Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Реферат

Русская журналистика начала XX века

1. С чего всё начиналось

2. Представители новой журналистики

2.1 Влас Михайлович Дорошевич

2.2 Александр Валентинович Амфитеатров

2.3 Владимир Алексеевич Гиляровский

Заключение

Список используемой литературы

1. С чего всё начиналось

Временные рамки понятия «русская журналистика начала XX века» гораздо шире чем само понятие. Этот период начался ещё в 90-е годы XIX века. Именно тогда в России на почве народнических идей и волнений, на почве недовольства самодержавием начала зарождаться новая культура. В литературе появились новые направления, новые лица, новые идеалы. Всё это не могло не сказаться на журналистике, ведь во все времена литература и журналистика были связаны между собой пусть и невидимыми, неощутимыми, но в тоже время неразрывными нитями.

В 1890-е годы большое влияние на Россию оказал капиталистический путь развития Западной Европы. И наша страна тоже избрала этот путь и быстро шла по нему, догоняя Европу. В это время основой для создания нового мировоззрения русская интеллигенция обратилась к учению Карла Маркса. И на фоне новых революционных идей, социальных проблем, столкновений различных слоёв общества внутри страны образовался лагерь «революционных марксистов», который возглавили Георгий Плеханов и Владимир Ленин (Ульянов). Точку зрения «революционных марксистов» разделяли также Пётр Струве, Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Михаил Туган-Барановский и многие другие. Все эти люди активно работали в российской журналистике.

2. Представители новой журналистики

Пётр Струве в 90-е годы редактировал журналы «Новое слово» и «Начало». Эти журналы вошли в историю прессы как издания «легального марксизма». Также он активно сотрудничал с изданиями «Жизнь» и «Мир божий». А в 1902 году под его руководством был создан заграничный журнал «Освобождение», который объединил вокруг себя будущих кадетов. Заслугой Струве является и появление первого в своём роде российского политического еженедельника «Полярная звезда». А в 1908 году он стал во главе солидного толстого ежемесячника «Русская мысль».

Еще одним из людей «нового времени», говоривших о необходимости переосмыслить наследство предков, изменить отношение к религиозным проблемам, был Василий Васильевич Розанов, русский публицист философ и писатель. Поле творческой деятельности этого человека было чрезвычайно широким. Он публиковался в газетах и журналах самого разного толка. По данным «Словаря псевдонимов» И.Ф. Масанова, он печатался под 47-ю псевдонимами, самый известный среди них – В. Варварин. «Сотрудничал я, - вспоминает В. В. Розанов, - в очень многих газетах и журналах, - всегда без малейшего внимания к тому, какого они направления и кто их издаёт. Все относились ко мне очень хорошо.» Этим Розанов нарушал принцип, строго соблюдавшийся в журналистике XIX века, - писатель, сотрудничавший в одном, наиболее близком ему по идейному направлению органе прессы, не мог переходить в другой журнал или газету, так как это означало смену идейной ориентации автора. Но уже в XX веке этот принцип утратил свою актуальность.

Но Струве и Розанов были ещё в какой-то мере под влиянием старых устоев и традиций, хотя и активно пропагандировали новые идеалы, открывали «новый мир» на рубеже веков. Они и их единомышленники лишь подготавливали почву для своих последователей, а новая литература и журналистика полностью развернулась уже в 1910-20 годах. Новый век дал России множество талантливых писателей и публицистов, если говорить обо всех, то это займёт слишком много времени. Поэтому я остановлюсь лишь на самых ярких и знаменитых личностях того времени.

2.1 Влас Михайлович Дорошевич

Влас Дорошевич работу в газетах начал, ещё будучи учеником московской гимназии. В 17 лет он был репортером «Московского листка», «Петербургской газеты», писал юмористические статейки в «Будильнике». Широкая известность пришла к нему во время работы в 1890-х годах в одесских газетах. Молодой журналист обратил на себя внимание остроумными, хлесткими фельетонами. «Изюминкой» его статей была так называемая «короткая строчка». Он ввел в дореволюционную печать стиль короткой, не знающей дополнительных предложений, афористической фразы. Нападая на провинциальные власти, Дорошевич никогда не поднимался выше умеренного либерализма, в политике всегда был обывателем. Хлесткая фраза составила ему репутацию смелого обличителя провинциальных нравов, власти смотрели на него как на опасного публициста и побаивались его обличительных, правдивых статей. За его умение писать чётко, верно, с юмором Дорошевича «короновали» и присвоили звание «король русского фельетона».

В 1901 году Влас Михайлович заключил договор о сотрудничестве с «Русским словом», куда его пригласили на должность редактора. Но к работе в этой московской газете он приступил только в январе 1902 года. До этого Дорошевич был занят в газете «Россия». При подписании договора с И. Д. Сытиным, владельцем «Русского слова» «король русского фельетона» выдвинул три условия: 1-е – удалить всех сотрудников, известных своими редакционными взглядами; 2-е – газета «Русское слово» не должна напоминать журнал «Русское слово» Д.И. Писарева и других нигилистов 60-х годов; 3-е – предоставить редактору полную автономию. На последнем пункте Дорошевич настаивал особо. И уже занимая должность редактора, он никому, даже Сытину, не позволял вмешиваться в дела издания. Владимир Гиляровский в своей книге «Москва газетная» пишет о Дорошевиче как о прекрасном и талантливом редакторе, говорит о том, что в период его работы газета не только ожила, но и засверкала. Нужно сказать, что до этого «Русское слово» было абсолютно неинтересным и неприбыльным, так как всерьёз им никто не занимался, и Сытин даже хотел его продать, но не находилось покупателей. Но с приходом Власа Дорошевича всё изменилось. «Он увеличил до небывалых размеров гонорары сотрудникам, ввёл строжайшую дисциплину в редакции и положительно неслыханные в Москве порядки, должно быть, по примеру парижских и лондонских изданий, которые он осматривал во время своих частых поездок за границу. Дом для редакции был выстроен на манер большой парижской газеты: всюду коридорная система, у каждого из крупных сотрудников – свой кабинет, в вестибюле и приёмной торчат мальчуганы для посылок и служащие для докладов; ни к одному сотруднику без доклада войти нельзя.»

Гиляровский и сам работал в «Русском слове», но лишь по просьбе Власа Михайловича, так как они были близкими друзьями. По воспоминаниям современника Дорошевича, как начальник тот был очень строг, но и самому себе он не делал поблажек. Если нужно, то оставался в редакции до поздней ночи и не уходил оттуда: лично просматривал все гранки и ждал выхода номера. «Гордый и самолюбивый всевластный диктатор «Русского слова», он привык благодаря слишком подчёркнутому «уважению» окружающих лиц к своей особе требовать почти молчания в своём присутствии. Его даже побаивались.» Но, несмотря на всю его суровость в рабочей обстановке, в жизни Дорошевич был милым и весёлым собеседником. Его рассказы всегда были полны блестящего остроумия.

2.2 Александр Валентинович Амфитеатров

Александр Амфитеатров окончил юридический факультет Московского университета в 1885 году. С 1882 г. сотрудничал в журналах «Будильник», «Осколки», газете «Русские ведомости». Ещё одним интересны фактом его биографии является то, что Александр Валентинович был оперным певцом, и его даже зачислили в труппу Мариинского театра. Но карьеру тенора он оставил и полностью посвятил себя журналистике и литературе.

Амфитеатров сотрудничал с газетой «Новое время» с 1892 по 1899 год. А в 1899 году вместе с Власом Дорошевичем он создал газету «Россия». Эта газета стала настоящей сенсацией своего времени. О её появлении до самого дня выпуска ничего не было слышно, но это не помешало газете снискать любовь читателя. Это издание создавалось как альтернатива суворинскому «Новому времени». Надо сказать, что в период создания газеты отношения между Амфитеатровым и А. С. Сувориным были испорчены, что тоже повлияло на характер «России». Отчасти, целью редакции была задача сделать газету, которая бы ни в чем не уступала «Новому времени» и даже превосходила его. Официально редактором-издателем «России» был Г. П. Сазонов, но фактически всем заправлял Амфитеатров. Также Александр Валентинович заведовал литературным, политическим и общественным отделами. Для того чтобы найти удачную тему, ему не требовалось много времени, достаточно было случайно услышанной беседы, какого-нибудь незначительного, но интересного происшествия.

Работа в «России» стала одним из самых ярких и плодотворных периодов в жизни Амфитеатрова. Его фельетоны привлекали внимание читателей, газета шла нарасхват. Но не менее популярны были и фельетоны Дорошевича. Благодаря уникальному составу редакции, куда входили В. А. Гиляровский, В. М. Дорошевич, Г. П. Сазонов, Ю. Д. Беляев и многие другие газета была очень интересной и явила собой «тип, новый для русской журналистики» . От журналистики прошлых лет этот «новый тип» отличался двумя основными чертами: своеобразием аудитории (газета была направлена на широкие, «уличные» массы людей) и совершенно особой манерой подачи материала (живые, бойкие фельетоны-сенсации в основе всех публикаций). Благодаря всему этому «Россия» имела огромный успех перед первой русской революцией, так как в этот период повысился интерес к общественным проблемам. Театральный критик и журналист А. Р. Кугель так сказал о «России»: «Она была ещё развязнее, чем «Новое время», ещё бойчее, и в то же время будто бы была газета либеральная» . Надо отдать должное Амфитеатрову: он достиг своей цели – он превзошёл «Новое время».

Но за свою излишнюю смелость Александру Валентиновичу пришлось поплатиться не только своей свободой, но и существованием газеты. В один из номеров «России» цензура пропустила по невнимательности фельетон Амфитеатрова «Господа Обмановы». Это была злая, язвительная, но очень остроумная и блестящая пародия на царскую семью. И, несмотря на то, что цензоры не заметили в этом фельетоне ничего запретного (хотя трудно не заметить одного сходства фамилий: Романовы – Обмановы, не говоря уже о содержании фельетона), сам император Николай II понял, о чём идёт речь, и это привело его в крайнее негодование. В 1902 году «Россия» была закрыта, а Амфитеатров отправлен в ссылку, в Минусинск.

