Р. Бриджмен (военное министерство), представители Форин Оффис сэр Б. Ньютон, П. Дин и Р.С. Фокс, представитель министерства юстиции Р.А. Клайд и др. Соединенные Штаты Америки были представлены на конференции членом Верховного суда США Р. Джексоном. Его помощниками были генерал-майор У. Донован (глава разведывательной службы США), полковник М.С. Бэрнайс (особый отдел генерального штаба США), С. Олдерман, Ф. Ше, Г. Дин и др. Как отмечает Герхарт, на конференции в Лондоне "американцы исходили из того, что большинство главных военных преступников находилось в их руках" , и, пользуясь этим, Джексон придерживался "спокойной, твердой, тактичной агрессивности". Однако умная и достойная позиция советской делегации, представлявшей страну, внесшую решающий вклад в разгром фашизма, свели эту тактику на нет. Р. Джексон, в отдельных случаях пытавшийся ставить ультиматумы, был вынужден отказаться от методов нажима и перейти к спокойному, деловому обсуждению.

26 июня 1945 г. в Олд Чёрч Хауз на Грейт Смит-стрит состоялось первое официальное заседание Лондонской конференции . Д.М. Файф, председательствовавший на конференции, приветствовал от имени правительства Великобритании делегатов, прибывших в Лондон, и предложил Джексону прокомментировать американский проект соглашения.

Речь шла о втором, пересмотренном проекте, который был подготовлен штабом Джексона и 14 июня передан посольствам Англии, СССР и Временного правительства Франции в Вашингтоне в качестве основы для рассмотрения на конференции .

Изменению подверглась структура исполнительного соглашения, которая стала более четкой. В проекте усиливалась роль Контрольного Совета по Германии, что вызвало критику со стороны английской делегации . Уточнялось, что в случае разделения голосов голос председателя становится решающим. В связи с этим большое значение приобрел вопрос о назначении председателя трибунала. В пересмотренном проекте предлагалось проведение жеребьевки, если судьи не смогут прийти к соглашению при избрании председателя. Это вносило элемент случайности, и поэтому вызвало возражение советской делегации. И.Т. Никитченко уже на первом заседании конференции 26 июня рекомендовал принять принцип очередности в назначении председателя трибунала. Имелось в виду, что председатель будет сменяться после окончания слушания очередного дела, а когда заседания будут проходить на территории одной из подписавшихся сторон, председателем следует назначать представителя этой стороны в трибунале . Это предложение советской делегации после соответствующего обсуждения его на заседаниях конференции было одобрено и зафиксировано в уставе трибунала.

Значительным изменениям подвергся раздел, касающийся юрисдикции трибунала . Были расширены гарантии для подсудимых, а также положения о суде над преступными организациями. Остальные положения первоначального проекта в принципе остались без изменений.

Советская делегация, внимательно изучившая новый американский проект, привезла с собой четкие предложения по структуре и существу соглашения. Советская делегация считала, что организация Международного военного трибунала представляет столь новую и сложную задачу, что следует разработать специальный устав трибунала, который бы содержал нормы, относящиеся и к судоустройству, и к судопроизводству, и к материальному праву. В связи с этим предлагалось разбить текст американского проекта исполнительного соглашения на две части - первая часть должна представлять собой соглашение в собственном смысле этого слова. Соглашение должно касаться принципов наказания военных преступников европейских стран оси и создания в этих целях Международного военного трибунала. Вторую часть американского проекта следовало развить, по мнению советских представителей, в устав Международного военного трибунала. С этим предложением согласились и другие делегации.

В проекте, представленном советской делегацией 2 июля 1945 г., говорилось, что правительства СССР, США, Англии и Франции, действуя в интересах всех Объединенных Наций, заключили следующее соглашение:

"1. Учредить для суда над главными военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, Международный военный трибунал, юрисдикция и деятельность которого должны определяться его уставом.

2. Утвердить устав Международного военного трибунала как неотъемлемую часть настоящего соглашения" .

Все статьи советского проекта в той или иной редакции были включены в окончательный вариант соглашения. Именно этот проект в дальнейшем и был взят за основу для обсуждения. Какие же вопросы, связанные с данным соглашением, вызвали серьезные разногласия среди делегатов конференции? В первую очередь - вопрос о преступных организациях.

Германский фашизм представлял собой систему организованного государством бандитизма, которая могла существовать лишь при помощи сотен вспомогательных организаций. В фашистской Германии огромной властью располагали такие преступные организации, как гитлеровское правительство, генеральный штаб и верховное командование германских вооруженных сил, руководящий состав национал-социалистской партии, государственная тайная полиция (гестапо), охранные отряды национал-социалистской партии (СС), служба безопасности (СД), штурмовые отряды (СА) и др. . Все эти организации были существенными составными частями созданного нацистами милитаристского государства, и если бы престиж и влияние этих организаций не были уменьшены путем наказания их членов, они могли бы стать зародышем развития фашизма и развязывания новой войны. Поэтому перед участниками Лондонского совещания стояла важная задача - решить вопрос о преступных организациях фашистской Германии.

В соответствии с американским предложением Международному трибуналу следовало предоставить право судить группы и организации и признавать ту или иную организацию преступной независимо от суда над конкретными лицами - членами этой организации. Советское же уголовное право не признает самостоятельной процедуры суда над организациями как юридическими лицами и их уголовную ответственность. Однако оно, как и французское право, полностью признает коллективную ответственность членов организации за преступления, совершенные организацией, признает ответственность за членство в банде или организации в дополнение к ответственности, которую ее члены несут за свои индивидуальные действия .

Исходя из этого, советская делегация предложила положить в основу судебный процесс над руководителями и членами таких организаций и предоставить трибуналу право делать в результате рассмотрения этих дел заключение о преступном характере всей организации. Такое определение не ставило вопрос о наказании организации , но обеспечивало бы национальным судам право привлекать отдельных лиц за принадлежность к организациям, признанным трибуналом преступными. Определение Международного военного трибунала в части признания организации преступной имело бы обязательную силу для органов национальной юстиции. Тем самым отпала бы надобность в каждом судебном процессе по поводу того или иного члена организации доказывать преступность данной организации.

После длительного обсуждения с такой постановкой вопроса согласились и представители Франции, Англии и США. Советская делегация, таким образом, внесла значительный вклад в разработку одного из наиболее важных и сложных положений устава Международного военного трибунала. Статьи 9-10-я устава предоставляли трибуналу право при рассмотрении дел о любом члене той или иной группы и организации признавать, что группа или организация, членом которой был подсудимый, представляла собой преступную организацию. Причем, если трибунал признает ту или иную организацию преступной, компетентные национальные власти каждой из подписавшихся сторон имеют право (но не обязанность) привлекать к суду за принадлежность к этой группе или организации. В этих случаях преступный характер группы или организации считается доказанным и не может подвергаться оспариванию.

Вопрос же об ответственности отдельных членов организации находился в компетенции национальных судов. Признание организации преступной не означало бы ликвидации презумпции невиновности при рассмотрении дел отдельных ее членов. Подсудимый мог отрицать, что его участие в ней было добровольным, доказать, что действовал под давлением каких-либо оправдывающих обстоятельств, что вышел из организации или что его имя попало в списки организации по ошибке, что был втянут в организацию обманным путем и т. д. Чтобы доказать его вину, обвинение должно все это опровергнуть. Таким образом, положения устава обеспечивали быстрое и справедливое наказание многих военных преступников и в то же время препятствовали привлечению к ответственности пассивных членов или технических сотрудников этих организаций. Эти положения имели огромное не только юридическое, но и политическое значение. Раскрытие подлинной роли преступных организаций в общем механизме нацистского государства в значительной мере способствовало тому, что процесс над 22 подсудимыми перерос в суд истории над всей фашистской системой "третьего райха".

В ходе обсуждения советского проекта соглашения возникли разногласия и при рассмотрении вопроса о выдаче военных преступников странам, в которых они совершили свои преступления. Советская делегация предлагала указать, что этот вопрос будет решаться дипломатическим путем между двумя заинтересованными правительствами. Джексон же утверждал, что данное положение не касается главных военных преступников, и поэтому его не следует включать в соглашение. Вопрос обсуждался как на предварительных заседаниях конференции, так и после принятия подкомитетом проектов устава и соглашения. Наконец, совместными усилиями советских и английских представителей была найдена формула, оказавшаяся приемлемой для всех: "Ничто в настоящем соглашении не умаляет установленных Московской декларацией положений о возвращении военных преступников в страны, где ими были совершены преступления" .

Обсуждение остальных статей соглашения не вызвало сколько-нибудь значительных разногласий, хотя в некоторых случаях были внесены отдельные дополнения и изменения, главным образом редакционного характера.

3 июля советская делегация представила конференции проект устава, состоящий из 37 статей, объединенных в 12 разделов . В разделе I говорилось о создании трибунала для справедливого суда и быстрого наказания главных военных преступников европейских стран оси, определялся характер преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала , предусматривалась возможность создания одного или нескольких трибуналов в зависимости от числа требующих рассмотрения дел, указывалось, что постоянным местом пребывания трибунала должен быть Берлин, что официальные документы трибунала и следственной комиссии будут составляться на английском, русском и французском языках, а также на языке страны, где происходит процесс.

Раздел II охватывал вопросы, связанные с устройством трибунала, назначением судей, их заменой, наличием кворума и голосованием. Предусматривалось, что члены трибунала и их заместители назначаются Контрольным Советом после консультации с правительствами соответствующих стран, что они не могут быть отведены ни подсудимыми, ни обвинением, ни защитой, однако Контрольный Совет по предложению соответствующего правительства может отозвать члена трибунала или его заместителя и заменить его другим лицом. Отмечалось, что смертный приговор должен выноситься большинством голосов по крайней мере трех членов трибунала.

Раздел III определял состав и задачи Международной следственной комиссии - ей надлежало определить, какие лица подлежат суду трибунала, провести расследование, составить обвинительное заключение и передать его и относящиеся к нему доказательства трибуналу.

Разделы IV-VI определяли процедуру возбуждения дела, проведения расследования, составления обвинительного заключения, начала и хода процесса, касались места организации сессий трибунала, назначения председателей сессий, языка судебных заседаний, оговаривали права подсудимых и меры для обеспечения скорого суда и недопущения враждебной пропаганды и нападок на союзные страны.

В разделе VIII указывалось, что трибунал и комиссия не должны быть ограничены в выборе и оценке доказательств, что общепризнанные факты имеют ту же ценность, что и факты, установленные национальными комиссиями, что акты и документы национальных следственных комиссий по расследованию военных преступлений имеют ту же доказательную силу, что и документы, представленные комиссией.

В разделе IX рассматривались вопросы, связанные с подсудностью глав государств и правительственных ведомств, с ответственностью за выполнение преступного приказа и за соучастие, подстрекательство и сообщничество в совершении преступлений, входящих в компетенцию трибунала.

Раздел X определял форму наказаний (смертный приговор и другие наказания, а также конфискация собственности) и предусматривал возможность суда в отсутствие подсудимого.

Вопросы, связанные с утверждением, изменением, аннулированием и приведением в исполнение приговора, а также с расходами по организации и деятельности трибунала и следственной комиссии, рассматривались в разделе XI .

Заключительный, XII раздел подчеркивал, что устав никоим образом не ограничивает юрисдикцию и полномочия национальных трибуналов, учрежденных на территориях союзных стран и на территории Германии для суда над военными преступниками.

Итак, перед делегатами конференции лежало два проекта устава - советский и американский, во многих вопросах совпадающие друг с другом, но также имеющие существенные, принципиальные расхождения.

Работа конференции и была направлена на то, чтобы на основе этих двух проектов разработать единый текст, удовлетворяющий все делегации . Решением конференции от 3 июля был создан специальный подкомитет для формулирования тех статей устава, по которым делегаты могли бы уже прийти к единой точке зрения . Подкомитет к 11 июля разработал сводный текст соглашения и устава, заключив в скобки те статьи и формулировки, которые согласовать не удалось. Дальнейшая работа пленарных заседаний и подкомитета была направлена на поиски приемлемых для всех решений по оставшимся спорными вопросам. К некоторым статьям и положениям конференция возвращалась по нескольку раз, другие же удавалось урегулировать сравнительно легко.

В результате к 18 июля удалось согласовать подавляющее большинство статей, но в отдельных вопросах делегаты столкнулись с серьезными трудностями. Попытаемся проследить, как происходило сближение позиций, занятых представителями четырех великих держав, движимых стремлением к сотрудничеству и взаимопониманию. Все вопросы, рассматривавшиеся на конференции, можно сгруппировать в три крупные проблемы - судоустройство, судопроизводство и материальное право.

Более острые прения возникли по вопросу о возможности отзыва судей и их замены. Советская делегация считала, что если правительство назначает судью, оно должно иметь право и заменить ого, если это потребуется - в случае, когда член суда необходим для выполнения своих обязанностей в другом месте, или в случае болезни . В результате удалось договориться, что каждая из подписавшихся сторон может заменить назначенного ею члена трибунала и его заместителя по болезни или по другим уважительным причинам. Но подчеркивалось, что это можно сделать лишь после окончания сессии, а во время судебного процесса член трибунала может быть заменен только его заместителем.

Длительное время обсуждался и вопрос о месте заседания трибунала. Все делегаты были согласны, что первый процесс над главными военными преступниками следует провести на территории оккупированной Германии. Советская делегация настаивала на том, чтобы местом пребывания Международного военного трибунала был Берлин, американская же - Нюрнберг . В результате после длительного обсуждения вопроса на последнем пленарном заседании конференции, 2 августа, было решено, что постоянным местом нахождения трибунала будет Берлин, а первый процесс - проведен в Нюрнберге . Это было весьма удачное решение. Берлин был центром согласования оккупационной политики союзников относительно Германии, местом пребывания Контрольного Совета. В связи с этим организационные заседания трибунала удобнее всего было проводить именно в Берлине, что в полной мере подтвердилось на практике. Нюрнберг же, некогда культурный и торговый центр, ставший во времена "третьей империи" цитаделью фашизма, где устраивались ежегодные смотры фашистской партии, как нельзя лучше подходил для проведения первого процесса над главными военными преступниками. В Нюрнберге не было сплошь разрушенных районов, как в Берлине и других городах, хотя и он был сильно разрушен. Там имелись необходимые здания для суда и тюрьмы, помещения для трибунала, его аппарата, свидетелей, представителей прессы и общественности.

Много сложностей возникало при рассмотрении весьма важного и принципиального вопроса - вопроса о создании и деятельности обвинительно-следственного аппарата. Все делегации соглашались с тем, что должен быть создан специальный орган для цодготовки и осуществления обвинения против главных военных преступников, что он, как и сам трибунал, должен быть органом всех договаривающихся государств и состоять из представителей четырех государств - СССР, США, Англии и Франции. В проекте США этот орган назывался "комитетом главных обвинителей", в проекте СССР - "Международной следственной комиссией". В ходе обсуждения вопроса в подкомитете было найдено название, удовлетворявшее обе делегации, - "комитет по расследованию дел и обвинению главных военных преступников" .

При рассмотрении принципов деятельности комитета американская делегация настаивала на том, чтобы обвинители действовали независимо друг от друга. Советские же представители указывали, что при решении основных вопросов (согласование плана индивидуальной работы каждого из обвинителей и их штата, окончательное определение лиц, подлежащих суду трибунала, утверждение обвинительного акта) главные обвинители должны действовать коллегиально, и все вопросы решать большинством голосов. В то же время советская делегация предусматривала возможность и индивидуальных действий - допрос свидетелей, сбор доказательств и др. . Р. Джексон выражал сомнение в возможности согласования плана индивидуальной работы обвинителей и совместного утверждения списка обвиняемых .

Французский представитель А. Гро, поддерживая точку зрения советской делегации, заявил:

"Поскольку трибунал действует как единый орган и с целью сделать его более эффективным, следует дополнить его тесным сотрудничеством четырех обвинителей... Ничего хорошего не было бы, если бы в процессе участвовали две категории лиц - одна, действующая согласованно, и другая, обнаруживающая разногласия между союзными нациями. Это только помогло бы немцам в критике работы трибунала... Поэтому я выступаю за необходимость координации действий обвинителей" .

В остальных же случаях все представители были единодушны в том, что решения принимаются большинством голосов, при решающем голосе председателя, назначаемого как это будет удобно и в соответствии с принципом очередности. Это положение, дополненное согласно предложению французской делегации, и было включено в окончательный текст устава. Американская и английская делегации согласились в ходе обсуждения и с советской точкой зрения о необходимости сочетания коллегиальных и индивидуальных действий в работе комитета главных обвинителей .

