Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Сегодня исполняется 45 лет священнического служения протоиерея Георгия БРЕЕВА. Многие годы он является духовником священства Москвы, но за советом к нему приходят со всей страны. Не только священники, но и миряне – известные люди, и простые. Публикуем интервью, в котором отец Георгий рассказывает "Нескучному саду" о доверии духовнику и смысле послушания для мирян.

-- Отец Георгий, в чем смысл послушания духовнику?
-- В доверии. Подлинные отношения между людьми невозможны без доверия. Тем более в духовной жизни. Только если человек почувствует, что пастырь понимает его душу, ведет его ко Христу, он поверит ему и постарается исполнить его совет. Но многое зависит и от мирянина, от его запросов. Иногда исповедуешь пятьдесят, сто человек. И после исповеди поражаешься: только один или два из заданных всеми ими вопросов были духовного порядка. То есть те вопросы, для решения которых пастырь и поставлен Богом. И радуешься, что человек задает такие вопросы -- значит, ему открылся духовный путь, он хочет в нем ориентироваться! Но многие обращаются с бытовыми проблемами, с которыми люди нецерковные идут к психологу или адвокату. Такие вопросы ложатся на пастыря неблагодатным бременем. Священнику ли решать, как тебе разменять квартиру, разделить имущество с родственниками, переходить ли на другую работу? Это же не духовные вопросы. Однако мы не можем их игнорировать, раз человек спрашивает нас. Одна женщина в присутствии молодого иеромонаха пожаловалась преподобному Амвросию Оптинскому, что у нее мрут индюшки. Он посоветовал ей, чем их кормить. Когда женщина ушла, иеромонах спросил преподобного, стоило ли тратить время, отвечая на совершенно бытовой вопрос. Старец Амвросий ответил ему: «Знаешь ли ты, что в этих индюшках вся ее жизнь?» Когда я это читал, удивлялся, как же преподобный правильно рассудил! Женщина ушла от него радостная -- она знала, что нужно делать.
По-человечески понятно, почему и для решения бытовых проблем верующие обращаются за советом к священнику. Но велика вероятность, что в этом случае совет даже очень опытного священника будет не таким удачным, как его же ответ на духовный вопрос. Когда мне задают такие вопросы, вспоминаю слова Спасителя: «…Кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12, 14). Задача священника -- помочь человеку прийти ко Христу, а не решать за него бытовые проблемы.

-- А в духовных вопросах человек должен беспрекословно слушаться духовника?
-- Что значит «должен»? Послушание в духовной жизни -- способность слышать глас Божий. Образец послушания дал нам Христос: «…Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» (Ин. 6, 38). Все лица Святой Троицы равны, но Единородный Сын пришел явить тайну человеческому роду, показать, что такое божественная любовь, согласие и единение, в чем их основа -- именно в том, что Он, равный Отцу, готов быть Ему во всем послушным и исполнить Его святую волю. И был послушен Отцу до смерти крестной: «…Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Мф. 26, 42), -- молился Он в Гефсиманском саду. Гонитель христиан Савл услышал глас Божий и стал апостолом Павлом, так же послушным до смерти. Иоанну Предтече был глас в пустыне, и он исполнил волю Божию. И другие пророки в разное время слышали глас Божий, шли и исполняли его (обличали, исправляли нравы), а их побивали камнями. То есть принцип послушания передан нам пророками, апостолами и Самим Господом. Такое послушание нельзя навязать, до него человек может дорасти. Дорасти до высочайшего понимания свободы личности. И только под руководством пастыря, который сам имеет опыт подлинного послушания. Когда же молодой священник (младостарец, как их сейчас называют), который о послушании только в книгах читал, начинает диктовать прихожанину свою волю, он подавляет его личность. Это страшное искажение духовной жизни. Если такой пастырь возомнит, что священнический сан ставит его над пасомым судьею, такое духовничество сомнительно, и принцип послушания нарушен. В мирянине такой же образ Божий, Бог его так же любит. Если священник сам воспитал себя в послушании Церкви, он это понимает и не пытается заслонить собой Христа. Только тогда возможно настоящее послушание, как подчинение себя воле Божией, и оно красиво, величественно, божественно, способно постепенно переродить человека.