Но и в ссылке публицист продолжал работать. Под различными псевдонимами он печатался в «Санкт-Петербургских ведомостях», «Руси», «Русском слове» и других газетах. Практически сразу после ссылки ему пришлось уехать во Францию, но и там он не оставлял журналистского дела. Под его руководством в 1906-07 годах выходил журнал «Красное Знамя», кроме этого он редактировал журнал «Современник» и работал над историческими романами. В 1916 г. Амфитеатров вернулся в Россию, возглавил отдел публицистики газеты «Русская Воля», сотрудничал в газете «Петербургский Листок», журналах «Нива», «Огонёк», редактировал журнал «Бич». В начале 1917 г. в административном порядке его выслали, казалось бы, что в Россию ему в скором времени вернуться не удастся. Но благодаря Февральской революции Александр Валентинович не доехал до места назначения и вернулся в Петроград. И до конца своих дней он посвятил себя журналистике и писательству, а также, с ликвидацией свободной печати, преподавал литературу в Педагогическом институте, в женской гимназии.

2.3 Владимир Алексеевич Гиляровский

Владимир Алексеевич Гиляровский – один из самый интереснейших людей не только в русской, но и в мировой журналистике. Его творчество, его книги поражают и удивляют читателя своей яркостью, живостью, насыщенностью. Они интересны и сегодняшнему читателю. Но не менее интересна биография и самого Владимира Алексеевича. Этот человек – легенда в среде журналистики.

Родился Гиляровский в глухих Сямских лесах Вологодской губернии. Любовь к литературе была привита ему с самого детства. Мать Владимира долгими зимними вечерами иногда читала вслух Лермонтова и Пушкина, да и сама писала стихи. Отец тоже часто читал вслух стихи, а бабушка, сидя по вечерам за работой, пела казачьи песни.

В 1871 году Гиляровский ушёл из дома после неудачного экзамена, и началась его жизнь, полная приключений и скитаний. Позднее он напишет книгу о своей жизни и так и назовёт её – «Мои скитания». А писать ему действительно было о чём, ведь чего он только не видел в своей жизни! Был и бурлаком, и циркачом, и актёром, работал на белильном заводе, объезжал диких лошадей в степях… Но во всю эту насыщенную событиями жизнь Гиляровский смог уместить и профессию журналиста.

Вплотную он занялся писательством в 1881 году, после того, как забросил театральное поприще. Сначала он печатался в «Русской газете». Но вскоре ушёл оттуда, так как работы там практически никакой не было. И вот, что пишет сам Гиляровский об этом издании: « «Русская газета» - было весьма убогое, провинциального вида издание, почти не имевшее подписки, не имевшее розницы и выплакивавшее у фирм через своих голодных агентов объявления, номинальная цена которых была гривенник за строку, а фирмы получали до 70 процентов скидки» . Сразу после «Русской газеты» Владимир Алексеевич перешёл на работу в «Московский листок». Эта газета относилась к разряду изданий с сомнительной репутацией, серьёзная публика такого не читала. Но недостатка читателей у неё не было. Главной причиной этого были репортажи и заметки, которые появлялись на страницах газеты сразу же после происшествий. «Уже в первый год издания «Московский листок» заинтересовал Москву обилием и подробным описанием множества городских происшествий, как бы чудом на другой день попадавших на страницы газеты» , - пишет об этом в своей книге Гиляровский. И опытный, хотя и безграмотный, редактор Н. И. Пастухов в скором времени вывел газету на нужный уровень и поставил её выше прочих бульварных изданий. Газету любили, ей доверяли, хотя основной аудиторией и оставались охотнорядцы, лавочники, извозчики и прочий люд. Репортажи Гиляровского неизменно производили фурор. Он зачастую писал о том, о чём не осмеливались упоминать в других газетах. Поэтому после серии репортажей о пожаре на фабрике Морозовых редактор газеты был вынужден скрывать настоящее имя автора, все материалы печатались лишь под псевдонимами. В конце концов Владимир Алексеевич был вынужден покинуть газету и в 1884 году начал работать в «Русских ведомостях».

«Русские ведомости» была газетой особого типа, она не принадлежала к бульварным изданиям и абсолютно не была похожа на них.

« – Наша профессорская газета, - называла её либеральная интеллигенция.

Крамольники! – шипели черносотенцы.

Орган революционеров, - определил департамент полиции.»

Единого мнения об этой газете не было, но она и не принадлежала для широкого круга читателей в отличие от того же «Московского листка». Её создателями и читателями была интеллигенция. Основал газету писатель Н. Ф. Павлов, но после смерти основателя она перешла к секретарю редакции Н. С. Скворцову, который с достоинством продолжил начатое. «Русские ведомости» с самого начала была идейной газетой, а не случайным рекламным коммерческим проектом. Газета являлась противовесом правительственным «Московским ведомостям». И поэтому цензура просто наседала на неё, преследовала и следила за каждой буквой, за каждым напечатанным словом. Зачастую запрещали розничную продажу, безо всяких на то причин и объяснений.

Но, несмотря на все гонения и невзгоды, «Русские ведомости» были любимы своими читателями. И в 80-е годы газета переживала свой расцвет, в газете работали самые известные люди русской литературы, в том числе пригласили и Гиляровского, чтобы оживить московский отдел газеты. «Счастливое время моей работы было тогда в «Русских ведомостях», которое я вспоминаю с удовольствием» , - говорил сам репортёр. Гиляровский весь отдавался этой газете, его репортажи были всегда интересны и на шаг вперёд других, поэтому зачастую «Русские ведомости» были вне конкуренции. Владимира Алексеевича не зря прозвали московским королём репортажей. Он всегда знал все последние городские новости, что и где произошло. И это неудивительно, ведь с кем он только не водил знакомств и ото всех умел получать нужную информацию. В трущобах, в том числе и на Хитровом рынке, среди его знакомцев были самые отчаянные бродяги, которые сообщали ему сенсации преступного мира. О пожарах, по приказанию брандмайора С. А. Потехина, он узнавал из повесток, да и среди работников железной дороги у Гиляровского тоже были свои агенты, которые сообщали обо всех происшествиях и крушениях поездов. Зачастую репортажи Гиляровского пытались оспаривать, подавали в суд, но из обвинителей так ни одного дела никто и не выиграл, так как все публикации были основаны на одной лишь правде без малейшего вымысла. Один из самых известных его репортажей «Ходынская катастрофа» вызвал множество кривотолков и пересудов. Никто не мог поверить, что человек, побывавший в самом центре этого кошмара, вышел оттуда живым и невредимым, да ещё и написал об этом.

Помимо серьёзных репортажей Гиляровский писал и юмористических изданий «Осколки», «Будильник», «Развлечение». Также он публиковался в «Русской мысли» и писал книги. И уже в 1887 году была готова для печати его книга «Трущобные люди». Но в ходе обыска её изъяли и не пустили в печать. После Октябрьской революции Гиляровский пишет для газет «Известия», «Вечерняя Москва», «Прожектор», «Огонёк». В 1922 году издаёт поэму «Стенька Разин». В этот же период вышли его книги: «От Английского клуба к музею Революции», «Москва и москвичи», «Мои скитания», «Записки москвича», «Друзья и встречи».

Заключение

В конце XIX – начале XX века газет выпускалось множество, но лишь немногим удавалось снискать любовь широкой аудитории. Большинство газет были известны лишь небольшому кругу читателей. Например, несмотря на то, что «Московские ведомости» были правительственным органом, их читали в основном люди из сословия повыше, чем простые рабочие и ремесленники. «Русские ведомости» были газетой интеллигенции и имели широкую известность только в своих кругах. Множество бульварных, рекламных газет то появлялись, то исчезали, не заостряя на себе пристального внимания читателя. «Россия»… Да «Россию» любили, ценили, но из-за острого фельетона Амфитеатрова ей не пришлось долго радовать своего читателя. Пожалуй, из всех существующих в то время газет особо ярко вырисовывался «Московский листок». Всего через три года после выхода первого номера его тираж составил более сорока тысяч экземпляров, в то время как «Московские ведомости» печатались тиражом в четыре тысячи, а «Русские ведомости» - в десять тысяч.

Но газеты сами по себе не появлялись. За рождением каждого номера стояла работа множества людей. В начале XX века были действительно талантливые писатели и журналисты. Они любили своё дело, полностью отдавались работе. Да и постоянные перемены, революционные настроения народа давали множество тем для творчества. И благодаря всему этому сложилась совершенно особая атмосфера тех времён - атмосфера запрещённой свободы. Даже под страхом ссылки люди писали книги, статьи, письма, издавали газеты. И они были действительно счастливы, несмотря на притеснения власти и цензуры.

Список используемой литературы

1. Махонина С.Я. История русской журналистики начала XX века: Учебное пособие. – М.: Флинта: Наука, 2002.

2. Гиляровский В.А. Москва газетная; Друзья и встречи. – Мн.: Наука и техника, 1989.

3. Русская журналистика и литература XIX в. Под ред. Э.Г. Бабаева, Б.И. Есина. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979.

4. Гиляровский В.А. Собрание сочинений в четырёх томах. Том II. Художественный редактор Н. Тронза. – М.: Наука, 1999.

5. Гиляровский В.А. Москва и москвичи. – М.: Эксмо, 2008.

6. Гиляровский В.А. Мои скитания. – Архангельск; Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во. Волог. отд-ние, 1987.

7. #"#_ftnref1" name="_ftn1" title=""> Махонина С. Я. История русской журналистики начала XX века: Учебное пособие. – М.: Флинта: Наука, 2002. С. 10.

Гиляровский В. А. Москва газетная; Друзья и встречи. – Мн.: Наука и техника, 1989. С. 182.

Гиляровский В. А. Москва газетная; Друзья и встречи. – Мн.: Наука и техника, 1989. С. 181.

