Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Жизнь - это исторический феномен. Все объясняется историей, все развивается. А в метафизике всё вечно, всё создано раз и навсегда. Даже, может быть, не создано, а просто вечно. А у Дарвина все исторически обусловлено и в конечном итоге соответствует библейскому подходу. Библейский Бог - это Бог, который действует в истории. Не только в создании мира. Нельзя сказать, что Бог создал мир и «ушел», Он принимает участие в развитии, в процессе. Это очень длинный процесс, который продолжается, история продолжается. Конечно, Дарвин при объяснении пользуется чисто научным подходом, но главная его идея, что история - это фундаментальный, основной элемент жизни мира, человеческой жизни. И это очень важно для нашей свободы. Потому что

Если мы исторические личности, наша свобода входит в систему нашей жизни.

Франсуа Эве - Дарвин и христианство - Споры истинные и ложные

М., Аграф, 2016. - 224 с.

ISBN 978-5-7784-0486-1

Перевод с французского Татьяны Пелипейко

Франсуа Эве - Дарвин и христианство - Споры истинные и ложные - Содержание

Дарвин дал исторический подход к миру и к жизни. Беседа Алексея Ларина с Франсуа Эве

Вступление

Глава первая. Дарвинские нововведения

Глава вторая. Дарвин и религия

Глава третья. Рецепция Дарвина и ее сложности

Глава четвертая. Наследники истинные и ложные

Глава пятая. Креационистская туманность

Глава шестая. Ответ Тейяра на вызов Дарвина

Глава седьмая. Мир, отныне алеаторный

Глава восьмая. Какова мораль в эволюционирующем мире?

Глава девятая. Страдание, смерть, грех

Глава десятая. От Бога-программиста

К Богу обетования

Франсуа Эве - Дарвин и христианство - Споры истинные и ложные - Вступление

Жизнь - невероятный феномен. Как не восторгаться практически безграничным изобилием и многообразием форм жизни, способностью обновляться, противостоять самым разным и экстре-мальнейшим внешним условиям? Однако человек науки, или просто любой человек, столкнувшись с этой «тайной из тайн» , сразу же торопится задаться вопросами: откуда взялось это многообразие, стоит ли некий «замысел» за этим изобилием? Кроме того, мир демонстрирует нам и другие явления: массовое исчезновение видов, уничтожение одними видами других, доминирование сильнейшего. Сто пятьдесят лет назад Чарльз Дарвин предложил простую модель, чтобы со всем этим разобраться. С момента первого издания его книги «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» 24 ноября 1859 года эта модель стала весьма успешной, сперва по большей части среди широкой публики, нежели в учёных кругах. Тысяча двести пятьдесят экземпляров первого издания были проданы в тот же день. Понемногу, благодаря упорному труду Дарвина и несмотря на возражения, идея эволюции живых организмов путём естественного отбора в конце концов прижилась.

Возражения в основном исходили от церковного мира. Казалось, дарвиновская модель ставит с ног на голову обычное представление о вселенной, созданной Богом в том виде, в котором она сейчас находится. Постоянство этого мира служило гарантией стабильности, как физической, так и социальной. Дарвин оказался революционером, открыв ящик Пандоры с возможностями любых переворотов. Идея животного происхождения человека казалась особенно скандальной, она отвергала все традиционные моральные устои.

Где же мы находимся полтора века спустя? Радикальная точка зрения гласит, что теория эволюции в её обыденном понимании и христианство в корне несовместимы. Необходимо выбрать свой лагерь: либо научный, непоколебимо материалистский и атеистический, либо религиозный, и здесь не важны различия в религиозных традициях. Это мнение в основном распространено среди ученых, которые, по примеру английского биолога Ричарда Докинза, делают Дарвина главным аргументом в отрицании какой-либо значимости религии . Ещё в большей степени, нежели классическая наука Галилея и Ньютона, наука современная, дарвинисткая, эволюционистская, представляет гипотезу о Боге-создателе вселенной и вершителе истории абсолютно несостоятельной.

Подобная точка зрения встречается и в противоположном лагере, который можно в общем описать как сообщество «креационистов», для которых связь с христианством и его догмами выражается в отказе если не от эволюции в целом, так хотя бы от её дарвиновской интерпретации. Их протагонисты не обязательно отрицают все научные идеи (в глазах человека наших дней наука по-прежнему остаётся престижной!), но хотят вписать их в религиозную концепцию мироздания. Единственной достойной наукой будет та, которая найдёт место для «Бога».

Эта первая точка зрения, которую можно расценить как «конфликтную», - не единственно возможная. Встречаются и другие мнения, которые мы отнесём, согласно классической типологии, к «независимым», «синтетическим», назовем «критическим диалогом».

Независимая точка зрения позволяет избежать конфликта, опираясь на радикальные различия в уровнях дискурса. Наука и религия относятся к двум различным вселенным. Некоторое количество верующих учёных придерживаются подобного мнения. Конфессиональные предпочтения тут можно воспринимать как вопрос вкуса, затрагивающий только внутренний мир, «духовную» жизнь, который не влияет на другие аспекты существования, к примеру, вопросы этики. Согласно этому второму варианту, религия прежде всего - мораль. Она не даёт никаких знаний о строении вселенной, но скорее указывает, как вести себя в её реалиях. Кардиналу Баронио принадлежит знаменитая фраза, пересказанная Га-лиллеем в письме Марии-Кристине Лотарингской: «Святой Дух говорит нам, как отправиться на небо, а не как оно устроено». Из науки происходит лагерь познания, из религии - лагерь действия. От христианства не ждут появления учёных (если так и происходит, то по чистой случайности), но проповедников, посвящающих себя служению другим. Ученый и проповедник не являются несовместимыми, потому что они произошли из принципиально разных категорий.

Подобное разграничение - осторожная точка зрения, избегающая ложных возражений. Тем не менее, она недостаточна, по крайней мере, с позиции христианства, потому что не принимает во внимание больший масштаб христианства, который нельзя свести ни к религии «сердца», ни к религии действия. Возможно ли отделить действие от познания нами мира? Одно питает другое, и наоборот. Такая взаимосвязь требует осмысления.

Отказ от резкого разделения приводит некоторых мыслителей к поискам синтеза науки и религии. Труды Пьера Тейяра де Шардена написаны именно в таком ключе. Что касается эволюции, те, кто представляют себе подобный синтез, ставят на передний план единый вектор, который они подмечают у исторического взгляда на живое и христианской истории спасения. При таком синтезе есть риск снова смешать уровни.

Charles Darwin. L"Origine des especes, texte etabli par Daniel Becquemont a partir de la traduction de Panglais d"Edmond Barbier, Paris, Flammarion, 1992, p.45

См.: Franqois Euve, Penser la creation comme jeu, Paris, Editions du Cerf, collection «Cogitatio fidei», 2000; Ian G. Barbour, Religion and Science, San Francisco, Harper, 1997

Исповедовал ли сам Ч. Дарвин бытие личного Бога, являющегося Причиной всего существующего, каково было его отношение к религии?

В связи с этими вопросами особый интерес представляют «Автобиография» и опубликованные письма Ч. Дарвина, являющиеся неотъемлемой частью его научного наследия.

Работая над темой о происхождении видов в 1844 г. Ч. Дарвин писал своему другу и последователю, английскому ботанику Дж. Д. Гукеру (1817-1911): «Наконец появились проблески света, и я почти убежден…, что виды (это равносильно признанию в убийстве) не неизменны». Работая над сочинением о видах, Ч. Дарвин постепенно утверждался в своих выводах. Так в 1845 г., он сообщал пастору и натуралисту Л. Дженинсу (1800-1893), что хотя его выводы о происхождении видов и кажутся бесспорными практически ему одному, все же по его мнению пробелов у него «меньше, чем в общепринятой точке зрения (о неизменности видов - Т.В.)».

Из письма Ч. Дарвина от 20 июля 1856 г. к американскому ботанику и пропагандисту дарвинизма Аза Грею (1810-1888) узнаем об отношении Дарвина к своей работе: «Девятнадцать лет (!) назад мне пришло в голову, что, работая в других областях естественной истории, я, быть может, хорошо сделал бы, если бы стал отмечать всевозможные факты, касающиеся вопроса о происхождении видов, и с тех пор я это и делал. …Но как честный человек я должен сказать Вам, что я пришел к еретическому заключению, что независимо сотворенных видов не существует и что виды суть только сильно выраженные разновидности».

Обращаясь к тому же адресату в 1857 г. Ч. Дарвин писал: «Дорогой Грей, если я подвергаюсь столь ожесточенным нападкам со стороны моих стариннейших друзей, нет ничего удивительного, что я постоянно ожидаю, что мои взгляды будут встречены с презрением». Как следует из этого и других писем, Ч. Дарвин довольно болезненно относился к мнению о себе окружающих и боялся, что его учение может быть высмеянным. Можно предположить, что это было одной из причин крайней осторожности в высказываниях английского ученого относительно его отношения к религии и подобным проблемам. «Пожалуйста, не говорите никому о моих надеждах на то, что моя книга о видах будет иметь успех и что сбыт ее с лихвой окупит расходы, (что было бы пределом моих мечтаний), ибо, если она потерпит полную неудачу, это сделает меня еще более смешным», - из письма Гукеру, 1859 г.