Опыт подготовки и проведения Нюрнбергского процесса блестяще подтвердил правильность такого решения вопроса. Комитет главных обвинителей оказался жизнеспособным и деятельным органом, подлинной душой процесса над главными немецкими военными преступниками. Он действовал согласованно и чрезвычайно результативно в духе взаимопонимания и взаимопомощи.

Наиболее подробно вопрос обсуждался в подкомитете. Английский и американский представители в подкомитете предложили следующую процедуру:

1) чтение обвинительного заключения;
2) опрос подсудимых, признают ли они себя виновными;
3) вступительные речи обвинителей с правом защиты задавать вопросы;
4) предъявление доказательств обвинителем или его помощниками с перекрестным допросом защиты;
5) вступительные речи обвиняемых или их защитников, с правом обвинителей задавать вопросы;
6) предъявление доказательств защитой с перекрестным допросом обвинения;
7) заключительные речи защитников;
8) заключительные речи обвинителей;
9) приговор .

В результате самого тщательного и детального рассмотрения вопроса и сопоставления двух различных процессуальных систем был установлен следующий порядок судебного разбирательства: обвинительное заключение составляется подробно, значительно подробнее, чем в англо-американской системе, однако оно не должно сопровождаться всеми доказательствами, как это принято в континентальном праве. Это позволяло обвинению быть более гибким и предъявлять в ходе процесса новые доказательства. Судьи, в первую очередь председатель, активно ведут и направляют судебное следствие, обвинение - сторона в процессе, выступающая наряду с защитой. В то же время усиливалась по сравнению с континентальной системой роль обвинителя - он после оглашения обвинительного акта произносит речь по существу предъявляемых обвинений и произносит заключительную речь не до защитника, как это принято в советском процессе, а после него.

В то же время было решено отвести значительное место нормам, определяющим права подсудимых. В подкомитете на основе статей советского и американского проектов был разработан сводный текст, причем, в соответствии с предложением А.Н. Трайнина, он был расширен . Указывалось, что для обеспечения справедливого суда над подсудимыми устанавливается следующая процедура: в обвинительный акт включаются все подробности, детально излагающие обвинение против подсудимых, копия же обвинительного заключения и всех документов, направляемых вместе с ним, на языке, понятном обвиняемому, передается ему заблаговременно до начала суда. Это отклонение от англо-американской процессуальной системы, где обвинительный акт - это краткая формула предъявляемых обвинений, имело огромное значение для эффективной организации защиты подсудимых. Ф. Энгельс писал в работе "Положение Англии. Английская конституция":

"Он (подсудимый. - Н.Л. ) получает на предварительный просмотр только обвинительный акт и первоначально данные мировому судье показания и, следовательно, не знает подробностей собранных против него улик (а как раз для невиновного это опаснее всего); он должен тотчас же, по предъявлении обвинения, отвечать, а говорить он имеет право только один раз; если он не исчерпает всех возражений, если отсутствует свидетель, которого он не счёл необходимым вызвать, - он погиб" .

Особые задачи, стоящие перед Международным военным трибуналом, нашли последовательное выражение и в нормах устава, регулирующих порядок предъявления и оценки доказательств. Было согласовано, что собирание и предъявление доказательств как до, так и во время процесса является обязанностью главных обвинителей. Тем самым вводился англо-американский порядок сбора доказательств и предъявления их суду, который не признает предварительного следствия как самостоятельной, законченной стадии уголовного процесса. В то же время было зафиксировано и существенное отступление от этого порядка в сторону континентального права - в уставе предусматривалось право обвинителей и членов трибунала производить предварительный допрос подсудимых и использовать эти материалы в качестве доказательств.

Как советская, так и американская делегации указывали в своих проектах, что трибунал не должен быть связан формальностями в выборе и оценке доказательств (что весьма характерно для англо-американской процессуальной системы). Подчеркивалась необходимость установления возможно более быстрой и не осложненной формальностями процедуры и допущения любых доказательств, которые, по мнению суда, имеют доказательную силу. При рассмотрении вопроса в подкомитете и затем на пленарных заседаниях конференции А.Н. Трайнин предложил, чтобы трибунал имел право отклонять доказательства или показания свидетелей, если он найдет их не относящимися к делу. Представитель Англии в подкомитете Т. Бэрнес поддержал Трайнина и предложил указать в уставе, что суд может потребовать, чтобы подсудимый заранее сообщил о характере предъявляемых им доказательств. Подкомитет одобрил также два другие весьма важные положения советского проекта, предусматривающие, что трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет принимать без доказательств официальные правительственные акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлении .

Дебаты вызвал вопрос о праве трибунала назначать специальных уполномоченных ("masters" , или "examiners" ) для выполнения некоторых функций трибунала, связанных с получением и оценкой доказательств. Для англо-американской процессуальной системы характерно, что все доказательства, в том числе свидетельские показания, должны быть получены непосредственно судом или теми лицами, которые будут им уполномочены, лишь тогда они приемлемы для суда. Тем самым вводится дополнительная стадия - предварительное слушание дела судом и его уполномоченными (a preliminary hearing before a magistrate), что значительно усложняет весь процесс. В континентальной же системе дело слушается в открытых заседаниях, где предъявляются все доказательства и заслушиваются все свидетели. Английская и американская делегации согласились с точкой зрения советских и французских представителей, что не следует в процессе над главными военными преступниками проводить как бы предварительное слушание дела.

Однако представители США и Англии продолжали настаивать на необходимости назначения специальных уполномоченных для допросов свидетелей, которые не могут быть вызваны в трибунал или показания которых не столь важны и можно ограничиться аффидэвитом (письменным показанием, данным под присягой специальному уполномоченному трибунала) . И.Т. Никитченко, выступая на заседании 31 июля 1945 г., заявил в связи с этим:

"В соответствии с континентальной и, в частности, с советской процедурой, суд не может передавать свои полномочия отдельным лицам... Однако, чтобы достичь соглашения как можно скорее, мы готовы это предложение принять... в надежде, что, когда мы подойдем к другому вопросу, в котором советская делегация не сможет найти возможность отступить от своих позиций, другие делегации это примут во внимание" .

"Подсудимого следует всячески защищать, подсудимый непогрешим и неприкосновенен, как король... Английский закон защищает непогрешимость обвиняемого и обращается против общества, для охраны которого он собственно и существует" .

В результате длительного обсуждения вопроса делегаты пришли к общему мнению, что трибунал должен иметь право:

а) вызывать свидетелей на суд, требовать их присутствия и показаний и задавать им вопросы;
б) допрашивать подсудимых;
в) требовать предъявления документов и других материалов, используемых как доказательства;
г) приводить к присяге свидетелей и, наконец, назначать должностных лиц для выполнения указанных трибуналом задач, включая собирание доказательств по полномочию трибунала .

Советская делегация предлагала дополнить эту статью прямым запрещением использовать процесс в целях распространения фашистской пропаганды и нападок на союзные страны . Другие делегаты конференции также признавали опасность использования процесса для враждебной пропаганды. Так, Р. Джексон на заседании 17 июля заявил:

"Имеется весьма реальная опасность использования этого процесса или попыток использовать его в пропагандистских целях, и мне бы хотелось подчеркнуть, что, по-моему, недостаток первоначального американского проекта состоит в том, что он не помогает устранить эти трудности. Мне кажется, что немцы могут использовать этот форум как средство для распространения пропаганды главным образом посредством обвинения других стран в различных действиях, которые, как они будут утверждать, привели к войне" .

Советская делегация, неоднократно подчеркивавшая необходимость предотвратить использование обвиняемыми процесса в целях преступной пропаганды, ддя достижения скорейшей договоренности все же согласилась на то, чтобы опустить эту формулировку. При этом учитывалось, что положение устава, обязывающее трибунал принимать строгие меры ддя предотвращения любых выступлений, которые могут вызвать неоправданную затяжку процесса, и исключать какие бы то ни было не относящиеся к делу вопросы и заявления, будет препятствовать провокационным выступлениям обвиняемых и защиты.

В ходе обсуждения было решено, что все официальные документы представляются и все судебные заседания ведутся на русском, английском, французском языках и языке подсудимого.

Итак, Лондонской конференции представителей четырех великих держав на основе двух полярно противоположных процессуальных систем удалось создать новую, отвечающую задачам суда над главными военными преступниками систему судебного разбирательства .

"дает очень широкий простор для интерпретации действий, крторые в одном случае могут быть международным преступлением, а в другом случае могут и не быть таковыми . Вот почему, с нашей точки зрения, формула, предложенная французской делегацией, лучше: во-первых, потому, что она предусматривает не ответственность государств или социальных организмов, а ответственность конкретных лиц, во-вторых, в ней определение состава преступлений рассматривается таким образом, что оно обращено только против тех, кто совершал злодеяния. Мы не представляем своего текста... чтобы как можно скорее прийти к соглашению. Мы готовы поддержать формулировку, представленную французской делегацией, которую мы можем рекомендовать нашему правительству" .

"Трибунал имеет право судить любое лицо, которое тем или иным образом направляло подготовку и осуществляло руководство следующими действиями:

1. Политикой агрессии против других народов и политикой подавления других народов, проводимой европейскими державами оси в нарушение договоров и в нарушение международного права.

2. Политикой зверств и преследований по отношению к гражданскому населению.

3. Развязыванием и ведением войны средствами, противоречащими законам и обычаям международного права, и теми, кто ответствен за нарушения международного права, законов гуманности и законов, диктуемых общественным сознанием, совершенные вооруженными силами и гражданскими властями, находящимися на службе данных вражеских держав" .

Главный же недостаток французского проекта заключался в том, что он не объявлял развязывание и ведение агрессивной войны международным преступлением, хотя и предусматривал право трибунала судить лиц, направлявших, подготовлявших и осуществлявших политику войны и подавления других народов в нарушение договоров. 19 июля, поясняя свой проект, А. Гро заявил:

"Мы не рассматриваем в качестве преступного нарушения ведение агрессивной войны. Если мы объявим войну преступным действием индивидуумов, мы зайдем дальше, чем это наблюдается в действующем международном праве. Мы думаем, что в последующие годы любое государство, которое начнет агрессивную войну, будет нести ответственность за преступление морально и политически, но на современном уровне международного права, думается, что это заключение неправильно. Там, где развязывается агрессивная война и в этой войне не руководствуются законами международного права, следует наказать ответственных за это как преступников, но одно лишь развязывание агрессивной войны не преступление" .

Представитель Англии на конференции Д. Файф, в отличие от А. Гро, считал, что агрессия - международное преступление и что индивидуальные лица, ответственные за ее подготовку и ведение, тем самым совершают преступления. Однако он соглашался с французским юристом в том, что в настоящее время отсутствуют санкции против этого преступления, что создает известные трудности для трибунала. Советская же и американская делегации доказывали, что в 1939 г. агрессия уже рассматривалась международным правом как преступление и что отсутствие конкретных санкций за это преступление ничего не меняет - ведь за совершение остальных международных преступлений, таких, как, например, нарушение законов и обычаев войны, не устанавливалось определенного наказания или санкций, хотя Женевские конвенции 1929 г. специально предусматривали в принципе уголовную наказуемость этих преступлений.

Советская и американская делегации при этом имели в виду, что в международном праве наряду с договором и соглашением источником права служит международный обычай и что в течение многих лет проходил процесс кристаллизации международно-правового обычая, приведший к признанию агрессии международным преступлением . Конференция полномочных представителей четырех великих держав, являвшаяся своего рода кодификационной комиссией, имела, таким образом, полное право зафиксировать эту норму в уставе трибунала и определить конкретное наказание за ее нарушение. Тем самым это отнюдь не было законодательством "ex post facto", а лишь констатацией существующего права народов .

Лондонская конференция уделила огромное внимание и посвятила значительную часть своих заседаний вопросу наказуемости за планирование, подготовку, развязывание и ведение агрессивной войны. Твердая позиция советской и американской делегаций во многом способствовала успешному решению проблемы . Французская формула "политика агрессии против других народов и подавление других народов в нарушение договоров и в нарушение международного права" значительно суживала понятие агрессии, признавая преступной лишь ту войну, которая велась вопреки договорам и соглашениям. После длительных дебатов делегаты всех четырех стран согласились, что преступлением следует считать развязывание и ведение любой агрессивной войны, а также развязывание войн в нарушение договоров, соглашений и заверений или в нарушение международного права . Таким образом, наиболее важный пункт статьи 6-й был сформулирован так, что это удовлетворяло все делегации.

При обсуждении вопроса о признании агрессии преступлением американская делегация предложила включить в устав трибунала определение понятия "агрессия". Советские же делегаты указывали, что такое определение должно быть разработано и принято самым представительным международным форумом - Организацией Объединенных Наций . После длительного обсуждения большинство участников конференции согласилось с этой точкой зрения. Р. Джексон впоследствии сам признавал, что отсутствие определения агрессии в Уставе на практике не имело больших последствий .

При рассмотрений остальных пунктов статьи б-й, а также ее вступительной и заключительной частей было решено объединить американский и французский проекты, взяв лучшее из них, учитывая замечания и дополнения советской и английской делегаций. Так, во вступительной части статьи 6-й было решено оставить формулировку проекта подкомитета, предусматривающую, что "следующие действия рассматриваются как преступные нарушения международного права, подпадающие под юрисдикцию трибунала", дополнив ее французской формулой относительно персональной ответственности за эти преступления. Важным дополнением к французскому проекту было включение положения, предусматривающего, что "руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении и осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами с целью осуществления такого плана". Это положение встретило упорное сопротивление со стороны французской делегации, поскольку во французском праве отсутствует концепция заговора. Однако на одном из заключительных заседаний она дала согласие на включение этого важного пункта в статью 6-ю.

Это положение имело огромное значение. Оно позволяло обвинению показать, что военные преступления фашистской Германии были, не результатом эксцессов отдельных лиц, а итогом широко задуманного плана, показать их государственно-организованный характер и теснейшую связь между развязыванием агрессивной войны и всеми остальными преступлениями. В результате на Нюрнбергском процессе был вскрыт самый механизм,агрессивной политики и перед всем миром изобличена человеконенавистническая сущность фашизма.

Серьезные разногласия среди делегаций возникли и при обсуждении предложения английских и советских представителей подчеркнуть в статье, что юрисдикция трибунала распространяется на преступления, совершенные лишь лицами, находящимися на службе у европейских держав оси . Р. Джексон, соглашаясь с тем, что юрисдикция данного трибунала ограничивается судом над теми, кто служил европейским державам оси, считал, что определение преступных действий не должно все же зависеть от того, какая нация совершает их. В ходе обсуждения вопроса советская делегация предложила формулу, учитывающую оба этих пожелания: "Трибунал, учрежденный соглашением, упомянутым в статье 1-й настоящего устава, для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, имеет право судить и наказывать лиц, которые, действуя в интересах европейских стран оси индивидуально или в качестве членов организаций, совершили следующие действия. Следующие действия или любые из них являются преступными, подлежащими юрисдикции трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность"

Формула же преступных действий в окончательном тексте устава в основном соответствовала американскому проекту статьи 6-й от 31 июля 1945 г., с учетом одной весьма важной поправки советской делегации.

"Преступления войны, а именно: планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны или войны в нарушение какого-либо международного договора, соглашения или заверения или, в частности, генерального договора о запрещении войны , или участие в общем плане или заговоре, направленных к совершению любого из вышеизложенных действий.

Военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев войны. Такие нарушения включают, но не ограничиваются: убийства или истязания или угон гражданского населения из или в оккупированные территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море, убийство заложников, потопление торговых кораблей в нарушение международного права, нападения па госпитальные судна, ограбление общественной или частной собственности, бессмысленное разрушение городов или деревень, разорение, не оправданное военной необходимостью.

Преступления против человечности, а именно: убийства, истребления, порабощения, ссылки или другие бесчеловечные действия, совершенные по отношению к гражданскому населению, до или во время войны или преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции трибунала, независимо от того, были ли эти действия нарушением внутреннего права страны, в которой они были совершены, или нет"

"Мне кажется, в книге профессора Трайнина агрессия трактуется не как преступление войны, а как преступление против мира и, я думаю, что если мы будем давать названия, было бы лучше, если бы это было название, приводимое в его книге, и вместо «преступление войны» мы обозначили бы его «преступление против мира»" .

В этом определении обращает на себя внимание то обстоятельство, что состав преступных действий во второй и третьей группах во многом совпадает - убийства, истязания, порабощение, угон населения. Почему же делегаты конференции сочли целесообразным выделить все же три группы преступлений, подсудных трибуналу, а не две? Это было связано с тем, что законы и обычаи войны распространяются лишь на преступления, совершенные в ходе войны и под предлогом войны против граждан стран, подвергшихся нападению. Однако подготовка войны и осуществление нацистского заговора требовали прежде всего полного "умиротворения" в своей стране. Понимая, что с помощью одной пропаганды невозможно воздействовать на активные элементы общества, нацистское руководство еще в мирное время прибегало к самым тяжким преступлениям с целью уничтожить всякую оппозицию своему политическому курсу . И тем не менее все преступления, совершенные фашистами до 1 сентября 1939 г., формально не подпадали под понятие "военные преступления".