Махонина С. Я. История русской журналистики начала XX века: Учебное пособие. – М.: Флинта: Наука, 2002. С. 103.

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Публицистика и публицисты начала 20 века. Анализ творческой мастерской одного из журналистов.

Русская легальная печать начала ХХ в. была весьма разнообразной. По статистике в 1900 г. в России выходило 125 общественно-политических газет. Но среди них не было ни одной партийной газеты. Газеты, журналы, альманахи, еженедельники и другие периодические издания придерживались в основном буржуазно-монархической или либерально-буржуазной направленности. Среди государственных изданий – газеты “Правительственный вестник” и вечернее приложение к ней – “Русское государство”. Начало века – это появление и активная деятельность легальной и нелегальной социал-демократической печати - экономистов (“Рабочая мысль”), меньшевиков (“Социал-демократ”, “Начало”, “Народная дума”), большевистской “Искры”. Среди публицистов этого периода можно выделить нескольких. Редактора и ведущего автора журнала сатиры и юмора «Сатириконъ» Аркадия Аверченко по праву прозвали «королем смеха». В автобиографии, предпосланной книге “Веселые устрицы”, Аверченко датирует своё появление в печати 1905 годом. Самоопределиться как профессиональному журналисту ему помогла первая русская революция. «Гвоздем» каждого номера «Сатирикона» были произведения Аверченко, который устраивал на страницах веселый карнавал масок. Под псевдонимами Медуза Горгона, Фальстаф, Фома Опискин Аверченко выступал с передовицами и злободневными фельетонами. Аверченко- юморист, по преимуществу видящий лишь смешное в жизни своих героев- писателей, городовых, коммивояжеров, горничных и т.д. Надежду Тэффи признавали «жемчужиной русского юмора». Настоящее имя писательницы - Надежда Лохвицкая. Всероссийская известность пришла к Тэффи после выхода Двухтомника «Юмористических рассказов» (1910). Тонкая ирония, скрытый психологизм, поистине чеховское изящество языка выделяли ее рассказы из огромного потока юмористической литературы. Большая часть дореволюционного творческого пути писательницы связана с сатирическим еженедельником «Сатирикон», где популярная фельетонистка из «Биржевых ведомостей» нашла свои главные темы, своих героев и свой голос. В центре внимания Тэффи - каждодневная жизнь обывателя, задавленного кошмаром российской действительности. К числу видных публицистов большевистских газет «Звезда» и «Правда» принадлежал Константин Еремеев. Кроме статей, корреспонденции, Еремеев часто печатал фельетоны. Его фельетоны всегда злободневны, полны едкой иронии и сарказма. Автор высмеивает и разоблачает лидеров буржуазных партий, мнимую свободу буржуазной республики, думских деятелей. Использование сатирического наследия Салтыкова-Щедрина – одна из характерных черт фельетонов Еремеева. Более подробно остановимся на творчестве Власия Дорошевича . Его творчество («короля фельетонистов») занимает особое место в русской публицистике. Фельетоны известного журналиста – сотрудника газеты «Россия» - соединяли в себе блеск и легкость формы с полнотой серьезных публицистических задач. Успех Дорошевича был всеобщий; его фельетонами зачитывались в самых разнообразных кругах. Этот успех заметно поднял творчество даровитого, но еще недавно совершенно безразличного в общественном отношении журналиста. В 1890 годах стал деятельным сотрудником одесских газет. В 1897 г. на средства "Одесского Листка" предпринял поездку на Сахалин и написал ряд очерков каторги, вышедших под заглавием "Сахалин" (Москва, 1903). Один из задетых в очерках тюремных надзирателей возбудил против Дорошевича обвинение в клевете, но процесс закончился полным оправданием обличителя. Публике больших газет, привыкшей к солидности наших серьезных политических органов, впервые пришлось ознакомиться с легкой, прежде всего заботящейся о занимательности, манерой "мелкой прессы". Но в фельетонах Дорошевича, сразу сумевшего понять, пред какой аудиторией он говорит, эта манера явилась в облагороженной форме. Заимствовав от своего первоначального образца только его достоинства - доступность и занимательность, - фельетоны Дорошевича соединяли в себе блеск и легкость формы с полнотой серьезных публицистических задач. Поражала в Дорошевиче и его плодовитость: он писал ежедневно, неутомимо отзываясь на все события дня. Успех Дорошевича был всеобщий; его фельетонами зачитывались в самых разнообразных кругах; к нему сочувственно относились и такие журналы, как "Русское Богатство" и "Мир Божий". Этот успех заметно поднял творчество даровитого, но еще недавно совершенно безразличного в общественном отношении писателя. Кроме остроумия и занимательности, он приобретает новое качество - силу. Его насмешка сплошь да рядом переходит теперь в удары настоящего сатирического бича. Большое значение имели и некоторые его "дознания". Так, например, он поднял и блестяще провел кампанию в пользу пересмотра известного дела невинно осужденных братьев Скитских. Недолго, однако, Дорошевич продержался на достигнутой им высоте. Уже под конец существования "России" фельетоны Дорошевича часто переходили в простое балагурство и смех для смеха. С прекращением "России" (1902) прекратилась крупная роль Дорошевича в нашей журналистике. Он переходит в московское "Русское Слово", где продолжает писать с прежним внешним блеском, но уже не обращает на себя общего внимания. Основанная И.Д.Сытиным в 1897 году газета не сразу приобрела популярность. Довольно долго Сытину не удавалось превратить свою газету в преуспевающее предприятие; он даже был готов продать приносящее убытки «Русское Слово», несмотря на то, что приложил немало усилий, дабы получить разрешение на издание. Все стало меняться с приходом в редакцию Власа Дорошевича- «короля фельетонистов», чью манеру письма современники называли «великим искусством преподносить серьезную мысль в доступной, занимательной, остроумной форме». Официально редактором газеты считался зять И.Д.Сытина Ф.И.Благов, но фактически с сентября 1901года «общее наблюдение за редактированием «Русского Слова» осуществлял В.М.Дорошевич. Дорошевич, имевший огромный опыт журналистской работы, поставил своей задачей сделать «Русское Слово» самой авторитетной и самой распространенной газетой в России. Ему удалось убедить Сытина в необходимости крупных финансовых вложений: были увеличены зарплаты и гонорары, создана развитая корреспондентская сеть, в том числе заграничная, развивалась полиграфическая база. Но главное- при построении номера упор делался на непосредственное обращение к читателю. Журналисты стремились заинтересовать не просто случайными сенсационными материалами; привлекать должна была точка зрения, то, что Дорошевич полагал «непременным условием фельетона»- «остроумие мысли», «очень ловкая, яркая, выпуклая ее постановка». Не случайно именно об этом писал он в литературно-художественном сборнике, посвященном пятидесятилетию издательской деятельности И.Д.Сытина. Удаляясь в значительной степени от жгучих тем, он пишет ряд восточных легенд, описывает свои путешествия по Востоку, Испании, Индии. В 1905 г. Дорошевич предпринял собрание своих фельетонов в 12 томах (издание продолжается). Во вторичном чтении фельетоны много теряют: блеск злободневных откликов почти исчез, резче выступают все особенности газетного шаржа. Из отдельно изданных Дорошевичем книг серьезное значение имеет "Сахалин". Это потрясающая картина сахалинских порядков и нечеловеческого зверства как тех, кого ссылают, так и нередко тех, кто бесконтрольно распоряжается жизнью и смертью каторжников. Книга написана не без обычной газетной размашистости, но, в общем, очень правдиво. Дорошевич дает в ней и ряд высокоинтересных психологических очерков отдельных преступников. Наряду с книгой Мельшина (Якубовича) , "Сахалин" Дорошевича занимает одно из первых мест в ряду материалов для изучения мира преступников последних десятилетий. Кроме названных книг, Дорошевич напечатал отдельно: "Папильотки" (Москва, 1893), "Одесса, одесситы и одесситки" (2 издание, Одесса, 1895), "Тарас Бульба. Повесть из казачьей жизни запорожцев" (Москва, 1900, народное издание), "В Земле обетованной (Палестина)" (ib., 1900), "Му-Сян. Китайский роман" (ib., 1901), "Легенды и сказки Востока" (ib., 1902), "Восток и война" (ib., 1905) и др. В 1896 - 1899 годах он редактировал в Одессе "Южнорусский альманах".

Духовный кризис русского общества начала 20 века. Его отражение в прессе. Влияние сборника Вехи на развитие журналистики.

83. Дискуссии о свободе печати, организаторской роли прессы, состояние и характер журналистики.

