Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Абу Ахмад отдал бы многое, чтобы, наконец, больше не жить в палатке и вернуться домой. Пять лет в нищете лагеря — мучительно долгое время. Но он не хочет слышать разговоров о возвращении. «Вы должны знать, то, что мы пережили, хуже, чем вы можете себе представить, — говорит он. — И мы боимся, что однажды они откроют для нас новый лагерь для беженцев в так называемой зоне безопасности в Сирии. А потом — скажем, случайно — туда ударит ракета. Мы не хотим этого. Мы хотим свободно решать, возвращаться ли нам домой, и когда это делать».

Мы сидим в палатке Абу Ахмада в одном из многочисленных лагерей в долине Бекаа. Уроженец Хама, отец семейства, в Ливане с 2012 года; двое из семерых его детей родились здесь. Он обустроил свое скоромное жилище: несколько изношенных кресел, тонкий коврик на полу, зеркало с синей пластиковой рамкой на стене палатки. Стена из деревянных балок и пластикового брезента отделяют другую комнату. И самое главное: пол залит бетоном, два вентилятора немного спасают от изнуряющей жары — даже такую малую толику комфорта могут позволить себе далеко не все беженцы.

Армия сносит лагеря

Тема возвращения сирийских беженцев в Ливане у всех на устах. Вряд ли есть какой-либо ливанский политик, который не высказывал бы это требование в той или иной форме. Президент Ливана Мишель Аун недавно говорил о «безопасных» возвращениях, но сразу же отверг принцип добровольного возвращения. Некоторые разжигают ксенофобию. Так, ливанская газета «Аль-Нахар» намекнула, что вскоре сирийцы могут стать большинством в стране. Это преувеличение, хотя число беженцев довольно существенное — около 1,5 миллиона по сравнению с 4-хмиллионым населением. В Ливане наибольшее количество беженцев на душу населения в мире.

Это было бы трудно для любой страны, но еще труднее для слабого ливанского государства. Многие жалуются, что беженцы обременяют инфраструктуру. Политики повторяют одно и то же, тем самым отвлекая внимание от своих собственных неудач. Потому что общественная инфраструктура страны рушится и без сирийцев. Проблемы, связанные с утилизацией отходов, остаются нерешенными из-за парализованной ливанской политики. Гражданам приходится покупать электроэнергию и воду из-за отсутствия государственного обеспечения. Бейрут даже объявил о заключении соглашения с Дамаском, согласно которому уничтоженная войной Сирия должна обеспечить страну электроэнергией.

Для беженцев, вроде Абу Ахмада, обманчива даже видимость стабильности. Уже пятый раз с момента своего побега в Ливан, он заново строит дом. Ливанская армия снова и снова разрушает палатки сирийцев, которые объединяются в небольших неформальных лагерях. Большой официальный лагерь Ливан создавать не хочет, помня опыт с палестинскими беженцами. Эвакуации обычно оправдывают соображениями безопасности. Лагерь Абу Ахмада, в котором разместились 87 семей, по заявлению армии, был слишком близко к военному аэродрому Райак. Тем не менее, во время эвакуации не было четкого плана; не все лагеря в окрестностях Райака получили приказ об эвакуации.

Страх перед депортацией

Часто при эвакуации у сирийцев нет альтернативы, поскольку другие муниципалитеты больше не хотят принимать беженцев. Неопределенность усугубляет и то, что не всегда ясно объявляют, какая территория подлежит эвакуации. «В последний раз мы с трудом разобрали и снова собрали 47 палаток», — говорит Абу Ахмад. У него было разрешение от землевладельца на использование нового участка в этом районе. Посреди ночи под проливным дождем пришла армия и приказал снести построенный лагерь. Абу Ахмад был опустошен. Его сосед расплакался, вспоминает он.