Многие аскетические книги о послушании написаны монахами и для монахов. Насколько применимы их советы к мирянам? Отличается ли монашеское послушание от мирского?
-- Конечно, отличается. Монах при постриге дает Богу обеты отречения от всех земных привязанностей. Мне кажется, сохранить эти обеты можно только при послушании. Правда, еще в XIX веке святитель Игнатий Брянчанинов писал, что нет настоящих духовников, которым можно безоговорочно доверять, и советовал христианам обращаться к Священному Писанию и святым отцам. А ведь это было время оптинских старцев -- вся Россия к ним ездила! И святитель Игнатий тоже был в Оптиной, общался со старцами. Но надо понимать, что сам святитель Игнатий -- дворянин, прекрасно образованный офицер -- предпочел карьере и знатности монашество, прошел все ступени послушания, жил по-настоящему святой жизнью и во всем искал совершенства. Он не находил духовников, отвечающих его высоким духовным запросам. Наверное, у современных христиан, в том числе и у начинающих монахов, запросы не такие высокие, как у святителя Игнатия. Я не монах, поэтому мне трудно судить о монашестве, но думаю, что в основе монашеского подвига лежит послушание. Послушание Богу, умение видеть в своем собрате или руководителе того, через кого Бог ведет тебя к Себе. Иногда, возможно, и непростым путем, но для тебя необходимым.
В идеале это относится и к мирянам. Внешнее подражание монашеству невозможно -- мирянин не дает обетов, не живет в монастыре, у него есть мирские обязанности. Но духовный смысл послушания одинаков для всех христиан. Каждый человек может дорасти до понимания этого смысла. Навязать же послушание нельзя. Вспомните апостола Павла: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит обо всем, а о нем судить никто не может. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов. И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах, Потому что вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы, и не по человеческому ли обычаю поступаете?» (1 Кор. 2, 14 - 3, 3). А в Послании к Галатам он пишет: «Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным» (Гал. 6, 1). Паства одна, но апостол подчеркивает, что уровень духовности у всех разный. И священнику надо это учитывать, не налагать на людей бремена неудобоносимые. Послушание -- божественная категория, но прежде, чем ее приложить к кому-то, нужно знать этого человека, чувствовать, что он готов свободно исполнить послушание (и, повторяю, это возможно, если священник сам имеет опыт послушания). Иначе послушание для человека станет синонимом насилия. По вине священника будет поругано святое понятие.

-- Но многие ли священники сегодня имеют опыт послушания?
-- Пастырей никогда не было много. Господь говорил ученикам Своим: «…Жатвы много, а делателей мало…» (Мф. 9, 37). Большинство священников были рукоположены в девяностые годы и позже, многие из них тогда только к вере пришли. Но ведь и количество прихожан за двадцать лет увеличилось в сотни раз. Опять же большинство пришло к Богу в зрелом возрасте. С чего обычно взрослые люди начинают духовный путь? С потребности осознать себя, получить веру, потом -- очистить душу, примириться с Богом. И тогда приходит прозрение: моя жизнь, поступки еще далеки от христианства. Естественно, человек просит священника уделять ему больше времени, вразумлять, воспитывать в благочестии. И молодым священникам ох как непросто. Тем более даже в Москве много приходов, где служит только один священник. Церковный народ любит священников, можно даже сказать, что священник купается в море внимания, заботливого отношения. И некоторые из этого внимания делают неправильные выводы, что их Бог поставил быть духовными светочами, опытными руководителями. Это очень актуальные проблемы, недаром Святейший Патриарх неоднократно давал резкую оценку младостарчеству, в основе которого переоценка себя, гордость. Надо проявлять рассудительность, смирение. Я ведь не случайно вспоминал слова святителя Игнатия Брянчанинова о том, что нет опытных духовников. Это в девятнадцатом веке, во времена оптинских старцев! Что же говорить о нашем времени? Самые опытные современные или недавно ушедшие духовники -- отец Савва из Псково-Печерского монастыря, отец Иоанн (Крестьянкин), отец Кирилл (Павлов) -- смиренно считали, что они не являются духоносными старцами, о которых мы читаем в патериках. Отец Кирилл (после смерти отца Саввы он стал моим духовником) говорил мне: батюшка, сейчас надо упрощаться, быть, как младенцы. Я думаю, что он имел в виду умаление себя, низложение гордыни, а через это -- понимание, что Бог нас ведет, творит через нас Свою волю. Помните, Господь призвал дитя и сказал ученикам: «…Кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном…» (Мф. 18, 4). Малые дети открыты для послушания, способны выполнить волю родителей, у них нет злобы, противления, желания сделать наоборот. Потом, когда чуть-чуть подрастают, все это приходит, накладывает отпечаток, душа перестает понимать, что от нее требуют. Но эта младенческая простота все же остается самым глубоким духовным принципом, который нельзя игнорировать.