В ходе революции и гражданской войны шло осознание того, что, несмотря на социалистические идеалы о свободе слова и печати, цензура нужна – и не только временно. В этот период шел поиск приемлемых форм цензуры, а на практике господствовал цензурный субъективизм. Существование цензуры в военных условиях оправдывалось как красными, так и белыми. Экономическая разруха, всесторонний и глубокий кризис заставили большевиков перейти к новой экономической политике, вызвавшей оживление в политической, социальной и культурной жизни, появилось множество новых частных издательств, газет и журналов, вошел в обиход термин «неп» – независимая печать. В журналистике, университетах активизировалось инакомыслие. В то же время партийно-советская пресса оказалась в «тягчайшем кризисе», как несколько позже весной 1922 г. констатировал XI съезд РКП(б). Большевики ощущали, что сложившаяся ситуация может на нет свести их завоевания. Они испытывали растерянность перед реалиями нэпа. Кронштадтский мятеж 1921 г., повсеместные восстания крестьян, появившийся мираж оппозиционной крестьянской партии, популяризация лозунга «За Советы без большевиков» и др. – все это ставило большевиков перед выбором. И они не смогли найти достаточно оптимальный вариант выхода из социального кризиса. XII Всероссийская партийная конференция РКП(б) (август 1922 г.) принимает резолюцию «Об антисоветских партиях и течениях», призывавшую к партийно-политической бдительности. В резолюции подчеркивалась «громадная роль в деле борьбы» журналистики. В сложной атмосфере власть большевиков предпринимает ряд мер, ужесточавших политический курс и цензурный режим в обществе. В самой РКП(б) они были встречены неоднозначно, что нашло наиболее полное отражение в известных письмах Г.И. Мясникова, предложившего свою программу демократизации социальной жизни. Ее основные положения сводились к «восстановлению Советов рабочих депутатов на предприятиях» как органа управления, «созданию Крестьянского союза», который должен «иметь права Рабкрина, как и союзы рабочих», «свободе слова и печати» – «свободе печати от монархистов до анархистов включительно». Г.И. Мясников считал, что надо рабочий класс «не в страхе держать, а идейно влиять на него и вести за собой, а потому не принуждение, а убеждение – вот линия, вот закон». Он предлагал «одну из самых больших ежедневных газет» «сделать дискуссионной для всех оттенков общественной мысли». В.И. Ленин сразу же отреагировал на развиваемые Г.И. Мясниковым идеи, рассматривая их как «литературные и политические документы». Он прямо писал: «Свобода печати в РСФСР, окруженной врагами всего мира, есть свобода политической организации буржуазии и ее вернейших слуг – меньшевиков и эсеров. Это факт неопровержимый. Буржуазия (во всем мире) еще сильнее нас и во много раз. Дать ей еще такое оружие, как свобода политической организации (свободу печати, ибо печать есть центр и основа политической организации), значит облегчать дело врагу, помогать классовому врагу. Мы самоубийством кончать не желаем и потому этого не сделаем». Именно в это время В.И. Ленин проявил себя и как цензор, не видя в этом противоречия основным социалистическим постулатам. Так, понимая силу воздействия на широкую аудиторию новейшего тогда средства массовой коммуникации – кино, он называет его важнейшим из искусств. Эти ленинские слова, взятые из воспоминаний А.В. Луначарского о беседе с В.И. Лениным, широко известны. Но другие слова вождя из той же беседы при этом умалчивались: «Конечно, цензура все-таки нужна. Ленты контрреволюционные и безнравственные не должны иметь место». Существует мощная Лениниана, все наследие В.И. Ленина дотошно изучено, но интересная тема «В.И. Ленин – цензор» была совсем обойдена, отчасти трансформирована в проблему взаимоотношений учителя и учеников, помощи вождя товарищам по партии и т.п. Без сомнения, В.И. Ленин был достаточно жестким цензором. Вот как резко он воспринял переиздание Госиздатом книги С. Маслова «Крестьянское хозяйство»: «Насквозь буржуазная, пакостная книжонка, одурманивающая мужичка показной буржуазной «ученой» ложью. Почти 400 страниц и ничего о советском строе и его политике – о наших законах и мерах перехода к социализму и т.д.» (из письма 7 августа 1921 г. в Госиздат и Наркомзем). В.И. Ленин столь же резко выступил против журнала «Экономист» (Русское техническое общество, 1922, № 1), назвав его «органом современных крепостников, прикрывающихся, конечно, мантией научности, демократизма и т.п.». Он требует регулярной цензуры «литературной деятельности профессоров и писателей». Ее должны были осуществлять руководители партии, «литераторы-коммунисты (Ю.М. Стеклов, М.С. Ольминский, И.И. Скворцов, Н. Бухарин и т.д.)». В.И. Ленин писал Ф.Э. Дзержинскому в мае 1922 г.: «Обязать членов Политбюро уделять 2–3 часа в неделю на просмотр ряда изданий, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех коммунистических изданий». Наконец, В.И. Ленин санкционирует беспрецедентный акт – депортацию из республики большой группы философов-идеалистов, литераторов, профессоров, которые не хотели думать в унисон со стоявшими у власти деятелями. 31 августа 1922 г. «Правда» в статье «Первое предостережение» оповестила о высылке из страны 160 «наиболее активных буржуазных идеологов», «идеологических врангелевцев и колчаковцев», к которым отнесли профессуру: ректоров Московского и Петроградского университетов М.М. Новикова (зоолог), Л.П. Карсавина (философ), математиков во главе с деканом математического факультета Московского университета В.В. Стратоновым, экономиста Б.Д. Бруцкуса, историков А.А. Кизеветтера, В.А. Мякотина, правоведа и проректора Петербургского университета А.А. Боголепова, кооператора А.А. Булатова, философов-идеалистов Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, Н.О. Лосского, Ф.А. Степуна, С.Ф. Франка, социолога П.А. Сорокина и др. Н. А. Бердяев в своем «Опыте философской автобиографии» «Самопознание» замечает, что высылали признанных «безнадежными в смысле обращения в коммунистическую веру». Депортация части интеллигенции была использована как хирургическая мера в борьбе с инакомыслием. Другой мерой такого же характера стало введение официальной цензуры. К этому времени в руководстве страной уже вполне созрело понимание необходимости цензуры в общегосударственном масштабе. Это хорошо отражено в статье А.В. Луначарского «Свобода книги и революция» (1921). Несмотря на некий либерализм нарком просвещения и литератор придерживался достаточно определенной позиции: цензура целесообразна и в новом обществе. В статье он утверждает, что «на самом деле ни одна революция не создает режима свободы и не может его создать». Даже социалистическая революция, «происходящая под знаком окончания всяких войн и отмены всякой государственной власти, как идеалов конечных, на первых порах вынуждена усилить дух своеобразного милитаризма, усилить диктатуру государственной власти и даже, так сказать, полицейский ее характер». По мнению наркома просвещения, в этих условиях «государство не может допустить свободы печатной пропаганды», так как «слово есть оружие. Луначарский замечает: «Цензура есть не ужасная черта переходного времени, а нечто, присущее упорядоченной социализированной социалистической жизни». Но лишь Держиморда сделает из этого вывод, что «сама критика должна превратиться в своего рода донос, или пригонку художественного произведения на примитивно революционные колодки». Нарком просвещения откровенно писал: «Необходима цензура, приостанавливающая даже великие художественные произведения, если в них таится очевидная контрреволюция; нам нужен выбор, откладывающий до третьей и четвертой очереди несомненно нужные книги по сравнению с книгами величайшей нужды». В этих словах ощущается хорошее знание наркомом опыта государственного издательства по цензурованию книг. Нарком разоблачает «либеральный трезвон о свободе печати»: «Требуя устранения цензуры, либеральнейшие либералы вместе с тем путем ответственности писателей и редакторов перед судом за преступления, совершаемые путем печати, на самом деле весьма искусно восстанавливали путы для чуждого им и опасного им класса». Луначарский понимает, что и в середине 20-х годов многим «представляется чрезвычайно неясной, непонятной наша политика по отношению к печати, установлению нашей собственной цензуры и т.д. Многие испытывают это как противоречие с теми будто бы абсолютными правилами свободы, которые находили широкое распространение в годы борьбы революции с самодержавием». В 1927 г. в докладе на 2-й сессии ЦИК СССР он высказывает парадоксальную мысль: «Цензура есть величайшее благо, потому что она сохраняет нас от контрреволюционных поползновений, но она есть и неизбежное зло». Такой диалектический подход к цензуре вообще характерен для А.В. Луначарского. Главный цензор страны тех лет был против требования стопроцентной идейной чистоты в литературе и искусстве. Луначарский стремился улучшить работу подотчетного ему цензурного аппарата, боролся с субъективизмом в деятельности цензоров. Луначарский предлагал вместо нескольких редакторов Совкино, которые действуют «совершенно диктаторским образом», калечат фильмы, «создать коллектив цензоров, которые действовали бы с большей осторожностью». С неодобрением нарком относился к «невероятной строгости реперткомовской цензуры, которая не пропускает огромный процент всех доставляемых сценариев, обескураживает старых и новых сценаристов и все-таки не гарантирует того, чтобы на экранах не появлялась настоящая макулатура». Он объяснял, что при государственном производстве, при полной возможности партии поставить в цензуру «наиболее политически необходимых людей», при том, что «не только цензоры понимают, что такое добро и зло», вопросы цензуры киносценариев «в сущности второстепенное дело». Главное в другом – в тщательной организации руководящих идеологических штабов, широких Советов при них, в которых слышался бы голос рабочей и крестьянской общественности, в повышении культурного уровня цензоров. В одном из своих докладов (1927) Луначарский признается, что в Наркомпросе «с участием самих художников» неоднократно анализировалась практика советской цензуры и даже тот, кто шел на это заседание «со специальной целью заметить, нет ли каких-нибудь эксцессов», убеждался, «что в общем и целом она функционирует настолько хорошо, насколько сам по себе отвратительный цензурный аппарат может функционировать. Когда я говорю «отвратительный цензурный аппарат», это не значит, что можно обойтись без него или что я его не уважаю». К 1927 г. происходит оформление Главлита как монопольного аппарата цензуры над всей социальной информацией, циркулирующей в советском обществе. «Если перечни государственных тайн в 1918–1919 гг., – пишет А.Ю. Горчева, – разрабатывались и утверждались приказами РВС, с 1923 г. комиссией ЦК под председательством В.В. Куйбышева и одобрения Оргбюро ЦК РКП(б), с 1926 г. – СНК СССР, то с 1927 г. этим ведал только Главлит и Наркомвоенмор. Все виды другой ведомственной цензуры были ликвидированы». Главлит контролировал все стороны журналистского творческого процесса – от производственной до диапазона информации. Это положение Главлита существенно сказывалось на журналистике. Еще в начале 20-х годов Л.Д. Троцкий заметил, что в советской журналистике идет процесс оказенивания информации. Во многом это происходило из-за того, что каждую тему требовалось увязывать с социалистическим строительством. В.И. Ленин рассматривал новую печать как орудие экономического воспитания масс. Производственная пропаганда быстро стала доминировать на страницах газет, давить на их содержание. При этом не учитывались многие потребности массовой аудитории. Политика Главлита также внесла значительную лепту в выхолащивание журналистского творческого процесса, сужение его диапазона информации, его бюрократизацию. Циркулярная деятельность цензурного ведомства в этом отношении была унифицирована. В 1925 г. выходит первый «Перечень сведений, составляющих тайну и не подлежащих распространению в целях охранения политико-экономических интересов СССР», гриф «Совершенно секретно» (И в этом была возрождена практика XIX в.). Главлит продолжал функционировать и в последующие годы как особое цензурное ведомство вплоть до перестройки, 80-х годов, но он полностью был под опекой партийных органов, контролировавших все стороны его деятельности, ведавших назначением его руководства, его рядовых работников, вошедших в номенклатуру партии с обязательным, как правило, членством в ней. Основным вдохновителем этого процесса в 30–40-е годы был генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин. В начале 30-х годов происходит окончательное превращение государственной (наркомпросовской) цензуры в сугубо партийное дело, так называемое партийное руководство всеми процессами социальной, политической, культурной жизни страны. В этих условиях нужны были цензоры и их наставники другого плана. Довольно скоро находится реальный заместитель в качестве верховного цензора: как повелось в России, им становится фактический руководитель государства – Генеральный секретарь партии большевиков И.В. Сталин, у которого был иной подход к цензуре, партийному контролю и партийному руководству и у которого были иные цели.