Контекст

Сирия, беженцы, газ

Сирийские беженцы: романтика и реальность

Как сирийские беженцы живут в Белоруссии

Давление на сирийских беженцев в Ливане растет. Многие из них исчерпали свои сбережения. Землевладельцы сдают беженцам свои земли в аренду, чтобы те могли установить там свои палатки, и позволяют трудиться на своих плантациях за гроши. Дети Абу Ахмада работают; только так семья может выжить. Поэтому они не могут ходить в школу, уже в течение многих лет. Такая ситуация разрушительна для будущего. Абу Ахмад имеет проблемы с позвоночником и не может работать физически. В любом случае, в Ливане у сирийцев мало шансов найти работу на законных основаниях. «Я отдал бы все, чтобы эмигрировать и отправить детей в школу», — говорит он.

Положение многих беженцев осложняется еще и потому, что у них нет никакого легального статуса пребывания за границей. В начале 2015 года Ливан закрыл границы для сирийских беженцев и не позволил Агентству по оказанию помощи ООН совершать новые регистрации, даже для беженцев, которые въехали в страну до 2015 года. Теперь сирийцы прибывают в Ливан с контрабандистами. Многие молодые люди, которые приехали с родителями в страну на законных основаниях, столкнулись с проблемами. Достигнув 15-летнего возраста, они должны были получить собственный документ, но для этого им пришлось вернуться в Сирию, чтобы потом легализовать свой статус в Ливане. Поскольку это практически невозможно, то с 15 лет подростки незаконно находятся в стране.

Мужчины без легального разрешения редко покидают лагеря, потому что они боятся проверок и ареста; к женщинам и детям силы безопасности относятся мягче. Армия постоянно совершает рейды в лагерях, так они хотят найти экстремистов и сохранить контроль. «Побочный эффект», когда беженцы не чувствуют себя в безопасности, похоже, создается намеренно. Иногда армия задерживает тех, у кого нет разрешения на пребывание, и грозит им депортацией. До сих пор нет никаких доказательств осуществления угроз депортации, но многие живут в постоянном страхе.

Принудительное возвращение?

«Наше самое большое беспокойство — это своего рода эффект снежного кома после этих эвакуаций, который заставит народ, наконец, возвращаться в Сирию. Это будет не добровольное, а принудительное возвращение», — говорит Майк Брюс из норвежской помощи беженцам. Брюс подчеркивает, что возвращение не является добровольным, если оно происходит из-за нестабильной ситуации с безопасностью или под экономическим давлением. Организации по оказанию гуманитарной помощи, а также представители ООН неоднократно требовали, чтобы возвращение было добровольным. Между тем, появились подозрения, что уже была реализована одна из форм принудительного возвращения тысяч сирийцев.

Ливанская «Хезболла», которая контролирует части приграничного региона, взяла на себя ответственность за «возвращение» тысяч сирийцев. Это было частью соглашения с сирийскими джихадистами из местного ответвления «Аль-Каиды» (запрещенная в России организация — прим. ред. ), которые проникли в ливанскую приграничную зону и были изгнаны в июле во время наступления «Хезболлы». Поддерживаемая Ираном «Хезболла», которая в Сирии воюет на стороне Асада, может еще лучше проявить себя: во-первых, как сила, которая способна побороть «Аль-Каиду», а во-вторых, как первопроходец в возвращении сирийцев на родину.

Официально при «возвращении» речь идет о бойцах и их семьях; но независимо информацию проверить нельзя. Международные гуманитарные организации не могли присутствовать при переселении. Очевидно, что там было много гражданских лиц. Из пограничного города Арсал в оплот повстанцев Идлиб, на севере Сирии, в автобусах перевезли от 7 до 10 тысяч людей. Многие из «возвращенцев» родом не из провинции Идлиб. Хотя бы по этой причине речь не может идти о возвращении; кроме прочего, депортированные станут внутренне перемещенными лицами.