В связи с этим было решено выделить в специальный раздел преступления, совершенные по политическим, расовым или религиозным мотивам против гражданского населения до или во время войны. Но преступления против человечности включают в себя не только преследования граждан стран оси в целях пресечения всяких попыток воспрепятствовать фашистскому заговору, но и преступления, направленные на физическое и нравственное уничтожение целых народов. И хотя на практике обвинение и трибунал столкнулись с трудностями в уголовно-правовой квалификации этого вида преступлений, выделение в уставе особого вида "преступлений против человечности" имело большое значение .

Выработка норм материального права, направленных на устранение возможных попыток подсудимых избежать наказания путем псевдоюридических конструкций, не вызвала трудностей. Все делегаты Лондонской конференции были согласны с тем, что должностное положение подсудимых, их положение в качестве главы государств или ответственных чиновников различных правительственных ведомств не должно рассматриваться как основание к освобождению от ответственности или смягчению наказания. Поскольку в западной прессе многие реакционные политики и юристы распространяли мысль, что военнослужащий, исполняющий приказ начальника, не может нести уголовную ответственность за свои действия, делегаты сочли необходимым включить специальную статью, предусматривающую:

"Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться для смягчения вины, если трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия".

Единодушно были одобрены делегатами и нормы, регулирующие вынесение Международным военным трибуналом приговора. Все были согласны с тем, что суд должен иметь право приговорить виновного к смертной казни или другому наказанию, которое трибунал признает справедливым. Советская делегация предложила, чтобы в качестве дополнительного наказания была предусмотрена и конфискация имущества. Однако в связи с тем, что термин "конфискация" для остальных делегаций звучал несколько непривычно, было решено дать описательную формулу этого понятия:

"Трибунал вправе в дополнение к определенному им наказанию постановить об отобрании у осужденного награбленного имущества..."

Как советская, так и американская делегации на Лондонской конференции регулярно информировали свои правительства о ходе переговоров. В частности, Джексон счел даже необходимым в один из ответственнейших моментов переговоров покинуть Лондон и отправиться в Бабельсберг, где. помещалась американская делегация. На совещании в присутствии государственного секретаря США Д. Бирнса, помощника военно-морского министра Д. Макклоя, бригадного генерала Э. Беттса и других Р. Джексон 26 июля 1945 г. сообщил о серьезных разногласиях по многим фундаментальным вопросам между американской и советской делегациями и заявил, что, возможно, соглашение не будет достигнуто. Он даже поставил вопрос о создании международного трибунала без участия Советского Союза . Однако в той конкретной исторической обстановке, когда победа над Германией была достигнута в совместной борьбе, решающий вклад в которую внес Советский Союз, когда продолжения сотрудничества настоятельно требовал ход войны с Японией, американская дипломатия не могла пойти на срыв соглашения с Советским Союзом. Исходя из общих установок, которыми руководствовалась американская дипломатия, совещанрге пришло к выводу, что следует сделать все возможное для достижения соглашения с советской делегацией относительно создания Международного военного трибунала. В ином случае Джексон уполномочивался "достичь соглашения с русскими и другими делегациями или кем-либо из них, но предпочтительно с участием русских, об определении в общем плане понятия состава преступлений, подлежащих суду, предусмотрев возможность создания национальных или смешанных судов (в составе одной или нескольких великих держав), которые бы судили в соответствии с процедурой, приемлемой для наций, проводящих процесс" .

Достижению соглашения способствовала и гибкая позиция советской дипломатии, которая сочла целесообразным пойти на уступки в вопросах, не имевших принципиального характера. В частности, 30 июля 1945 г. на заседании министров иностранных дел трех держав в Потсдаме В.М. Молотов заявил, что Советский Союз согласен на выбор любого места проведения процесса над главными военными преступниками . В этом пункте делегация США занимала абсолютно непреклонную позицию, стремясь к проведению процесса именно в американской зоне оккупации Германии.

Вопрос о наказании военных преступников обсуждался и на заседании глав правительств трех великих держав. После некоторых дебатов было выработано специальное решение, в котором содержалась ссылка на работу Лондонской конференции и подтверждалось намерение трех союзных правит льсть предать главных военных преступников скорому и справедливому суду.

В нем выражалась надежда, "что переговоры в Лондоне будут иметь своим результатом скорое соглашение, достигнутое с этой целью", и отмечалось, что "они считают делом огромной важности, чтобы суд над этими главными преступниками начался как можно скорее" . Столь недвусмысленная рекомендация глав правительств трех великих держав оказала положительное воздействие на ход переговоров.

Участникам лондонской встречи на последнем заседании, 2 августа 1945 г., удалось найти компромиссные решения по всем оставшимся спорным вопросам и таким образом завершить разработку соглашения и устава Международного военного трибунала.

8 августа 1945 г. в торжественной обстановке произошло подписание соглашения между правительствами СССР, США, Соединенного Королевства Великобритании и Франции о судебном преследовании и наказании главных военных преступников, в соответствии с которым учреждался Международный военный трибунал.

9 августа 1945 г. все газеты наряду с сообщением о подписании Лондонского соглашения и создании Международного военного трибунала писали и о том, что американская авиация сбросила атомную бомбу на Нагасаки (на Хиросиму бомба была сброшена 6 августа). Так, подписывая соглашение о наказании за военные преступления, американские империалисты в то же самое время совершили не менее чудовищные преступления против гражданского населения Японии, последствия которых сказываются и в наши дни. При этом атомные бомбы были нацелены не только на Японию, но и на то, чтобы запугать своего недавнего союзника по антифашистской коалиции, вынудить Советский Союз на уступки и в конечном счете подчинить его своей воле . Однако политика "холодной войны" и "атомной дипломатии" не привели к желаемым империалистами результатам. Историю нельзя было повернуть вспять.

Вновь созданный трибунал был международным не только потому, что он был организован по соглашению четырех государств. Как предусматривало соглашение, правительства СССР, США, Англии и Франции обязывались действовать в интересах всех Объединенных Наций и приглашали любое из правительств Объединенных Наций присоединиться к нему. В результате 19 правительств полностью одобрили принципы устава и присоединились к соглашению . Таким образом, Международный военный трибунал был создан по воле 23 Объединенных Наций, сокрушивших фашистскую Германию, и в этом смысле это был суд победителей. Но, как подчеркивал в своей статье А.Н. Трайнин, "подлинный смысл Нюрнбергского процесса глубже: в Нюрнберге идет суд победившей правды" .

Как свидетельствуют материалы конференции, приводимые ниже, авторами устава МВТ по праву следует считать представителей всех четырех стран, собравшихся в Лондоне, каждый из которых внес свой определенный вклад в разработку соглашения и устава. Именно то, что эти документы были плодом совместного творчества всех делегатов, что в них нашла выражение солидарная позиция всех четырех стран, придало документам столь большой авторитет, что их принципы были утверждены Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций как принципы международной уголовной юстиции . Утверждения, что они выражают лишь американские нормы права или что они - целиком советские документы, одинаково неверны . Дух сотрудничества, царивший на конференции, позволил в короткий срок кодифицировать международно-правовые нормы уголовной ответственности за совершение преступлений против человечества. Конференция еще раз показала возможность сотрудничества между государствами с различным общественно-политическим строем, когда перед ними стоят общедемократические задачи упрочения международного мира и правопорядка.

Разработка устава была осуществлена в соответствии с правами держав, перед которыми безоговорочно капитулировала Германия. Поэтому все нападки на устав как якобы незаконный, противоречащий международному праву, не выдерживают критики . Об огромном значении Лондонского соглашения и устава как вполне соответствующих международному праву и ставших вкладом в это право писали в своих работах такие буржуазные юристы и политические деятели, как Ш. Глюк, Д. Эйплмен, А. Гудхарт, Г. Стимсон, Р. Вётцель, П. Калвокоресси, У. Босх и др. Устав Международного военного трибунала покоится на нормах и принципах международного права, установленных и освященных Гаагской конвенцией 1907 г., Женевской конвенцией 1929 г., постановлениями Вашингтонской конференции 1922 г. Эти конвенции ввели кровавую стихию войны в русло некоторых законов и правил, установили, что воюющие страны не вправе убивать военнопленных и мирных граждан, не вправе насиловать и грабить. Однако они не указали санкций, грозящих за преступление войны. Этот пробел восполнил лондонский устав. В уставе были даны четкие, обобщенные определения тягчайших международных преступлений против человечества, которые уже квалифицировались как преступления международным правом до второй мировой войны, и сформулированы принципы индивидуальной уголовной ответственности за эти преступления. Устав закрепил международно-правовую квалификацию агрессии как преступления и зафиксировал уголовную ответственность лиц, развязавших ее. Значение документов, разработанных Лондонской конференцией, выходит далеко за рамки одного лишь Нюрнбергского процесса. И сегодня, как и в 1945 г., они продолжают играть важную роль в вопросе наказания преступлений против человечества, кем бы эти преступления ни совершались.
17. "New York Times", 11.V 1945, p. 3.E.С Gerhart. America"s Advocate: Robert H. Jackson. Indianapolis, 1958, p. 308-310.

33. А. И. Полторак. Указ. соч., стр. 93.

34. "Report of R. H. Jackson...", p. 23.

35. Ibid., p. 23-27.

36. "Report of R. H. Jackson...", p. 25.

"Мои коллеги в Лондоне в течение определенного времени рассматривали вопрос о военных преступлениях. Их позиция была такова, что главных военных преступников, т.е. семь или восемь нацистских руководителей, не следует предавать суду с юридической процедурой. Однако эта позиция недавно существенно изменилась под влиянием того факта, что многие из.этих нацистских лидеров уже убиты и, нет сомнения, еще большее число будет убито в течение ближайших дней. Но военный кабинет все еще возражает против обычного государственного процесса над наиболее одиозными нацистами, чьи преступления не связаны с определенным географическим местом. Если, однако, наши два великих союзника со всей определенностью хотят провести судебный процесс над такими лицами, Англия присоединится к ним в этом вопросе" (FR, 1945, vol. III. p. 1164). "Это хорошо, что вы приехали, генерал. Но поверьте, гитлеровские министры не стоят того, чтобы на них тратить слишком много времени. Расстрелять бы их всех, и время на суд не тратить" (А.И. Полторак. Нюрнбергский процесс и его уроки. - "Новая и новейшая история", 1965, № 3, стр. 5).

51. Подробнее см. А.И. Полторак. Нюрнбергский эпилог, стр. 152- 154.

52. "Report of R. H. Jackson...", p. 299, 416-417.

53. А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог, стр. 156 - 157.

54. Олег Александрович Трояновский, сын А. А. Трояновского, посла СССР в США в 1933-1938 гг., был с детских лет знаком с Р. Джексоном и оказал известную помощь советской делегации в установлении контактов с представителями США и других стран на конференции. В настоящее время О. А. Трояновский -посол СССР в Японии.

55. Е.С. Gerhart. Op. cit, p. 324-325.

56. "Report of R. H. Jackson...", p. 441.

57. Конференция проходила при закрытых дверях и представителям печати сообщались лишь самые общие сведения о составе делегаций и задачах, стоящих перед ними. Никаких официальных протоколов не велось, но секретарь Р. Джексона застенографировала все пленарные заседания конференции. Эти записи вместе со всеми проектами и меморандумами, составленными в ходе работы Лондонской конференции, были опубликованы в 1949 г. госдепартаментом США (неоднократно цитированный нами - "Report of Robert H. Jackson United States Representative to the International Conference on Military Trials, London, 1945", Department of State, Publication 3080. Washington, 1949).

58. "Report of R. H. Jackson...", p. 55-60.

59. Представители Великобритании считали важным обеспечить независимость трибунала от Контрольного Совета как административного органа. Поэтому они предложили, чтобы члены трибунала назначались не Контрольным Советом, как это предусматривалось в американском проекте, а союзными правительствами. Соглашаясь на то, что приговор должен приводиться в исполнение в соответствии с приказом Контрольного Совета по Германии, они настаивали на том, что этот орган может смягчить приговор, но не повысить наказание. (Поправки английской делегации к американскому проекту от 28 июня 1945 г. см. "Report of R. H. Jackson...", p. 86-88).

60. "Report of R. H. Jackson...", p. 73-74.

61. В качестве преступных действий рассматривались: а) зверства и преступления против лиц и собственности, являющиеся нарушением международного права, включая законы, правила и обычаи ведения войны на земле и на воде; б) зверства и преступления, включая зверства и преследования по расовым или религиозным мотивам, совершенные после 1 января 1933 г. в нарушение каких-либо положений национального права стран, где они были совершены; в) захват других стран с помощью силы или угрозы силой или развязывание войны в нарушение международного права; г) развязывание агрессивной войны.

62. "Report of R. H. Jackson...", p. 128.

64. Любопытно, что 30 мая 1924 г. судебным решением вся нацистская партия была объявлена преступной организацией ("Нюрнбергский процесс...", т. 6. М., 1960, стр. 314).

65. "Report of R. H. Jackson...", p. 134.

66. Ibid., p. 137, 142.

67. Наказанием для таких организаций могло быть лишь судебное распоряжение об их роспуске, но в этом и не было нужды, ибо
решениями союзных административных органов эти организации задолго до Нюрнбергского процесса были распущены.

68. "Report of R. H. Jackson...", p. 224, 399-400.

69. Ibid., p. 167-184.

70. В статье 2-й "Характер преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала", перечислялись следующие преступные действия: а) развязывание войны в нарушение принципов международного права и в нарушение договоров, б) развязывание агрессивной войны, в) зверства и насилия в отношении гражданского населения, угон населения на рабский труд, убийства и истязания военнопленных, разрушение городов и деревень, грабежи и другие нарушения законов и обычаев войны, г) использование войны как инструмента нацистской политики для уничтожения и порабощения других народов

71. О том, насколько напряженной и сложной была работа конференции, можно судить по донесению Р. Джексона госдепартаменту от 4 июля 1945 г. Он писал: "Переговоры о соглашении относительно суда над главными военными преступниками продвигаются медленно ввиду непонимания русскими нашей системы права и наших затруднений в понимании их системы... Еще рано быть уверенными, что мы достигнем соглашения, а не тратим попусту время" (FR, 1945, vol. Ill, p. 1167-1168).

72. Представителем СССР в подкомитете был А.Н. Трайнин, Франции - Р. Фалько, Англии - Т. Бэрнес, США - С. Олдерман.

73. "Report of R. H. Jackson...", p. 187.

74. Ibid., p. 151.

75. Ibid., p. 157.

76. Ibid., p. 340-342, 344-347, 364-366, 418-419.

77 В комитет входили главные обвинители от четырех подписав шихся под соглашением стран и ниже для краткости мы будем именовать его комитетом главных обвинителей.

98. "Report of R. H. Jackson...", p. 272-273.

99. Ibid., p. 273.

100. После всего вышесказанного представляются абсолютно нелепыми утверждения ярого противника Нюрнбергского процесса республиканского сенатора У. Лангера, что процедура суда была принята в Москве в соответствии с коммунистическими принципами ("Congressional Record", 81 Congress, 2 Session, vol. 96, pt 12, p. 16708). Американские публицисты - сторонники процесса впадали в другую крайность, говоря, что Нюрнберг был на "100 процентов американским, хотя сотрудничество других наций в нем и было полным и искренним" (Цит. по W. Bosch. Judgment on Nuremberg. Chapel Hill, 1970, p. 113).

101. "Report of R. H. Jackson...", p. 197. Скобки означают, что заключенные в них фразы не были согласованы между четырьмя представителями в подкомитете.

102. Некоторые буржуазные авторы явно фальсифицируют материалы Лондонской конференции, стремясь доказать, что сами авторы устава не считали агрессивную войну международным преступлением в соответствии с действующим правом. В частности, А. Книрим приводит отдельные фразы из выступлений делегатов, якобы свидетельствующие, что участники сомневались в правомерности признания агрессии преступлением. Так, на стр. 29 он выхватывает из приведенного выше выступления И.Т. Никитченко слова "действия, которые в одном случае могут быть преступными, а в другом случае могут и не быть таковыми", как якобы подтверждающие, что советская делегация не признавала агрессию преступлением (A. Knieriem. Niirnberg. Rechtliche und Menchliche Probleme. Stuttgart, 1953, S. 29). Однако, как ясно из вышеприведенного текста, И.Т. Никитченко критиковал лишь неудачную формулировку американского проекта, не содержавшую положения об индивидуальной ответственности за эти преступления и недостаточность самой формулы "преступное нарушение", а не "преступление". Аналогичные попытки искажения позиции СССР по вопросу о признании агрессии преступлением содержатся и в книгах: J.J. Неуdecker, J. Leeb. Der Niirnberger Prozess. Bilanz der Tausend Jahre. Koln - Berlin, 1958, S. 93, 95; G. Brennecke. Die Nurnberger Geschichtsentstellung. Tubingen, 1970, S. 23-25.