Развитие рабочей печати в дореволюционный период. Сатирические издания этой поры

Сов пуб-ка 2п. 20в. многое унаследовала от ведущих очеркистов, фельетонис­тов, репортеров 30х г. и послевоенных лет, не говоря уже о писательской публицистике периода ВОВ. Новые тенденции в политике, экономике, общественных отношениях, проявившиеся в жизни советского общества в конце 50-х – начале 60-х гг., не оставляли сомнений в том, что было многое сделано для совершенствования форм и методов деятельности советского государства, для преодоления последствий культа личности Сталина. Но идеологический пресс прошлого продолжал довлеть, в том числе над литературой и журналистикой. Не будет преувеличением сказать, что нынешние духовные перемены в какой-то мере обязаны своим рождением времени «оттепели», сформировавшему либеральные настроения у части интеллигенции и поставившему на повестку дня обсуждение многих социально значимых вопросов. И дискуссионность в СМИ, которая сегодня не редкость, также ведет свое начало в нашей журналистике с 1950-х гг. В это время средства информации делали первые шаги в постижении культуры полемики, организуя обсуждения по самым различным темам. В это время публицист – не только публицист-художник, но и публицист-аналитик действительности. Идет противопоставление художественного и документального. Предмет – человек, метод – детальнейшее исследование действительности, вглубь, жанр – очерк (оттепель), аналит. статья (застой).

Первой ласточкой отечественной публицистики стала повесть Ильи Эренбурга “Оттепель” в 1954 году. В ней он показывает судьбы разных людей, герои ведут дискуссии о театре, живописи, спорят о том, о чем не могли заговорить еще несколько лет назад. Социально-экономические темы, судебные очерки, на тему морали. Время застоя. Публицистика – инструмент в руках партии.

В 1973 году Союз писателей принимает решение создать совет публицистики при Союзе. Пленум правления Союза писателей рассмотрел вопрос «об усилении публицистического жанра». Ежегодник лучших очерков в 1975 году “Шаги”, Очерк-79 и т.д. Это время – расцвет советского очерка!

Популярны судебные очерки (печатаются в «Известиях», «Правде», «Литер.газете»): преступления, их причины, юридические знания и т.д. Представитель – Ольга Чайковская. В судебных очерках акцент на раскрытие морального мотива преступления. В них недозволительная, но неизбежная критика судебной системы. Портретные очерки наименее популярны в этот период. Очерки как монолог героя часты . Анкетная справка о герое, иногда внешняя характеристика, потом монолог. Зарубежные очерки популярны . Дают хоть какое-то представление о том, что происходит в мире: Битов «Уроки Армении», Михайлов «Я иду по меридиану». Подвергались критике за идеализацию западного образа жизни. Популярны очерки на тему морали и нравственности (И.Руденко). Наиболее распространенными в прессе были портретные, событийные и путевые очерки. Многие публицисты выступали с проблемными очерками . Важные и актуальные вопросы поднимали в своих очерках 1953-1955 гг. В. Овечкин («Районные будни»), А. Калинин («На среднем уров не»), А. Первенцев («Агроном Анна Бугаева»), И. Рябов («В эти дни») и другие.

Во второй половине 1950-х – начале 1960-х гг. в центральных и местных газетах появилось много портретных очерков под рубрикой «Герои наших дней». В «Правде» под этой рубрикой были опубликованы очерки Н. Денисова и С. Борзенко – «Небесные братья», Е. Рябчикова – «Игорь Курчатов – академик атомного века», В. Ткаченко – «Здравствуй, Валентина Гаганова!», Ю. Смуула – «Мой современник» и другие. В 1961 очерки «Правды», «Известий», «Комсомольской правды» и других газет издали отдельными книгами.

Газетный очерк невелик по объему. Темы газеты, ее задачи предопределяли и относительную быстроту создания очерка. В этих условиях экономии времени и площади требовались особая сила всех средств выразительности, особая отмобилизованность, так как сказать сжато, но веско, впечатляюще, может лишь тот, кто думает много и хорошо. Именно эти качества характерны для А. Аграновского, Т. Тэсс, Е. Богата, А. Стреляногого, Э. Максимовой, Н. Александровой и других лучших газетных очеркистов этой эпохи.

Татьяна Тесс почти 50 лет была спецкором «Известий». Очерки о встречах с известными людьми. В ее работах воспевался героический труд советских людей, их готовность к испытаниям. Очерки Тэсс – своеобразная летопись эпохи, но другой, ставшей началом отхода от догм и стереотипов мышления. Именно поэтому ее публицистика гораздо менее схематична. Своим творчеством Татьяна Тэсс возродила традицию «нравственной журналистики», прерванной в отечественной печати после октября 1917 года.О популярности очерков Татьяны Тэсс на темы морали можно судить по тому, что вскоре у нее появились последователи. В «нравственную журналистику» за ней в своем творчестве пошли Вера Ткаченко из «Правды», Ольга Чайковская из «Литературной газеты» и другие. Ее подруга Ф. Раневская называла это «сопли в сахаре».

Ярослав Голованов – журналист космической темы. «Заметки вашего современника» (его дневниковые записи 1953-2001гг): факты истории, встречи с интересными людьми. Василий Песков пришел в «КП» в 56г., традиционно вел рубрику «Окно в природу». А.Аграновский , историк по образованию, военный журналист, мультипликатор и т.д. С 1961г. спецкор «Известий». Три уровня постижения журналистики «Что? Как? Почему?» он придумал. В его очерках четкая авторская позиция, парадоксальность изложения. Уже в первые годы работы его особенно привлекал жанр очерка. Любимым героем Аграновского был энтузиаст , борющийся за общественную пользу в разных сферах деятельности. Автор не навязывал читателю однозначного взгляда на описываемые события, предоставляя ему возможность делать самостоятельные выводы. Неоднократно подчеркивал, что суть его журналистской позиции заключается в доверии к читателю. Его очерки можно назвать воспитательными, у него присутствует момент морализаторства , но он вполне уместен. Он рассматривает человека через социум, через конкретные случаи выходит на общественную жизнь. Аграновский во всем видит обратную сторону медали , он часто обрисовывает парадоксальные ситуации, то, что кажется очевидным, он ставит под сомнение (например, очерк «Растрата образования», ВО не всегда хорошо, карьерный рост тоже). Аграновского отличает очень тщательная работа с информацией (общение с очевидцами, анализ данных). Очерки Аграновского многогранны, для их создания он использует разнообразные методы сбора инфы: наблюдение, работа с документами, интервью . Получив сведения методом интервью, он перепроверяет данные, работая с документами (очерк «Как я был первым»), Аграновский здесь же подчеркивает, что он описывает и упоминает только то, что видел сам лично. Он открыто заявляет о своей позиции, дает читателю самому прочувствовать многое, через сопоставления, через ситуации описанные с юмором. Тон Аграновского обстоятельный, доказательный, каждый факт вписан в контекст. Его очерки можно назвать очерками мысли и человека. Заголовки очерков всегда привлекают внимание, интригуют («Вишневый сад», «Крушение карьеры»). Во всех очерках присутствует активная авторская позиция. По словам Ю. Черниченко, Аграновский был и остается «мерилом современности», эталоном целого поколения, а его газетное творчество – «обязательным чтением думающей части страны». «Совестью общества» он стал именно в начале 1960-х гг., когда появились его очерки «Вашу руку, Иван Иванович!», «Сержанты индустрии», «Письма из Казанского университета». В них автор критикует формальный подход к воспитанию молодежи, так как он, по его мнению, тормозит развитие науки, способствуя приходу в нее случайных людей – одни вкладывают в науку всю страсть, другие служат при ней без призвания, потому что так уж сложилась их судьба.

Немалую роль в развитии публицистики того времени сыграла сельская публицистика или деревенская проза. Это явление на перекрестке путей и течений политической, философской, эстетической мысли, экономических и нравственных поисков, научного и художественного исследования жизни. «Деревенщики» являются представителями разных поколений и литературных школ. Романы, повести, очерки, публицистические статьи «деревенщиков» - это высказывания, реплики, аргументы и контраргументы в непрерывном общественном диалоге. В них много реминисценций, явных и неявных ссылок, прямых и косвенных цитирований идей то единомышленников, то оппонентов, подчас превращаемые в сюжетообразующий прием. Характерный пример Ю.Черниченко в очерке «Про картошку» рисует портрет хозяйственника подлинно нового, современного типа – председателя колхоза «XVI годовщина Октября» кандидата экономических наук и выученика знаменитого Акима Васильевича Горшкова – Степана Петровича Гинина. Писателя интересует и образ мышления председателя, определивший образ жизни колхоза, и некая странность: «Уже второе поколение журналистов подступается к этой издали заметной фигуре…а прочности положения все никак нет». Ю.Черниченко показывает, даже не живописуя, а лишь «фотографируя» Гинина, но расставив вокруг особые источники освещения: явные и скрытые цитаты, деловые и философско-нравственные идеи деревенской прозы и публицистики.

