Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно
В понедельник, 12 мая в МЕОЦ состоялась встреча с известной журналисткой, автором еженедельной колонки в газете «Московский комсомолец», Юлией Калининой. Еще перед началом встречи зрители говорили мне, что относятся к Юлии Михайловне с большой симпатией, им нравится, как и о чем она пишет. Собрался полный зал. После вечера, в своем небольшом видеоинтервью для МЕОЦа Юлия сказала, что такое количество народа, пришедшего на встречу с ней, стало для нее полной неожиданностью. Как говорится, автор встретился лицом к лицу со своим читателем. Журналистка еще не успела сесть за столик с микрофоном, а записки из зала уже лежали на столе. Кто-то порывался выкрикнуть вопрос с места. А Юля не сказала еще ни слова! Зрители немного успокоились, и, прежде чем давать ответы на вопросы, Калинина рассказала немного о себе.Так как становятся журналистами? Оказывается, совсем необязательно заканчивать журфак МГУ. Юля - выпускница историко-архивного института. Несколько лет проработала в детской библиотеке, где вынуждена была заниматься приписками по настоятельному требованию заведующей библиотекой. В советское время «приписывали» всех, даже читателей. За день приходила 3-4 ребенка, а по формулярам получалось в десятки раз больше. В конце концов, молодому специалисту осточертело это тупое и бесполезное занятие, и она перешла на работу во взрослую библиотеку, правда там было не лучше. К интересной и интеллектуальной работе нельзя отнести расстановку карточек в каталогах. Как-то раз в библиотеке засорилась канализация. Сантехники устранили причину - библиотечные карточки. Кто-то из работников не расставлял их по каталогам, а просто спускал в унитаз. Такое «ноу-хау» не только нанесло вред местам общего пользования, но и привело к потере многих книг. Разве найдешь на полке неучтенную книгу, когда фонд библиотеки составлял несколько сотен тысяч экземпляров.Если бы не перестройка, мы бы никогда не узнали о журналисте Юлии Калининой. Настало время тотальной невыплаты зарплат и гласности. В Россию потянулись всякого рода иностранцы с демократическими идеями о том, как им обустроить нашу Россию. Эти сеятели разумного, доброго, вечного по-русски не говорили, но любили проводить всевозможные конгрессы. Нужны были переводчики. Калинина хорошо знает английский. Таким образом, она покинула пыльные и безденежные библиотечные полки и подалась в переводчики. Деньги были мизерные, но все же были. И потом все эти американцы и их конгрессы выглядели очень забавно с точки зрения интеллигентного российского человека. Внимание, на конгрессе феминисток в Дубне (ну, не прожить России без феминизма никогда) Юлия познакомилась и подружилась с журналистами из МК. Они освящали это важное событие в прессе. Друзья позвали ее в МК. Он пришла и осталась там до сегодняшнего дня. Так что спасибо большое американским феминисткам.После гибели Дмитрия Холодова кавказская тема досталась Юле как бы по наследству. Она ездила в Чечню каждый месяц. Мы все помним ее замечательные репортажи. Острые, честные и очень человеческие. Первую чеченскую войну Юля провела практически на передовой. После неудавшегося перемирия Юлю перестали пускать в Чечню по разным причинам: и в целях ее безопасности, и в каких-то других целях. Калинина стала вести колонку «Время в зеркале итогов», которая была очень популярна среди читателей. Колонка просуществовала 10 лет. Это очень большой срок для газеты. Сейчас эта колонка называется по другому. Юля несколько изменила стиль и пишет от лица трудовой женщины о проблемах нашей повседневной жизни, о наших отношениях с государством, о наших взглядах на политиков и политику, о детях, о милиции, о стариках… Мы, читатели, совпадаем с журналисткой во мнениях на 200%. Юлия пишет то, что мы думаем.Так состоялось более близкое знакомство с Юлией Калининой. Настало время вопросов и ответов.