Батюшка, а как же новоначальному разобраться, насколько духовный совет дает ему священник? Допустимо ли, на ваш взгляд, просить объяснить совет, если он непонятен?
-- Не просто допустимо, а хорошо, когда люди вопрошают. Если человек не имеет интереса к духовной жизни, он и не будет спрашивать. И как понять, удовлетворен ли он твоим советом, готов ему последовать или начнет сам разбираться в потемках своей души. А когда просит объяснить, священник понимает, что идет духовная работа. Вспомните, как творился мир: сначала все было в хаосе, потом появились проблески света. Так и в душе новоначального.
А как разобраться?.. Я еще в молодости, когда читал жития святых, задумывался: чем их наставления отличались от наставлений обычного приходского священника? Допустим, приходит к опытному подвижнику крестьянин из глубинки. Он специально много дней добирался до монастыря, чтобы спросить совета у этого духовника! А старец ему говорит простые слова: спасайся, дорогой, Бога не забывай, и Он тебя не оставит. И человек уходит окрыленный, переродившийся. Казалось бы, разве приходской священник не сказал бы то же самое? Но в словах подвижника была огромная духовная сила. Одни и те же слова могут иметь совершенно разное воздействие. Новоначальному надо в первую очередь объяснить: в храм он приходит, чтобы встретиться с Господом. И Бог может ему открыться либо через священника, либо через собрата, с которым он будет вместе возвращаться со службы. Не понял прочитанное Евангелие или проповедь -- не стесняйся, подойди к священнику, попроси объяснить. Если человек пришел не для ревизии -- правильно или неправильно сказал священник? -- а чтобы понять богослужение, смысл православной веры, он разберется. Пусть сначала всего два слова поймет и примет -- значит, на сегодня достаточно. В следующее воскресенье еще два слова лягут ему на сердце. Это уже духовный рост.

Значит, надо слушать свое сердце? А авва Дорофей говорил, что нет ничего опаснее, чем верить собственному сердцу. Это чисто монашеская рекомендация?
-- Еще древние мудрецы считали сердце источником жизни: «Больше всего хранимого храни сердце твое; потому что из него источники жизни» (Притч. 4, 23). И Сам Спаситель говорил: «…Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21). Сердце -- центр духовной жизни. Но прислушиваться к нему надо, чтобы соблюдать Божии заповеди. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8). Святые отцы ни в коем случае не игнорировали заповеди. Смысл их советов -- слушать духовника через сердце, чтобы узнавать волю Божию непосредственно от того, кому эта воля открыта через его подвижническую жизнь. Это другой уровень духовности, сегодня вряд ли возможный. Во всяком случае, в миру.

-- Отец Георгий, а может ли христианин менять духовника?
-- Я считаю, что может. И, кстати, святитель Игнатий Брянчанинов менял не раз. Духовник не может силой своей власти или сана закабалить душу другого человека. А я встречал таких ревностных не по разуму пастырей. Лет пятнадцать назад служил у нас в храме молодой священник. Через три месяца он прибежал ко мне и радостно сообщил: «Знаешь, батюшка, сколько у меня духовных чад? Пятьсот человек!» «Как же ты смог их посчитать?» -- удивился я. Я к тому времени уже двадцать пять лет служил священником и никогда не задумывался, сколько их у меня. Потому что не нашего ума это дело. Один сегодня окормляется, а завтра скажет, что нашел другого, более опытного руководителя. Да пожалуйста, миленький, иди. Вот если человек молился, просил Бога, чтобы Он дал ему духовника, и вдруг ему открывается, что этот священник отвечает на запросы его души, способен его окормлять, можно говорить о духовничестве. А как за три месяца можно обрести пятьсот духовных чад? По-моему, только одним способом. Подошел человек случайно к тебе на исповедь, а ты ему говоришь: «Первый раз исповедуешься? Больше ни к кому не ходи». А некоторые даже угрожают: уйдешь от меня, завтра твою жену парализует, послезавтра сам заболеешь… Это уже полное непонимание смысла священнического служения. Человек может только свободно избрать себе духовника. Конечно, если он меняет духовников как перчатки, это тоже ненормально, но и священник не имеет права насильно привязывать к себе людей. Мне многие жалуются: батюшка, у меня возникло недоверие в отношениях с духовником, он меня постоянно ругает, я плачу, не понимаю его. Я говорю: спокойно, без обиды отойдите от него, найдите другого. Священник -- не Бог, не спаситель твоей души, а только руководитель. Руководителя же, как все мы знаем, всегда можно менять. Поступаем мы после школы в институт, устраиваемся после института на работу, переходим с одной работы на другую -- всегда при этом меняется наш руководитель. Тот же аспирант может начать работу над диссертацией под руководством одного ученого, а закончить под руководством другого. Святитель Василий Великий, который в юности учился в разных языческих школах, учил: берите в миру все хорошее, как пчела, которая собирает полезное с разных цветов. Если есть внутренняя потребность, можно спокойно, не оскорбляя своего духовника, найти себе другого.