Особо характерно для «деревенщиков» то, что синтез традиционно-художественных и «журналистских» форм выражения как путь эстетического новаторства является здесь поиском способов вмешательства в жизнь, свидетельством гражданской активности литераторов. Происходит освоение публицистами беллетристических жанров для разрешения «внехудожественных», социально-организационных задач и превращение статьи или очерка в художественное явление. “Районные будни” Овечкина в “Новом мире”. Пример воздействия журналистики на сознание. Конфликт между двумя секретарями райкома. Энергия первого – на выполнении плана, второй – внимание к людям и это главное. В период оттепели новый подход к раскрытию образа современника: нет схематизма, а есть личность.

Годы перестройки – повальное увлечение публицистикой . Публицистика является индикатором массового настроения. Основные темы: Экономическая – главная проблема. Что делать? Куда идти? Рыночная экономика или социализм с человеческим лицом? (Шмелев «Авансы и долги» (в «Новом мире»): за реформы, Стрельшина «Приход и расход») От этих статей шла дальнейшая полемика.

2. Сельскохозяйственная тема. Белов, Астафьев, Распутин, Черниченко. Проблемы: обезлюдивание деревень, объявление деревень неперспективными, нехватка продуктов питания, проблема плохого хозяина, частная собственность или хозяйственная.

3. Историческая тема. Публикуются произведения исторического прошлого страны. (Рыбаков «Дети Арбата», Солженицын «Архипелаг Гулаг», произведения о ВОВ). Авторы-эмигранты 1,2,3 волны: Федотов, Бердяев, Розанов. Мемуары о Деникине, Врангеле, Колчаке.

В начале перестройки можно было критиковать Сталина, в конце перестройки и Ленин потерял свой авторитет. «Огонек» о Ленине: «вынести тело Ленина из мавзолея и предать земле» - посягнули на самое святое. Марксистско–ленинская идеология была уничтожена. Были открыты архивы, народ узнал тайны политики и партий.

1988 г – тысячелетие Крещения Руси. Атеистская пропаганда исчезает со страниц журналов и газет. Переосмысляется роль православия, монашества. Стремление сделать православие, веру национальной идеей.

4. Национальная тема. С августа по октябрь 1990 года - парад суверенитетов. 6 августа 1990 г РСФСР Ельцин сделал в Уфе заявление: «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Возникают мощные движения за независимость, самостоятельность, отделение от Советского Союза. Людей насильно отучают любить Советский Союз. Обсуждаются проекты новой конституции (1993). Обсуждаются вопросы о государственном устройстве: федерация или конфедерация.

5. Экологическая тема. Поднимается во всем мире. 1985-1987 – проблема озера Байкал. (из-за крупного бумажно-целлюлозного завода проект «Реки вспять»). Сергей Павлович Залыгин боролся за судьбу Байкала. В «Новом мире» была напечатана его статья «Поворот»: тема глубже, чем поворот рек, говорил о перестройке. Из-за данной статьи и общественного недовольства проект принят не был.

Популярными были публицистические сборники «Иного не дано» и «Если по совести». Иного не дано – 19 партийный съезд. Сборник статей ведущих советских ученых и публицистов о проблемах перестройки. В книге затронут самый широкий спектр проблем: экономика, история, культура, идеология, политика, социальные структуры. В ней участвуют ученые-естественники и ученые-гуманитарии, писатели и публицисты. Имена многих из них широко известны не только в СССР, но и за его пределами. Среди авторов - лауреат Нобелевской премии мира академик А. Сахаров «Неизбежность перестройки», В.Гинзбург «Против бюрократизма, перестраховки и некомпетентности», С.Залыгин «Наступаем или отступаем?», В. Киселев «Сколько моделей социализма было в СССР?».

СМИ стали своеобразным «зеркалом» этого достаточно сложного и противоречивого периода. Они не сумели изменить «лицо» общества в целом, однако в меру своих возможностей попытались обновить его. Журналистика в эти годы, бесспорно, продемонстрировала свое тематическое своеобразие, принципиально новые подходы в раскрытии образа тогдашнего современника, а также иной, чем прежде, уровень организационно-массовой работы.

75. Общероссийская газета «Русское слово» И.Д. Сытина В.М. Дорошевича в начале XX века. В начале 20 в. в России происходит бурное развитие печати самого различного характера. Отраслевая печать. Печать, связанная с искусством. Новые журналы, журналы для самообразования. Литературные журналы - печать разрастается в количественном и типологическом отношении. Появляются т. н. массовые газеты (в 19 в. массовую прессу представляли “Пб. газета”, “Московский листок” Пастухова и пр.). Влияние “Нового времени” Суворина после 1905 падает. Его место занимает информационная газета “Русское слово”, которую издавал Иван Дмитр. Сытин, книгоиздатель. Газету стал издавать по настоянию А. П. Чехова.

С 1897 С. стал официальным издателем газеты. В 1902 он пригласил к себе редактором Власа Мих. Дорошевича -“короля русского фельетона”. С. хотел создать “народную газету” для “пестрого читателя”. Один из псевдонимов Д. - “Сын своей матери”. Основной прием Д. - короткая строка. [Фельетон Д. “Старый палач” посвящен Буренину, воскресному фельетонисту “Нового времени”. Суворин посоветовал Буренину не отвечать, и скандал не разразился.] Сытин и Дорошевич заключили соглашение, по которому “РС” Сытина не должно было ничем напоминать журнал “РС”, закрытый в 1866; Сытин обязался не вмешиваться в редакционные дела; Д. обязался поставлять 52 фельетона и столько же обзоров событий в год. “РС” была самая информированная и информационно насыщенная газета, имела корреспондентов во многих уголках России, оперативно подавала внутрироссийский материал. Немаловажно, что в провинцию “РС” приходило гораздо раньше остальных газет (в то время успех периодических изданий во многом определяла провинциальная аудитория). + Хорошая международная информация (“РС” не только имело корреспондентов за границей, но и заключило контракты с зарубежными изданиями об обмене информацией). Русско-японская война лучше всего была освещена в “РС” (о ней писали Михайловский, дипломат из МИД, а также Всеволод Ив. Немирович-Данченко). Тиражи “РС” быстро росли: вначале - 250 тыс., 1918 - 1200000 (“РС” - первая русская газета, перешагнувшая миллионный рубеж ). Из-за многотиражности некоторые называли “РС” “массовой” газетой. В понятие “массовость” входит не только тираж, но и уровень, а в “РС” работали очень квалифицированные журналисты и писатели (Дорошевич, Гиляровский и др.). Однако по тиражу и влиянию “РС” было одной из самых ярких массовых газет общероссийского значения. Её также называли «фабрика новостей», т.к. было много информации.

Дорошевич изучил историю зарубежной печати и, придя в газету, поставил ее на “европейский лад”. Почтовую связь заменил телефоном и телеграфом, разослал собкоров по крупным городам России и зарубежных стран и т. д. Редакция находилась рядом с «Известиями» и поразила всех. У Дорошевича был свой кабинет и приемная в который нельзя было попасть без доклада. Массовому успеху “РС” способствовала и фактическая внепартийность газеты, хотя в широком смысле она вписывалась в систему т. н. буржуазно-либеральной прессы. Дорошевич называл “РС” “газетой здравого смысла”, стремясь встать над партийными пристрастиями. В начале 20 в. были люди, для которых партийные программы были слишком узки - например, Чехов (которого критиковал за это Михайловский), или Гиляровский (он тоже не принадлежал ни к какой политической партии). Д. понял, что вовсе не обязательно строго придерживаться партийной ориентации. Однако, несмотря на внепартийность “РС”, в газете иногда можно найти политические мнения - например, критику большевиков (фельетон Д. “Стенькоразинщина”). Почти по всем общественным вопросам “РС” занимало гуманистические позиции, однако в 1914 не удержалось от ура-патриотических, “обороннических” настроений, подхватив лозунг “война до победного конца”. В ходе войны “РС” проповедовало социальный мир внутри страны, призывая воздержаться от стачек, шествий и т. д. Февральскую революцию почти вся русская печать приняла восторженно, но потом “РС” стало довольно резко критиковать действия Вр. Пр., которые могли спровоцировать социальный взрыв. Характерно, что при своем негативном отношении к большевикам, Д. и после октябрьского переворота стремился оставаться вне политики и отказался участвовать в белогвардейском движении, сказав: “не хочу испортить свой некролог”. Эта позиция характерна для всей газетной деятельности Д.

С 1901 по 1917 год еженедельно по воскресеньям как иллюстрированное приложение к газете выходил иллюстрированный художественно-литературный и юмористический журнал с карикатурами "Искры". Закрыта постановлением Московского ВРК. С января по июль 1918 выходила под измененными названиями («Новое слово», «Наше слово») и окончательно закрыта.

Страница 13 из 13

ПУБЛИЦИСТИКА В ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОТИВОБОРСТВЕ

За две недели до Октябрьской революции в письме своему другу Н.С. Кристи Л. Мартов заметил: «Массы не склонны нас поддерживать и предпочитают от оборонцев переходить прямо к антиподу - большевикам, которые «проще» и больше дерзают. Ввиду этого импрессионисты и люди, жаждущие немедленного успеха, сплошь и рядом нас покидают и идут к большевикам».