Наши евреи оказались очень политизированной аудиторией с широким спектром интересов. Путин и Медведев — найди сходства и различия. Чеченя и Кадыров — кто в доме хозяин (конечно Кадыров, а не…). Журналисты и власть - танго вдвоем или «Я с вами танцевать не буду!». Демократия и Россия — что было, что будет, чем дело кончится. Калинина и еврейство - не по Галахе, но да. Российская армия и ее командующие - кому на Руси жить хорошо. Холодов и Политковская - а здесь не смешно и не сделано ничего и никем.Я не пишу конкретно вопросы и ответы. Темы разговора вам понятны. Ответы вы тоже все знаете, потому что мы все совпадаем на 200%. А вот об одном моменте хочу сказать поподробнее. Одна дама с места спросила о том, почему все говорят о Холокосте отдельно, как об особой трагедии, ведь в России в Великую Отечественную Войну погибло 26 миллионов. Зал замер. И Юля ответила, что когда вас преследуют и уничтожают за то, что вы с оружием в руках сопротивляетесь врагу, за то, что вы другой веры, за то, что у вас другие взгляды, это ужасно, но это следствие вашего выбора. А если вы ничего не сделали, а просто родились, и родители ваши Сара и Абрам, и только за это вы подлежите полному уничтожению - это противоречит всем законам бытия, это катастрофа, ибо национальность изменить невозможно. Нельзя изменить солнце, нельзя упразднить смену дня и ночи, нельзя изменить вселенную, это под силу лишь Вс-вышнему. Здесь у вас нет выбора.После окончания вечера зрители обступили Юлию, благодарили, дарили цветы и продолжали задавать вопросы. Известная журналистка была немного смущена таким вниманием и такой своей заслуженной популярностью. Спасибо, Юлия Михайловна за прекрасную и содержательную встречу. Надеемся на новую.L
Пятнадцать тысяч членов партии “Родина”, поставившие свои подписи под требованием запретить в России еврейские общественные организации - все, как один, с огоньками. Можно даже сказать, не с огоньками, а с хорошими такими, мощными факелами в мозгах, испепеляющими все живое. Вообще людей с огоньками на эту тему гораздо больше, чем пятнадцать тысяч. Только в нашей стране их миллионы. Я подозреваю, их даже больше, чем людей, у которых огоньки горят из-за того, что самые зверские наши враги - это американцы. Хотя и таких тоже немало. В самых высоких властных структурах мне встречались люди, у которых посреди благопристойной беседы неожиданно менялось выражение лица, и они со свистом уносились в страшные дебри, где евреи правят миром. И все правительство - евреи, и жены у них евреи, и Пугачева еврей, и Ельцин еврей, и Путин еврей, и собака у него тоже еврей. Ой, беда, беда.
Чистый прагматизм. Нам выгодно, и мы сотрудничаем, не вникая в особенности внутренней жизни иранского государства. Хотя особенности там есть, и весьма специфические. Достаточно услышать выступления президента Ирана, предлагающего стереть Израиль с лица земли, и все станет ясно. Могу добавить еще впечатления моего приятеля, спортивного тренера, работавшего по контракту в Тегеране с иранской сборной. Ему запомнилось, что занятия в школе там начинаются с того, что дети хором скандируют: “Убей еврея”…О, конечно, все кого-то любят, а кого-то не любят. Обычное дело. У нас вон тоже сплошь и рядом то те хитрые, то эти коварные. Но у нас бытовой национализм, а в Иране ксенофобия является государственной политикой. Люди, выросшие в такой атмосфере, ничем не отличаются от Александра Копцева, ворвавшегося давеча с ножом в синагогу… Фанатизм, экстремизм, терроризм… Градус ненависти к евреям в иранском обществе настолько высок, что, если Иран получит ядерное оружие, дальше можно будет ждать чего угодно. Удара по Израилю, например. В такое же сумеречное состояние впал Александр Копцев, начитавшийся антисемитских сайтов. Человек накачивается ненавистью, пока у него полностью не заклинит мозги, а потом идет убивать. Конечно, Израиль имеет в виду такую возможность. И Штаты тоже ее имеют. И все понимают, что, наверное, в таком случае придется наносить превентивные удары по иранским базам. (Из статьи в газете ”Московскуй комсомолец” от 20 января 2006 года – А.З.)