В письмах Ч. Дарвина нашли свое отражение его взгляды и относительно первопричины мира. Для примера приведем отрывок письма (октябрь 1959) Дарвина английскому геологу Ч. Ляйелю (1797-1875): «Я много размышлял над тем, что Вы говорите относительно необходимости постоянного вмешательства творческой силы. Я не усматриваю этой необходимости; а допущение ее, я думаю, сделало бы теорию естественного отбора бесполезной». В этом письме, как собственно и в своем знаменитом труде «Происхождение видов», Ч. Дарвин однозначно не признает представление о Боге как создателе живой природы.

Обращает внимание неоднозначность позиции Ч. Дарвина в вопросах о предопределенности. В «Автобиографии» он пишет, что «доказательство [существования Бога] на основании наличия в Природе преднамеренного плана, как оно изложено у Пейли, доказательство, которое казалось мне столь убедительным в прежнее время, ныне, после того как был открыт закон естественного отбора, оказалось несостоятельным. … По-видимому, в изменчивости живых существ и в действии естественного отбора не больше преднамеренного плана, чем в том направлении, по которому дует ветер. Все в природе является результатом твердых законов».

В письме А. Грею (1860) он высказывается также против предопределенности: «Если ни смерть человека, ни смерть комара не предопределены, я не вижу достаточного основания верить, что их первое рождение или возникновение должны быть непременно предопределены» . В другом письме ему же (1861 г.) Дарвин еще более категоричен: «На Ваш вопрос о том, что могло бы убедить меня в предначертанности, трудно ответить. Если бы я увидел ангела, сошедшего на землю учить нас добру, и, убедившись на основании того, что и другие люди видят его, что я еще не сошел с ума, я бы поверил в предначертание. Если бы я мог вполне увериться в том, что жизнь и разум каким-то неведомым путем суть функции другой невесомой силы, это убедило бы меня. Если бы человек был создан из меди или железа и не находился бы ни в каком родстве с любым другим когда-либо жившим организмом, быть может, я бы убедился. Но все это детская болтовня».

А в письме Ляйелю (1860) Дарвин утверждает, что эти вопросы недоступны уму человека, выражая, таким образом, свой агностицизм в этом вопросе. «Заключение, к которому я пришел, как я говорил Аза Грею, таково, что затронутый в этом письме вопрос (о вмешательстве божества в создании «странных и удивительных особенностях, естественно отбиравшихся на пользу самих живых существ» - Т.В.) находится за пределами человеческого разума, подобно «предопределению и свободной воли» или «происхождению зла». И через семь месяцев Дарвин пишет А. Грею: «Но с огорчением должен сказать, что по чести не могу идти так далеко, как Вы, в вопросе о предустановлении. Я сознаю, что безнадежно запутался. Я не могу допустить, что мир, каким мы его видим, является результатом случайности; и, однако, я не могу рассматривать каждое отдельное явление как результат предустановления».

Свой агностицизм по этому вопросу Дарвин откровенно высказывает в письме к Дж. Фордайсу (1879): «Каковы могут быть мои собственные взгляды - это вопрос, не имеющий значения ни для кого, кроме меня самого. Но, поскольку Вы спрашиваете, я могу высказать, что мое суждение часто колеблется… В моих самых крайних отклонениях (fluctuations) я никогда не был атеистом в смысле отрицания существования Бога. Я думаю, что вообще (и чем я делаюсь старее, тем больше и больше), но не всегда было бы наиболее правильным назвать мой образ мышления агностическим (agnostic)».

Большой интерес для понимания религиозных взглядов Дарвина представляет его письмо от 22 мая 1860 г., адресованное постоянному корреспонденту Аза Грею: «теперь относительно теологической стороны вопроса. Это всегда болезненно для меня. Я в замешательстве. У меня не было намерения выражать атеистические взгляды. Но я признаюсь, что не могу видеть столь ясно, как другие, и как хотел бы видеть доказательства предначертания и благоволения во всем, нас окружающем. Мне кажется, что в мире чересчур много горя. … С другой стороны, я никак не могу взирать на эту чудесную вселенную и, особенно на природу человека и довольствоваться заключением, что все это - результат грубой силы. Я склонен смотреть на все, как на результат предначертанных законов, причем разработка деталей - хорошая или плохая - предоставлена тому, что мы называем случаем. Не то, чтобы это понимание вполне удовлетворяло меня. Я очень ясно чувствую, что этот вопрос чересчур глубок для человеческого разума. … Пусть каждый человек уповает и верит как может. Конечно, я согласен с Вами, что мои взгляды вовсе не обязательно атеистичны. … Но чем больше я думаю, тем больше теряюсь, что, вероятно, явствует из этого письма». Позже (1870) в письме Гукеру он скажет: «Ваш вывод, что всякое умозрение относительно предопределения есть напрасная трата времени, - единственно разумный: но как трудно не вдаваться в умозрение! Моя теология - это просто хаос; я не могу не смотреть на вселенную как на результат слепого случая, однако не могу усмотреть и доказательств благотворного предначертания, или вообще какой-либо преднамеренности в деталях».

Любопытны высказывания Ч. Дарвина об отношении религии к науке: «… не согласен, что статья правильная, я нахожу чудовищным утверждение, будто религия не направлена против науки… однако когда я говорю, что она неправильна, я отнюдь не уверен, не было ли бы самым разумным для людей науки полностью игнорировать всю область религии». В упоминаемой Дарвином статье в приведенном отрывке письма к Гукеру (1868), автор возражал против какого бы то ни было противопоставления религии науке, говоря, что «религия - это наше мнение об одной группе вопросов, наука - наше мнение о другой группе вопросов». В данном контексте Дарвин выступал как атеист, поскольку именно атеизму характерно противопоставление науки и религии.

Судя по автобиографии до своего кругосветного путешествия (1831-1836) на корабле «Бигль» молодой Дарвин не видел противоречий между наукой и религией и был «вполне ортодоксален», но постепенно (с октября 1836 г. до января 1839 г.) он «пришел к сознанию того, что Ветхий завет с его до очевидности ложной историей мира, с его вавилонской башней, радугой в качестве знамения завета и пр. и пр., … заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря».

Выступая «публично» Ч. Дарвин соблюдал крайнюю осторожность в высказываниях о религии, справедливо утверждая, что его взгляды по этим вопросам являются его «частным делом». Всячески уклоняясь от категорических суждений по этому вопросу, он обычно ссылался на свою занятость, нездоровье, некомпетентность и даже на нежелание причинять огорчение родным.

На многочисленные письма гимназистов и студентов по вопросу о совместимости твердой убежденности в правоте дарвинизма с верой в Бога, и следует ли выбирать между теорией Дарвина и верой в Бога, Дарвин отвечал, что «он считает, что теория эволюции вполне совместима с верой в Бога; но Вы обязаны иметь в виду, что разные люди по-разному определяют то, что они понимают под словом Бог». Или, оставаясь на позиции агностика, утверждал «что невозможность представить себе, чтобы эта величественная и чудесная вселенная вместе с нашим самосознанием «я» возникла случайно, кажется мне главным доводом в пользу существования бога; но я никогда не мог решить, имеет ли этот довод реальную ценность. Я знаю, что если мы допускаем первопричину, разум все еще жаждет узнать, откуда она появилась и как она возникла. Не могу я также не видеть противоречия, когда думаю о том, сколь много страдания во всем мире. Я также склонен в известных пределах считаться с суждением многих одаренных людей, которые твердо веровали в бога; но и здесь я вижу, какой это слабый довод. Наиболее верным кажется мне заключение, что весь вопрос выходит за пределы, доступные человеческому разуму, но человек может исполнять свой долг». Нередко Дарвин сообщал: «очень занят, стар и не располагаю временем, чтобы подробно ответить на Ваши вопросы - да на них и нельзя ответить. Наука не имеет никакого отношения к Христу, за исключением того, что привычка к научному исследованию делает человека осторожным в принятии доказательств. Я лично не верю ни в какое откровение. Что же касается загробной жизни, то каждый человек должен сам сделать для себя выбор между противоречивыми неопределенными вероятностями».

В письме К. Марксу (1880) он сообщал: «я всегда сознательно избегал писать о религии и ограничил себя областью науки. Впрочем, возможно, что тут на меня повлияла больше чем следует мысль о той боли, которую я причинил бы некоторым членам моей семьи, если бы стал так или иначе поддерживать прямые нападки на религию». Для справки заметим, что К. Маркс хотел посвятить Ч. Дарвину том «Капитала».

Менее чем за два месяца до смерти, в письме от 28 февраля 1882 г. английскому геологу Д. Макинтошу (1815-1891) Ч. Дарвин отмечал, что по его мнению «до сих пор не было выдвинуто сколько-нибудь стоящих доказательств в пользу образования живого существа из неорганической материи, все же мне кажется, что такая возможность когда-нибудь будет доказана на основании закона непрерывности. …Если когда-либо будет обнаружено, что жизнь может возникать на земле, жизненные явления подпадут под некий общий закон природы. Может ли быть доказано существование сознательного бога на основании существования так называемых законов природы (т.е. определенной последовательности событий) - вопрос сложный, и я много думал над ним, но не нашел ясного ответа».