20 мая 1921 года в журнале «Социалистический вестник» в статье «По поводу письма тов. П.Б. Аксельрода» он развивает эту же мысль: «Наше разногласие с тов. Аксельродом несомненно заключается в том, что и для настоящего, и для прошлого он недооценивает действительного влияния большевиков на широкие массы пролетариата и органическую, не случайную его связь со значительными слоями рабочего класса. Благодаря этому, в объяснение самой победы большевистской партии в октябре 1917 года у него слишком уж большую роль играет ловкость их бесшабашной и бессовестной демагогии, руководившейся одной целью - захвата власти во что бы то ни стало. Это, конечно, не так. В октябре 1917 года большевики явились выразителями вполне законного возмущения широких слоев пролетариата политикой, которая по объективному смыслу своему направлялась в конечном счете не политическими интересами русской революции, но военными интересами Антанты. Другое дело, как использовала большевистская партия доверие народных масс, какие цели, как сознательная сила, поставила себе… В этом вопросе, по нашему мнению, заключается историческое осуждение большевистской партии, а не в самом факте стремления к захвату власти, опиравшегося на несомненное в то время сочувствие широких пролетарских и народных масс».

В уже упоминавшемся «Архиве русской революции» в 13 томе есть статья эсера Б. Соколова, называвшаяся «Был ли большевизм неминуем и неизбежен?». Многое в ней актуально и теперь: «Мы чаще всего слышали и «Да», и «Нет», обрекавшие нас на бездействие, нейтралитет, выжидание, одним словом, на пассивность, вредную по своим последствиям. Эта ирреальность наших политических партий особенно проявилась в жестокие дни российского кризиса… Стремление к пассивности, проповедь мирного действия, насквозь пропитанную фаталистическими тенденциями, я встретил в различных кругах интеллигенции. Эта пассивность прекрасно уживалась бок-о-бок с ненавистью к большевикам, с презрением к их поступкам». Далее Б. Соколов вспоминает о событиях 1917 г.: «Тогда и в народе, и лидеры партий надеялись на «авось» и «все само образуется». Исключением были эсеры и большевики. Они действовали решительно, потому и победили».

Похожие мысли находим и в высказываниях В.И. Ленина. Он неоднократно утверждал, что если взгляды большевиков находят все большую поддержку, то причиной тому является правильное выражение этими взглядами интересов пролетариата и всех трудящихся. А взгляды эти получали последовательное развитие прежде всего в ленинских статьях, каждодневно появлявшихся не только в «Правде», но и во многих других большевистских газетах и журналах. Именно они определяли политическую линию большевиков, против которой непримиримо выступали лидеры всех, в том числе социалистических партий.

В «Правде» ленинские статьи печатались еще до возвращения его в Россию, а едва он появился в Петрограде, как тут же приступил к редактированию газеты. Начиная с Апрельских тезисов до обращения 25 октября «К гражданам России», возвестившего о низложении Временного правительства, ни на день не прекращается ленинская полемика с кадетами, эсерами, меньшевиками и не всегда разделявшими его взгляды некоторыми большевиками. Неизменно эта полемика направлена на достижение единой цели - на свершение социалистической революции. Никакой поддержки Временному правительству, вся власть Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством - вот что было главным в ленинской публицистике.

Из обширной ленинской публицистики в апреле – июне 1917 г. следует особо выделить статьи: «О задачах пролетариата в данной революции», «Апрельские тезисы», «О двоевластии», «И.Г. Церетели и классовая борьба», «Куда привели революцию эсеры и меньшевики», «О конституционных иллюзиях», «Уроки революции», «О героях подлога и об ошибках большевиков», «Кризис назрел».

Одним из самых непримиримых людей по отношению к Ленину был Плеханов, подвергавший наиболее оперативной и наиболее резкой критике каждое ленинское выступление.

Усматривая в ленинских установках «безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту в Русской земле», Плеханов занял прочную позицию всемерной поддержки Временного правительства, необходимости участия буржуазии в государственном управлении, всемерного укрепления военной мощи России, продолжения войны до победного конца. Статьи Г.В. Плеханова в газете «Единство», «Война народов и научный социализм», «Отечество в опасности», «Революционная демократия и война», «Революционная демократия должна поддержать свое Правительство», «Логика ошибки» характеризовали ленинцев как «чудаков», считавших совершенно недопустимым существование коалиционного Временного правительства, в состав которого входили социалисты.

Из перечисленных статей Плеханова, да и последующих его выступлений, неизменно следует вывод, что «требуемая Лениным диктатура пролетариата и крестьянства была бы большим несчастьем для нашей страны». Поэтому Г.В. Плеханов неизменно выступал против требования большевиков об удалении из правительства «министров-капиталистов» и замены их представителями «социалистических организаций». Наиболее ярко эта мысль выражена в статье «Логика ошибки», в которой утверждалось: «Русская история еще не смолола той муки, из которой будет испечен пшеничный пирог социализма. И пока она такой муки не смолола, участие буржуазии в государственном управлении необходимо в интересах самих трудящихся».

Преждевременной, несущей народам России величайшие бедствия, считал Г.В. Плеханов и Октябрьскую революцию. В «Открытом письме к петроградским рабочим», опубликованном в газете «Единство», 28 октября он писал: «Не подлежит сомнению, что многие из вас рады тем событиям, благодаря которым пало коалиционное правительство А.Ф. Керенского, и политическая власть перешла в руки Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Скажу вам прямо: меня эти события огорчают. Не потому огорчают, что я не хотел бы торжества рабочего класса, а наоборот, потому что я призываю его всеми силами своей души».

Изложенные в «Открытом письме к петроградским рабочим» мысли о преждевременности провозглашения пролетарской диктатуры, когда он составляет меньшинство, а не большинство населения, а крестьянство «совсем ненадежный союзник рабочего в деле устройства социалистического способа производства, находят свое завершение в последней статье Г.В. Плеханова «Буки–Аз–Ба», опубликованной в газете за 11 и 13 января 1918 г., выходившей уже под названием «Наше единство».

Эта статья, завершившая обширнейшее публицистическое наследие патриарха русских марксистов, является по сути его политическим завещанием. Последний раз полемизируя с Лениным, Г.В. Плеханов не только обосновал неготовность России к социализму, но и пагубность этого курса для страны с недостаточно развитыми капиталистическими отношениями, а следовательно, и недостаточно развитыми политическими институтами, способными успешно решать социалистические задачи.

Одним из основных мотивов плехановской публицистики является также призыв «главной и первой заботой» сделать оборону страны. Со страниц газеты как набат звучат фразы: «Россия на краю гибели», «Россия переживает смертельную опасность», «Время не ждет. Конец приближается». «Я пишу это, разумеется, не потому, что намерен сеять панику, - обращается к читателям публицист в статье «Смотрите, граждане!», опубликованной в «Единстве» 3 октября. - Я пишу потому, что пора, давно уже пора всем нам трезвыми глазами взглянуть на положение России и понять значение страшных слов «Отечество в опасности». Утверждая, что большевистская «борьба за мир» страшно понизила боеспособность русского войска, что ленинская пропаганда «растлила душу солдата», Г.В. Плеханов призывает положить все силы, чтобы «расстроить планы германских империалистов, а значит - воевать, воевать «со всею тою энергией, на какую еще способна Россия», «чем энергичнее мы будем воевать, - акцентируется в статье внимание читателей, тем скорее придет справедливый мир. А чтобы Россия энергично вела войну, надо, чтобы мы, социалисты, отметали в своей пропаганде и в своих резолюциях то, что могло бы ослабить боеспособность нашей армии».

Полемика с В.И. Лениным велась буквально в каждом номере «Единства». В этой связи лидер эсеров В.М. Чернов в статье «Ленин» даже заметил: «Мне смешно, когда фигура Ленина гипнотизирует внимание целых газет, вроде «Единства», о которых не знаешь, что бы с ними сталось, если бы Ленин вдруг волею Божией помре, или вовсе не родился бы на свет». История увы, показала, что смеялся Чернов преждевременно.

Однако Ленин «гипнотизировал» не только плехановское «Единство», но и эсеровское «Дело народа», и меньшевистскую «Рабочую газету», не говоря уже о кадетских и других буржуазных изданиях. Главным и в публицистике В.М. Чернова в политическом противоборстве 1917 года, как бы ему не было смешно, все равно оставалась полемика с Лениным, с большевиками. Нельзя не отметить, что В.М. Чернов воздавал должное «любопытной политической фигуре большевистского лидера», у которого, по его словам, был «большой боевой темперамент» и «огромный запас энергии». В уже упомянутой статье «Ленин» лидер эсеров писал: «Ленин? человек безусловно чистый. Все грязные намеки мещанской прессы на немецкие деньги - по случаю его проезда через Германию - надо раз навсегда с отвращением отшвырнуть ногою с дороги». Вместе с тем на страницах эсеровского «Дела народа» пункт за пунктом критиковалась ленинская программа, и нередко в резкой, нелицеприятной форме.

Значительно мягче велась полемика между Лениным и Мартовым, позиция которого к большевикам была наиболее близкой. Вместе с тем Мартов тоже бескомпромиссно подвергал осуждению ленинские установки на социалистическую революцию. Не имея своего печатного органа (лишь в сентябре начала издаваться «Искра» - на этот раз в качестве руководящей газеты меньшевиков-интернационалистов), Мартов печатался в «Новой жизни» А.М. Горького. В статьях «Единство революционной демократии», «Революционная диктатура», «Разоблачение Михаэлиса», «О рыцарской тактике», «Что же теперь?» и других Мартовым проводилась мысль, что рабочий класс в июльские дни «понес несомненное поражение», что оборонческий блок меньшевиков и эсеров «все возможное сделал, чтобы толкнуть массы к большевикам» и в результате оказался «бессильным противодействовать напору контрреволюции». С горечью подчеркивая, что революция отброшена назад, Мартов в статье «Что же теперь?» пророчески писал: «Завтра, может быть, Милюковы и Родзянко приобретут некоторое влияние на ход государственного корабля. Будут сделаны попытки - о, конечно, - под предлогом «спасения революции и Родины» урезать основные права рабочего класса. Предстоят черные дни. Но судьбы революции этим поворотом не решаются».