27 января 1945 года советские войска освободили концентрационный лагерь Освенцим-Биркенау. Как свидетельствуют материалы Нюрнбергского процесса, гитлеровцы уничтожили там 2,8 миллиона человек. Девяносто процентов из них были евреями. По решению ООН, принятому в 2005 году, 27 января считается Всемирным днем памяти жертв Холокоста. Уникальность Холокоста в том, что это единственный прецедент в истории, когда Государство объявило войну Нации и принялось уничтожать ее представителей по всему свету, стремясь вывести их под корень. Все войны и столкновения на национальной почве, которые пережило и продолжает переживать человечество, всегда имели какие-то объяснимые причины - территориальные, экономические, религиозные. Но запланированное, систематическое, осуществляемое на промышленной основе убийство людей еврейской национальности любого пола и возраста таких причин не имело. Просто гитлеровцы решили, что их не должно быть на земле, и принялись осуществлять свое решение с немецкой последовательностью и прагматизмом. Они были настолько обуяны своим замыслом, что не могли остановиться, даже когда Советская Армия входила в Восточную Европу. Ясно было, что война проиграна, Германия в беде, а они, несмотря ни на что, продолжали свозить венгерских евреев в Аушвиц (там были убиты 400 тысяч человек). В Израиле Холокост называют Катастрофой. Катастрофа пишется и произносится с большой буквы, и всем понятно, о чем речь. Причины и последствия Катастрофы изучают ученые. В школах и университетах проходят уроки и лекции. Мемориал памяти жертв собирает и хранит свидетельства. В Израиле считают, что это нужно не только евреям, это нужно всем. Евреи - это система раннего предупреждения. Чем больше людей будут знать о Холокосте, тем меньше шансов, что подобная трагедия повторится. Причем не обязательно с еврейской нацией - с любой другой. 27 января в Израиле по всей стране звучат сирены. Они плачут о людях, умерших в гетто, расстрелянных в лесах и оврагах, задушенных в газовых камерах. (Из статьи ”Евреи раннего предупреждения” в газете ”Московский комсомолец”, 28.01.2008 – А.З.)
Родители растят сына восемнадцать лет и, как положено, заботятся о потомстве: кормят, наставляют, переживают с ним его невзгоды, лечат от болезней... Потом наступает день, и сын уходит в армию. И родители тут же теряют все свои права. Сын - наследник и опора, часть их самих, а они ничего не могут для него сделать. Ни защитить от несправедливости, ни уберечь от беспредела, даже к врачу отвести и то не могут. Противоестественно, дико, невыносимо для родителей, но закон не оставляет им права спасать своего ребенка.
Ночью звонок в дверь - короткий и страшный. Вы открываете. На пороге сын - солдат срочной службы, которому сейчас положено находиться в рядах Российской армии. Простуженный напрочь, температура сорок. Черные синяки вокруг глаз - то ли фингалы, то ли сотрясение мозга. Стоять не может, сползает по стене на корточки.
Что делать родителям в такой ситуации?
Или другой вариант: сын-солдат присылает письмо: “Все, больше не могу. Если не заберете, вам меня привезут”. Что значит - привезут? А то и значит, что своими ногами он домой уже не вернется.
Что делать? Не ехать? “Денег нет на билет, терпи, сынок, будь мужчиной”? Ну да, Андрею Сычеву мать так и сказала, когда он просил забрать его из части на новогодние праздники…
А бывает, сын ничего не просит. Родители сами едут проведать, и к ним на КПП выходит некто, кого они не узнают. Распухшая, как у слона, переносица, сломан нос, взгляд затравленный, хромает, кашляет, как чахоточный, садится бочком, опираясь на табуретку. Поедемте, говорит, скорее на рынок, покупать “дедам” колбасу, курицу, кофе, пиво, сигареты, конфеты, телефоны, ремни, пряжки, зубную пасту, все-все. А то меня тут убьют.
Что должны делать мать с отцом?
* * *
Трофимов Дмитрий Вячеславович из деревни Поручиково, Заинский район, Татарстан, прибыл на военную службу 16 декабря 2004 г. в Сызранский военный авиационный институт, автовзвод управления. 29 декабря к нему приехали мать с отцом. Он похудел, хромал и вид имел загнанный. Родители провели с ним день, переночевали в местной гостинице. На следующее утро сына отпустили их проводить. В казарме минувшей ночью его снова били. Дикая головная боль, нижнее белье в моче, видно, валялся без сознания, но где, как - ничего не помнит.Отец открыл дверь машины, велел садиться. Включил зажигание и повез ребенка домой. А вы бы что сделали на его месте?