Таким образом, судя по письмам и последнему прижизненному (шестому) изданию «Происхождения видов» (1872) Ч. Дарвин был деистом. Здесь поясним, что деизм - это религиозно-философское воззрение, которое признает Бога, но только как Творца мира и его законов, отвергая всякое дальнейшее вмешательство Бога в закономерное развитие природы.

Указанное издание «Происхождения видов» заканчивается словами: «Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и, между тем как наша планета продолжает вращаться, согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм».

В «Автобиографии» Дарвин объяснял свой деизм трудностью «представить себе эту необъятную и чудесную вселенную, включая сюда и человека с его способностью заглядывать далеко в прошлое и будущее, как результат слепого случая или необходимости» , поэтому он и вынужден был обратиться к Первопричине, обладавшей «интеллектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека». Правда, Дарвин отмечал, что умозаключение о Первопричине «сильно владело мною приблизительно в то время, когда я писал “Происхождение видов”, но именно с этого времени его значение для меня начало, крайне медленно и не без многих колебаний, все более и более ослабевать».

«Вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было, мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным; ибо если оно таково, то незамысловатый текст [Евангелия] показывает, по-видимому, что люди неверующие - а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей - понесут вечное наказание. Отвратительное учение!»

«Автобиография» Ч. Дарвина помогает проследить постепенную трансформацию ученого в религиозном плане. Получив религиозное образование, молодой Дарвин мечтал об открытиях, подтверждающих все сказанное в Евангелиях. Но со временем ему становилось «все труднее и труднее придумать такое доказательство, которое в состоянии было бы убедить» его в истинности Евангелия. Ч. Дарвин пишет: «Так понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и, в конце концов, я стал совершенно неверующим». Надо сказать, что потерю веры Дарвин перенес без особых переживаний, поскольку по его словам «происходило это настолько медленно, что я не чувствовал никакого огорчения и никогда с тех пор даже на единую секунду не усомнился в правильности моего заключения». Впрочем, по замечанию Дарвина, вряд ли «религиозное чувство было когда-либо сильно развито» в нем. Здесь уместно заметить, что религиозное образование Чарльза Дарвина приходится рассматривать, как вопрос выбора профессии, а не как вопрос тех или иных убеждений. Известно, что в Англии в начале 19 века профессии врача и священника были довольно широко распространены среди интеллигенции.

Для лучшего понимания религиозного мировоззрения Дарвина приведем некоторые фразы о христианстве из его «Автобиографии»: «вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было, мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным; ибо если оно таково, то незамысловатый текст [Евангелия] показывает, по-видимому, что люди неверующие - а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей - понесут вечное наказание. Отвратительное учение!»

Приведенный выше материал по нашему мнению однозначно свидетельствует о деизме английского ученого в начале его ученой карьеры и в конечном итоге потери Ч. Дарвином веры. Видимо, иначе и быть не могло, ведь личность ученого неразрывно связана с его творческой деятельностью. Начав работу над «Происхождением видов» Дарвин отказался от господствующего в его время учения о неизменности организмов, их исходного многообразия и изначальной целесообразности (креационизм), что в дальнейшем и привело его к разрыву с религией. Очевидно, что автору труда «Происхождение видов», направленного по возможности на устранение Творца, не было никакой необходимости в общении с Богом.

Брюс Литтл, доктор философских наук
Директор Центра веры и культуры им. Л. Расса Буша
Уейк-Форест, Северная Каролина

С конца 18 века, когда началась эпоха Просвещения, разрыв между наукой и христианством углублялся. В этом докладе речь идет именно о христианстве, потому что не все религии сталкиваются с одинаковым отношением, и объектом критики становилось и становится именно христианство. Говоря же о науке, я подразумеваю конкретные научные дисциплины и не смешиваю это понятие с эволюцией. Поэтому, говоря о тех или иных действиях науки, я подразумеваю общие тенденции или события в науке как области знания. Это определение включает и точные науки и гуманитарные - с учетом того, что в каждой научной дисциплине всегда есть свои исключения.

Разрыв между наукой и христианством начался с того, что понятие Бога отнесли к области невозможного, а впоследствии это понятие перестало быть необходимым. Со временем общепринятым стал, по крайней мере негласно, принцип, согласно которому, научные данные якобы подтверждают вывод о том, что идея Бога - в лучшем случае не нужна, а в худшем - служит препятствием для понимания жизни. Однако нельзя сказать, что изменения в западном мировоззрении были вызваны только наукой. Но она сыграла свою роль в этих событиях. И какие бы иные факторы ни способствовали отчуждению между христианством и наукой, в конечном счете именно наука нанесла решающий удар. После публикации книг "Происхождение видов" и "Происхождение человека" наука все увереннее стала утверждать, что теперь можно понять человека и мир, не прибегая к идее Бога.

Впрочем, несправедливо (в том числе, и с точки зрения истории) было бы называть Чарльза Дарвина (чей 200-летний юбилей мы отмечаем) атеистом или пропагандистом всемирного атеизма. Факты свидетельствуют о том, что большую часть жизни он был теистом, а впоследствии принял позицию, которую мы назвали бы агностицизмом. В 1879 году, в письме к Джону Фордису, автору "Трудов по скептицизму", Дарвин писал:

"Абсурдным кажется сомнение в том, что человек может быть рьяным теистом и эволюционистом. - Ваше замечание о Кингсли справедливо. Аса Грей, выдающийся ботаник - еще один пример, подтверждающий эту мысль. - Мои собственные взгляды не имеют значения ни для кого, кроме меня самого. - Но если Вы спросите, я отвечу, что часто колеблюсь в своих суждениях. Кроме того, определяя, заслуживает ли тот или иной человек названия "теист", следует учитывать различия в определениях, но эта тема слишком обширна для письма. Даже склоняясь к самым крайним взглядам, я никогда не был атеистом, то есть, никогда не отрицал существование Бога. Полагаю, что обычно (однако все чаще и чаще по мере того как я старею), но не всегда более верным описанием того состояния, в котором находится мой разум, было бы слово "агностицизм"". 1

Нежелание Дарвина сформулировать четкую теологическую позицию проявляется в ответе, который 13 декабря 1866 года он написал на письмо Мэри Бул. Та интересовалась мнением Дарвина о существовании Бога - личностного и бесконечно благого. 2 Ответ Дарвина свидетельствует о нежелании открыто обсуждать свою личную веру в Бога. Поэтому сегодня, празднуя 200-летие со дня рождения Чарльза Дарвина, мы бы погрешили против истории, назвав его атеистом. С другой стороны, создается впечатление, что идеи Дарвина, если и не поощряли атеизм, поддерживали его и даже пропагандировали атеизм - руками других. Конечно, атеизму Дарвин не нужен. Ницше, например, был атеистом и антидарвинистом, из чего можно сделать вывод о том, что атеизм - позиция философская, а не научная.

Со временем теория эволюции все больше способствовала укреплению тех, кто открыто утверждал, что материальный мир (nature ) - это все, что есть. В докладе будет выдвинут тезис о том, что ставшие общепринятыми материалистические постулаты, распространившиеся после публикаций Дарвина, имели скудную фактическую основу. Далее, будет развит тезис о том, что разрыв между христианством и наукой в начале носил характер эпистемологического разделения, появившегося в 17 веке. Если бы не это разделение, вряд ли бы теория эволюции привлекла к себе внимание, которое уделяют ей сегодня.

Многие считают, что христианство подрывает науку и связано с анти-интеллектуальной позицией, практически несовместимой с миром начала 21 века. Но важно отметить, что христианство чаще всего возражало не против науки как таковой, а лишь против одной из теорий, сформулированных в научных кругах. Верно и то, что христианство выдвигало возражения морального характера. Но выдвигались эти возражения не против науки. Они были вызваны отдельными поступками ученых, отвергавших ценность человеческой жизни (сводя ее к физическим / химическим процессам) и относившихся к человеку как к машине. Но аргумент о том, что христианство не отвергает науку, можно подкрепить историческими фактами. Разделение между наукой и христианством началось задолго до Дарвина.

Начало этого разрыва выглядело довольно безобидным. Европа 17 века переживала эпистемологический кризис - явление, которое можно было бы охарактеризовать как эпистемологический страх. В это время двое людей оказали особое влияние на будущие события: Фрэнсис Бэкон и Рене Декарт. По мнению Ричарда Попкина, "И Бэкон, и Декарт искали новое основание для всего интеллектуального мира". 3 С точки зрения философии Декарт оказал сильнейшее влияние на развитие эпистемологии в Европе и за ее пределами. Именно Декарт высказал мысль о том, что религиозные убеждения находятся на одном уровне, а и все прочие - на других. По мнению Декарта, религиозные убеждения не нуждались в подтверждении, поскольку за ними стоял авторитет Церкви. С другой стороны, всем остальным убеждениям требовалось прочное (неоспоримое) основание, сформированное четкими и понятными идеями. Декарт пишет: "Я почитал наше богословие и не менее, чем кто-либо, надеялся обрести путь на небеса. Но, узнав как вещь вполне достоверную, что путь этот открыт одинаково как для несведущих, так и для ученейших и что полученные путем откровения истины, которые туда ведут, выше нашего разумения, я не осмеливался подвергать их моему слабому рассуждению и полагал, что для их успешного исследования надо получить особую помощь свыше и быть более, чем человеком". 4 Далее он утверждает: "Утвердившись в этих правилах и поставив их рядом с истинами религии, которые всегда были первым предметом моей веры, я счел себя вправе избавиться от всех остальных своих мнений". 5 Так было заложено основание для последовавшего разрыва между христианством и наукой. Но наибольшую важность для нашей дискуссии представляет обновленное видение науки, которое было у Бэкона.