Призывая не поддаваться “ни провокации «справа»”, ни “сигналам отчаяния «слева»”, Мартов последовательно отстаивал свою идею однородного социалистического правительства. Особенно напористо проводил он эту мысль после разгрома корниловского заговора. Считая, что в истории русской революции наступила «критическая минута», что «в полном грозном объеме встал вопрос об итогах политики соглашения с буржуазией, политики, которая представляется «убийственной», он в передовой статье первого номера газеты «Искра» заключал: «Коалиционная политика, которую партийное большинство проводило с такой самоуверенностью, разлетелась в прах при столкновении с контрреволюцией… Пришлось подойти вплотную к выводу, что доделать революцию и докончить ломку старого может лишь демократия, вырвавшаяся из плена коалиции с имущими».

Значительное внимание в публицистике 1917 года занимали проблемы революции и культуры. В этой связи наибольшее значение имели публиковавшиеся в «Новой жизни» под рубрикой «Несвоевременные мысли» статьи А.М. Горького, считавшего, что после Февральской революции в опасности оказалось не только Отечество, но, что еще страшнее, - культура. В первые же дни революции, с горечью констатирует писатель, - какие-то бесстыдники выбросили на улицу кучи грязных брошюр, отвратительных рассказов на темы из придворной жизни: о «самодержавной Алисе», о «распутном Гришке», о Вырубовой. Эта «грязная» литература, совершенно вытеснив хорошие, честные книги, особенно вредна, когда общество переживает не только экономическую разруху, но и социальное разложение, а поэтому, призывая к упорной культурной работе в стране, он с огромной тревогой заключает: «Старая, неглупая поговорка гласит: болезнь входит пудами, а выходит золотниками». Писатель предупреждал: процесс интеллектуального обогащения страны крайне медленный. Тем более он необходим для нас. И революция в лице ее руководящих сил должна сейчас же, немедленно, взять на себя обязанность создания таких условий, учреждений, организаций, которые упорно и безотлагательно занялись бы развитием всех интеллектуальных сил страны.

Резкое осуждение в статьях А.М. Горького звучит в адрес печати? газет, которые изо дня в день учат людей вражде и ненависти друг к другу, «клевещут, возятся в пошлейшей грязи, ревут и скрежещут зубами, якобы, работая над решением вопроса о том, кто виноват в разрухе России».

Социалистическая революция значительно актуализировала выступления Горького, уловившего уже в первые дни Советской власти тенденцию к подавлению любого инакомыслия.

Начало века было беспокойным. Сложившаяся в России экономическая и политическая обстановка подталкивала страну к кардинальным переменам. Во многом изменилась и печать.

Если в 1900 году насчитывалось более тысячи периодических изданий, то к 1906 году их число превысило три тысячи, большая часть которых была общественно-политическими и литературными изданиями. В одной только Москве крупных литографий было больше, чем в Берлине и Лейпциге, славившихся своей мощной издательской базой. Причем рост численности газет и журналов отмечался не только в столичных городах, но и в провинции. В 1908 году, например, по семь - десять изданий имели 20 городов, до двадцати изданий - 11, до пятидесяти изданий - 6 городов, до сотни изданий имело 4 города. Даже Первая мировая война лишь чуть-чуть притормозила развитие русской печати. В 1917 году в России выходило более четырех тысяч периодических изданий.

Крупные промышленники появились и в издательском деле. Скажем, А.С.Суворин издавая и финансировал газеты "Новое время", "Московский телеграф", "XX век", "Зеледельческую газету", "Русская земля", "Вечернее время", журналы "Исторический вестник", "Русское обозрение", "Лукоморье", "Конский спорт", "Модный журнал", "Нужды деревни". Он печатал календари и книги, издавал справочники "Весь Петербург", "Вся Москва", "Вся Россия". Он владел бумажной фабрикой и огромными лесными угодьями, которые обеспечивали сырьем его фабрику. От правительства он получил право торговли своими изданиями на железных дорогах, на пароходах и на курортах. Отделения его издательства и книжные магазины были в Петербурге, Моcкве, Саратове, Харькове и других городах.

Множество политических партий, возникших в это время, лишь обогащали палитру общественно-политических изданий. Конституционно-демократическая партия /кадеты/ имела два крыла. У левого крыла, возглавлявшегося П.Н.Милюковым, выходили газета "Речь" и журнал "Вестник партии народной свободы", а у правого, лидером которого был П.Б.Струве, -"Биржевые ведомости", "Русские ведомости" и теоретический журнал "Полярная звезда". Это центральные органы партии. Кроме них кадеты выпускали еще сорок других изданий. И это только одна партия. Тогда как в России было несколько десятков политических партий.

Февральская революция 1917 года привела к падению Российского самодержавия, а вместе с ним и к прекращению выпуска монархической прессы. Но изданий меньше не стало. Лишь в бурные дни Февральской революции - с 25 февраля по 5 марта - газеты практически не выходили в Москве и Петербурге, а провинциальная печать заполнялась материалами, извлеченными из дореволюционных запасов.

Гражданская война придала новое звучание журналистике: в ней увидели оружие новой силы. Каждый из центров, объединяющих и организующих вооруженную борьбу против Советской власти, имел свою печать. Издания распространялись не только среди своих солдат и офицеров, но и среди военных и гражданского населения всей России. Только в апреле 1919 года на захваченных территориях А.В.Колчак издавал около двухсот изданий, а А.И.Деникин - более ста газет и журналов. Общий ежедневный тираж листовок, выпускавшихся ими, достигал трехсот тысяч экземпляров. Несколько их издательств печатали массу брошюр. В отделе печати П.Н.Врангеля сотрудничали П.Б.Струве, А.Т.Аверченко, В.А.Амфитеатров, А.И.Куприн и многие другие талантливые публицисты. Свою газету имел даже легендарный батька Махно.

Пытаясь им противостоять, пришедшие к власти большевики стали издавать газеты разной направленности: партийные, советские, профсоюзные, военные, крестьянские, молодежные... И, конечно же, выходили издания на национальных языках. В 1918 - 1920 годах их было более восьмидесяти. Периодические издания создавались во всех крупных городах, по мере установления в них Советской власти. А до этого на территориях, которые находились во власти Белого движения, выпускались подпольные и партизанские газеты.

В годы гражданской войны особое значение стало приобретать радио. И Совет рабоче-крестьянской обороны принял специальное постановление о срочном строительстве мощной радиостанции в Москве для обеспечения надежной и постоянной связи центра Республики с окраинами и западными государствами. Станцию построили в начале 1920 года на Шаболовской улице. С тех пор на страницах советских газет стали появляться зарубежные сообщения с указанием: получено по радио.

После окончательного разгрома Белой армии перед страной встала задача укрепления однопартийной системы печати. Нужно было активно пропагандировать реформы Советской власти. И ситуация в журналистике стала напоминать ситуацию времен Петра Великого.

Помните, главной задачей перед газетой ставилась пропаганда реформ? И опять потребовалось создавать кадры отечественных специалистов. В октябре 1921 года в Москве открывается Государственный институт журналистики. А в январе 1922 года утверждается государственная сеть газет на территории РСФСР. В нее входило 232 газеты, по три издания в каждой губернии. Но Советская власть не смогла реализовать задуманное: оказавшись в ситуации кризиса, страна не сумела финансово поддержать проект. С переходом к новой экономической политике газеты потеряли средства к существованию.

Уже с 1923 года финансирование местной печати начинает осуществляться из республиканского, областного и губернского бюджетов, а центральную печать взяли на государственное обеспечение. И еще решено было вменить в обязанность каждому коммунисту стать подписчиком партийной газеты. Отметим, что в это же время начинает формироваться тюремная печать. К 1921 году в Советской России насчитывалось сто тридцать два концентрационных лагеря. Положение о местах заключения разрешало издание газет и журналов в тех тюрьмах, где для этого были технические возможности. Кадры для издательской деятельности были: в тюрьмах сидело немало образованных людей. В 1927 году выпустили типографским способом 432 номера тюремных газет и журналов. Сотрудничество с тюремной печатью поощрялось. Кроме того, некоторые из заключенных активно сотрудничали и в периодике, ходившей на воле.

В 1922 году был создан комитет по охране государственных тайн в печати - Главлит. Он ввел политическую цензуру, значительно сдержавшую развитие тюремной печати, ограничив ее культурно-просветительскую направленность.

К середине 1930-х годов в стране сложилась разветвленная система многонациональной печати. Выходили центральные, республиканские, краевые, областные партийные газеты; центральные, республиканские издания для рабочих и крестьян; центральные, республиканские молодежные издания; центральная, республиканская отраслевая пресса. Издания делились по социальным и политическим признакам. Но разделение было и по месту издания: республиканские, краевые, областные, городские, районные, многотиражные.

Все более крепнущей частью системы средств массовой информации Советского Союза становилось радио. К началу 1930-х годов в СССР работало шестьдесят радиовещательных станций, через пять лет их уже стало девяносто три. К началу 1940-х годов в целом стране на одну тысячу жителей приходилось сорок четыре радиоприемника, а в городе - семьдесят восемь.

15 ноября 1934 года была проведена первая в Советском Союзе телепередача. Передача изображения на расстояние без проводов готовилась с 1924 года, но только с 5 октября 1938 года начались ежедневные опытные трансляции из нового Московского телецентра на Шаболовке.

Новые технические возможности средств массовой информации усиливали эффективность пропаганды. Публицистика конца 1920-х - 1930-х годов приобрела исключительно важное значение не только в духовной жизни общества, но и в решении конкретных задач политики. И поэтому печать стала жестким орудием административно-командной системы. Те, кто не выполнял указаний и директив, оказывались в концентрационных лагерях. Были оклеветаны и погибли многие опытные и талантливые журналисты.

В условиях, когда необходимо было насадить единую идеологию, не было места личным мнениям.

Задачей отечественной публицистики стало воспитание беспредельной любви и преданности коммунистической партии. На газетном листе соседствовали материалы, пропагандировавшие демократические завоевания, провозглашенные Советской конституцией, и сообщения о процессах над "врагами народа".