103. "Report of R. H. Jackson...", p. 298.

104. Ibid., p. 293.

105. Ibid., p. 301, 333.

106. Ibid., p. 295.

107. См. подробнее А.И. Полторак. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). М., 1966, стр. 69-118.

108. Один из комитетов Сан-Францисской конференции по созданию международной организации также рекомендовал, чтобы лица, виновные в совершении действий, приведших к агрессии со стороны держав оси, были преданы суду и наказаны любой из Объединенных Наций или иным трибуналом с компетентной юрисдикцией. Эта рекомендация комитета по реализации была принята III комиссией конференции 20 июня 1945 г. ("Documents of the United Nations Conference on International Organisation. San Francisko, 1945", vol. XI. New York - London, 1945, p. 190).

109. Характерно, что делегация США руководствовалась при этоми некоторыми соображениями чисто внутриполитического характера. Накануне вступления США в войну в стране имелось довольно мощное изоляционистское крыло, категорически возражавшее против вступления США в войну со странами оси. Впоследствии против Ф. Рузвельта неоднократно выдвигалось обвинение, что он сознательно спровоцировал нападение японцев на Пирл-Харбор и тем самым вынудил США принять участие в войне. Объявление Германией войны США не нарушало какие-либо договоры и соглашения, хотя, безусловно, это было прямое продолжение агрессивной политики фашизма. Поэтому для американской дипломатии было отнюдь не безразлично, чтобы любая агрессия, а не только войны в нарушение международных договоров и соглашений, была признана международным преступлением. См. в связи с этим выступление Р. Джексона на заседании конференции 25 июля 1945 г. ("Report of R. H. Jackson...", p. 384).

110. Ibid., p. 386.

111. Ibid., p. 308. Определение агрессии было принято XXIX сессией Генеральной Ассамблеи ООН в декабре 1974 г. Тем самым за вершилась работа, начатая по инициативе СССР более 40 лет назад. Важным элементом определения является принцип индивидуальной ответственности за агрессию.

112. "Report of R. H. Jackson...", p. VII.

113 "Report of R. H. Jackson...", p. 327, 359.

114. "Report of R. H. Jackson...", p. 416.

115. Имеется в виду пакт Бриана - Кeллога.

116. "Report of R. H. Jackson...", p. 395.

117. Ввиду того, что 27 июля 1945 г. на смену правительству Черчилля пришло правительство лейбористов, председателем Лондонской конференции с 1 августа стал лорд-канцлер В. Джоуитт. Однако Д. Файф остался в составе английской делегации и в дальнейшем был назначен заместителем главного обвинителя от Великобритании на Нюрнбергском процессе. В. Джоуитт провел лишь одно заседание конференции - 2 августа, на котором удалось согласовать все остававшиеся спорными вопросы.

118. "Report of R. H. Jackson...", p. 416-417.

119. Концлагерь Бухенвальд был создан в 1933 г., Дахау - в 1934 г.

120. В буржуазной литературе нередко преступления против человечности характеризуются как "сопутствующие" или вспомогательные по отношению к агрессии и нарушениям законов и обычаев войны (см., например, J. Robinson. The Nuremberg Judgment. - "Congressional Weekly", vol. 13, N 25, p. 6). Однако такая оценка весьма поверхностна. Преступление против человечности и в первую очередь такие преступления, которые направлены на физическое уничтожение целых групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам, вызвали столь острое беспокойство у пародов мира, что уже в декабре 1948 г. ООН приняла специальную конвенцию о борьбе с геноцидом. Подробнее см. "Советский Союз и Организация Объединенных Наций (1961-1965 гг.)". М., 1968, стр. 285-289.

121. "Report of R. H. Jackson...", p. 284-285; "Нюрнбергский процесс...", т. 1, стр. 72.

122. "Тегеран. Ялта. Потсдам". Сб. док. М., 1970, стр. 383-401.

123. FR The conference of Berlin (The Potsdam Conference) 1945, vol. II. Washington, 1960, p. 421-444, 987-988.

124. Ibid., p. 424.

125. Ibid., p. 494-495.

126. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 3. М., 1947, стр. 348-349. Министр иностранных дел Франции Ж. Бидо, который был информирован послом США в Париже относительно решения глав трех правительств о наказании главных военных преступников, 6 августа заявил, что Временное правительство Французской республики полностью присоединяется к этой декларации союзных правительств (FR, The Conference of Berlin, vol. II, p. 1547-1549).

127. G. Alperovitz. Atomic Diplomacy: Hirosima and Potsdam. The Use of the Atomic Bomb and the American Confrontation with Soviet Power. New York, 1965, p. 13.

128. К соглашению присоединились следующие страны: Греция, Дания, Югославия, Голландия, Чехословакия, Польша, Бельгия, Эфиопия, Австралия, Гондурас, Норвегия, Панама, Люксембург, Гаити, Новая Зеландия, Индия, Венесуэла, Уругвай и Парагвай. Об отношении присоединившихся стран к Лондонскому соглашению можно судить по письму главы делегации Чехословакии на Нюрнбергском процессе Б. Эчера к генеральному секретарю Международного военного трибунала от 23 ноября 1945 г. В нем говорилось: "Мое правительство одобряет это соглашение как историческую веху в развитии международного права, как одну из основ мира во всем мире и как проведение в жизнь союзных деклараций о наказании военных преступников и в первую очередь Московской декларации" (ЦГАОР, ф. 7445, оп. 1, д. 2614, л. 10).

129. А.Н. Трайнин. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон. М., 1969, стр. 222.

130. 11 декабря 1946 г. Генеральная Ассамблея приняла резолюцию, которая подтвердила принципы международного права, признанные уставом нюрнбергского трибунала, и предложила комитету по кодификации международного права рассмотреть в качестве вопроса первостепенной важности проекты, имеющие целью формулирование принципов, признанных уставом и приговором нюрнбергского трибунала ("Объединенные Нации, Генеральная Ассамблея". Официальные отчеты, II часть 1 сессии. Резолюции, принятые II частью 1 сессии Генеральной Ассамблеи. Нью-Йорк, 1947, стр. 139-140). В меморандуме генерального секретаря ООН от 3 марта 1949 г. также подчеркивалось, что суд в Нюрнберге "подтвердил законную силу устава не только как lex in casu, как правовых норм по делу, которое он должен рассматривать, но также как авторитетное выражение общего международного права " (подчеркнуто нами. - Н. Л. ).

131. См., например,

F. Maugham. UNO and War Crimes. London, 1951, p. 30;
T. Taylor. Nuremberg Trials. War Crimes and International Law. New York, 1949, p. 253;
E. С Gerhart. America"s Advocate: Robert H. Jackson. Indianapolis, 1958, p. 349;
"History of the United Nations War Crimes Comission and the Development of the Law of War". London, 1948, p. 303;
J. J. Heydecker, J. Leeb. Der Ntirnberger Prozess. Bilanz der Tausend Jahre. Koln - Berlin, 1958, S. 91;
П. С. Ромашкин. Военные преступления империализма. М,. 1953, стр. 238;
Ф. И. Кожевников. Великая Отечественная война Советского Союза и некоторые вопросы международного права. М., 1954, стр. 173;
Н. С. Мерзляков. Понятие преступления против человечества (канд. дисс). М., 1952, стр. 65.

132. H. Kelsen. Will the Judgment in Nuremberg Trial Constitute a Precedent in International Law. - "International Law Quarterly", 1947, vol. I, N 2, p. 153;
M. Belgion. Victor"s Justice. Chicago, 1949, p. 98;
D. Hoggan. War Criminals. - "South Atlantic Quarterly", 1946, p. 415;
R. Niebuhr. Victor"s Justice. - "Common Sense", 1946. Jan., vol. 15, N 1, p. 6;
H. Smith. The Nuremberg Trials. - "Free Europe", 1947, July, p. 202-203;
A. Knieriem. Nurnberg. Rechtliche und Menschliche Probleme. Stuttgart, 1953, p. 118;
F. H. Maugham. UNO and War Crimes, p. 18, 27, 34;
E. Davidson. The Death and Life of Germany. An Account of American Occupation. New York, 1959, p. 125-126;
J. A. Martinez. Los Procesos penales de la postguerra. Madrid, 1955, p. 418-419;
G. Brennech - Die Nurnberger Geschichtsentstellung. Tubingen, 1970, S. 17.

133. Sh. Gluek. The Nuremberg Trial and Agressive War. New York, 1946, p. 71-91;
J. A. Appleman . Military Tribunals and International Crimes. Indianapolis, 1954, p. 12-13;
A. L. Goodhart. Justice at Nuremberg. - "The Spectator", 1946, May 17, p. 505;
H. Stimson. The Nuremberg Trial. Landmark in Law. - "Foreign Affairs", 1947, vol. 25, N 2, p. 186, 189;
R. K. Woetzel. The Nuremberg Trials in International Law. London - New York, 1960, p. 175;
P. Calvocoressi. Nuremberg. The Facts, the Law and the Consequences. London, 1947, p. 16-17;
W. J. Bosch. Judgment on Nuremberg. American Attitudes toward the Major German War-Crime Trials. Chapel Hill, 1970, p. 4.

У. Босх, в частности, отмечал: "За 20 лет, прошедших после окончания Нюрнбергского процесса, по крайней мере в 30 монографиях юристов-международников рассматриваются трибунал, лондонский устав и нюрнбергские принципы. Из них 21 юрист высказывается в пользу суда, шесть осуждают его и три излагают факты без комментариев. Из 17 статей, появившихся в "American Journal of International Law", 12 авторов одобряют (иногда с некоторыми уточнениями), три осуждают юридическую процедуру и два отказываются вынести суждение относительно Нюрнберга" (W. Bosch. Op. cit., p. 40).

В предлагаемой книге рассматриваются события, связанные с двумя противоположными тенденциями в международной политике 1920-х и 1930-х годов.

Суть первой в том, что после Великой войны 1914?1918 гг. правительства стран Антанты всерьез мечтали о Великом мире. Выйдя победителями из чудовищной бойни, разоружив своих бывших противников, они полагали, что в дальнейшем смогут решать споры между собой путем переговоров. Поэтому они создали Лигу Наций, пошли на серьезные количественные и качественные ограничения своих сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил.

Суть второй тенденции сводилась к тому, что вопреки благим намерениям руководства великих держав, за двадцать лет в мире про-изошли свыше тридцати военных конфликтов и локальных войн. Здание международного мирового порядка настойчиво поджигалось с разных сторон. В конце концов, разгорелся пожар новой всемирной бойни, еще более масштабной и жестокой, чем первой.

Обе эти тенденции подробно рассмотрены в данной книге на материале фактов, связанных с развитием и применением военно-морских флотов великих и второстепенных морских держав.

Разделы этой страницы:

Глава 5. ПЕРВАЯ ЛОНДОНСКАЯ МОРСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ В 1930 г

Вашингтонский договор не установил никаких количественных ограничений в категории легких кораблей. Поэтому его участники обладали полной свободой выбора относительно того, сколько им строить новых крейсеров, эсминцев и подводных лодок.

Этой свободой воспользовались все главные участники договора. Во-первых, Франция, недовольная тем, что на конференции в Вашингтоне не учли ее требования, а также Италия.

Во-вторых, Великобритания и США, которые всегда уделяли большое внимание состоянию своего крейсерских сил. К тому же им в то время не требовалось увеличивать численность эсминцев и подводных лодок, поскольку кораблей этих классов у них после войны было более чем достаточно.

В-третьих, Япония. Японцы считали себя обиженными на Вашингтонской конференции в вопросе о количестве линкоров. Поэтому в качестве своего рода компенсации они интенсивно расширяли свои легкие силы.

В итоге, по состоянию на декабрь 1927 года, страны, подписавшие договор, строили в общей сложности 28 крейсеров, а во Франции, Италии и Японии, кроме крейсеров, в постройке находилось значительное число эсминцев (44 единицы) и подводных лодок (47 единиц).

Эту новую гонку вооружений попыталась притормозить Лига Наций. Еще в апреле 1927 года в Женеве состоялась конференция, главной целью которой было ограничение тоннажа легких кораблей (так называемая «крейсерская конференция»). Однако Италия и Франция отказались в ней участвовать, а остальные государства столкнулись лоб в лоб именно по вопросу о крейсерах.

В то время как Япония желала получить 70 % американского тоннажа в этом классе кораблей, между США и Великобританией разгорелся спор относительно «стандартного» типа крейсера. Американцы, провозглашая принцип ограничения общего тоннажа крейсеров, хотели в пределах отведенных им 400.000 тонн строить исключительно крейсеры «вашингтонского типа», с орудиями калибра 203 мм и значительной дальностью плавания. Англичане, наоборот, считали, что им нужно определенное количество крейсеров, а именно 70 единиц. Чтобы уложиться в отведенный им лимит общего тоннажа (572.000 тонн), они желали понизить «верхнюю планку» разрешенного водоизмещения и калибра орудий крейсера.

Конференция закончилась полным провалом. Дело даже дошло до обострения американо-британских отношений; оно выразилось в том, что конгресс США 13 февраля 1929 года одобрил законопроект о строительстве 15 новых «вашингтонских» крейсеров.

Только после смены правительств в обеих странах (новым президентом США стал Герберт Гувер, премьер-министром Великобритании - Джеймс Мак-Доналд), а также в связи с мировым экономическим кризисом, стало возможным снова приступить к переговорам. В конце сентября 1929 года была достигнута предварительная договоренность на этот счет. Дальнейшие переговоры, согласно статье 21-й Вашингтонского договора, должны были проходить с участием остальных государств - его участников.

Заседания новой конференции по разоружению начались 21 января 1930 г. в здании британского парламента в Лондоне. Ряд морских государств прислал на нее своих наблюдателей (Испания, Нидерланды, Греция, Польша и другие).

Председательствовал на конференции британский премьер Мак-Доналд. В повестке дня значились вопросы дальнейшего ограничения морских вооружений, полной ликвидации подводных лодок (либо гуманизации подводной войны), а также установления строгих лимитов для тоннажа флотов государств - участников конференции. Вскоре определились три главных предмета спора: британско-французский, о ликвидации подводных лодок; франко-испанский, о паритете тоннажа флотов обеих стран; японо-американский, об увеличении соотношения тоннажа флотов обеих стран с 5:3 до 10:7.

Довольно быстро участники конференции пришли к соглашению относительно компромиссного метода ограничения морских вооружений. Он заключался в том, что для каждого государства устанавливался общий тоннаж флота, не подлежащий никакому пересмотру, который затем делился между классами кораблей. Компромисс состоял в том, что допускались некоторые «подвижки» тоннажа между классами кораблей, при условии точного соблюдения лимита общего тоннажа флота.

Основную часть заседаний (до 11 февраля) заняло обсуждение проблемы подводных лодок как средства войны. Главным их противником выступили Великобритания и США, главным сторонником - Франция. Англичане, которым для защиты своих протяженных коммуникаций требовалось очень много надводных кораблей, твердили, что подводную лодку нельзя использовать для обороны, а только для нападения, причем в первую очередь на торговые суда. Ликвидация их, с серьезным видом заявляли эти лицемеры, уменьшит военные расходы (ведь сами субмарины стоят дорого, а еще надо прибавить расходы на создание средств борьбы с ними). Кроме того, служба подводников более опасна, чем личного состава надводных кораблей.

Американцы сделали главный упор на финансовые аргументы. Дескать, одна тонна подводной лодки обходится при строительстве в два раза дороже, чем тонна надводного корабля, содержание же и ремонт подводной лодки стоят в 3?4 раза дороже.

Но французы твердили в ответ, что подводная лодка - это такой же корабль, как всякий другой, только обладающий возможностью погружения, и предостерегали от преувеличения значения подводных лодок. Они считали, что это оружие слабых (поскольку представляет угрозу для сильного надводного флота противника), которое должно использоваться прежде всего в целях обороны, не исключая, конечно, действий против торгового флота. Главное - распространить на подводные лодки международное морское право и тогда неограниченная подводная война не будет иметь места.

Позицию Франции поддержала Япония. Ее представитель заявил, что подводная лодка - это дешевое военное средство, наилучшим образом отвечающее задачам обороны, а их «гуманность» или «не гуманность» как оружия зависит лишь от того, как лодки используют люди.