Льюис Бек приводит высказывание жившего в 19 веке английского историка Томаса Маколея: "Бэкон протрубил в трубу, и собрались все умы". 6 Именно Бэкон оказал наиболее существенное влияние на науку и, следовательно, на историю индустриально развитых стран. По мнению одного из самых известных биологов-эволюционистов, Эдварда О. Вилсона, наука стала двигателем Просвещения, и великим архитектором этого проекта был Фрэнсис Бэкон. "Среди всех основателей Просвещения, Бэкон был тем, чье духовное влияние оказалось наиболее долговечным. Оно напоминает нам и сейчас, четыре столетия спустя, что человечеству для того, чтобы усовершенствовать себя, необходимо понимать природу - вокруг нас и внутри нас самих". 7 Бэкон пытался найти новое основание для уверенности (не абсолютной уверенности, как многие стали считать со временем) наших знаний об этом мире. Он пишет: "Наш же способ столь же легок в высказывании, сколь труден в деле. Ибо он состоит в том, что мы устанавливаем степени достоверности, рассматривая чувство в его собственных пределах и по большей части отбрасывая ту работу ума, которая следует за чувством, а затем открываем и прокладываем разуму новый и достоверный путь от самых восприятий чувств". 8 И далее: "Теперь же должно перейти к помощи индукции… дабы мы (как честные и верные опекуны) передали наконец людям их богатство, после того как их разум освобожден от опеки и как бы стал совершеннолетним; а за этим неизбежно последует улучшение положения человека и расширение его власти над природой. Ибо человек, пав, лишился и невинности, и владычества над созданиями природы. Но и то и другое может быть отчасти исправлено и в этой жизни, первое - посредством религии и веры, второе - посредством искусств и наук". 9 В отличие от многих ученых после него, Бэкон не думал, что его "новый метод" приведет к абсолютной уверенности. И именно эта эпистемологическая позиция - сайентизм - подверглась критике в эпоху постмодернизма. Бэкон же прекрасно понимал, что человеческий разум способен ошибаться и нуждается в коррекции. Объясняя эти эпистемологические "слепые пятна", он использовал выражение "идолы разумы ".

Тем не менее, Бэкон породил новую уверенность в науке, с помощью которой положение человека на земле должно было существенно улучшиться. Но Бэкон не пытался пойти в обход Бога и не учил, что Бог не нужен. Напротив, этот метод стал возможен именно потому, что Бог есть. Более того, Бэкон считал, что если избрать в качестве исходного положения не это, а какое-либо другое, то применение этого метода приведет лишь к незначительному продвижению в науке. Основополагающий принцип Бэкона звучал следующим образом: "Начало же должно быть взято от Бога, ибо все совершающееся вследствие обнаруживающейся природы самого добра явно происходит от Бога, который является Творцом добра и Отцом света". 10 Крайне важно понимать этот принцип. Кроме того, к желающим заниматься наукой Бэкон обращался с таким напоминанием: "Знание и могущество человека совпадают, ибо незнание причины затрудняет действие. Природа побеждается только подчинением ей". 11 Иными словами, с природой следует поступать, руководствуясь ее же правилами. И этим гарантировалось не только основание науки, основанной на Боге, но и сохранение наукой правильного курса. По словам Бэкона, "Пусть человеческий род только овладеет своим правом на природу, которое назначила ему божественная милость, и пусть ему будет дано могущество; пользование же будет направляться верным рассудком и здравой религией". 12

Изучение этого вопроса представляет интерес в связи с утверждениями многих эволюционистов о том, что христианство якобы губит науку. Но история показывает, что это не так. Если наука - движущая сила Просвещения, а толчок к развитию науки дало то понимание природы, которое изложено в трудах Бэкона (как утверждает Вилсон), то вера в Бога никак не может противоречить науке. Такая вера лежит в самом основании науки. Нельзя отрицать этот тезис, не прибегая к серьезному злоупотреблению историей. Подтверждением этому тезису служат онтологические и эпистемологические взгляды таких ученых, как Кеплер (1791-1630), Бойль (1627-1691), Ньютон (1642-1727), Фарадей (1791-1867), Мендель (1822-1884), Пастер (1822-1895). Это имена лишь некоторых среди множества верующих ученых. Их вера в Бога ничуть не повредила их научным изысканиям. Многие среди них утверждали, что наука подтверждает их веру. Мелвин Калвин, лауреат Нобелевской премии по химии, утверждает, что упорядоченность вселенной - необходимое условие для науки и что иудео-христианское представление о вселенной, которая управляется единым Богом, исторически послужило основанием для современной науки. 13 Поэтому я считаю, что разрыв между наукой и христианством произошел не из-за фактов, а из-за априорных эпистемологических и онтологических предпосылок.

Наука дала человечеству множество благ, но это не доказывает, что Бог больше не нужен для объяснения реальности. Заложенное Декартом эпистемологическое основание и успех науки, пользующейся методом Бэконом, привели к предположению (ложному, на мой взгляд) о ненужности Бога, поскольку материальный мир - это якобы все, что есть. С метафизическим материализмом пришло довольно странное предположение о том, что наука способна измерить всю реальность. Когда такой метод описания реальности получил распространение, последовал естественный вывод о том, что истина не может быть высказана вне науки. Однако наука не доказала, что Бога нет, и фактов, опровергающих существование Бога, нет. Речь шла лишь о том, что Бог стал ненужным. Однако это совсем другая тема. Основываясь на идее "Бога белых пятен", многие решили, что теперь Бог не нужен ни для чего. Это утверждение, конечно же, ни на чем не основано и не говорит ровным счетом ничего о том, существует ли Бог.

Наука объясняет нам процессы, происходящие в природе - в нынешнем состоянии природы. Христианство и наука обращаются к одной и той же реальности. Более того, вера в христианского Бога не вредит ни интересу к науке, ни профессионализму ученых. То, что наука преуспела в объяснении природных процессов, вовсе не означает, что кроме природы (материальной составляющей) в мире ничего нет.

Влиятельный педагог и пропагандист дарвинизма Джон Дьюи довольно недвусмысленно показал, что Чарльз Дарвин произвел перемену, сдвиг. Этот сдвиг представлял собой не конфликт между наукой и христианством, а новое представление о том, чему именно стали придавать первостепенное значение в философии. По словам Дьюи, произошел сдвиг в области логики. "В "Происхождении видов" был представлен новый тип мышления, который в конечном счете должен был трансформировать логику знания и, следовательно, отношение к морали, политике и религии". 14 Дьюи подчеркивал, что интерес сместился - с вопроса о том, кто создал этот мир, к вопросу о том, что этот мир собой представляет. Такое смещение акцентов, в свою очередь, усилило разделение между наукой и христианством. Произошло это всего лишь посредством изменения главного жизненного вопроса. Кроме того, технологии - этот замечательный продукт подлинной науки, изменили наше восприятие реальности. Как отмечал Нейл Постман, "Новые технологии внесли структурные изменения в то, чем мы интересуемся - они изменили содержание того, о чем мы думаем. Кроме того, они изменили характер наших символов - то, посредством чего мы думаем. Изменения произошли также в характере общества - изменилось пространство, в котором развиваются мысли". 15 Все это тоже усиливало разделение между наукой и христианством.

В свете тезисов этого краткого доклада представляется довольно очевидным, что это разделение между наукой и христианством не имеет непосредственного отношения (или какого-либо отношения вообще) к научным данным или к методологии. Оно произошло в результате философского сдвига. Осознание этого означает, что есть надежда на то, что отчуждение науки от христианства и даже враждебность между наукой и христианством могут прекратиться, причем ни науке, не христианству не придется отказываться от своих задач или основополагающих убеждений. В конце концов, идея о том, что существование Бога не является необходимым или возможным, оказывается ложной. Наука не заменяет собой Бога, а Бог не заменяет собой науку. Науке еще не доказала, что Бога нет или что всю реальность можно объяснить биологическими / химическими процессами. Поэтому рационально мыслящие люди не выходят за рамки своих эпистемологических прав, когда утверждают о существовании Бога, признавая при этом достижения науки.