Как только закончились “новогодние” выходные, отец отнес в военкомат заявление сына о том, что он покинул часть по настоянию родителей, и объяснение причин на пятнадцати листах. Вот выдержки (орфография сохранена):
“2З.12.2004 примерно в 14 часов нас (трех новобранцев) определили в авто взвод управления… 24.12.2004 г. рядовой Иван Бережной научил меня как нужно ставить “лося” - это когда ладони накладываются одна на другую, скрещивая их примерно под углом 120 градусов, и прикладываются ко лбу, и старослужащий бьет кулаком по внутренней стороне ладони, размахиваясь с плеча так, что от удара относило назад на метр, а иногда и на 1,5-2 метра, после чего голова очень сильно болела. При этом, как объяснил мне рядовой Александр Золотарев, нужно было говорить такие выражения: до получения “лося” - “ставь лося за тупость”, а после получения фразу: “не желаете ли еще”…
Я должен был беспрекословно выполнять следующие действия без напоминания: складывать форму военнослужащих, заправлять и расправлять для всех кровати, подавать старослужащим горячий кофе или чай с сахаром без единой чаинки в постель так, чтоб этого не заметили. При себе всегда иметь сигареты “Next” и зажигалку, чтоб по первому зову я бежал и давал прикурить. При невыполнении в течение одной минуты хотя бы одного поручения можно было получить от одного до десяти “лосей” за один раз…
По казарме мне запрещалось ходить пешком, а все передвижения осуществлялись бегом. Четырем старослужащим, которые прослужили полтора года, каждый день надо было ложить под одеяло по сигарете, троим “Winston” и одному “Camel”, подписывая каждую сигарету числом, сколько дней старослужащим осталось до приказа, и еще заворачивать в бумажку со следующим текстом: “Дорогому дедушке (имя дедушки) до приказа осталось (количество дней)”. Все это нужно было делать, чтобы старослужащие меня не заметили, а иначе поставят несколько “лосей”. Сигареты, чай, кофе, зубную пасту и крем для бритья старослужащих я должен был покупать за деньги из своего кармана, и если даже нет денег, то найди, где хочешь, и принеси...
С 24.12.2005 по З0.12.2005 я получил более 70 “лосей” в разное время от разных сослуживцев и при разных обстоятельствах, от чего голова сильно болела и болит до сих пор…”
* * *
По просьбе “МК” военный прокурор Московского гарнизона Владимир Николаевич Мулов разъяснил, как следует действовать родителям военнослужащего, оставившего часть по причине неуставных отношений.В первую очередь надо помнить, что, если военнослужащий по призыву самовольно оставляет часть, он считается потерявшимся в течение двух суток. На третьи сутки наступает уголовная ответственность, и тогда дезертир идет под суд. Поэтому любящие родители должны как можно скорее явиться в военную прокуратуру и заявить, что их сын убыл из части - этим они обезопасят себя и ребенка. Прячась, люди только загоняют себя в угол.
Если до военной прокуратуры не добраться, надо заявить в военкомат. Военком сам не может задержать самовольно оставившего часть военнослужащего, он должен сообщить в прокуратуру. Также не могут этого сделать и представители части. Если они приезжают домой и требуют сына - не отдавать. Отдать только представителям военной прокуратуры.
Если военнослужащие “сдаются” или задерживаются на территории Московского гарнизона, их направляют на сборный пункт. В гарнизоне десять сборных пунктов - есть свой у десантников, моряков, ракетчиков, а также у МЧС, ФПС и ВВ МВД.
Сборный пункт сухопутчиков в районе метро “Полежаевская” находится в ведении военной комендатуры Московского гарнизона. Сейчас там содержатся 43 солдата - дезертиры и свидетели, проходящие по делам о неуставных отношениях. 9 из 43 находятся в психиатрических больницах Минобороны. Еще 8 - в госпиталях. Остальные проходят врачебные комиссии и ездят в прокуратуру на допросы.
Поскольку на сборном пункте сплошные страдальцы, дедовщины там нет. С родителями можно встречаться по выходным, по вечерам - созваниваться по телефону. Обстановка настолько спокойная, что многие хотят остаться и продолжать здесь службу. Но если ВВК не признает солдата негодным и не комиссует, через два-три месяца его отправляют со сборного пункта в часть, но ни в коем случае не в ту, из какой он бежал, а непременно в другую.
К сожалению, такие сборные пункты есть только в Московском гарнизоне. Дезертиры, задержанные в других округах, направляются в свою часть, либо - в лучшем случае - в сборный пункт армии, оборудованный на отдельном этаже обычной казармы.