В такой ситуации решающее значение приобрело мнение Италии. Англичанам не помогла попытка сыграть на франко-итальянских разногласиях, поскольку итальянцы, очевидно рассчитывая на смягчение позиции Франции по вопросу паритета их флотов, поддержали позицию Франции в отношении подводных лодок, правда не очень решительно (Мол, Италия согласится с запретом подводных лодок только в том случае, если к такому мнению придут все стороны).

Таким образом, проблема ликвидации подводных лодок утратила актуальность. В связи с этим была создана комиссия для разработки проекта конвенции, запрещающей подводным лодкам действовать против судов торгового флота вопреки нормам международного морского права.

Затем конференция приступила к рассмотрению главного вопроса - ограничения тоннажа легких надводных кораблей и подводных лодок, находящихся в составе флотов стран-участниц конференции. Согласно британским данным, тоннаж кораблей этих классов у пяти «великих морских держав» на 1 января 1930 года был следующим:

Таблица 1

Для того, чтобы остановить реализацию весьма амбициозного французского «Закона о флоте», следовало навязать Франции паритет с Италией по тоннажу . Французы на это не соглашались, и тогда Мак-Доналд попытался решить сначала другие проблемы. Основой для дискуссии послужили меморандумы, предоставленные 6?8 февраля британской, американской и японской делегациями.

Американцы хотели достичь паритета с Великобританией по легким кораблям к 31 декабря 1936 года, а по линкорам уже к 1 января 1931, для чего следовало списать 5 британских и 3 американских корабля этого класса. Некоторое превышение тоннажа линкоров следовало компенсировать соответствующим уменьшением тоннажа крейсеров. В остальных классах должно было соблюдаться равенство (по 135.000 тонн авианесущих кораблей, по 150.000 тонн эсминцев, по 60.000 тонн подводных лодок). Таким образом, оба флота должны были иметь тоннаж по 1.200.000 тонн.

Англичане предложили качественные ограничения: установить предельное водоизмещение авианосца - 25.000 тонн, крейсера с орудиями калибра 152 мм - 6.000 тонн, большого эсминца (лидера) - 1.850 тонн, эсминца - 1.500 тонн; сохранить запрет на строительство линкоров до 1936 года. При этом они хотели ограничить суммарный тоннаж авианосцев цифрой 100.000 тонн.

Много споров возникло по вопросу о паритете крейсеров. Согласно заявлениям англичан, равенство тоннажа не означало равенства в смысле количества единиц. Они утверждали, что Великобритания нуждается для защиты своих коммуникаций как минимум в 50 крейсерах общим тоннажем 339.000 тонн (15 крейсеров с 203-мм и 35 крейсеров со 152-мм орудиями), тогда как США (при лимите 315.000 тонн) - всего лишь в 36 крейсерах (по 18 единиц с орудиями калибра 203 и 152 мм).

Американцы согласились на 18 крейсеров с орудиями калибра 152 мм, водоизмещением до 10.000 тонн и с большой дальностью плавания, но зато потребовали 21 «вашингтонский» крейсер с 203-мм орудиями, что завело переговоры в тупик.

Американо-японские переговоры тоже продвигались с трудом. Японцы, находившиеся у черты полного финансового краха, стремились к сокращению вооружений, чтобы сохранить соответствующие пропорции с флотом США. Они утверждали, что их флот способен контролировать только Желтое и Восточно-Китайское море, тогда как со всех сторон им угрожает опасность (от англичан, американцев, русских, китайцев). Поэтому японцы хотели на каждые 10 американских крейсеров иметь 7 своих, а в классе подводных лодок они желали паритета.

Одновременно японские делегаты предложили: а) ввести мораторий на строительство линкоров до 1936 года; б) снизить водоизмещение одного авианосца до 20.000 тонн (чтобы уменьшить опасность авиационных налетов на их базы «в отдаленных уголках мира»); в) водоизмещение линкора - до 25.000 тонн, а калибр его орудий до 356 мм; г) водоизмещение крейсера со 152-мм орудиями - до 7.500 тонн; д) продлить сроки службы для кораблей этих классов.

Американцы отреагировали достаточно гибко, представив 1 марта встречное предложение. Согласно ему, японцы должны были сократить свой подводный флот до 60.000 тонн и согласиться на строительство американцами крейсеров со 152-мм орудиями по 9.000 - 9.500 тонн; взамен Штаты обязались до 1936 года иметь не более 15 «вашингтонских» крейсеров (150.000 тонн), что при уже существующих 12 японских (108.400 тонн) позволило бы Японии получить желаемые 70 % без постройки дополнительных кораблей.

Относительно удачные результаты этих переговоров заставили Францию несколько изменить свою позицию. Французы представили меморандум, по которому французский флот должен иметь к 1936 году общий тоннаж 724.479 тонн. При этом указывалось, что нынешний тоннаж составляет 681.808 тонн (включая все устаревшие и все строящиеся корабли). На самом деле здесь заключалась уловка: тем самым показывалось, что общая величина французского флота вырастет за 5 лет всего лишь на 42.671 тонну, и что эта величина столь значительно превышает тоннаж итальянского флота (около 435.000 т), что ни о каком паритете не может быть и речи.

Далее в меморандуме утверждалось, что Франция, как страна расположенная на берегах Средиземного моря и Атлантического океана, представляющая собой вторую в мире колониальную империю, с протяженными морскими путями, должна иметь соответствующий флот не только для охраны своих берегов, но и для обеспечения перевозок войск и сырья .

Поскольку Вашингтонский договор ограничил тоннаж французских линкоров, то эту задачу взяли на себя легкие корабли. Кроме того, французы предупредили, что в ответ на строительство немцами трех «карманных» линкоров типа «Deutschland», они построят два или три линейных крейсера .

Французские аргументы сильно возмутили итальянскую делегацию и серьезно обеспокоили британскую. Итальянцы заявили, что при всем своем стремлении к разоружению они не согласятся с тем, чтобы по общему тоннажу их флот был слабее, чем Средиземноморские эскадры Франции или Великобритании.

Англичане, сравнив французские требования с уже утвержденными цифрами для себя и американцев, увидели, что к 1936 году французский ВМФ достигнет 3/4 тоннажа их флота, а по некоторым классам кораблей даже превысит британский тоннаж (например, 99.629 тонн французских подводных лодок против 60.000 тонн британских). Следовательно, им потребовались бы дополнительно 150.000 тонн для легких кораблей. А это означало новый виток гонки вооружений, поэтому англичане стали резко протестовать против французских требований.

В свою очередь, французы не желали соглашаться с тем, чтобы мерилом величины их флота был тоннаж ВМФ Италии, утверждая, что паритет с Италией сильно ослабит морскую оборону Франции. Логика в их аргументах была: итальянский флот действовал лишь в Средиземном море, тогда как французский еще и в Атлантике, а также в Индийском океане, в Вест-Индии и в Океании.

Тогда французам предоставили на выбор три предложения:

Признать фиктивный паритет с Италией (так называемый «chiffres dе prestige»), тогда реальное количество итальянских легких кораблей не будет увеличено;

Обоим государствам взять обязательство в течение ряда лет (как минимум, пяти) не строить новых кораблей;

Франция, признав паритет с Италией в Средиземном море, может построить дополнительные корабли для Атлантики, без права использования их в Средиземном море, причем Великобритания будет тому гарантом (по примеру договора в Локарно от 16 октября 1925 года, гарантировавшего нерушимость западных границ Германии).

В ответ Франция заявила, что готова отступить от своих требований в ответ на гарантии обшей безопасности. Такие гарантии должны быть обеспечены путем соглашения между великими державами, которые обязуются сообща выступить против возможного агрессора (речь тут шла о том, чтобы сильнее привязать США и Великобританию к европейскому континенту). Кроме того, французы выдвинули проект средиземноморского пакта о ненападении (так называемый «средиземноморский Локарно»).

Однако англосаксы заняли по отношению к этому предложению отрицательную позицию. США, не входившие в Лигу Наций и придерживавшиеся принципов изоляционизма, не желали ввязываться в европейские дела. Великобритания же, полагая, что за таким предложением кроется желание получить безусловный перевес в сухопутных вооруженных силах, заявила, что гарантии были даны ею уже в Локарно. Ничего сверх того для континентальной Европы она гарантировать не может. Японцев все это вообще не интересовало. В сложившейся ситуации Франция сочла невозможным пойти на снижение тоннажа своего флота.

Разногласия с Францией несколько сгладило японо-американское соглашение, принятое по инициативе японского министерства иностранных дел, несмотря на яростное сопротивление японского морского генерального штаба. Ценой снижения общего тоннажа подлодок до 52.700 тонн (из них 19.200 тонн подлежали замене после истечения срока службы в 13 лет), Япония получала право на 70 % американского тоннажа в категории легких кораблей на срок до 1936 года. После этой даты вопрос подлежал новому рассмотрению.

В итоге не оставалось ничего иного, кроме как подписать договор между Великобританией, США и Японией, с тем условием, что когда Франция и Италия договорятся между собой, то они присоединятся к этому договору. В итоге, Лондонский договор 1930 года получился не вполне определенным, поскольку установленные лимиты зависели от дальнейшего развития французского флота.

Но, хотя переговоры с премьер-министром Брианом закончились неудачей, Мак-Доналд, желая сохранить видимость согласия с Францией, заявил, что только чрезвычайные обстоятельства могут заставить Великобританию нарушить договор. На это Бриан, в свою очередь, ответил заверением, что Франция и Италия будут стремиться к подписанию договора, чтобы он стал, как и Вашингтонский, договором пяти стран.

Таким образом, формально конференция не была завершена, а лишь прервана до того времени, когда придут к соглашению Италия и Франция. После окончательного уточнения положений, касавшихся качественных ограничений некоторых классов кораблей и сроков их службы, а также ограничений в использовании подводных лодок против гражданских судов, 22 апреля 1930 года Лондонский морской договор был подписан.

Его текст состоял из пяти частей, содержавших 24 статьи. При этом условия третьей части распространялись только на три государства (США, Великобританию, Японию), тогда как содержание остальных четырех частей договора имели силу для всех пяти великих морских держав».

Запрет на строительство новых линкоров был продлен до 31 декабря 1936 года (статья 1), только Италия и Франция могли построить линкоры (по 70.000 тонн для каждой страны) с целью замены кораблей данного класса, отслуживших установленные сроки (20 лет).

Три других флота должны были вывести из боевого состава 9 линкоров и линейных крейсеров. Великобритания - 5 (Benbow, Emperor of India, Iron Duke, Marlborough, Tiger), США - 3 (Florida, Wyoming, Utah), Япония - 1 (Hiei). При этом «Iron Duke», «Wyoming» и «Hiei» разрешалось переоборудовать в учебные артиллерийские корабли путем сокращения количества башен ГК до трех, демонтажа зенитной артиллерии, главного броневого пояса и части котлов (чтобы скорость полного хода не превышала 18 узлов).

Для всех стран калибр артиллерии на авианосцах стандартным водоизмещением до 10.000 тонн был ограничен 155 мм (статья 4).

Предел надводного водоизмещения подводных лодок для всех стран был определен в 2.000 тонн, а калибр их орудий отныне не должен был превышать 130 мм. Однако каждый флот мог построить либо сохранить в своем составе три ранее построенных подводных крейсера стандартным надводным водоизмещением до 2800 тонн (статья 7). Это было сделано специально для того, чтобы сохранить в строю французский крейсер «Surcouf» (полное водоизмещение 3304 т, два 203-мм орудия), британский крейсер «Х-1» (2780 т, четыре 133-мм орудия), американский крейсер «Argonaut» (2710 т, два 152-мм орудия).

Не подлежали никаким ограничениям надводные корабли стандартным водоизмещением до 600 тонн, все классы вспомогательных кораблей и судов (за исключением бронированных, авианесущих, приспособленных для постановки мин), а также корабли водоизмещением от 600 до 2000 тонн при условии, что калибр их артиллерии не превышает 155 мм (максимум - 4 орудия ГК), отсутствует торпедное вооружение, а скорость не более 20 узлов (статья 8).

Корабли, не вписывавшиеся в указанные ограничения, были поименно перечислены в приложении 3 к части 2. Этот список включал 57 единиц (всего 243.000 т), причем одни корабли могли оставаться в строю вплоть до полного износа, тогда как срок службы других был ограничен конкретными датами. А именно: для кораблей водоизмещением 3?10 тысяч тонн, заложенных до 1 января 1920 г. он составлял 16 лет; после этой даты - 20 лет; для кораблей водоизмещением 2?3 тысячи тонн - 12 и 16 лет, соответственно; для подводных лодок - 13 лет.

Для США, Великобритании и Японии договор установил ряд ограничений в классах легких кораблей (статья 15). Так, корабли водоизмещением до 1850 тонн следовало считать эсминцами, больше этой цифры - крейсерами. Калибр орудий эсминцев не мог превышать 130 мм. Крейсеры разделялись на два подкласса: «а» (с орудиями более 155 мм) и «b» (с орудиями менее 155 мм).

Статья 21 установила для трех держав предельные цифры тоннажа боевых кораблей основных классов, которые они могли иметь к 31 декабря 1936 года.

Таблица 2

В зависимости от потребностей флота, разрешалось до 10 % тоннажа крейсеров подкласса «b» перебросить в класс эсминцев, либо до 15 % тоннажа эсминцев передать на увеличение тоннажа таких крейсеров. Четверть всех крейсеров могла иметь стартовые палубы для колесных самолетов

США запрещалось вводить в строй 3 последних крейсера подкласса «а» раньше, чем в 1936?38 гг. Но зато они могли вместо них построить 3 крейсера подкласса «b» (статья 20).

До 31 декабря 1936 года разрешалось произвести замену устаревших кораблей в пределах следующего тоннажа. В подклассе крейсеров «b» Великобритания получила в этих целях 86.350 т; США - 14.100 т; Япония - 18.190 т. В классе подводных лодок: США - 24.000 т; Япония - 19.200 т.

Четвертая часть договора содержала статьи, определявшие правила подводной войны против коммерческого судоходства. Они требовали от подводников безусловного соблюдения положений международного морского права. В частности, категорически запрещалось топить коммерческие суда, не обеспечив сначала безопасность их экипажей и пассажиров. При этом было указано, что размещение людей в спасательных шлюпках их безопасность не обеспечивает.

Срок действия договора истекал 31 декабря 1936 года, после чего он, а также Вашингтонский договор 1922 года предполагалось заменить новым договором, для заключения которого предполагалось созвать новую конференцию в конце 1935 года.

Вину за отсутствие полного успеха конференции представители США и Великобритании возложили на Францию, хотя именно французская идея всеобщего соглашения о безопасности в Европе с современных позиций представляется наиболее перспективной.

Наибольшие выгоды от Лондонского договора получили Франция и США. Французы могли и дальше без особых помех наращивать свои легкие силы. Американцы добились полного паритета с Великобританией и обрели возможность обновления своего флота (начиная с 1932 года, они могли начать замену почти 250 старых эсминцев, так называемых «flash deck», отслуживших по 16 лет, и 39 подводных лодок).

Великобритания, по словам премьер-министра Мак-Доналда, сэкономила не менее 84 млн. фунтов стерлингов, которые пришлось бы истратить на строительство новых линкоров и подводных лодок. Только японцы остались недовольны выводом из боевого состава линкора «Hiei», а также навязанным им лимитом на тоннаж подводного флота.

Впрочем, пацифисты в разных странах Европы и Америки более или менее справедливо заявляли, что как Вашингтонский, так и Лондонский договор - это юридическое оформление перевооружения, а не разоружения. Во-первых, установленные ими ограничения заставляли конструкторов стремиться к обеспечению максимальных боевых возможностей новых кораблей при минимальном водоизмещении. Иначе говоря, вместо количества на первый план вышло качество. Во-вторых, многие классы вообще остались за пределами какой-либо регламентации (канонерки, охотники, торпедные катера, тральщики, и фактически, подводные лодки тоже).

Первые годы после подписания договора стали этапом интенсивного развития легких сил во флотах великих держав. Вслед за ними по тому же пути пошли малые морские страны. Все они стали поспешно строить на своих верфях, либо заказывать в других странах такие боевые единицы, как эсминцы, подводные лодки, крейсеры подкласса «b», боевые корабли других классов, не имевшие ограничений в договоре.

Рассмотрим немного более подробно те изменения, которые произошли под влиянием договора в следующие 5?7 лет в трех основных классах легких боевых кораблей.

Крейсеры

Сократилось до минимума строительство новых крейсеров подкласса «а» (с этого времени их стали называть «тяжелыми» - в смысле вооружения). Его продолжили лишь американцы. Кроме того, несколько таких крейсеров построили испанцы, немцы и русские. На первый план вышло строительство крейсеров подкласса «b», получивших определение «легкие».