Травма из-за войны

Пока политики во всем мире говорят о возвращении беженцев, новые насильственно перемещенные лица пересекают границу. В одной из палаток живет семья, которая только несколько дней назад приехала из Сирии. Бабушка, ее невестка и четверо их детей бежали из Дейр аль-Зура. Их деревню захватило ИГ (организация запрещенная в России — прим ред. ). Она также оказалась под огнем между двух наступлений — курдских войск с севера, и сирийской армии с запада. Отец детей парализован и, поэтому не мог бежать. Мать только что вернулась с работы на поле, когда мы сидели в палатке. Дети кажутся растерянными. Ужасный опыт, похоже, навсегда отпечатался на их лицах.

Бабушка, все еще потрясенная, рассказывает о побеге: семья бежала пешком в темноте. Контрабандисты помогли им пройти через минные поля под воздушными ударами. Семь дней они шли пешком через пустыню, и, наконец, семья оказалась в Хасаке на подконтрольном курдам северо-востоке Сирии. Оттуда они продолжили свой путь в аэропорт Камышлы, откуда на грузовом самолете за взятку добрались в Дамаск. Они не могли себе позволить перелет в пассажирском самолете. Контрабандист помог им перебраться в Ливан. Поездка обошлась семье в общей сложности в 1300 франков, как подсчитала бабушка. Теперь семья разорена. «Нашей страны больше нет», — закончила свой рассказ пожилая женщина. Она начинает плакать и повторять: «Нашей страны больше нет. Нашей страны больше нет».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Благословенная революция Шама продолжается. Люди всё так же борются за свободу, достойную жизнь и освобождение от гнёта диктатора. Они требуют прекращения бомбардировок, разрушения их домов и убийства людей, включая детей и женщин.

Однако, несмотря на всё это, на их головы всё так же летят бомбы, заставляя их покидать свои дома, спасая себя и свои семьи.

Лагеря - единственное безопасное убежище

Палаточные лагеря, расположенные вдоль пограничных с Турцией территорий, были и остаются безопасным убежищем для беженцев из разных районов страны. Сегодня насчитывается около 200 таких городков, в каждом из которых живут тысячи людей.

Команда канала Ибаа посетила одно из таких пристанищ. Мы встретились с Ахмадом Хамдуном - беженцем из провинции Латакия, переселившимся в лагерь Худа к западу от города Идлиб. Хамдун бежал, после того как нусейритская армия и шиитские боевики оккупировали часть провинции Латакия в конце февраля 2016 года.

«Когда на районы Джабаль аль-Акрад и Джабаль ат-Туркман напали российские оккупанты, они как всегда применили тактику выжженной земли, разрушая инфраструктуру: школы и главные дороги. Одновременно они вели интенсивный обстрел, в ходе которого погибли сотни людей.

Мы вышли из дома поздно ночью, под рёв российских самолетов. Прибыв в пограничные районы, мы обнаружили, что там нет ничего, кроме деревьев, под тенью которых мы укрылись. Достаточно нам Аллаха и Он - прекрасный Покровитель для нашей страны, Защитник от преступного режима и российских оккупантов».

Трудный летний сезон

По словам Хамдуна, вот уже более двух лет они провели в лагерях, перенося зимний холод и летнюю жару, при почти полном отсутствии помощи от гуманитарных организаций.

Страдания беженцев возрастают летом из-за сильной жары и дефицита воды в некоторых лагерях, что значительно ухудшает положение людей.

«Летом люди больше страдают из-за суровых климатических условий и высоких температур, а зимой - от дождя и холода», - рассказал Али аль-Айдо - глава лагеря ас-Сабр, расположенного в приграничной зоне.

«Палатки не менялись с тех пор, как были установлены, они стоят под солнцем и дождём и потому износились и сгнили», - сообщил он.

«Мы покинули свои дома из-за несправедливости этого режима, желая достойной жизни и требуя соблюдения своих прав. Мы жалуемся Аллаху на Асада, на всех, кто помогает ему, и тех, кто наблюдает и бездействует. Разве такой должна быть судьба тех, кто требует соблюдения своих прав?!» - вопрошает один из жителей городка.

Атма - город палаточных лагерей

Рядом с городом Атма, расположенном к северу от Идлиба, сконцентрировано самое большое число палаточных лагерей. По некоторым данным, только в одном этом регионе проживают 73 тысячи человек.