Мне удалось поговорить с одним из военнослужащих, который сейчас находится на сборном пункте Московской комендатуры. Он и два других москвича после учебки были направлены в полк во Владикавказе, где к ним немедленно были применены неуставные отношения. Москвичи терпели недолго, потом покинули расположение и пошли жаловаться в военную прокуратуру, откуда их тут же вернули обратно в часть.
Тогда они поступили иначе: опять ушли и прятались у какой-то сердобольной женщины, пока родители не прислали им паспорта и гражданскую одежду. Потом купили билеты на поезд, приехали в Москву и уже здесь пошли в военную прокуратуру, откуда их и направили на сборный пункт. Двое сейчас в госпиталях, проблемы со здоровьем, а один вполне здоров и спокоен, поскольку ему твердо обещали, что во Владикавказ больше не отправят.
* * *
Трофимовы не знали, как по закону должны действовать родители сына, который систематически подвергается в армии избиениям и унижениям. Поэтому они действовали, повинуясь родительским чувствам. Сразу после праздников отправились с сыном в больницу. Медицинское обследование зафиксировало черепно-мозговую травму, сотрясение мозга, перелом 12-го ребра, травму шейного позвонка, опущение почки.Отец Вячеслав Борисович возмущен был до глубины души. Зачем он сына растил? Чтоб какие-то подонки унижали его и калечили? Нет, он не против службы в армии. Но прислуживать “дорогим “дедушкам” - не есть обучение военному делу. Это, извините, не армия. И не служба.
С позиции отца Вячеслав Борисович был совершенно прав. Но не с позиции закона. Поэтому блюстители правопорядка тут же стали его атаковать. Военком, участковый милиционер, следователь угрозыска, офицеры из части, где служил Дмитрий, приезжали, пугали, угрожали, устраивали засады, гонялись за ним с пистолетом по городу, рвались в дом и требовали от родителей выдать сына, не предъявляя при этом ни ордеров, ни постановлений.
В конце концов Трофимовы обратились в прокуратуру - уже не в военную, а в территориальную: просили защитить от неправомерных действий. Почему их преследуют, как опасных преступников? Сын дал объяснение причин, по которым родители забрали его из армии. Сдано в военкомат в первых числах января 2005 года. Он получил травмы, с которыми продолжать службу не может, - есть медицинское заключение, оно тоже передано в военкомат. Ребенка им покалечили. Чего еще от них надо военным? Мало покалечили? Хотят добить сына, а заодно родителей?
До сентября 2005 года Трофимовы даже не знали, что на Дмитрия возбуждено уголовное дело “за самовольное оставление места службы” и следователь военной прокуратуры Сызранского гарнизона вынес постановление о его розыске и привлечении в качестве обвиняемого.
…С того момента, как родители забрали рядового Трофимова из армии, прошло полтора года. До сегодняшнего дня они не сдались и сына не вернули, прячут по родным и знакомым. Но встает вопрос: сколько он может прятаться? Ведь это тоже не жизнь для парня. К тому же ему надо лечиться, а его ни в больницу нельзя положить без паспорта, ни в Москву отвезти к специалистам.
* * *
“…Пьяный Иван Бережной то ли от скуки, то ли от нечего делать в течение минут пяти отвешивал мне “лосей”, ржа и наслаждаясь процессом говорил, что это за “тупость” и все тут. В этот момент у меня от “лосей” на лбу появилась мозоль со светло-коричневой коркой, в связи с этим пьяный Иван Бережной пробил с плеча кулаком мне в грудь. Я закашлялся и окончательно потерялся, очнулся от сильной боли в правом и левом боку. Что со мной сделали, я не знаю и не помню, т.к. уже плохо соображал.После этого кто-то из военнослужащих толкнул меня, и я упал. Упал неудачно, разодрав мозоль на мизинце... Сначала я не почувствовал, что идет кровь, и стоял еще минуту, получая “лосей”, и после чего побежал готовить кофе, но кофе мне приготовить так и не удалось, т.к. меня позвали. Где я стоял, натекла лужа крови, и сержант с соседнего кубрика сорвал со своей койки одеяло и вытер им пол, сказав: “Я из-за тебя, сука, одеяло испачкал кровью! Слушай сюда! Сегодня ночью дневальный будит тебя в 1.00, и ты стираешь одеяло. Как - меня не е…т, а утром чтоб оно сушилось на шведской стенке в спорткубрике чистое. Понял?”