В свою очередь, они подразделялись на три подгруппы: 1) большие (океанские) по 8?10 тысяч тонн; 2) средние (универсальные) по 6?7,5 тысяч тонн; 3) малые (эскадренные) по 3?6 тысяч тонн. До конца 1936 года пять великих морских держав построили или начали постройкой 46 легких крейсеров.

Остальные государства построили в указанный период 6 легких крейсеров стандартным водоизмещением от 2.500 тонн (китайский «Ning Hai») до 6.450 тонн (голландский «De Ruyter»). Среди них выделялся оригинальностью замысла шведский «Gotland» (4.225 тонн). Его создатели попытались объединить в нем возможности легкого крейсера (6 орудий калибра 152 мм, скорость 27,5 узлов, бортовая и палубная броня), гидроавианосца (11 гидропланов) и минного заградителя (100 якорных мин). Однако на практике такой симбиоз качеств оказался неудачным.

Фактически легкие крейсеры превращались в основу легких сил. Отсюда проистекало стремление к обеспечению их универсальности. Возобладало мнение, что они должны решать следующие задачи: а) охранять линкоры, тяжелые крейсеры и авианосцы от атак легких сил противника; б) вести ближнюю разведку; в) выводить в торпедные атаки свои эсминцы; г) обеспечивать повседневную деятельность флота.

Обладая высокой скоростью (от 32 до 40 узлов), они и сами могли производить торпедные атаки, поэтому все такие крейсеры получали две?четыре установки торпедных аппаратов калибра 533?609 мм (2, 3 или 4 аппарата в каждой установке). С учетом слабого горизонтального бронирования легкие крейсеры несли довольно сильную зенитную артиллерию (4?8 орудий калибра 75?127 мм, 4?8 орудий калибра 37?40 мм, от 6 до 16 крупнокалиберных пулеметов). Кроме того, они имели по 2?4 гидросамолета, а некоторые могли брать мины заграждения (до 200 штук). Дальность плавания колебалась в интервале от 4000 до 14500 миль на 15?16 узлах.

Эсминцы и лидеры

Если раньше эскадренные миноносцы являлись торпедно-артиллерийскими кораблями, то теперь они превратились в корабли универсального назначения, а термин «миноносцы» уже мало соответствовал реальности. Высокая скорость и маневренность, сравнительно небольшая осадка, достаточно сильное артиллерийское, торпедное, минное и противолодочное вооружение - все это позволяло им успешно решать разнообразные боевые задачи.

К числу таковых относились следующие: а) торпедные атаки крупных вражеских кораблей и зашита своих главных сил от аналогичных атак; б) борьба с подводными лодками; в) уничтожение малых боевых единиц противника; г) блокада вражеского побережья; д) постановка активных минных заграждений; е) ближняя и дальняя разведка; ж) охрана конвоев; з) дозорная служба в районе своих баз.

Эсминцы, как и легкие крейсеры, подразделялись на три группы: 1) большие (лидеры) стандартным водоизмещением 1.700?2.900 тонн, имевшие 5?8 орудий калибра 127?138 мм; 2) средние (собственно эсминцы) стандартным водоизмещением 1.200?1.600 тонн с 4?5 орудиями калибра 120?130 мм: малые (миноносцы) по 600?1.000 тонн, с 2?3 орудиями калибра 100?120 мм.

Французский эсминец «L"Alcyon»

Торпедное вооружение складывалось из 2?4 установок (по 3?4 аппарата калибра 533?550 мм). Почти все эсминцы могли брать якорные мины заграждения в количестве от 40 до 80 штук.

Их противолодочное вооружение не изменилось по сравнению с мировой войной. Это были глубинные бомбы, выбрасываемых из кормовых лотков и бортовых бомбометов. Зато значительному усовершенствованию подверглись шумопеленгаторы.

Согласно британской концепции, главное назначение эсминцев («истребителей», по английской классификации) заключалось в том, чтобы взаимодействовать с главными силами флота, защищать их от вражеских подводных лодок, производить торпедные атаки, эскортировать конвои. Все это требовало эсминцев среднего водоизмещения, но с большой дальностью плавания (5?6 тысяч миль на 15?16 узлах).

Французская концепция выглядела иначе. Эсминцы («контрминоносцы», по французской классификации) предназначались прежде всего для самостоятельных действий против легких сил противника. Они должны были иметь мощное вооружение и высокую скорость, позволяющую избегать встречи с вражескими крейсерами. Дальность плавания средняя, 3?4 тысячи миль на 17?18 узлах, что было вполне достаточно в Средиземном море, Бискайском заливе и в Ла-Манше.

Остальные страны так или иначе тяготели либо к британской, либо к французской концепции.

В рассматриваемый период пять великих морских держав построили или начали строительство 202 эсминцев. Девять других государств построили (или начали строительство) еще 50 эсминцев. Из них британской концепции соответствовали 30 кораблей (1.050?1.530 тонн, 34?37 узлов), а французской - 20 (1.850?2.700 тонн, 36?42 узла)

Вызывает недоумение тот факт, что французы, итальянцы и японцы построили довольно много миноносцев (соответственно, 12, 16 и 12 вымпелов) стандартным водоизмещением по 600?840 тонн. Вследствие недостаточной мореходности, скорости хода, дальности плавания, а также слабого противолодочного вооружения они не годились ни для торпедных атак, ни для борьбы с подводными лодками, ни для охраны конвоев. Во время войны пришлось их перестраивать, чтобы превратить в полноценные эскортные корабли.

Видимо, решающим фактором, обусловившим их создание, стала пресловутая «экономия средств». Эта капризная дама много раз «до» и еще больше «после» вызывала к жизни странные корабли, неспособные ни на что иное, кроме как быть обузой для моряков.

Подводные лодки

Англичане, когда предлагали установить верхний предел водоизмещения подводных лодок в 2000 тонн, надеялись, что все страны будут строить наиболее мощные подводные корабли. Благодаря этому, их общее число окажется небольшим. Увы, они жестоко ошиблись! Итальянцы, французы и японцы сделали ставку преимущественно на субмарины среднего тоннажа.

Тогдашние подводные лодки подразделялись на 4 основные группы; 1) подводные крейсеры (1.550?2.850 тонн, дальность плавания до 15 тысяч миль); 2) лодки открытого моря (700?1.500 тонн, дальность до 8 тысяч миль); 3) лодки прибрежного действия (150?650 тонн, дальность до 4 тысяч миль); 4) подводные заградители.

До конца 1936 года пять великих морских держав построили либо начали постройку 191 подводной лодки. Флоты одиннадцати других государств получили 40 субмарин. Кроме того существовали еще две страны, придававшие огромное значение подводному флоту - и Германия.

В течение рассматриваемого периода (1930?36 гг.) большевики построили (либо начали строить) 163 подводные лодки. Из них 52 единицы составляли малые лодки типа «М-VI» (по 160 тонн); 83 - средние (75 типа «Щ» и 8 типа «С»); 28 - большие (6 лодок типа «Д», 3 эскадренные лодки типа «П», 19 подводных заградителей типа «Л»). Все они отличались плохим качеством постройки и низкими тактико-техническими характеристиками, усугубленными неудовлетворительным качеством корабельных систем, механизмов, приборов, торпедного вооружения. Как показала вторая мировая война, их реальная боевая ценность была невелика.

Немцы, которым Версальский договор запретил иметь подводный флот, не сидели сложив руки. Не сомневаясь в том, что наступят лучшие времена, несколько германских фирм создали в 1922 году в Гааге (Нидерланды) совместное конструкторское судостроительное бюро, укомплектованное на 90 % немецкими инженерами, проектировавшими в годы войны подводные лодки. По проектам этого бюро был построен ряд подводных лодок для ВМФ Испании, Нидерландов, СССР, Турции, Финляндии, Швеции.

В результате, когда Гитлер в 1935 году полностью отверг Версальский договор, немцы смогли менее чем за год построить 12 малых подводных лодок серии II-А и очень быстро перешли к строительству более крупных субмарин.

«Ахилессовой пятой» всех тогдашних подводных лодок являлась небольшая скорость подводного хода, не позволявшая им атаковать быстроходные надводные корабли. Поэтому во время своих походов они плавали преимущественно на поверхности воды, погружаясь только для атаки или бегства. Однако в надводном положении субмарины были весьма уязвимы для атак с воздуха, поскольку их зенитное вооружение являлось очень слабым. А под водой им требовалось погружаться все глубже и глубже, чтобы прятаться от быстро совершенствовавшихся гидроакустических приборов. Если во время мировой войны рабочая глубина погружения не превышала 60?80 метров, то теперь она достигла 100?130 метров.

Еще одним слабым местом подводных лодок являлись плохие условия обитания их экипажей. За редкими исключениями, автономность субмарин была не более 30?45 суток.

Глава третья. Первые трещины в системе Версаля (1920-1921 гг.) (проф. Минц И. И.)

Конференция в Сан-Ремо (апрель 1920 г.)

Родившись под знаком противоречий, версальская система сразу подверглась давлению центробежных сил, разрывавших её на части.

Версальский договор фактически ликвидировал все союзные соглашения, заключённые на время войны. Возникал естественный вопрос: чем обеспечивается устойчивость нового порядка международных отношений, кто должен следить за проведением в жизнь Версальского договора? Лига наций? Но ей этого не поручали. Прежние союзники? Но их уже не связывали союзные обязательства.

Для наблюдения за осуществлением договора, вступившего в силу 10 января 1920 г., был создан ряд организаций: комиссии по репарациям и по контролю за разоружением Германии; междусоюзническая комиссия по оккупированным в Германии областям; четыре плебисцитные комиссии, следившие за проведением народного голосования в ряде областей; комиссия по навигации на Рейне, Дунае, Эльбе, Одере; комиссии Данцигская, Мемельская и др.

Обилие этих комиссий, несомненно, затрудняло проведение в жизнь Версальского договора. Возникали вопросы, требовавшие немедленного разрешения. Нужно было создать какой-либо постоянный орган, который мог бы регулярно заниматься рассмотрением всех этих вопросов. С этой целью была организована периодически собиравшаяся конференция послов. В состав её входили английский, итальянский и японский послы во Франции под председательством француза. Американский посол присутствовал только с информационными целями. Решения конференции послов должны были приниматься единогласно. При малейшем разногласии посол обращался к своему правительству.

Сложность положения усугублялась тем, что Парижская конференция оставила неразрешённым целый ряд вопросов: не были распределены мандаты на оккупированные территории и колонии побеждённых стран; остался невыясненным?

репарационный вопрос. Эти проблемы приходилось решать уже после Версаля. Обстановка была такова, что небольшие разногласия зачастую перерастали в серьёзные конфликты. Этим пользовалась Германия. Значительная часть её господствующих кругов саботировала Версальский договор с первых же дней. Реакционеры демагогически уверяли народные массы, что борются якобы против национального угнетения Германии. Дело было отнюдь не в этом. Прежде всего германские империалисты старались сохранить кадры рейхсвера. Германская военщина усиленно продолжала насаждать добровольческие военные организации. Они терроризировали трудящихся, убивали из-за угла деятелей левого движения. Когда под давлением общественного мнения и той части господствующих кругов, которая стояла за выполнение условий мира, правительство пыталось призвать смутьянов к порядку, военно-фашистские организации перекочёвывали в Баварию или другие области, где становились под покровительство местных законов и властей. Немедленно в этих областях начиналось мятежное движение против берлинского правительства.

Со своей стороны в целях ослабления Германии и Франция поощряла сепаратизм Рейнских провинций и Баварии. Франция имела даже своего дипломатического представителя в Мюнхене. Она мешала центральному германскому правительству подавить местных сепаратистов; тем самым укреплялись позиции фашистов, которые впоследствии заплатили Франции же разгромом. 13 марта 1920 г. обнаглевшие германские реакционеры организовали так называемый путч Каппа. Утром 13 марта морская бригада Эрхардта вошла в Берлин. У Бранденбургских ворот её встретили Людендорф, Траугот фон Ягов и другие чиновники, "случайно", как они рассказывали, оказавшиеся в 6 часов утра в этом районе. Все они были включены в состав нового правительства, за исключением Людендорфа, предусмотрительно воздержавшегося от этого шага. На второй же день, 14 марта, произошёл переворот и в Баварии. Во главе баварского правительства оказался Кар, ставленник рейхсвера.

Правительство Эберта в панике бежало из Берлина, не оказав военщине никакого сопротивления. Однако против путчистов поднялись рабочие. Всеобщая стачка смела правительство Каппа. Сам он 17 марта улетел на аэроплане. Вернувшись к власти, правительство Эберта немедленно принялось за тех, с помощью кого оно снова водворилось в Берлине: против рабочих были брошены капповские головорезы. Под предлогом борьбы с анархией германские заправилы вооружали многочисленные военные отряды; так они срывали выполнение военных условий Версальского договора. Мало того, 19 марта 1920 г., ссылаясь на коммунистическую опасность, германское правительство потребовало от союзников разрешения послать регулярные войска в Рурскую область. Франция категорически высказалась против. Англия склонялась к тому, чтобы уступить; однако она рекомендовала некоторые меры предосторожности против концентрации регулярных германских войск в Рурской области. Разногласия между союзниками стали известны германскому правительству; оно решило не ждать разрешения. 3 апреля 1920 г. 20 тысяч немецких солдат были введены в Рур. В ответ на этот шаг французские войска заняли Франкфурт и Дармштадт. Англия заявила протест против самостоятельных действий Франции, но та заверила англичан, что оккупация германских городов будет прекращена, как только немцы покинут нейтральную зону. В будущем Франция обещала не предпринимать самостоятельных шагов в отношении Германии.

Так начали обнаруживаться между победителями противоречия, плохо прикрытые Версальским договором. Возникли трудности и на Ближнем Востоке. В Турции Кемаль-паша поднял освободительную борьбу против иностранной интервенции. Мандаты на турецкую территорию ещё не были поделены. Борьба турок грозила ликвидировать самую систему мандатов. 12 марта лорд Керзон от имени Верховного совета предложил Лиге наций передать США мандат на Армению, чтобы заинтересовать Америку в ближневосточных делах. Но американский Сенат отказался утвердить Версальский договор. 19 марта 1920 г. при вторичном голосовании он отклонил его ратификацию. Тем самым снят был и вопрос о гарантийном договоре между Францией, с одной стороны, и Англией и США - с другой. Отпал и проект предоставления Америке мандата на Армению.

На Ближнем Востоке Англия, встретившись с турецким восстанием, нуждалась в помощи Франции. В Европе Франция, столкнувшись с немецким саботажем, заинтересована была в помощи Англии. Обе страны решили договориться. Для этого использована была конференция в Сан-Ремо.

На конференции, заседавшей с 19 по 26 апреля, присутствовали: от Франции - Мильеран, от Англии - Ллойд Джордж, от Италии - Нитти, от Японии - Мацуи. Американский представитель явился только как наблюдатель; греческий и бельгийский делегаты принимали участие в обсуждении лишь тех вопросов, которые затрагивали интересы их стран. Конференция утвердила мандат Англии на Месопотамию и Палестину. В спорном вопросе о Сирии Англия согласилась на оккупацию внутренней Сирии Францией. На конференции был выработан и предварительный проект договора с Турцией.

24 апреля генеральный секретарь французского Министерства иностранных дел Бертело и англичанин Кедман, глава Имперской нефтяной компании, подписали соглашение о нефти, которое было на следующий же день утверждено Ллойд Джордкем и Мильераном. Соглашение разрешало нефтяную проблему на Ближнем Востоке, в Румынии, во французских и английских колониях. По соглашению в Сан-Ремо Англия удерживала за собой Мосул, но гарантировала Франции 25% будущей добычи мосульской нефти. Франция со своей стороны обещала обеспечить вывоз английской нефти через Сирию к Средиземному морю.

Добившись уступок от Франции в ближневосточном вопросе, Англия пошла навстречу Франции в европейских делах. 20 апреля 1920 г. германский военный министр обратился с нотой к Верховному совету, заседавшему в Сан-Ремо, с просьбой увеличить вдвое контингент германской армии, которая по Версальскому договору состояла из 100 тысяч солдат и офицеров. В последний день заседания Верховный совет направил Германии декларацию, в которой отклонял её просьбу, обвиняя немцев в затягивании выполнения военных и репарационных условий Версальского договора. Вместе с тем союзники заявляли, что отнюдь не имеют намерения аннексировать германскую территорию, и сообщали, что приглашают руководителей германского правительства для непосредственных переговоров.

Саботаж Германией выполнения условий мира. Конференция в Спа (июль 1920 г.)

Конференция, на которой предполагалось решить вопросы о разоружении Германии и репарациях, была созвана в городе Спа с 5 по 16 июля 1920 г. Повидимому, не случайном местом конференции был избран этот город. Здесь в период первой мировой войны находилась верховная ставка германского командования. Так союзниками лишний раз подчёркивалась разница между былым военным могуществом и нынешним бессилием Германии. Тем не менее представители Германии - военный министр Гейслер и командующий рейхсвером генерал Сект - демонстративно явились на конференцию в полной военной форме.