Самый большой из лагерей - «Аз-Зуф ‘Айн аль-Байда», в котором проживают 50 тысяч человек.

Некоторые гуманитарные организации пытаются восполнить дефицит необходимых предметов, но из-за большого потока беженцев, которые не перестают прибывать из разных районов страны, они едва справляются со своей работой. В итоге, из-за отказа некоторых организаций от работы на этих территориях, страдания людей увеличиваются ещё больше.

Сегодня на территории палаточных городов проживает более одного миллиона беженцев. Не имея собственного жилья, они спят на земле. И это - жертвы, которые они приносят за то, что требуют свержения диктатора, убившего их детей, заключившего в тюрьмы тысячи людей и ежедневно подвергающего их пыткам. Он разбомбил их дома, а они отдали самое дорогое ради свободы и сохранения своей религии и чести.

О такой проблеме, как сирийские беженцы, можно почти ежедневно слышать с экранов телевизоров. Люди, гонимые кровопролитной войной, в поисках спасения и куска хлеба ищут убежища в более спокойных странах. Коснулась эта проблема и России. Однако не все понимают, почему эти люди едут так далеко и чем им можно помочь.

Сейчас Европа переживает невиданный раньше наплыв беженцев. Если раньше это были жители Ирака, Ирана, и Афганистана, то сравнительно благополучная Сирия стала очагом военных действий не так давно. Массовое бегство людей продолжается уже несколько лет, в связи с чем даже толерантная Европа ввела квоты на въезд мигрантов.

Такое решение о введении квот страны Восточной Европы восприняли без особого энтузиазма. Экономических проблем там гораздо больше, поэтому и беженцам не рады. На фоне таких настроений все чаще стало высказываться мнение, что Россия тоже должна принимать участие в приеме сирийских мигрантов.

Политическое противостояние продолжается до сих пор. Власти ряда западных стран обвиняют Россию в том, что русские в свое время не дали свергнуть Башара Асада, из-за чего военный конфликт охватил всю Сирию, следствием чего стал нескончаемый поток мигрантов.

Несмотря на всю абсурдность этих обвинений, Российская Федерация не может оставаться в стороне от проблемы беженцев с Ближнего Востока и принимает посильное участие в решении этого вопроса.

Есть ли они в России

В основном сирийские беженцы едут в страны, которые находятся по соседству с этим государством, а также в благополучную Западную Европу. Лидирует среди принимающих сирийцев стран Турция, на втором месте находится Германия.

В Россию в отличие от этих стран беженцам приходится добираться на самолете, что в условиях военного времени мало кому доступно. В основном сюда стремятся сирийцы, имеющие родственников или хороших знакомых в РФ. Таких людей немало, поскольку в свое время многие учились в России или нашли здесь вторую половинку.

Почему их мало

Несмотря на поддержку и военную помощь РФ, беженцев из Сирии в России немного . По словам аналитиков, их здесь живет всего несколько тысяч и вряд ли будет намного больше. Это зависит от географической удаленности, от трудностей с обустройством, от непривычно холодного климата.

Тем не менее есть и другие причины. Если на Западе беженцев принимают уже несколько десятилетий подряд и подготовлены к их приему, то для России это явление достаточно новое. Несмотря на благие намерения, как программы помощи, так и миграционные законы РФ нуждаются в серьезной доработке.

Но даже те сирийские беженцы, которым удалось добраться до России, часто вынуждены уехать. Они жалуются на трудности с трудоустройством, притеснение со стороны полицейских и сложности с оформлением документов. Некоторые из сирийцев, приехавшие три-четыре года назад, не могут получить их до сих пор.