Примечания

1. http://www.darwinproject.ac.uk/content/view/130/125/
2. http://www.darwinproject.ac.uk/darwinletters/calendar/entry-5303.html
3. Popkin R., ed. The Philosophy of the 16th and 17th Centuries (New York: The Free Press, 1966), 9.
4. Декарт Р. Рассуждения о методе. - М.: Издательство АН СССР, 1953 г.
5. Декарт Р. Рассуждения о методе.
6. Lewis Beck, ed. Philosophies of the 18th Century (New York: The Free Press, 1966), 3.
7. Бэкон Ф. Новый Органон. // Сочинения в двух томах. - Т. 2. - М.: Мысль (Философское наследие), 1978.
8. Бэкон Ф. Новый Органон.
9. Бэкон Ф. Новый Органон.
10. Бэкон Ф. Новый Органон.
11. Бэкон Ф. Новый Органон.
12. Бэкон Ф. Новый Органон.
13. Melvin Calvin. Chemical Evolution (Oxford: Clarendon Press,1969), 258.
14. Dewey J. The Influence of Darwin on Philosophy. // Sources of the American Republic: A Documentary History of Politics, Society, and Thought. Eds. Meyers A., Cawelti J., Kern A. - Vol 2, revised edition (Glenview, ILL: Scott, Foresman and Company, 1969), 208.
15. Postman N. Technopoly: the surrender of culture to technology (New York: Vintage Books, 1993), 20.

Самохин Андрей 15.12.2014 в 16:58

Теория Дарвина, которой уже больше 150 лет, перессорила не одно поколение ученых, религиозных деятелей и просто верующих. Да и остальные неравнодушны к теории Дарвина: мало кому нравится иметь в прародителях обезьяну. Самое интересное, что Чарльз Дарвин достаточно спокойно относился к своей теории, но вот его последователи до сих пор "зажигают".

24 ноября 1859 года, обобщив свои наблюдения за животными и растениями, полученные за два десятилетия до этого во время кругосветки на корабле "Бигль", английский ученый Чарльз Роберт Дарвин опубликовал труд "Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь" . Книга вызвала эффект разорвавшейся бомбы.

Хотя сам Дарвин до конца жизни называл свою теорию гипотезой и никогда не был крайним "дарвинистом", в том числе, никогда не постулировал происхождение человека от обезьяны , его ученики во главе с Томасом Гексли превратили эту теорию в квазирелигию, направленную против христианства. Теория "естественного отбора" и утверждение "предками" человечества приматов пришлись, как нельзя кстати (вместе с теорией Маркса и позже - Фрейда) для сил, нацеленных на обрушение традиционных религии, морали, монархии.

Впрочем, при подчеркнутой отстраненности от крайних выводов "дарвинизма", автор теории в одном из писем называл Гексли : "добрым и любезным помощником в деле распространения евангелия от дьявола". Шутка? Наверное. Но весьма неприятная… Кстати, коллеги-ученые прозвали Гексли "бульдогом Дарвина".

Будучи агностиком и деистом, сам Чарльз Дарвин всегда считал, что первую живую клетку создал Бог. Уже после опубликования своего знаменитого труда, ученый, изучая совершенство строения глаза, признавался: "Мысли о глазе охладили меня к этой теории". По некоторым свидетельствам, незадолго до смерти Дарвин пришел от деизма к Христу, сильно сокрушаясь при этом о неуместном атеистическом резонансе своей гипотезы.

Спустя полтора столетия после смерти создателя теории эволюции не было найдено ни одной, точно атрибутированной из "переходных эволюционных форм". Кроме того, генетика доказала, что в природе вырождение происходит, по крайней мере, не реже, чем эволюция. Также было экспериментально подтверждено, что генетический аппарат не дает растению или животному далеко отклониться от нормы и при этом выжить и дать здоровое потомство нескольких поколениях. Уже в середине 20 века машинный расчет вероятности случайного образования живой клетки из "первичного бульона" дал нулевой результат. Последнее касается так называемого "самозарождения жизни".

Сознательной подтасовкой оказались и занимательные картинки популяризатора теории Дарвина Эрнста Геккеля о развитии плода в утробе "от рыбы через пресмыкающегося - к человеку". Их, кстати, до сих пор можно встретить в школьных учебниках биологии. И это, несмотря на то, что после признания в научном мошенничестве, Геккелю пришлось выйти из состава профессуры Иенского университета!

Сегодня, несмотря на изрядное число вскрытых наукой нестыковок, теория Дарвина в измененном виде "синтетической теории эволюции" (СТЭ) имеет немало сторонников не только в научном мире. Недавно, скажем, сам Папа Римский Франциск, выступая в Папской академии наук, торжественно признал "правоту" теории Дарвина.

Однако критика постулатов теории Дарвина не прекращается. Среди скептиков-рационалистов есть немало серьезных ученых, критикующих эволюционную теорию за научные "натяжки" и зияющие пробелы. Есть и другая категория противников теории Дарвина, - верующие креационисты, выступающие на "поле" науки. Они пытаются найти строго научные подтверждения библейской "Книги Бытия". Но, выставляя на свет фактологические противоречия теории Дарвина, креационисты сами часто допускают грубые псевдонаучные передержки и фантазии, не умея объяснить многие факты "строго по Библии".

Сегодня среди клира Русской Православной церкви есть как убежденные креационисты, так и "теистические эволюционисты". Последние пытаются совместить эволюционную теорию с положениями Библии, настаивая на неуместности буквального прочтения Книги Книг. Чаще всего это батюшки с биологическим образованием. С одним из них - протоиереем Александром Борисовым, настоятелем Храма святых Космы и Дамиана в Столешниковом переулке, кандидатом биологических наук сайт побеседовала на тему дарвинизма.

"Теория Дарвина и сама идея эволюции привлекательна , - считает отец Александр. - Во-первых, потому, что дает простое и непротиворечивое объяснение многообразию животного и растительного мира. Во-вторых, потому, что это объяснение верно, хотя, конечно, далеко не во всем".

В подтверждение всеобъемлющей эволюции он приводит аргументы: тело человека проходит эволюцию от яйцеклетки, идет неуклонное развитие знаний и умений человека. При этом он несколько парадоксально переносит эволюционизм и на духовную сферу: человеку, в отличие от животных, присуща безграничная эволюция ко все более духовно совершенному существу: ведь Бог стал человеком, чтобы человек стал богом. Однако возникает вопрос: совместима ли эта основополагающая христианская истина с дарвиновским механизмом "естественного отбора"?

Отец Александр Борисов говорит: "Знаю, что многие верующие люди боятся дарвинизма, другие же - неверующие используют его для оправдания своего атеизма. И то и другое восходит к заблуждению, согласно которому, если некий покров с давней тайны снят, и она получила рациональное объяснение, то, значит, нет и Бога".

"В том, как некоторые современники и потомки захотели использовать его научные выводы, вины Дарвина нет ,- считает о. Александр. - Те, кто хотел пропагандировать атеизм, аналогичным образом поступали и с открытием гелиоцентричности Солнечной системы. Причина веры или неверия, особенно в наше время, зависит не от уровня образования. Атеизм зародился в Древней Греции, когда наука была в зачаточном состоянии. И в наши дни много крупных ученых, которые являются убежденными христианами. Таким был, например, наш знаменитый биолог Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, с которым я был хорошо знаком. Какие бы тайны природы не приоткрывала наука, причины появления мира, зарождения жизни, появления человека разумного остаются Тайной.

Классическая стоит на трех китах: мутация, изоляция, естественный отбор , напоминает священник-биолог, добавляя "и эти факторы действуют реально". При этом он признает, что наука ныне твердо доказала: "только случайных мутаций для эволюции недостаточно, скорость и "качество" некоторых изменений явно были вызваны направленными мутациями".

Интересуюсь: то есть рука Божья каждый раз вмешивается в этот процесс?

"Нет, - парирует батюшка,- свойство самой материи направлено Творцом к совершенствованию. Библия свидетельствует, что Бог открывает себя человеку и может вмешиваться в его судьбу, - продолжает отец Александр. - Согласно Ломоносову Бог дал человеку две Книги: Природу и Библию. "В одной он показал Свое величие, в другой - Свою Волю".

Следом о. Александр Борисов излагает кредо теологических эволюционистов: "Библейский "Шестоднев" можно назвать "первой эволюционной книгой", поскольку в ней говорится о последовательных стадиях творения-развития: земля, вода, растения, животный мир, человек….Творец, как бы дает инициативу каждой среде производить из себя более совершенную".

На языке вертится вопрос: "А как быть с четвертым днем Творения? Ведь в этот день Господь по Библии сотворил Солнце, Луну и звезды, а в предыдущий день - растения. Как же они жили без Солнца? Но я не успеваю его сформулировать.

"Я не думаю, что надо читать Библию буквально, - опережает меня о. Александр. - Это относится и к сказанию о Потопе, который в земной истории, безусловно, был, но не смыл начисто все живое; это относится и к изначальному "совершенству" живых существ и к библейской временной шкале "один день творения". Если бы это было так - мы бы не находили многочисленные окаменевшие останки животных и растений, вымерших миллионы лет назад.

Не стоит забывать, что книга "Бытия" открывалась Моисею сообразно с уровнем подготовки малообразованных кочевников, каким были тогда его соплеменники. Поэтому не нужно воспринимать ее как научный трактат, - считает собеседник.