Немцы знали о разногласиях между союзниками. "Надо учитывать тактику противников, - говорил германский министр иностранных дел Симоне. - Одни из них хотят доить корову, другие - её зарезать. Те, которые хотят доить, должны войти с нами в соглашение".

"Выполнять" или "не выполнять" Версальский договор? Вот вопрос, который шумно дебатировался по всей Германии. Правые партии, военные организации, фашистские демагоги, за спиной которых стоял рейхсвер и которые стремились в глазах народных масс присвоить себе роль защитников интересов нации, требовали сопротивления. Важнейшим пунктом фашистской программы был лозунг "долой Версальский мир". Однако германское правительство боялось прямого отказа от выполнения условий мира.

От немцев требовали ответа, почему Германия не выполняет условий Версальского договора. Выяснилось, что в Германии имеется не менее 2 миллионов винтовок, ещё не сданных союзникам; вместо дозволенных договором 2 тысяч пулемётов немцы сохранили 6 тысяч; пушек немцы оставили себе в шесть раз больше, чем было условлено; наконец, германская армия не была реорганизована, и под ружьём оставалось свыше 200 тысяч солдат.

Немцы ссылались на то, что революция мешает им выполнить условия договора. Ещё до конференции в Спа Германия не раз жаловалась, что у неё нехватает вооружённых сил для борьбы с революционным движением. К этому доводу союзники всегда прислушивались со вниманием. Так, в июне 1920 г., за три недели до конференции в Спа, они разрешили Германии, вопреки условиям Версаля, увеличить число полицейских с 80 тысяч до 150 тысяч, а число плацдармов, вооружённых винтовками, саблями и револьверами, с 11 тысяч до 17 тысяч.

Немцы и в Спа выдвинули тот же аргумент - угрозу революции. Германские представители потребовали отсрочить выполнение военных пунктов договора на 15 месяцев, до 1 октября 1921 г.

В частных разговорах немцы снова намекали на возможность участия Германии в борьбе с большевиками.

В ответ на жалобы Германии союзники предложили немцам немедленно разоружить добровольческие организации, изъять оружие у частных лиц, перевести армию на добровольческий принцип, сдать все излишки военного имущества и выполнить прочие условия договора. Если немцы примут эти условия, союзники согласны оставить в рейхсвере 150 тысяч солдат до 1 октября 1920 г., но к 1 января 1921 г. армия должна быть доведена до 100 тысяч. В случае несвоевременного или неточного выполнения этих условий союзники угрожали оккупировать новые территории Германии, в том числе, если понадобится, и Рурский бассейн.

Немцы согласились принять условия союзников. 9 июля 1920 г. они подписали соответствующий протокол.

Следующим вопросом, который обсуждался на конференции, был вопрос репарационный. Союзники потребовали объяснений, почему Германия не выплачивает репараций; до сих пор поступило всего 8 миллиардов марок вместо обусловленных по договору 20 миллиардов. В частности союзники требовали ответа на вопрос, чем вызвано сокращение поставок германского угля; репарационная комиссия настаивала на ежемесячной выдаче 2,4 миллиона тонн. Началась дискуссия. Германская делегация доказывала невозможность выполнения поставок угля. 10 июля на конференции неожиданно выступил с дерзкой речью германский "король угля и стали" Гуго Стиннес. "Мы, реальные политики, - заявил он, - учитываем трудность, почти невозможность убедить вас, что нами приняты решительно все меры. Мы предвидим, что ввиду этого вы выдвинете угрозы насилия, оккупации Рурской области или чего-нибудь подобного. И даже если бы этот акт насилия был выполнен цветными войсками, появление которых в качестве носителей общественной власти возбудило бы гнев в сердце каждого белого и каждого немца, даже и в этом случае ни Франция, ни Европа не получили бы никакой выгоды" 1 .

1 (Гейер, Предатели Германии, изд. "Прибой", Л. 1925, стр. 55. )

Речь Стиннеса вызвала волнение на конференции. Председатель призвал оратора к порядку. Однако, нисколько этим не смущаясь, Стиннес продолжал доказывать, что Германия не даст ни угля для поставок, ни денег, ни товаров для выполнения репараций.

Речь Стиннеса отнюдь не была выражением его личной запальчивости, как пытались представить в Германии. То была обдуманная провокация. Всем было известно, что Германия не доставляла угля союзникам, между тем сотни тысяч тонн его продавались немцами на сторону. Стиннес, представлявший интересы тяжёлой индустрии Германии, боялся, что лотарингская сталелитейная промышленность, получив немецкий уголь и кокс, явится опасным конкурентом для германских промышленников. Чтобы помешать этому, он готов был пойти на риск оккупации Рура; он не колебался нанести огромный ущерб всему германскому народному хозяйству, лишь бы отстоять интересы своей группы.

Стиннес формально не согласовал своей речи с германским правительством; но он был приглашён в состав немецкой делегации в качестве официального эксперта. Его доводы и цифры легли в основу возражений германской делегации.

11 июля германский министр иностранных дел Симоне представил конференции свой меморандум. Он уверял, что требуемые с Германии 20 миллиардов марок репараций до 1 мая 1921 г. фактически уже уплачены. Он настаивал на том, что союзники должны принять во внимание финансовое и экономическое положение Германии; в противном случае быстрый рост задолженности и инфляция сведут к нулю способность Германии выплачивать репарации.

Союзники отказались обсуждать возражения Германии. По существу, конференция закончилась. К столу делегаций были приглашены маршал Фош, английский фельдмаршал Генри Вильсон и генерал Дегутт. Им предстояло обсудить вопрос о военных мерах против Германии. В печати союзников послышались угрозы против Германии. "Если конференция в Спа, - писала "Daily Chronicle", - не приведёт к положительным результатам, то этим мы будем обязаны Стиннесу, влияние которого на слабое германское правительство чрезмерно усилилось.

Если теперь над Германией разразится какая-нибудь новая беда, то надо указать немцам, кому они этим обязаны".

В ход был пущен и дипломатический нажим: английский посол в Берлине лорд д"Абернон, имевший связи с крупными финансистами Германии, советовал немцам уступить.

Германское правительство, убедившись, что дальнейшее сопротивление не только бесполезно, но и опасно, пошло на капитуляцию. 16 июля 1920 г. германская делегация подписала протокол, предложенный союзниками. Поставки немецкого угля были определены в 2 миллиона тонн еягемесячно.

Конференция не определила общей суммы репараций, но окончательно установила долю каждого из союзников: Франции - 52%, Великобритании - 22, Италии - 10, Японии - 0,75, Бельгии - 8, Португалии - 0,75, Греции, Румынии и Югославии, странам, не представленным на конференции, - 6,5%. Для США было сохранено право получения своей доли репараций, хотя американский Сенат и не утвердил Версальского договора.

Севрский договор (10 августа 1920 г.)

Уступки, сделанные Франции в Европе, помогли английской дипломатии на время урегулировать в своих интересах ближневосточный вопрос. 10 августа 1920 г. в городе Севре был подписан договор между Великобританией, Францией, Италией, Японией, Арменией, Бельгией, Грецией, Геджасом, Польшей, Португалией, Румынией, Югославией, Чехословакией, с одной стороны, и Турцией - с другой. По этому договору территория Турции сокращалась на четыре пятых. Турецкий султан сохранял свою столицу в Константинополе. Однако на случай, если бы Турция уклонилась от лойяльного соблюдения условий договора, союзники оставляли за собой право пересмотреть это решение. Судоходство в проливах объявлялось открытым в мирное и военное время для всех торговых или военных кораблей без различия флага. Для наблюдения за таким порядком создавалась Комиссия приливов. В неё вводилось по одному представителю, располагающему двумя голосами, от США, когда они того пожелают, Великобритании, Франции, Италии, Японии и России, когда она станет членом Лиги наций, и по одному представителю с одним голосом от Греции, Румынии, Болгарии и Турции, когда два последних государства станут членами Лиги наций. Комиссия проливов сохраняла полную независимость от местной власти, имела свой флаг и свою полицию. Турция обязывалась выдать победителям свой флот за исключением 6 миноносцев и 7 шлюпов. Режим капитуляций оставлялся в неприкосновенности. Договор запрещал Турции давать концессии без разрешения особой финансовой комиссии союзников, Военные силы Турции ограничивались 50 тысячами человек, включая штабы и офицеров. Численность жандармерии сводилась к 35 тысячам человек; в состав её допускались иностранные офицеры в количестве не свыше 15% турецкого офицерского состава. Укрепления в зоне проливов и островов подлежали срытию. Остальные турецкие укрепления разрешалось сохранить лишь при условии разоружения. Наконец, Турция обязывалась признать самостоятельность армянского государства, предоставив ему выход к морю.

Город Смирна и территория, прилегающая к нему, формально оставались под турецким суверенитетом; однако Турция обязывалась передать Греции осуществление своих прав над этими территориями.

Одновременно между союзными и присоединившимися к ним странами того же 10 августа было заключено в Севре несколько договоров - о передаче некоторых турецких территорий отдельным государствам, о разделе сфер влияния в Анатолии между Великобританией, Францией и Италией и о совместной эксплоатации всех железных дорог бывшей Оттоманской империи.

Кабальный Севрский договор, фактически упразднявший независимость Турции, был заключён с константинопольским правительством, которое в действительности утратило свою власть. Образованное в Анкаре новое правительство, возглавляемое Великим национальным собранием, провозгласило освободительную борьбу против империалистов, поделивших Турцию менаду собой. Оно требовало восстановления независимости Турции, сохранения в составе национального государства турецких территорий и отмены режима капитуляций. Новое правительство настаивало на передаче вопроса о проливах конференции черноморских держав и на упразднении всяких сфер иностранного влияния в Анатолии. Со своей стороны правительство Кемальпаши обещало признать за национальными меньшинствами в Турции все права, предоставляемые им в европейских странах с наиболее свободным строем.

В поисках внешней поддержки Мустафа-Кемаль отправил в Москву своего уполномоченного с письмом к советскому правительству. Кемаль сообщал, что новая Турция желает бороться рука об руку с Советской Россией против иноземных захватчиков и ожидает от неё материальной и моральной помощи. В результате Советская Россия и кемалистская Турция обменялись представителями.

Соглашение между обеими странами резко изменяло соотношение сил на Ближнем Востоке. Опасаясь дальнейшего усиления новой Турции, французская дипломатия поставила перед собой задачу оторвать кемалистов от Москвы и вовлечь их в антисоветский блок. Успех этого дипломатического маневра позволил бы Франции использовать кемалистскую Турцию и против Англии. По указанию правительства французская печать стала подготовлять общественное мнение к такому повороту. Член парламентской комиссии по иностранным делам известный юрист и реакционер Жозеф Бартелеми писал: "Нам следовало бы опираться на Турцию как на оплот против большевизма. Ошибочная политика нашей дипломатии привела к тому, что Турция сама превратилась в источник заразы".

Французская пресса требовала скорее закончить войну с кемалистами и заключить с ними союз. Де Бургонь, два года командовавший оккупационным корпусом в Константинополе, предлагал вернуть Кемалю Смирну и Фракию, чтобы вернее привлечь новую Турцию на свою сторону.

"Я думаю, - писал де Бургонь, - что это явилось бы не слишком дорогой платой за содействие единственной армии в мире, которая могла бы теперь выступить против большевиков" 1 .

1 ("Echo de Paris", 12. I. 1921. )

Вся эта шумиха была поднята не только из-за ближневосточных, но и из-за европейских дел. Франция осталась недовольна недавними соглашениями с Германией. Премьер Бриан, сменивший Мильерана, избранного в сентябре 1920 г. президентом, добивался нового нажима на Германию.

Маневры германского империализма

К тому же немцы отнюдь не собирались выполнять условия, принятые ими на конференции в Спа. Крупнейшие промышленники Германии, сами вызвавшие войну, теперь, после поражения, не хотели нести бремя репараций. Тяжёлая промышленность всячески уклонялась от репарационных платежей. Её представитель Стиннес вёл бешеную агитацию против выполнения условий мирного договора. Германский союз промышленников протестовал против угольного соглашения в Спа. Он требовал от правительства его пересмотра, доказывая, что реквизиция угля, производимая Антантой, оставляет Германию без лучших сортов кокса и угля. В то же время германские промышленники в широком масштабе заключали частные сделки на продажу угля иностранным покупателям.

Уклоняясь от репараций, германский империализм предлагал за то свои услуги для борьбы с большевизмом. В январе 1921 г. известный публицист и промышленник Арнольд Рехберг по поручению Людендорфа представил докладную записку руководящим деятелям Антанты с предложением организовать вооружённую интервенцию в Советскую Россию. Такую же позицию занимала и национал-социалистская партия Гитлера, состоявшая на содержании у рейхсвера. В новогоднем номере "Volkischer Beobachter" появилась статья балтийского немца Альфреда Розенберга с призывом организовать поход против Советского Союза. "Главное - это нанести русской армии второе поражение под Танненбергом и погнать её обратно в Россию, - говорилось в статье. - Это исключительно дело немцев, это и будет, собственно, началом нашего возрождения. Армия, хлынувшая назад в страну, будет самым лютым врагом советского правительства" 1 .

1 (К. Гейден, История германского фашизма, Соцэкгиз, М.-Л. 1935, стр. 37. )

Так как в марте должен был состояться плебисцит в Верхней Силезии, германское правительство заблаговременно начало принимать меры, чтобы заставить местное население высказаться за оставление области в пределах Германии. В Верхнюю Силезию были направлены фашистские отряды. Они терроризировали население. Участились убийства политических деятелей из-за угла. Преступники, попадавшиеся с поличным, присуждались германским правительством к смехотворным наказаниям.

Одновременно германская дипломатия за границей вела усиленную обработку общественного мнения. На всякого рода совещаниях и в комитетах германские представители выступали с докладными записками о тяжёлом финансовом и экономическом положении Германии. Большие надежды возлагали германские империалисты на Парижскую конференцию: на предварительной конференции экспертов в Брюсселе в конце 1920 г. немцы добились некоторых уступок и надеялись, что Парижская конференция их закрепит. На Парижской конференции (24-30 января 1921 г.) союзники представили свою схему уплаты репараций. Германия должна была платить ежегодные взносы: первые два года - по 2 миллиарда, три года - по 3 миллиарда, затем ещё три года - по 4 миллиарда, следующие три года - по 5 миллиардов и в оставшиеся 31 год - по 6 миллиардов золотых марок. Всего, таким образом, Германия должна была уплатить 226 миллиардов золотых марок. Всё имущество Германии, в частности выручка германских таможен, было объявлено гарантией выполнения репараций. В случае уклонения Германии от своих обязательств репарационная комиссия могла изъять поступления из таможен и даже взять в свои руки управление ими.

Решения Парижской конференции вызвали крайнее раздражение в Германии. Министр иностранных дел Симоне заявил английскому послу протест. Он снова грозил революцией в Германии. В ответ Германии было разрешено представить свои контрпретензии. Симоне немедленно заготовил предложения. Номинально он исходил из цифр Парижского соглашения, но при этом произвёл над ними ряд операций. Прежде всего он снова исключил из всей суммы репараций 20 миллиардов, якобы уже полностью уплаченных. Рядом чисто финансовых комбинаций Симоне свёл всю сумму репараций к 30 миллиардам золотых марок. При этом Симоне подчеркнул, что сумма эта может быть оплачена только в том случае, если Верхняя Силезия останется за Германской империей, а Германия получит возможность восстановить свою международную торговлю.

Лондонская конференция (февраль - март 1921 г.)

Некоторое время Симоне не решался опубликовать свои контрпредложения. Союзникам конференция он вручил их только 1 марта, спустя неделю после того, как началась новая Лондонская конференция (21 февраля - 14 марта 1921 г.), на которой выявились разногласия между Францией и Англией по ближневосточному вопросу. Репарации и ближневосточный вопрос оказались тесно связанными. Судьба одной проблемы в известной мере зависела от другой.

На Лондонской конференции представлены были Англия, Франция, Италия, Япония, Германия, Греция и две турецкие делегации - одна от анкарского правительства во главе с Бекир-Сами-беем и другая от константинопольского - с великим визирем Тевфик-пашой. Последний, однако, никакой роли не играл; выдвигался он только для того, чтобы оказать влияние на анкарское представительство.

На Лондонской конференции французский генерал Гуро, докладывая о военном положении в Турции, отметил, что турецкие войска сильнее греческих. Но греческие представители, выступившие на конференции, заявили, что будут продолжать войну до конца и что они решительно возражают против пересмотра Севрского договора. Обе турецкие делегации 25 февраля 1921 г. выступили с согласованными декларациями. Они требовали: 1) восстановить Турцию в границах 1913 г.; 2) очистить Смирну от греческих войск и вернуть её туркам; 3) гарантировать безопасность и суверенитет Турции при установлении свободы проливов; 4) уничтожить режим капитуляций; 5) предоставить Турции право иметь военно-морские силы, достаточные для защиты её берегов и территории.