Как они живут и с какими проблемами сталкиваются

Конечно, сирийские беженцы, проживающие в России, благодарны за помощь, которую им оказывают. Тем не менее проблем у людей возникает немало. Вот некоторые из них:

• Длительный процесс оформления документов. Нередко беженцы сталкиваются и с тем, что через несколько месяцев рассмотрения в присвоении статуса им отказывают. Бумажная волокита – это больной вопрос практически всех мигрантов.
• Недостаточно возможностей для трудоустройства. Даже высококвалифицированным специалистам приходится трудиться на черновых работах за минимальную оплату.
• Языковой барьер. Некоторые беженцы из Сирии знают русский язык на минимальном уровне.
• Отсутствие жилья и пособий, на которые они могут рассчитывать в западных странах.
• Социальная нетерпимость. Как известно, иногда местные жители воспринимают иностранцев с другим цветом кожи не слишком адекватно.
• Бытовая неустроенность, тяжелые условия жизни. Из-за войны вдали от родины оказалось немало образованных и в прошлом обеспеченных сирийцев, которые были поставлены н грань выживания.

Проблемы все мигранты решают по-разному. Одни остаются и стараются выжить, тем более что местная диаспора по возможности оказывает помощь. Другие уезжают в европейские лагеря для беженцев. Самыми востребованными по-прежнему остаются Германия, Великобритания, Франция, Турция, а также скандинавские страны.

Колонка Анхар Кочневой: как живут в Ливане мигранты из Сирии?

О сирийских беженцах чаще всего приходят новости из Европы и Турции. Как правило, эти сообщения связаны с криминалом или антиисламскими выступлениями европейцев. Однако немногие знают, что в Ливане, соседнем с Сирией государстве, проживают до 2 млн выходцев из страны, охваченной гражданской войной. Причем бо́льшая часть из них находится в крайне плачевном положении. Колумнист «Реального времени» с Ближнего Востока Анхар Кочнева в авторской колонке, написанной специально для нашей интернет-газеты, рассказывает, какую помощь беженцы получают по линии ООН и благотворительных организаций, доходит ли она до адресата, кто наживается на эмигрантах и в каких условиях живут сирийские семьи.

Три категории сирийских беженцев

В Ливане, по неофициальным данным, чуть ли не 2 миллиона граждан Сирии. Часть из них переехала сюда вместе со своим бизнесом, с достаточно большими капиталами, с новыми шикарными машинами и т. п. Таких, разумеется, меньшинство.

Более многочисленная группа - это люди, нашедшие в Ливане работу и худо-бедно себя обеспечивающие. Такие люди могут позволить себе снимать угол (хотя зачастую это жилье очень низкого качества или снимается вскладчину), у некоторых есть возможность купить подержанный старый автомобиль (попадаются «раритеты» 1980 года рождения, у нас самих сейчас тут именно такой). Одежда покупается самая дешевая, часто - в «секонд хенде». Несмотря на то, что эти люди работают и зарабатывают в долларовом эквиваленте больше, чем зарабатывали в Сирии, уровень их жизни весьма и весьма низкий, гораздо ниже того, который был у них 6 лет тому назад на родине. Ситуация с работой у большинства нестабильна, то же самое можно сказать о доходах.

Живут эти люди в самодельных хибарах: на сколоченный из досок каркас натягивается клеенка от вышедших из употребления билбордов

По опять же неофициальным данным, таких людей в Ливане около 350 тысяч. Многие из них - многодетные семьи из сельских районов Сирии, не имеющие профессий как таковых. Кто-то из них выращивал и собирал оливки на своих участках земли, кто-то разводил овец и коз. У других был магазинчик. Исчезли средства получения дохода - люди остались в Ливане абсолютно ни с чем. Пастухи без овец, земледельцы без земли. В Ливане они не нужны никому. Живут эти люди в самодельных хибарах: на сколоченный из досок каркас натягивается клеенка от вышедших из употребления билбордов. Такие «жилища» разве что немного защищают от ветров: зимой в них так же холодно, как и на улице.

Надо заметить, что климат в ливанской долине Бакаа, где живут эти беженцы, далеко не курортный: долина находится на высокогорье между двумя грядами гор, зимой снег идет или в самой долине, или в 5-10 км от нее в горах. Года два тому назад несколько маленьких детей, живших в подобной палатке, попросту не проснулись утром, умерев от холода.