Кровь шла еще минут пять, даже холодная вода не помогала. Старослужащий Василий Терехин разрешил мне лечь спать до отбоя, сказал, чтобы меня никто не трогал. Но двум старослужащим это очень не понравилось, и после отбоя рядовой Костя Таныгин заехал мне сонному пару раз подушкой по голове со всей дури, и Иван Бережной перевернул койку вместе со мной вверх тормашками, т.к. они говорили, что у меня все в порядке и ничего не болит, а я просто “кошу”, отвесили мне “лосей”, успокоились и заснули. Дежурный офицер в течение всего этого времени находился в канцелярии и ни разу не прошел по казарме.
Дневальный поднял меня в 1.00, и я, взяв одеяло, мыло и зубную щетку, пошел в туалет… Провозился до З-х ночи, затем попросил дневального, чтоб он разбудил меня в 5 часов утра, чтоб к 6 утра я успел приготовить чашку кофе Ивану Бережному, подписать бумажки “дедам”, постирать себе подшиву, умыться и побриться, принести швабру, ведро и тряпку для утренней уборки кубрика…”
* * *
Рядовой Дмитрий Трофимов - не преступник, а жертва преступников, но доказать это совершенно невозможно. Отец, впрочем, пытался. Направил обращение Генеральному прокурору по поводу применения “неуставных методов воздействия к его сыну”. Ответ пришел из военной прокуратуры Сызранского гарнизона: “По Вашему заявлению о нарушении в отношении Вашего сына Трофимова Д.В. уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности со стороны военнослужащих автомобильного взвода Сызранского ВВАУЛ в возбуждении уголовного дела в их отношении отказано за отсутствием состава преступления”.“…В ходе проведенной проверки было установлено, что по прибытию в автомобильный взвод СВВАУЛ Трофимов Д.В. с первого дня зарекомендовал себя ленивым военнослужащим, требующим контроля при выполнении поставленной задачи, человеком, трудно адаптирующимся к условиям военной службы и в воинском коллективе. …Трофимов Д.В. ни разу не заявлял командиру взвода и другим должностным лицам (начальникам) о применении к нему неуставных отношений. Опрошенные в полном составе сослуживцы Трофимова Д.В. пояснили, что неуставные отношения к нему не применялись”.
Ага, можно подумать, следователь, проводивший проверку в части, рассчитывал, что сослуживцы в полном составе ему скажут: “Отличный был парень, этот Трофимов, но его тут так лупили, так лупили...”
Офицеры и старослужащие никогда не признают “неуставняк”, потому что тогда их самих надо наказывать. Другие свидетели молчат, потому что запуганы. Но если никто не подтверждает наличие неуставных отношений в подразделении, это не значит, что их нет. И кстати, сам рядовой Трофимов в своей объяснительной, похоже, так и не дошедшей до военной прокуратуры, очень доходчиво разъяснил, почему не жаловался командирам:
“Весь беспорядок в казарме создают и поддерживают сами офицеры, т.к. они знают про дедовщину и беспредельные приколы, но на все закрывают глаза. Им на все глубоко наплевать: дежурят так, лишь бы день прошел…
Вот, например, в моем случае, когда прапорщик увидел, что Коля Таныгин заставляет меня приседать с табуретом в руках, вызвал меня к себе и спросил, что случилось. Я сказал, все в порядке. Ну зачем же спрашивать, если все видел своими глазами, кто меня заставлял. А вопрос “что случилось?” задавался для того, чтоб я в дальнейшем не мог пожаловаться выше, т.к. если ничего не случилось, значит, ничего и не было. А скажи я ему, все как было, с именами и фамилиями в деталях, это все равно бы ничего не изменило; старослужащему просто погрозили бы пальцем и сказали, что так делать нехорошо, а я вряд ли бы дожил до утра. И какой в этом смысл?!”
Смысла нет. Но, с другой стороны, где он есть? Какой, скажем, смысл уйме взрослых серьезных людей - следователям, участковым, военкомам, офицерам - самоотверженно тратить силы и время, загоняя в армию пацана, чтоб он там делал кофе и чай великовозрастным дегенератам, стелил постели и клал под одеяло сигареты “дорогому “дедушке”?
* * *
У Дмитрия Трофимова теперь вариантов немного. Если он без паспорта доберется до Москвы и здесь сдастся военной прокуратуре, его отправят на сборный пункт, проведут медицинское обследование и, возможно, комиссуют. Если не комиссуют - тогда суд и три месяца дисбата, а потом обратно в ряды - дослуживать.Если он сдастся в Заинске - тогда его, по всей видимости, отправят обратно в Сызрань. Несмотря на то что пытавшие его “деды” уже демобилизовались, в части придется несладко.