Началась длительная дискуссия. Итальянские делегаты поддерживали пересмотр Севрского договора и настаивали на соглашении с кемалистами. Бриан занимал более умеренную позицию, но и он высказывался за частичное изменение Севрского договора. За кулисами Бриан довольно недвусмысленно давал понять кемалистам, что стоит за полное соглашение с Анкарой. Было очевидно, что французская дипломатия ведёт интригу против Англии и одновременно силится отдалить кемалистов от Советской России.

Английская дипломатия в свою очередь пыталась в частных переговорах договориться с Турцией. Турок явно хотели толкнуть против Советской страны. Ллойд Джордж имел беседу с главой турецкой делегации Векир-Сами-беем, который недавно побывал в Москве. Задав ему несколько вопросов о положении в Советской России, Ллойд Джордж в конце беседы сделал турку прямое предложение взять под протекторат Турции Закавказье вместе с бакинскими нефтяными источниками. По позднейшему свидетельству Мустафа-Кемаль-паши, об этих переговорах не знали прочие участники турецкой делегации. Но беседа Ллойд Джорджа была застенографирована. Копия стенограммы среди других бумаг была послана Бекир-Сами-бею, который имел обыкновение просматривать почту вместе с членами делегации. Увидев английский текст стенограммы, Бекир-Сами-бей решил, что имеет дело с обычными материалами конференции, поэтому он приказал переводчику тут же перевести документ на турецкий язык. Переводчик в присутствии других членов делегации стал читать документ вслух. В результате сведения о переговорах Ллойд Джорджа с Бекир-Сами-беем проникли в печать. Позже турецкое правительство объявило, что Бекир-Сами-бей вёл разговоры с английским министром по частной инициативе.

Одновременно турки вели за кулисами конференции переговоры и с Италией и Францией; с ними заключены были соглашения о прекращении военных действий и урегулировании экономических вопросов.

Убедившись, что соглашение с турками не состоится, Англия добилась от Франции поддержки своей позиции, обещая со своей стороны поддержать французов в репарационном вопросе. Французы отказались от своих обещаний туркам. 11 марта Бриан и глава итальянской делегации Сфорца сообщили туркам, а Ллойд Джордж и Керзон грекам, что союзники предлагают принять следующие решения: 1) эвакуацию союзных войск из Константинополя; 2) участие турок в союзническом финансово-контрольном комитете в Турции; 3) сохранение турецкого суверенитета в Смирне, но оставление в городе греческого гарнизона; 4) независимость Армении.

Ни турок, ни греков не удовлетворили эти предложения. Лондонская конференция кончилась провалом. Греция продолжала войну, а Турция вступила в переговоры с Советским правительством, которые закончились подписанием договора 16 марта 1921 г.

Лондонский ультиматум Германии

Наметившееся франко-английское сотрудничество на Ближнем Востоке позволяло Германии обеим странам выступить с единой точкой зрения и по вопросу о репарациях. Контрпретензии Симонса конференция отказалась обсуждать. 3 марта 1921 г. союзники вручили Германии свой меморандум. Союзники указывали, что в течение двух лет после подписания Версальского договора германское правительство не один раз его нарушало. Оно отказалось выдать преступников, нарушавших законы войны; оно не выполнило условий разоружения и не уплатило 20 миллиардов золотых марок деньгами или в натуре, как того требовали договор и обязательства, принятые в Спа; наконец, оно организовало военные формирования по всей стране, снабжая их тем оружием, которое должно было быть сдано союзникам.

"Союзники, - говорилось в меморандуме, - которые всегда были готовы выслушивать все разумные представления, основывающиеся на затруднениях Германии, теперь не хотят более допускать этих постоянных уклонений от выполнения договора" 1 . Если до 7 марта Германия не признает парижского решения, то союзники: 1) займут города Дюисбург, Рурорт и Дюссельдорф на правом берегу Рейна; 2) установят таможенные пункты на Рейне и на крайних границах предмостных укреплений, занятых союзниками.

1 ("Международная политика новейшего времени", ч. 3, вып. 2, стр. 82. )

К указанному сроку от Германии согласия не последовало. 8 марта войска союзников оккупировали указанные выше рейнские города, приступив также и к применению экономических санкций.

Ссылаясь на устав Лиги наций, германское правительство заявило протест против оккупации. Протест оказался безрезультатным. Тогда 20 апреля 1921 г. Германия официально обратилась к Соединённым штатам Америки с просьбой о посредничестве. 22 апреля Соединённые штаты Америки отклонили посредничество, но порекомендовали Германии составить новую схему репараций, чтобы переговоры могли быть возобновлены. Через лорда д"Абернона германское правительство узнало, что Англия непрочь пойти на новые переговоры. Ободрённое поддержкой, германское правительство представило 24 апреля 1921 г. новые предложения. Германия выражала готовность принять на себя обязательство репарационных платежей на общую сумму 50 миллиардов золотых марок по современной их стоимости. Германия предлагала немедленно выпустить международный заём и выручку от него передать в распоряжение союзников. Вместе с тем, явно спекулируя своим мнимым миролюбием, Германия заявляла о желании содействовать восстановлению опустошённых областей. Германское правительство поясняло, что "рассматривает это восстановление как наиболее срочную часть репараций, способную наиболее непосредственным образом смягчить бедствия войны и ненависть среди народов" 2 .

2 (Там же, стр. 86. )

Германское правительство соглашалось принять также на себя долговые обязательства союзников в отношении Соединённых штатов Америки. Этот пункт свидетельствовал о надежде Германии привлечь на свою сторону Соединённые штаты Америки, играя на их заинтересованности в получении долгов с Европы.

Германские предложения были подвергнуты обсуждению на второй Лондонской конференции, заседавшей с 29 апреля по 5 мая 1921 г. На конференции было рассмотрено решение репарационной комиссии о размере германских репараций. Общая сумма репараций была установлена в 132 миллиарда золотых марок. Одновременно репарационная комиссия представила схему уплаты репараций. 5 мая союзники вручили Германии ультиматум с требованием принять предложения репарационной комиссии и выполнить все остальные условия Версальского мира о разоружении и выдаче виновников войны. В случае отказа принять эти обязательства союзники угрожали занять Рур. На ответ давалось шесть дней. Ультиматум союзников вызвал политический кризис в Германии. Незадолго до окончания срока ультиматума, истекавшего 11 мая, в английское посольство в Берлине явился Штреземап. Он сообщил, что лидеры правительственных партий высказываются за принятие условий союзников, если только будут устранены некоторые неясные пункты ультиматума. Никаких уступок не последовало. Кабинет Ференбаха ушёл в отставку. Президент Эберт с большим трудом уговорил лидера католического центра доктора Вирта образовать новый кабинет, который опирался на коалицию из социал-демократов, центра и демократов. 11 мая 1921 г., за два часа до истечения срока ультиматума, правительство Вирта уведомило союзников, что германское правительство принимает все условия ультиматума.

Однако, приняв ультиматум союзников, германское правительство продолжало разжигать гражданскую войну в Верхней Силезии. Германия добивалась сохранения за собой всей этой области, зная, что против Франции её поддержат в этом вопросе Англия и Соединённые штаты Америки.

Межсоюзная комиссия предложила генералу Геферу, командующему германскими силами, прекратить столкновения с поляками и отозвать свои войска. Она пригрозила в противном случае вывести союзные войска из охраняемых ими промышленных районов Силезии.

Благодаря нажиму британской дипломатии между поляками и немцами было заключено перемирие. Однако достигнуть соглашения Германии с Польшей по вопросу о разделе Верхней Силезии не удалось. Поэтому решено было передать спор на рассмотрение Верховного совета союзников. Заседание Совета состоялось 8 августа 1921 г. в Париже. По предложению итальянских делегатов, Верховный совет постановил перенести верхне-силезский конфликт в Совет Лиги наций. Последний со своей стороны передал этот вопрос на рассмотрение подкомиссии в составе четырёх непостоянных своих членов: Бельгии, Испании, Бразилии и Китая. Комиссия в таком составе решила судьбу Верхней Силезии, разделив её между Германией и Польшей. 17 октября 1921 г. это решение было утверждено правительствами стран Антанты.

Анкарекий договор (20 октября 1921 г.)

Франция постаралась не остаться в долгу перед Англией за поддержку, оказываемую Германии английской дипломатией. Тайно от Англии французы начали переговоры с Турцией о заключении нового мирного договора. Переговоры вёл в Анкаре председатель французской сенатской комиссии по иностранным делам Франклен-Буйон. Когда англичане узнали о его поездке, они запросили объяснений в Париже. Бриан ответил, что Франклен-Буйон поехал в Анкару в качестве частного лица по торговым делам. В июле Бриан заверял англичан, что Франция не примет никаких обязательств в отношении Турции без согласования с британским правительством. В сентябре, когда переговоры в Анкаре были в полном разгаре, французское правительство вновь успокаивало Англию: на сей раз оно заявляло, что Франклен-Буйон приехал в Турцию со специальной комиссией, касающейся вопроса о военнопленных; ему-де предписано не затрагивать вопроса о мире.

После поражения греков при Сакарии, где трёхнедельная битва завершилась их полным разгромом и стремительным отступлением, Франклен-Буйон подписал 20 октября 1921 г. договор с Турцией. Договор предусматривал прекращение военных действий, эвакуацию французских войск из Киликии, предоставление французам железнодорожной концессии в Турции и т. д. Буйон не жалел ни золота, ни лести, чтобы добиться от турок желаемых уступок. Он хотел разрыва кемалистской Турции с Советской Россией, дружба с которой якобы несовместима с новым франко-турецким договором. Советовал он Турции также усилить агитацию против Англии в Ираке, уверяя, что осложнения в этой стране могут сделать англичан более уступчивыми.

Анкарский договор вызвал серьёзное недовольство в Англии. Керзон упрекал французов в том, что односторонним соглашением они нарушили ранее подписанные ими союзные обязательства и отдали Турции земли, завоёванные английскими войсками. Французская дипломатия заверяла, что Анкарский договор не направлен против Англии: он касается лишь частных вопросов франко-турецких отношений.

В версальской системе явно обозначались первые трещины.

Результатом Версальского, Сен-Жерменского, Трианонского, Нейиского, Севрского договоров явилась такая перестройка вропы, которая создала ряд государств, образованных без всякого учёта интересов и воли населявших их национальностей. Общая численность национальных меньшинств, получивших после войны чужое государственное подданство, достигала только в Европе 16 815 тысяч человек. Сам Ллойд Джордж, один из творцов версальской системы, признавал, что по установлении новых границ вместо одного эльзас-лотарингского вопроса в Европе возникли десятки таких же проблем. Многонациональная чересполосица, созданная Версалем, чревата была неизбежными конфликтами: они возникали из противоречий и трений между вновь созданными государствами и старыми державами, которые были расчленены после войны.

В центре Европы напряжённые отношения складывались между Германией, Чехословакией, Австрией. Обострены были взаимоотношения чехов с венграми PI поляками. Борьба шла между балканскими странами. Развивалось соперничество Англии и Франции из-за гегемонии в Европе, на Балканах, на Ближнем Востоке. Углублялась вражда между Францией и Германией, Италией и Францией. Все эти противоречия подтачивали и расшатывали версальскую систему. В целях её укрепления возникла мысль об объединении тех государств Центральной и Юго-восточной Европы, которые были особенно заинтересованы в сохранении послеверсальского status quo. Руководящую роль в этом деле взяла на себя французская дипломатия. Ещё 14 августа 1920 г., как уже упоминалось, между Чехословакией и Югославией был подписан в Белграде сроком на два года договор об оборонительном союзе. 23 апреля 1921 г. Румыния заключила союзный договор с чехословаками, направленный против Венгрии. 7 июня 1921 г. был заключён договор между Румынией и Югославией. Наконец, 31 августа 1922 г. был подписан договор между Чехословакией и Югославией, по которому действие союзного соглашения от 14 августа 1920 г. было продлено на пять лет. Так сложилась Малая Антанта из Румынии, Чехословакии и Югославии - французский страж Версаля на юго-востоке Европы. Ни Польша, ни Греция к Малой Антанте не примкнули, хотя 3 марта 1921 г. и был подписан договор о румыно-польском союзе.

Все эти противоречия подготовляли будущий кризис версальской системы.

“План Дауэса”, был принят на проходившей в Лондоне с 16 июля по 16 августа 1924 г. международной конференции, на которой присутствовали страны-получатели репараций, Германия и США, представленные неофициальными наблюдателями, но в период ее работы в Лондон приехали Д.П. Морган, Т. Ламонт, министр финансов США Э. Меллон, представители крупнейших банковских домов, которые приступили к финансированию Европы сразу же после окончания войны. В Европу прибыл государственный секретарь США Ч. Юз, который появился под предлогом получения почетного звания профессора права одного из университетов. Его сопровождала целая группа международных юристов и специалистов по вопросам финансов. Перед прибытием в Лондон он посетил многие страны Европы, и в том числе Францию, где после неудачного вторжения в Рур, организовавшее его правительство Пуанкаре ушло в отставку, и к власти пришло правительство “левого блока” во главе с Э. Эррио. Пребывание в Европе столь мощной “группы давления” не могло не оказать влияния на участников конференции. Американские финансисты, находясь за кулисами конференции, оказывали прямое давление на ее решения. Морган, например, потребовал, чтобы впредь Репарационная комиссия была лишена права решения вопроса о санкциях против Германии в случае ее уклонения от уплаты репараций, а французские и бельгийские войска выведены из Рура, он также предлагал обсудить вопрос о досрочной эвакуации Рейнской области и “дать удовлетворительную интерпретацию Версальского мирного договора”. На конференции развернулась борьба почти по всем вопросам. Особенно острый характер она носила по проблеме “умышленного уклонения” Германии от уплаты репараций. Неофициальные наблюдатели от США и поддерживавшие их английские представители настояли на том, чтобы право определять санкции было передано из рук Репарационной комиссии генеральному агенту по репарациям, которым был назначен американский дипломат и финансист П. Джильберт. Так как Франция проявляла неуступчивость в этом вопросе, Юз и Меллон напомнили, что взятый ею в США заем в 100 млн. дол. в марте 1924 г., нужно будет погашать с сентября того же года, и Франция отступила. Таким же образом в результате силового давления Франция пошла на уступки в вопросе об эвакуации Рура (до 1 января 1925 г.) и по другим вопросам. 16 августа 1924 г. состоялось заключительное заседание конференции. Несмотря на яростное сопротивление, которое встретили Эррио в Национальном собрании Франции и канцлер В. Маркс в германском Рейхстаге, обе страны осознавали, что у них нет альтернативы “плану Дауэса”. Восстановление германской экономики за счет международного займа могло послужить началом уплаты репараций. “План Дауэса” спасал Германию от всеобщего хаоса, способствовал ее военно-промышленному возрождению. В советской литературе бытует мнение, что “план Дауэса” был направлен на закабаление российского рынка германскими товарами и превращение ее в аграрносырьевой придаток Германии. Но при этом не следует забывать, что СССР, начиная индустриализацию, был заинтересован в получении из Германии, Англии и всех стран целого ряда товаров, в первую очередь станков, оборудования и мог расплачиваться за них продукцией своего сельского хозяйства и сырьем. Кроме того, при том жестком режиме, который установила Коммунистическая партия в первые годы советской власти, при наличии монополии внешней торговли речь о закабалении русского рынка вообще не шла. “План Дауэса” по времени совпал с началом стабилизации капитализма в Европе и эрой “процветания” в США. Он на время снял остроту противоречий между Францией и Англией, США и Германий, которые не смогли устранить разногласия по столь важному вопросу как сохранение мира и безопасности в Европе. “План Дауэса” означал крах попыток французской дипломатии навязать силовое решение репарационного вопроса. Он также показал, что, несмотря на все заявления американских правительственных кругов об изоляции от европейских проблем, США не могли не принимать участие в решении проблем, от которых зависело установление гегемонии доллара в Европе.

Еще по теме 3.2. Лондонская репарационная конференция:

1. IV. Интернационал после Парижской Коммуны.-Борьба Маркса с Бакуниным. - Лондонская конференция 1871. г.-Пятый конгресс Интернационала в Гааге.- Распадение Интернационала, - Юрская Федерация Интернационала и попытка федералистов сохранить единство Международного Товарищества Рабочих.
2. Регламент конференции адвокатов г. Москвы Утвержден решением Второй ежегодной Конференции адвокатов г. Москвы от 22 ноября 2003 года