На 5 миллионов граждан - 3 миллиона эмигрантов

Заработать что-то во внешнем мире этим людям попросту невозможно: Ливан не в состоянии обеспечить работой и средствами для существования такое количество абсолютно всех нуждающихся иностранцев - на территории этой страны живет всего около 5 миллионов граждан Ливана. Еще около 2 миллионов - сирийцы. Еще миллион - палестинские беженцы, иракцы и т. п. Традиционно много граждан Филиппин, Шри-Ланки, Эфиопии и т. п., официально приезжающих в Ливан по трудовым контрактам. Экономика страны, в основном, «спекулятивная»: банковские операции, купил подешевле - продал подороже, перепродажа недвижимости и земли и т. п. То есть работать действительно особо негде, страна мало что производит сама.

Вокруг антисанитария, биотуалет часто один на целый лагерь. Медиков и учителей многие люди последний раз видели еще в Сирии

Централизованная помощь беженцам практически не поступает. Те, кто ухитрился получить статус беженца от ООН, в лучшем случае получает всего 13 долларов в месяц (это 13 упаковок лепешек на месяц, прошу ни в чем себе не отказывать). Но и такую скудную помощь выделяют далеко не всем. Часто даже не все члены одной и той же семьи получают эту подачку.

Сами же сотрудники этой гуманитарной организации, по словам самих беженцев, ездят на новых машинах и «помогают» за 2000 долларов в месяц. За «аренду земли» под палаткой беженцы вынуждены платить местным землевладельцам около 700 долларов в год (сами посчитаете соотношение пособий к стоимости этой аренды?). Вода, электричество, газ, мазут для печек зимой для хоть какого-то обогрева - все за дополнительную плату. Вокруг антисанитария, биотуалет часто один на целый лагерь. Медиков и учителей многие люди последний раз видели еще в Сирии.

Помощь лучше оказывать адресно

Полтора года тому назад я начала помогать некоторым из оказавшихся в такой ситуации людям. Вначале пытались привозить продукты и раздавать всем, кому хватит. Позже выяснилось, что в данной ситуации это - не вариант. На всех все равно не хватит плюс что-то пытаются себе «отжать» феодалы - владельцы земли под лагерями. Опять же, никакой дисциплины нет и в помине: часто помощь получают не те, кто в ней больше всего нуждается, а те, кто понаглее. Столкнувшись с этими проблемами еще зимой 2015 года (я привезла в один из лагерей 18 огромных пакетов с вещами, собранными по призыву Российского культурного центра в Бейруте русскими женщинами, живущими в Ливане), пришла к выводу, что помощь лучше оказывать адресно. Всех накормить невозможно. Но сделать лучше и помочь встать на ноги нескольким нуждающимся в экстренной помощи семьям вполне реально.

Самое важное – как минимум, никто из тех, кому мы оказали помощь, за эту зиму точно не умер от голода и холода

На собранные через «Фейсбук» пожертвования была оказана помощь нескольким семьям. В том числе женщине с шестью детьми, которую бросил муж, и семье из Алеппо (в семье четыре маленьких девочки). Таких обездоленных семей сейчас в Ливане тысячи. Никому не нужных. Не имеющих возможности орать о своей беде. В настоящий момент эти люди обеспечены одеждой, необходимыми в быту предметами (посуда, полотенца, постельное белье, одеяла). Много раз привозили продукты питания (покупаю по промо-ценам в больших гипермаркетах, на месте около лагерей дороже). У людей появились зубные щетки, у маленьких детей хоть какие-то игрушки, члены этих семей перестали мыть голову стиральным порошком. А самое важное - как минимум никто из тех, кому мы оказали помощь, за эту зиму точно не умер от голода и холода.

Жизнь этих «подшефных» за последнее время изменилась к лучшему: женщина с шестью детьми нашла не денежную, но работу. Старшую девочку из второй семьи удалось устроить в школу, из продуваемой ветрами палатки семья переехала в каморку, но с каменными стенами. Люди поняли, что они не одни со своим горем и нашли в себе силы начать карабкаться вверх из ямы, в которую их бросила война.