-- Обязательно ли вообще верующему человеку иметь духовника?
-- Человеку дана свобода. Если он почувствует, что кто-то более опытный может наладить его духовную жизнь, молитву, помочь глубже понять смысл нашей веры, он, естественно, рано или поздно найдет духовника. Но есть люди, которые периодически исповедуются и причащаются, но не интересуются ни литературой, ни работой над своей совестью. Раз у них есть потребность исповедоваться и причащаться, мы не можем считать их неверующими. Как и все, в церковных таинствах они получают благодать. Но это начальная вера, и, если она удовлетворяет человека, он не хочет двигаться дальше, вряд ли ему необходим духовник. А вот для духовного роста духовник нужен. Но обрести духовника можно только тогда, когда появится внутренняя потребность.

© Издательский дом «Никея», 2017

* * *

Предисловие

В 1960-е годы он учился в Московской духовной академии. А в нашей стране в это время шли очередные гонения на Церковь: из пятнадцати тысяч приходов восемь тысяч были закрыты. Это не вызывало оптимизма у студентов.

– Я не знал, удастся мне послужить или нет, – вспоминает теперь протоиерей Георгий Бреев, настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском. – Думал: «Может, хоть годик послужу. А там – как Бог даст…»

Но жизнь непредсказуема. Почти пятьдесят лет стоит у престола Божия отец Георгий. И это великая милость Господа не только к нему, но и к нам – его духовным чадам.

Разве можно с чем-то сравнить счастье – обрести на жизненном пути духовного отца, у которого произошла личная встреча с Богом? И он ведёт чад к Тому, Кто Сам снисходит к людям только с одной целью – вернуть человеку высочайшее достоинство, поставить челом – к вечности.

Отец Георгий начинал служить в храме Рождества Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна на Пресне. Потом восстановил храм иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне и создал приход – с воскресной школой, гимназией, газетой, библиотекой, кружками для малышей и взрослых. Возродил ещё один красавец-храм Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском.

Мы передаём детям то, что имеем сами. Батюшка вырастил десятки священников! Все они захотели учиться у него и принять на себя высочайшее и труднейшее служение на земле.

Радость отца Георгия о Боге, о жизни чувствуют окружающие. Его вера укрепляет нашу веру. А верность – удивляет, потому что в мире редко встретишь людей искренних, не двоедушных.

– Батюшка, как хорошо, что вы у нас есть! – время от времени восклицает кто-нибудь их прихожан.

– Как хорошо, что у нас есть Бог! – всегда отвечает отец Георгий.

Страшен, холоден наш мир. Одиноко, больно в нём человеку. Но теплится в храме свеча. Стоит перед Господом наш отец. И учит нас:

– Ничего не бойтесь – держитесь за Бога. Молитва может всё!

В 2009 году вышла книжка наших бесед с отцом Георгием «Радуйтесь!». Они опубликованы в «Семейной православной газете», выставлены на сайте газеты в интернете. За два месяца разошлись семь тысяч экземпляров – и пришлось печатать новый тираж.

– И знали бы вы, как часто я заглядываю в эту книгу! – недавно призналась мне читательница из Орла.

Многие задавали мне вопрос: «Когда появится новый сборник?» И вот ответ: эта книжка состоит из двух частей. «Свет разума» – наши недавние беседы с отцом Георгием. «Читаем вместе. Псалмы» – его размышления о псалмах, которые батюшка очень любит.

Наталия Голдовская, главный редактор «Семейной православной газеты»

Часть I
Свет разума

Свет от света

На земле воплотился Бог. «Свет от Света» – так мы называем Христа в Символе веры. «Всякий видит, что свет льётся на землю с неба, – писал святой Иоанн Кронштадтский, – ибо солнце, месяц, звёзды светят нам с небесного круга. Это указывает нам на то, что и не созданный умный Свет – Господь Бог наш обитает преимущественно на небесах и от Него нисходит к нам всякий свет – и вещественный, и духовный, свет ума и сердца».