На многие "узкие места" теории Дарвина у отца Александра есть "быстрые" ответы. Например, отсутствие находок "переходных эволюционных форм" он объясняет просто: такие особи были немногочисленны и жили краткое время. Поэтому "искать их все равно, что иголку в стоге сена". "Может быть их никогда и не найдут за их малостью", - добавляет о. Александр.

Вроде бы убедительно говорит батюшка, но все-таки в его "эволюционную" трактовку Библии совсем плохо вписываются некоторые основополагающие христианские константы. Например, о появлении смерти в сотворенном Богом совершенном мире - только после грехопадения наших прародителей. А ведь для процесса эволюции путем естественного отбора смерть, причем часто насильственная - это совершенно необходимое условие! Неужели же смерть и насилие были составными того, что в книге "Бытия" определяется: " И увидел Бог, что это хорошо"?

Само происхождение человека в научно-религиозном изложении о. Александра Борисова выглядит странно. Он не присоединяется к сакраментальному "человек произошел от обезьяны" лишь потому, что это "научно некорректно": современная обезьяна сама, мол, является эволюционным потомком древних приматов. Отец Александр убежден, что "у нас были общие предки с нынешними приматами на основании простого факта: у человека и шимпанзе 95 процентов общих генов. А, скажем, с гиббоном их уже гораздо меньше. Значит, когда-то мы просто разошлись в эволюционных путях, исходя от общего предка".

Спрашивается, а как же формулировка творения человека "по образу и подобию Божьему"? Согласно отцу Александру Борисову и его ученым единомышленникам, это значит то, что "человек, влекомый вложенным в материю замыслом Божиим от австралопитека до гомо сапиенс, обрел совершенную нервную систему, способную в отличие от животных чувствовать духовный мир".

А библейские материалы человекосоздания: глина" (прах) и "ребро Адамово"- это, мол, духовные иносказания. Батюшка с удовольствием по памяти цитирует сатирическое стихотворение "Послание к М. Н. Лонгинову о дарвинизме", написанное замечательным русским поэтом, православным человеком и отнюдь не либералом А. К. Толстым в 1872 году. Оно стало полемическим ответом на попытку начальника Управления по делам печати Михаила Лонгинова запретить издание труда Дарвина в России. В нем, в частности, есть такие строки: "Способ, как творил Создатель, Что считал Он боле кстати -Знать не может председатель Комитета о печати". Ну и далее: "Да и в прошлом нет причины Нам искать большого ранга, И, по мне, шматина глины Не знатней орангутанга".

Стихотворение, действительно хлесткое и любимое всеми дарвинистами. Но интересно, что в нашей беседе, отец Александр совсем не обращается к мнению Святых отцов Церкви.Хотя и у древних отцов, например, Блаженного Августина и у более современных нам - Преподобного Серафима Саровского, Святителя Феофана Затворника есть высказывания, в которых можно при желании найти допущение "символизма" в библейском рассказе о сотворении мира и человека.

Так, допускается, что Бог вложил свой дух не в мертвую глину, а в некое живое звероподобное существо, полностью пресуществив его. Но при этом последний из перечисленных святых, да и многие другие, при жизни которых начал распространяться дарвинизм, высказывались против этой теории резко и недвусмысленно. Святые отцы настаивали на несовместимости дарвиновского эволюционизма с христианством, именно как всеобъемлющего философского принципа, квазирелигии.

Сторонники эволюции говорят: посмотрите по сторонам - все стороны жизни развиваются и совершенствуются, это же всеобщий закон, глупо с ним спорить!Однако смотря сегодня "по сторонам", мы видим, например, первобытные пляски "укро-патриотов" над очередным поверженным памятником или убитым "колорадом", прилюдное расчленение жирафа в датском зоопарке, ритуальное поедание внутренних органов врага в Сирии и много других дикостей в декорациях эпохи "неудержимого прогресса".

Многим уже давно кажется, что цивилизация сегодня не эволюционирует, а стремительно деградирует в некую "зоологическую" форму. Скажем, профессор Исследовательского института приматов университета Киото Нобуо Масатака выпустил уже лет десять назад книгу "Обезьяны с мобильными телефонами", в которой ставит такой диагноз: "Молодых людей по их поведению уже можно спутать с обезьянами".

Спрашиваю у отца Александра, не пришла ли уже пора формулировать научную "Теорию деградации"?

"Процессы деградации в мире все время шли параллельно развитию, - не соглашается батюшка.- В этом наша эпоха ничем не отличается от тех, что были ранее. Светлые головы и чистые души были и в эпоху упадка Римской империи, есть они и сейчас. А у христиан есть самое главное противоядие от деградации - вера в Христа, как в Царя и Бога.

В заключение батюшка Александр говорит совершенно верные слова, к которым присоединился бы любой православный священник, не имеющий отношения к биологии и другим светским наукам: "Для спасения собственной души, для следования за Христом совсем не так важно, как и когда произошел мир, как именно появился человек. Гораздо важнее, как ты проживешь собственную жизнь, найдешь ли ты в своем сердце путь к Богу. Пусть наука занимается вопросом "как все происходило", а религия - смыслом всего происходящего".

Попробуем подытожить. В истории человечества научные гипотезы и теории регулярно опровергают и сменяют друг друга. Нужно ли Церкви поддерживать или вступать с ними в полемику? Ведь религия рассматривает мир в принципиально иной системе координат. Главное, чтобы они не пытались занять место религиозной веры, как это случилось однажды с марксизмом и . Ну и - наоборот: религия не должна претендовать на место науки, оперируя чуждыми ей доводами ratio.

Применительно к школьному образованию, думается, нужен взвешенный подход - без экзальтации. С одной стороны, вряд ли продуктивно пытаться запретить по суду преподавание в школе теории Дарвина. С другой стороны - духовно вредно и абсолютно ненаучно преподавать эволюцию по Дарвину как единственно правильную и точно доказанную концепцию. Даже неверующим составителям учебников и учителям стоит быть научно честными, указывая на пробелы и нестыковки в этой теории, как это делают непредвзятые ученые.

Для снижения пафоса противостояния приведу старый околоцерковный "примиряющий" анекдот: "Труд сделал из обезьяны человека. Муравей, правда, тоже много трудился, но на все Воля Божья!"

Отцы Православной Церкви о создании мира, человека и дарвиновской эволюции:

"Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание".

Преподобный Ефрем Сирин

"Должны были пройти миллионы лет, говорят бессловесные умы в наше время, чтобы позвоночник выпрямился и обезьяна стала человеком! Говорят так, не зная силу и могущество Бога Живаго".

Святитель Николай Сербский

"Когда мы характеристику человека перенесем в дух, тогда вся теория Дарвина падает сама собой. Ибо в происхождении человека надо объяснить не то одно, как происходит его животная жизнь, но то паче, как происходил он яко духовное лицо в животном теле с его животного жизнью и душою". "Это тело - что это было? Глиняная тетерька, или живое тело? - Оно было живое тело, - было животное в образе человека, с душою животною, а потом Бог вдунул в него дух Свой…" Тело особо творится из персти. Это было не мертвое тело, а живое с душею животною. В сию душу вдунут дух - Божий дух, предназначенный Бога знать, Бога чтить, Бога искать и вкушать, и в Нем все свое довольство иметь, и ни в чем кроме Него".

Святитель Феофан Затворник

"Дарвинизм, признающий, что человек посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением, гипотезой, уже устарелой и для науки. Эта гипотеза признана противоречащей не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится сохранить чистоту каждого вида, и не знает перехода даже от воробья к ласточке. Неизвестны факты перехода обезьяны в человека". "Дарвинизм противоречит Библии, но он представляет собой не науку, а лишь мнение ученых, противоречащее научно установленным фактам".

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

"Английский философ Дарвин создал целую систему, по которой жизнь - борьба за существование, борьба сильных со слабыми, где побежденные обрекаются на погибель, а победители торжествуют. Это уже начало звериной философии, а уверовавшие в нее люди не задумываются убить человека, оскорбить женщину, обокрасть самого близкого друга - и все это совершенно спокойно, с полным сознанием своего права на все эти преступления".

Преподобный Варсонофий Оптинский

"Адам не мертвым был создан, но действующим животным существом, подобно другим живущим на земле одушевленным созданиям. Если бы Господь не вдунул потом в лицо его сего дыхания жизни, то есть благодати, то был бы он подобен всем прочим созданиям".

Преподобный Серафим Саровский

"Идея прогресса есть приспособление к человеческой жизни общего принципа эволюции, а эволюционная теория есть узаконение борьбы за существование… Но святые Православной Церкви не только не были деятелями прогресса, но почти всегда принципиально его отрицали".

Священномученик Иларион (Троицкий)

"Многие споры между "эволюционистами" и "антиэволюционистами" бесполезны по одной главной причине: они обычно говорят о разных вещах".

Иеромонах Серафим (Роуз)

Из этих слов следует, что дарвинизм имеет помимо научного также духовное содержание. Согласно с этим писал философ Карл Поппер: «Я пришел к выводу, что дарвинизм является не доказательной научной теорией, а метафизической программой исследований — возможным обрамлением для доказательных научных теорий» [цит. по 2].