БЕЙРУТ, 10 янв — РИА Новости, Михаил Алаеддин. Молодой сириец Мохаммад Кики вспоминает о своем бегстве из Сирии: "К берегу в Турции нас свезли еще до рассвета. Людей у лодки собралось в три раза больше, чем она могла увезти. Мало кто предполагал, какие испытания ждут нас в ближайшие месяцы".

Он бежал от войны через Турцию в Европу, в Голландию, но спустя два года вернулся в родной Дамаск.

Из Турции в Европу

С начала конфликта Сирию покинули миллионы граждан. Причины вынужденной эмиграции абсолютно разные, но желание у всех было одно — спасти свою жизнь и жизни близких. Более четырех миллионов сирийцев остановились в соседних Ливане, Иордании и Турции. Беженцы в большинстве своем по несколько лет проживают в палаточных лагерях или ютятся семьями в небольших съемных квартирах и ждут, когда в их родных городах восстановится порядок.

Мохаммад оказался из той категории сирийцев, которые приняли решение идти дальше — в Европу. Понимая, что в Турции и Ливане сограждан так много, что работы и помощи на всех не хватит, он, отдав последние средства, как и другие сотни тысяч сирийцев, рискуя жизнью, отправился покорять Старый Свет.

В Турции война породила десятки предприимчивых контрабандистов, которые за отдельную плату давали беженцам ту надежду, к которой они стремились изо всех сил.

"В Турции оставаться не было перспектив, тогда казалось, что хорошая жизнь ждет в Европе. Я собрал полторы тысячи долларов, нашел проводника и спустя несколько дней добрался до Бодрума в предвкушении долгого приключения. Правда, попав на лодку, понял, что это не вояж, а испытание ценой в собственную жизнь, но назад дороги не было", — вспоминает Мохаммад.

До Греции из Бодрума плыть недалеко. Лодка, рассчитанная человек на двадцать, везла к европейскому берегу почти полсотни женщин, детей и мужчин. От большого количества людей водный транспорт сильно осел, и любая, даже маленькая, волна обдавала пассажиров соленой водой.

"Я думал, мы не доплывем. Лодка шла медленно, от сырости становилось только холодней. Ближе к Греции на мне не было ничего сухого, — продолжает рассказ сириец. — На берегу нас встретила полиция и направила всех в палаточный городок. Зимний холод усугублял положение. Согреться негде. Волонтеры раздали нам еду. Я поспал в палатке несколько часов, а после нашел автобус до границы с Македонией".

© Фото: предоставлено Мохаммадом Кики

Пешком по красивой Европе

По словам Мохаммада, он, в отличие от многих соотечественников, с которыми ему довелось познакомиться на своем пути, знал конечный пункт назначения — знакомые, уехавшие в Голландию, и убедили его отправиться в путешествие.

"Все было как в страшном сне. Через границу, казалось, переходили тысячи людей. Кто-то двигался к автобусам, я вместе с сотнями сирийцев шел пешком. Каждые несколько километров стояли люди в форме. Это было безумие. Я — здоровый мужчина — замерз, одежда до сих пор была мокрая, я еле выносил усталость, а были люди с детьми, некоторые из той же лодки, — и тоже шли. В Македонии вновь остановились в палаточном городке. Там сотрудники какой-то службы записали наши имена и паспортные данные тех, у кого были документы. Дали еды, воды и одеяла, чтобы согреться", — говорит он.

После Македонии путешествие тридцатилетнего парня продолжилось по Сербии. Самое приятное из воспоминаний Мохаммада — это неописуемая красота природы и вежливость людей.

Путь из Сербии через Венгрию и Германию занял почти два месяца. Собеседник агентства вспоминает, что, пройдя сотни километров от лагеря к лагерю, он мечтал лишь скорей оказаться в Голландии и встретить своего знакомого. В Германии, созвонившись с товарищем, Мохаммад достал билет на поезд и спустя несколько часов, впервые в жизни прокатившись на поезде, практически без сил вышел на вокзале города Арнем, где его встретил земляк.