А митрополит Антоний Сурожский утверждал: чтобы в нас укрепилась живая вера, нам надо увидеть свет на лице человека, узнавшего Бога.

– Это так? – спрашиваю протоиерея Георгия Бреева, настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы на Крылатских Холмах.

– Да, большое счастье – вдруг увидеть неземной свет в глазах, на лице человека. Бог предназначил людей быть носителями света.

– Я об этом не знала.

– Господь сказал: «Да будет свет» (Быт. 1: 3). И потом уже из него сотворил всю Вселенную. В основе каждого создания Божиего – и небесного, и земного – присутствует свет, образ и подобие Бога.

– Почему же свет так редко заметен?

– Да потому, что он, как и солнечный, может заслоняться мрачными тучами нашего малодушия, маловерия, душевной отягчённости. И не проявляет своей радостности.

Но ведь бывают моменты духовной просветлённости – и даже не у отдельных личностей, а у многих людей сразу. Обязательно такие минуты переживает каждый человек, искренне верующий сердцем, истинно молящийся.

– Священнику, конечно, это виднее…

– Иногда люди приходят в церковь с не очень приятными лицами. А потом становятся умилёнными. Отсветы мира, Божией благодати ложатся на душу – и светятся в лице.

Есть средство, которое в большей степени способно пробудить действие света в наших сердцах.

– Какое?

– Молитва. Из сердечной глубины она износит нам Божественный свет. Об этом и Святое Евангелие свидетельствует: Христос Спаситель преобразился, когда начал молиться (см. Лк. 9: 29).

– Да-да, и ученики увидели Божественный свет.

– А пророк Моисей сходил с горы Синайской, на которой говорил с Богом, – и люди не могли смотреть на его лицо. Так оно сияло благодатью. Господь даже повелел Моисею набрасывать на голову покрывало. Светом был пронизан пророк и на Фаворской горе – горе Преображения.

Лики святых тоже светились во время молитвы. Те, кто видел преподобного Серафима Саровского, говорили: от его лика исходило такое сияние, что людям даже становилось страшно. Лицо святителя Тихона Задонского всегда светилось, когда он совершал Божественную литургию.

– И преподобный Амвросий Оптинский остался в памяти современников со светлым, сияющим лицом.

– На иконах над головой святых пишется нимб. Это как раз изображение того света, который стал неотъемлемым достоянием подвижника. Человек достиг высоты совершенства. Душа пребывает в Вечности – и Царствие Божие отражается в жизни и лике святого.

Каждый раз, уходя домой с вечерней службы, священники читают такую молитву: «Христе, Свете истинный, просвещаяй и освещаяй всякого человека, грядущаго в мир, да знаменуется на нас свет лица Твоего…»

– Что это значит?

– Мы просим, чтобы в нас отразился Божественный свет. Чтобы люди увидели и сказали: «Вот идёт церковный человек, и даже лицо у него – не как у других!»

– Светится?

– Несёт отпечаток света. А если принять благодать Божию, как святые, то свет уже становится иным – высшего свойства.

Церковь иерархична. Христа мы называем Главой, Архиереем, Который отдал за неё Свою жизнь. Чем выше чины Архангелов и Ангелов в небесной иерархии, тем больше Божией благодати они принимают – и передают этот свет нижестоящим чинам. В канонах Ангелы называются вторыми светами.

– А первый свет?

– Конечно, Бог. В человеческом роде тоже есть эта просвещённость. Мы можем быть причастны свету, который победил тьму греха в нашей природе, сделал нас сосудами, навсегда наполненными благодатью Божией. И передавать эту благодать другим.

Чем больше человек очищает свою душу, тем сильнее начинает сиять в нём Божественный свет. Но такие люди стараются скрывать его, чтобы не вызывать болезненную реакцию у окружающих.

– Она может возникнуть?

– Да, и нужно иметь зоркие глаза, иначе не разглядишь света. Мы ведь привыкли замечать людей добрых, улыбающихся, приятных в разговоре, умных. Но есть люди очень скромные, незаметные, а посмотришь в глаза – и чувствуешь: в них присутствует благодать Божия.

Она обязательно себя проявит – через слова, улыбку, лицо. Человек несёт это сокровище тайно – чтобы не потерять. А потерять легко: только мысль мелькнула, вошли в душу страстные земные образы – и всё. Свет и тьма – несовместимы. Когда тьма побеждает, в душе начинаются скорбь и теснота.

– И хочется вернуть мир и тишину.