Можно уехать в другой регион, купить фальшивый паспорт или жить без паспорта.
Можно каким-то образом перебраться за границу. Интерпол не разыскивает лиц, совершивших воинские преступления.
Но все это плохие варианты. А хороших, легких - нет. Так же, как нет надежного способа защитить своего ребенка от дедовщины в армии. Законы не оставляют родителям такой возможности. Все, что они могут, - постараться не сделать хуже. Не прятать сына. Не усугублять его беду - беду человека, загнанного в угол.
Людей не жалко
Жизнь глазами домохозяйки
Материал: Калинина Юлия
Моя соседка пошла выбрасывать мусор и услышала писк. Заглянула в бак - а там три крошечных котенка. Глазки голубые - только открылись.
Вытащила, отнесла домой. Стала их из соски кормить, выхаживать. В первый день вроде ничего были котята, а потом разболелись.
Понесла в клинику. Врач сказал, сильно простужены. Уколы делали, таблетки. Соседка - человек небогатый, из-за кризиса работу потеряла. Но денег на котят не жалела. Только не помогло ничего. Слишком долго они были на холоде.
Кто-то выкинул, потому что не нужны. Кто-то подобрал, потому что живые.
И тот - человек, и этот - человек. Но будто существа разной породы.
Одни люди жалеют все, что живое. Другим - никакой разницы: выбросить на помойку старое пальто или ненужных котят.
Подругу мою задушили комнатные цветы. Она их рассаживает, поливает, создает условия, и их становится все больше и больше. Квартира маленькая, ставить цветы некуда. Я говорю, выкинь. Нет, она не может. Как, говорит, я их выкину. Они живые.
Мама другой подруги не может выкинуть кефирный гриб. Он так разросся, что производит кефир в промышленном количестве. От него надо оторвать кусочек и оставить - пусть вырабатывает грамм триста в день. Но куда девать ту часть гриба, что не нужна? Может быть, в унитаз?
Да вы что! Ни в коем случае! Он же живой!
Живой - это что-то святое. Для одних людей. Другие никакой святости не ощущают. Осенью они бросят на даче собаку, потому что она лает и ее неудобно держать в городе. А другие люди ее пожалеют, заберут себе в крошечную квартиру и будут носиться с ней до конца жизни.
Я не хочу сказать, что одни люди - хорошие, а другие - плохие. Я хочу сказать, что отношение к живому делит людей на два лагеря. И непонятно, почему одни - в первом лагере, где выбрасывают котят. А другие - во втором, где их подбирают.
Либерал Борис Немцов в своей книжке рассказал историю про Путина. Немцов был тогда вице-премьером, а Путин - кажется, руководителем Контрольно-ревизионного управления в Администрации Президента. И было назначено какое-то важное совещание. Путин должен был там присутствовать, но он позвонил и сказал, что на совещание не приедет, потому что у него заболела собака.
Немцов с возмущением вспоминает тот случай: из-за собаки пропустить совещание! А я понимаю Путина. Если бы у меня заболела собака, я бы тоже никуда не поехала.
Ответственное отношение к животным - не от ума и не от убеждений. С ним рождаются. Или оно есть, или его нет. Если его нет - ничего объяснить невозможно. Даже не надо пытаться. Лучше, наоборот, помалкивать.
Люди, которые выбрасывают котят, считают трепетное отношение к живому психическим отклонением. Поэтому люди, которые подбирают котят, скрывают его, как свою слабость.
Но есть фраза, по которой их легко опознать. Если человек говорит: “Мне совсем не жалко людей” - значит, он из того лагеря, где спасают котят.
Людей не жалко, потому что они сами виноваты в своих несчастьях и сами могут помочь себе. У людей есть руки, мозги, инструменты. У них есть права и рычаги. Они могут требовать и добиваться. А животные и растения не могут добиваться. Они беспомощны. Они даже таблетку не смогут проглотить самостоятельно, если заболеют.
Если человек говорит, что ему не жалко людей, - скорее всего у него четыре кошки и три собаки, все подобраны больными и несчастными.
Но если он скажет, что ему жалко людей, - вы вряд ли найдете у него дома больных старух, которых он приютил из жалости.
В этом и есть вся разница.