© Фото: предоставлено Мохаммадом Кики

Разочарование

"Знакомый отвез меня в лагерь, где жил сам, накормил, дал чистую одежду. Я на какое-то время почувствовал, что все самое страшное позади. Рассказал о своем путешествии, показал разбитые от долгих переходов ноги, а в голове постоянно крутились картинки действительно красивой Европы. Утром товарищ сказал, что я должен пойти и отдать документы в миграционную службу для оформления статуса беженца. Предупредил, что придется потерпеть пару недель", — продолжает свою историю Мохаммад.

Он сделал все так, как ему сказали. Сотрудники миграционной службы забрали документы и разместили Мохаммада во временном общежитии. По воспоминаниям Кики, в комнате, где он жил около месяца, вместе с ним находились порядка 15 человек.

"В комнате тесно. Языка мы не знаем, денег нет. Поэтому за пределы лагеря практически не выходил, разве что иногда просто прогуляться. Каждый день нас обеспечивали питанием трижды. Все беженцы старались держаться обособленно, и это еще больше вводило в депрессию. Казалось, они хотят быть похожими на европейцев — каждый сам за себя. Мы как будто забыли, кто мы есть. Вместо двух недель прошло восемь месяцев, в течение которых менялись лишь общежития, куда меня переводили", — говорит Кики.

По его воспоминаниям, люди в Голландии очень отзывчивые, на улицах в маленьких городках достаточно показать название улицы, где ты живешь, и почти любой тебя проводит или постарается объяснить, как пройти. Волонтеры в общежитиях доброжелательные. Всегда старались помочь в быту и заботились о горячей еде.

После получения разрешения на временное проживание Мохаммада поселили в городке на севере страны. Питание на месте уже постоянного пребывания обеспечивали только дважды в день, но при этом каждый сириец получил банковскую карту, на которую раз в неделю начисляли 57 евро. Для отдельного проживания из них необходимо платить 35-45 евро.

Местные власти разрешали новым поселенцам работать только после обучения. Всем вновь прибывшим давали возможность бесплатно выучить язык и получить среднее специальное образование.

"Взрослым язык давался тяжело. Дети же успевали научиться и адаптироваться в течение нескольких месяцев ожидания документов. Это сильно помогало родителям в быту и при общении с местными", — рассказывает Кики об особенностях жизни в статусе беженца.

© Фото: предоставлено Мохаммадом Кики

Новости из дома

Спустя два года после отплытия от берегов Турции Мохаммад начал получать из Сирии новости о родственниках. Близкие рассказывали, что боевиков в его поселении под Дамаском нет, полным ходом идет восстановление инфраструктуры и разрушенных домов. Каждый раз, как только доводилось связаться с родным домом, у беженца зрела мысль вернуться на родину.

"За два года я лишь ушел в депрессию. Думаю, как и многие другие, мы тут не нужны. В Голландии даже сирийцы стали чужими друг для друга. Каждый день похож на предыдущий. Казалось, время остановилось. А если оставаться, надо проучиться еще года три, и только тогда можно работать. Я понял, что поездка в Европу была большой ошибкой", — продолжает Мохаммад.

Многие беженцы из числа знакомых Кики начали возвращаться домой, как только узнавали об освобождении их сел и городов. Однако немало семей с детьми принимали решение остаться в надежде на другое будущее.

"Взрослым тяжело изменить свои традиции и привычный образ жизни. В Европе есть чувство, что ты изгой, а дома живешь с достоинством. В Сирии зарплата маленькая, но есть свой дом и родные, а теперь, когда террористов почти победили, найдется работа для всех желающих, так как нам предстоит восстановить свою страну. У детей иначе — они быстро все схватывают, привыкают и становятся как европейцы. Думаю, многие родители решают отказаться от своего комфорта в надежде на европейское будущее своих детей", — объясняет Мохаммад.

© Фото: предоставлено Мохаммадом Кики