Действительно, еще в 1885 году автор капитального трехтомного трактата «Дарвинизм. Критическое исследование» Н.Я. Данилевский утверждал, что «теория эволюции не столько биологическое, сколько философское учение, купол на здании механического материализма, чем только и можно объяснить ее фантастический успех, никак не связанный с научными достижениями» . В этом кроется причина того, что теория эволюции, несмотря на свою поразительную научную бесплодность, остается практически безраздельно господствующей в современном расцерковленном обществе.

По мнению Данилевского, отдавая согласно учению Дарвина жизнь на земле во власть эволюции, то есть во власть случайностей, невозможно объяснить удивительную гармонию в природе и во всем мироздании. Данилевский писал: «Из сказанного ясно, какой первостепенной важности вопрос о том, прав Дарвин или нет, не для зоологов и ботаников только, но для всякого мало-мальски мыслящего человека. Важность его такова, что я твердо убежден, что нет другого вопроса, который равнялся бы ему по важности, ни в области нашего знания и ни в одной области практической жизни. Ведь это, в самом деле, вопрос «быть или не быть», в самом полном, в самом широком смысле» .

С тем, что вопрос об отношении к дарвинизму имеет принципиальное значение для нашего сознания, были согласны также либерально-демократические и социалистические деятели. Разница была лишь в том, что Н.Я. Данилевский решал этот вопрос с позиции православного христианина, а дарвинисты — с позиции материалистической.

Карл Маркс по прочтении «Происхождения видов» ликовал в письме к Лассалю от 16 января 1861 года, что Бог, по крайней мере, в естественных науках, получил, по его мнению, «смертельный удар». Фридрих Энгельс в своей «Диалектике природы» писал: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг...» . Ленин в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов» приравнял учение Дарвина в области естествознания по своему значению к учению Маркса о человеческом обществе, особо подчеркнув, что Дарвин положил конец воззрению на виды животных и растений как на «богом созданные» . Духовное противоречие между теорией эволюции и христианским вероучением осознавали и ученые-естествоиспытатели последователи Ч. Дарвина. В частности, Дж. Хаксли писал: «Дарвинизм, опираясь на рациональные идеи, отверг саму идею Бога как Творца всех организмов... мы можем полностью считать несостоятельной любую идею сверхъестественного управления, осуществляемого каким-то высшим разумом, ответственным за процесс эволюции» .

Приведем мнение Артура Кейта: «Позвольте мне объявить, к какому выводу я пришел: закон Христа нельзя примирить с законом эволюции по крайней мере, в том виде, в каком закон эволюции существует сегодня. Нет, эти два закона находятся в противоборстве друг с другом, закон Христа никогда не победит, пока закон эволюции не будет уничтожен» .

Сам Ч. Дарвин прекрасно осознавал, что его теория вступает в противоречие с христианским вероучением. В книге «Происхождение видов» он писал, явно пытаясь оправдаться: «Я не вижу достаточного основания, почему бы воззрения, излагаемые в этой книге, могли задевать чье-либо религиозное чувство .

В книге «Происхождение человека и половой отбор» он писал: «Я знаю, что заключения, к которым приводит это сочинение, будут некоторыми сочтены крайне нерелигиозными, но тот, кто заклеймит их, обязан доказать, почему начало человека как особого вида происхождением от какой-нибудь низшей формы при помощи законов изменения и естественного отбора безбожнее, нежели объяснять рождение отдельной особи законами обыкновенного воспроизводства» .

Дарвин безусловно осознавал, что его безбожное учение бросает вызов церковному вероучению о творении мiра Богом в шесть дней, о происхождении человека, появлении смерти в мiре и другим догматическим вопросам.

Оценка дарвинизма Святыми Отцами

Преподобный Варсонофий Оптинский: «Английский философ Дарвин создал целую систему, по которой жизнь — борьба за существование, борьба сильных со слабыми, где побежденные обрекаются на погибель, а победители торжествуют. Это уже начало звериной философии, а уверовавшие в нее люди не задумываются убить человека, оскорбить женщину, обокрасть самого близкого друга — и все это совершенно спокойно, с полным сознанием своего права на все эти преступления» .

Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Недоучки и переучки не верят в личного, праведного, всемогущего и безначального Бога, а верят в безличное начало и в какую-то эволюцию мiра и всех существ... и потому живут и действуют так, как будто никому не будут давать ответ в своих словах и делах, обоготворяя самих себя, свой разум и свои страсти. В ослеплении они доходят до безумия, отрицают самое бытие Божие, и утверждают, что все происходит через слепую эволюцию (учение о том, что все рождающееся происходит само собой, без участия Творческой силы). Но у кого есть разум, тот не поверит таким безумным бредням» .

Святитель Феофан Затворник: «Когда мы характеристику человека перенесем в дух, тогда вся теория Дарвина падает сама собой. Ибо в происхождении человека надо объяснить не то одно, как происходит его животная жизнь, но то паче, как происходил он яко духовное лицо в животном теле с его животного жизнью и душою» . Тот же святитель отмечал: «Во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и геологические бредни с Божественным Откровением. Зло растет: зловерие и неверие поднимает голову; вера и Православие слабеет» [цит. по 13]. «Точно такова теория образования мiрa из туманных пятен с подставками своими — теорией произвольного зарождения, дарвиновского происхождения родов и видов и с его же последним мечтанием о происхождении человека. Все как бред сонного» .

Между прочим, смиренный вышенский затворник писал, что эволюционисты подлежат по достоинству церковному прещению — анафеме: «У нас теперь много расплодилось нигилистов и нигилисток, естественников, дарвинистов, спиритов и вообще западников, — что ж, вы думаете, Церковь смолчала бы, не подала бы своего голоса, не осудила бы и не анафематствовала бы их, если бы в их учении было что-нибудь новое? Напротив, собор был бы непременно, и все они, со своими учениями, были бы преданы анафеме; к теперешнему чину Православия, прибавился бы лишь пункт: «Бюхнеру, Фейербаху, Дарвину, Ренану, Кардску и всем последователям их — анафема!» Да нет никакой нужды ни в особенном соборе, ни в,каком прибавлении. Все их лжеучения давно уже анафематствованы. По нынешнему времени не то что в губернских городах, но во всех местах и церквах следовало бы ввести и совершить чин Православия, да собрать бы все учения, противные слову Божию, и всем огласить, чтобы все знали, чего надо бояться и каких учений бегать. Многие растлеваются умом только по «неведению, а потому гласное осуждение пагубных учений спасло бы их от гибели. Кому страшно действие анафемы, тот пусть избегает учений, которые подводят под нее; кто страшится ее за других, тот пусть возвратит их к здравому учению. Если ты, неблаговолящий к этому действию, — православный, то идешь против себя, а если потерял уже здравое учение, то какое тебе дело до того, что делается в Церкви содержащимися ею? Ты ведь уже отделился от Церкви, у тебя свои убеждения, свой образ воззрений на вещи, — ну и поживай с ними. Произносится ли или нет твое имя и твое учение под анафемой — это все равно; ты уже под анафемой, если мудрствуешь противно Церкви и упорствуешь в этом мудровании» .

Преподобный Иустин (Попович): «Потому предал их Бог срамным сластям и они удовлетворяются не небесным, а земным, и только тем, что вызывает смех диавола и плач Ангелов Христовых. Сласти их в заботе о плоти... в отрицании Бога, в полностью биологической (скотоподобной) жизни, в назывании обезьяны своим предком, в растворении антропологии в зоологии» .

Святитель Николай Сербский: «Должны были пройти миллионы лет, говорят бессловесные умы в наше время, чтобы позвоночник выпрямился и обезьяна стала человеком! Говорят так, не зная силу и могущество Бога Живаго» .

Святой Нектарий Пентапольский также выражал свой праведный гнев, обличая тех, кто желает «доказать, что человек — это обезьяна, от которой, как они хвалятся, они произошли» [цит. по 18].

Священномученик Фаддей (Успенский) созвучно учил: «Не верующий в Бога человек из круговращения мiровой пыли хочет объяснить происхождение мiрa, в котором в каждой былинке, в устройстве и жизни каждого малейшего существа вложено столько разума выше понимания человеческого. Ни одного живого зерна многовековая мудрость человеческая не смогла создать, а между тем все дивное разнообразие в мiрe неверие пытается объяснить из бессознательных движений вещества» . «Жизнь, как они говорят, есть громадный сложный механический процесс, неизвестно когда, кем и для чего приведенный в действие... Но если жизнь есть механический процесс, тогда надо отречься от души, мысли, воли и свободы» [цит. по 20].

Священномученик Владимир Киевский из новомучеников к исповедников Российских дал наиболее глубокую и обличительную оценку дарвинизму: «Только в настоящее время нашла себе место такая дерзкая философия, которая ниспровергает человеческое достоинство и старается дать своему ложному учению широкое распространение Не из Божиих рук, говорит оно, произошел человек; в бесконечном и постепенном переходе от несовершенного к совершенному он развился из царства животных и, как мало имеет душу животное, также мало и человек... Как неизмеримо глубоко все это унижает и оскорбляет человека! С высшей ступени в ряду творений он низводится на одинаковую ступень с животными... Нет нужды опровергать такое учение на научных основаниях, хотя это сделать и нетрудно, так как неверие далеко не доказало своих положений... Но если такое учение находит для себя в настоящее время все более и более последователей, то это не потому... что будто бы учение неверия стало неоспоримо истинным, но потому, что оно не мешает развращенному и склонному ко греху сердцу предаваться своим страстям. Ибо если человек не бессмертен, если он не более как достигшее высшего развития животное, то ему нет никакого дела до Бога... Братие, не слушайте губительных ядоносных учений неверия, которое низводит вас на степень животных и, лишая человеческого достоинства, ничего не обещает вам, как только отчаяние и безутешную жизнь!» .

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий): «Дарвинизм, признающий, что человек посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением, гипотезой, уже устарелой и для науки. Эта гипотеза признана противоречащей не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится сохранить чистоту каждого вида, и не знает перехода даже от воробья к ласточке. Неизвестны факты перехода обезьяны в человека» .

Мы привели небольшой список высказываний о дарвинизме церковных учителей, прославленных в лике святых в Русской, Сербской и Греческой поместных Церквах. Перечень этот без труда можно продолжить.

В Зарубежной Русской Православной Церкви о заблуждении эволюционизма говорил Святитель Иоанн Шанхайский. Наиболее обстоятельную оценку дарвиновской теории эволюции с позиции святоотеческого богословия дал его ученик и духовный последователь иеромонах Серафим (Роуз) . Сегодня многие православные христиане считают отца Серафима Платинского достойным прославления в лике святых как Преподобного.

Отметим, что приведенные нами святоотеческих мысли представляют собой не случайные необдуманные частные суждения по данному богословскому вопросу, но практически единогласное мнение Православной Церкви. На это, говоря о вопросах эволюционизма и прогресса, указал священномученик Иларион (Троицкий): «Идея прогресса есть приспособление к человеческой жизни общего принципа эволюции, а эволюционная теория есть узаконение борьбы за существование... Но святые Православной Церкви не только не были деятелями прогресса, но почти всегда принципиально его отрицали» .

Из сказанного вытекает важный вывод о том, что принципиальное неприятие эволюционистских идей, и в частности критика дарвинизма, святыми, жившими после Чарльза Дарвина, является не нововведением в православном богословии, но последовательным и верным продолжением традиции святоотеческого духовного наследия.

Отношение Чарльза Дарвина к христианству

Сам Чарльз Дарвин христианином не был. Убедительно писал об этом Генри Моррис, отмечавший о Дарвине следующее: «В молодости, изучая богословие и готовясь к христианскому служению, он был полностью убежден в истинности и авторитете Писания, а также в неопровержимости доказательств существования Бога-Творца, заключающихся в замысле и причинности мiрa. Постепенно признав эволюцию и естественный отбор, он потерял веру и стал, наконец, атеистом» . Учение Дарвина должно быть названо вполне безбожным. По крайней мере, сам Дарвин никогда не утверждал, будто его теория соответствует Библии и должна рассматриваться как учение христианское.

Убедительнее всего об отношении Дарвина к христианскому вероучению и Библии свидетельствуют его собственные признания.

«Я постепенно пришел к сознанию того, что Ветхий завет с его до очевидности ложной историей мира, с его вавилонской башней, радугой в качестве знамения завета и пр. и пр., и с его приписыванием богу чувств мстительного тирана заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря» .

«Я постепенно перестал верить в христианство как божественное откровение» [там же].

«Понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и, в конце концов, я стал совершенно неверующим. Но происходило это настолько медленно, что я не чувствовал никакого огорчения и никогда с тех пор даже на единую секунду не усомнился в.правильности моего заключения. И в самом деле, вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным... Отвратительное учение!» [там же].

«Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, или рационализма, на протяжении второй половины моей жизни» [там же].

Без всякого сомнения, человек с таким мiровоззрением если и употреблял слово «Бог», то в значении весьма далеком от библейского христианского представления о личностном Творце.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) приводит следующее высказывание Чарльза Дарвина: «В первую клетку жизнь должна была быть вдохнута Творцом» . Совершенно очевидно, что «Творец» Дарвина мало похож на библейского Бога — Творца неба и земли.

О противоречии дарвинизма и неодарвинизма православному догматическому вероучению

В «Православном богословском энциклопедическом словаре» написано: «Сам Дарвин был сторонником архебиозиса — учения, по которому органическая жизнь возникла в отдаленные геологические эпохи естественным образом путем медленного преобразования неорганической материи в органическую, а затем одни организмы происходили от других и произвольного зарождения в последующие эпохи уже не было, но он допускал, что первые 5 основных форм были созданы непосредственно Богом» . Приведем в связи с этим высказывание известного физика и молекулярного биолога Дж. Бернала: «Одинокая молекула ДНК на пустынном берегу первобытного океана выглядит еще более неправдоподобно, чем Адам и Ева в Райском саду» [цит. по 27].

Многие последователи Дарвина, начиная с эволюциониста № 2 П. Тейяра де Шардена, предлагая свои эволюционистские теории, претендовали и претендуют на то, чтобы называться «христианскими эволюционистами», «телеологическими эволюционистами», «православными эволюционистами». Многие из подобныхприверженцев теории «божественной эволюции» спешат откреститься от Дарвина и даже называют себя «антидарвинистами».

Однако все, что было сказано Святыми Отцами и православными богословами в отношении собственно учения Ч. Дарвина, вполне справедливо может быть перенесено и на теорию номогенеза Л.С. Берга , и на прочие «неодарвинистские» эволюционные учения, немало разновидностей которых появилось в XX веке. Дело в том, что осуждение дарвинизма церковными учителями было проведено не по причине имеющихся отдельных научных ошибок или неточностей в исследовательских выводах, но из-за антихристианского принципа эволюционизма, положенного в основу дарвиновской научной теории.

В этой связи следует заметить, что действительно эволюционизм не сводится к дарвинизму, а представляет собой целый спектр различных учений, подобно пластинам веера, более или менее близких друг ко другу и имеющих единую скрепу в основании. По сути «атеистический» и «теистический» эволюционизм различаются лишь тем, что первый о Боге умалчивает «за ненадобностью», а второй про каждую ступень эволюции неустанно говорит, что она произошла «по воле Божией». Бога как личностного Творца не знают ни дарвинисты, ни последователи «телеологического эволюционизма».

Расхождение между различными эволюционистскими школами должно быть признано скорее научно-методологическим, чем принципиальным. В духовном отношении эволюционизм любого толка противоречит апостольскому учению и Никео-Цареградскому Символу веры. Таким образом, оценка Святыми Отцами собственно дарвинизма вполне справедливо может быть отнесена и к любому другому виду эволюционной теории.

В заключении приведем перечень догматически значимых вопросов, имеющих различное решение в эволюционной мiровоззренческой концепции дарвинизма и в православном догматическом вероучении.

1. Существовал ли Адам как историческое лицо, ответственное за личное деяние — преступление Божией заповеди или первое грехопадение? (Так писал пророк Божий Моисей. Верим ли мы в Духа Святаго, «глаголавшаго пророки»? )

2.Был ли Адам сотворен из праха земного или из какого-либо другого животного вида? Имел ли вообще первый человек Адам каких-либо «предков»? (Ключевой вопрос библейской антропологии.)

3. Имел ли тех же «предков» Господь Иисус Христос? Единосущно ли Его человеческое тело телу прочих животных? Текла ли в Его жилах кровь Адамовых «предков»? Чему, в этой связи, причащаемся мы в таинстве Святой Евхаристии? (Христология, литургика, учение о таинственном пресуществлении.)

4. Пролил ли свою божественную кровь Спаситель только за людей, или за прочую тварь? Допустимо ли далеких Адамовых «родственников» крестить и причащать? (Сотериология, учение о таинствах.)

5. Был ли первый человек Адам создан бессмертным? (Учение Катехизиса о спасении от греха, проклятия и смерти.)

6. Была ли Ева сотворена из части (ребра) Адама, или она является существом «другой крови»? (Ключевой вопрос мариологии, имеющий связь с Непорочным Зачатием и Нетленным Рождеством Христа.)

7. Существовала ли смерть в природе до грехопадения Адама и Евы? (Христология, сотериология.)

8. Эволюционировали ли одни виды в другие, или они были созданы изначально по роду их? (Считать ли Бога Творцом всего видимого и невидимого?)

9. Следует ли понимать буквально родословие Иисуса Христа от Адама, согласно Евангелию от Луки (3 глава)? (Нет ли в искажении этого родословия хулы на Господа, как на Сына Человеческого? )

10. Предстоит ли мiрy еще существование в течение миллионов и миллиардов лет, или следует ожидать скорого Второго пришествия Христова? (Отношение к Парусин, Суду и Жизни будущаго века.)

11. Следует ли буквально понимать слова Символа веры: «Чаю воскресения мертвых»?

12. Ожидает ли в исторической эволюционной перспективе человечество некий земной рай и благоденствие, царство «ноосферы»? Насколько буквально следует относиться к ожиданию прихода антихриста? (Отношение к хилиазму.)

Все перечисленные вопросы имеют вероучительное значение.