– Мне приходилось видеть свет в разных людях. Иногда на патриарших службах служил с десятками священников. Смотришь – и видишь на чьём-то лице просветлённость, сердечную умилённость. И думаешь: «Ах, какой же я окаянный! Не подготовился по-настоящему, не собрался духом, не покаялся. А этот наш собрат проявил силу воли, чтобы стать перед престолом Божиим предочищенным – и Бог просиял в нём».

– Как хорошо!

– Иногда видел и людей светских, от которых не ожидал просветлённости. Обычно они или много страдали, или болели. Оказались отъединены от других, но пребывали в молитве. И когда исповедовались, причащались, лица их сияли.

– А у кого вы впервые увидели свет на лице?

– Когда я в восемнадцать лет крестился, у меня появились друзья, тоже молодые люди. Как-то они говорят: «Мы сейчас поедем к духовному отцу. Хочешь с нами?» И все вместе отправились к протоиерею Николаю Голубцову. В Москве о нём ходила слава, что это батюшка благодатный.

Он тогда служил молебен. Я стал рядом, чуть сзади. И вдруг почувствовал, что меня как магнитом тянет к нему. Хочется прикоснуться, за руку взять. Как будто это родной, близкий человек. Так действовала сила благодати Божией.

– Вы потом ходили к отцу Николаю?

– Нет, у меня жизнь иначе складывалась. Не было необходимости искать просветлённых старцев. Даже беспокоить их не хотелось. Светит светильник – и слава Богу! Но если враг душу угнетает, полезно сходить посмотреть на такого человека. Соприкоснуться с этим светом. И будет легче.

– Вашим духовным отцом тоже был настоящий подвижник?

– Да, схиигумен Савва (Остапенко). Он часто пребывал в глубоком молитвенном состоянии. Смотришь на его просветлённый, собранный лик – и радуешься. Слова отца прямо на сердце ложатся. Чувствуешь, что он в духе.

Знал я ещё одного интересного человека – богоискателя.

– Это как?

– Их была целая компания друзей, люди интеллигентные, художники – даже окончившие Парижскую академию художеств. А этот мой знакомый в Загорске (Сергиевом Посаде) работал главным санитарным врачом. Он был уже в преклонных годах – где-то на восьмом десятке. Звали его Николаем Ефимовичем.

В начале XX века часть интеллигенции считала, что Православная Церковь закоснела в своих формах, ничего не может дать человеку. И они искали живую Истину.

Эти люди поселились на Кавказе, создали колонию – по учению Льва Толстого. Подвизались там, пока их советская власть не разогнала.

– А чем дело кончилось?

– После беседы с одним подвижником они поверили, что духовное сокровище хранится в Православной Церкви, которая открывает людям Христа, таинства, Евангелие. И стали жить этим.

Мы познакомились с ними в начале шестидесятых годов. Мне были интересны люди, которые прошли такой суровый путь. Они проводили жизнь, можно сказать, «не от мира сего». Занимались общественной деятельностью, но всегда были около Церкви.

Николай Ефимович поселился возле Оптиной пустыни в Козельске, в небольшом домике. Его жена приняла монашество и тоже там жила рядом с ним. Тогда в стране был страшный голод. В очередь за хлебом с пяти часов утра вставали. А я приезжал из Москвы и привозил им колбасного сыра!

– Это был праздник?

– Мы беседовали с Николаем Ефимовичем – и я всегда видел свет радости, благодати на его лице. Умирал он в больнице. За день-два до смерти лежал с Евангелием на груди. У него был тяжелый сердечный приступ. Указывая на Евангелие, Николай Ефимович сказал: «Вот где оно читается!» Лицо его светилось.

– Удивительно!

– Когда-то мне попалась брошюра, изданная ещё до революции. Один иеромонах окормлял тюрьму. И его поразило лицо арестанта: оно светилось. Все вокруг были замучены, злобны – и вдруг это сияющее лицо, удивительная внутренняя свобода.

На исповеди арестант открыл, что в тюрьме сидит безвинно. Он взял на себя вину другого, который кого-то убил. Убийца раскаялся, но наказание надо нести, а у него – дети.

Безвинные страдания приводят нас к Царству Небесному. Мы видим: человек находится в аду – и светится радостью, душе его легко. А Первоисточник этого – Сам Христос Спаситель, невинно принявший смерть на земле. От Него идет к людям эта одухотворённость.

– Всё прекрасное – только от Него.

– Мне приходилось видеть свет на лицах простых прихожан, которые искренне приносили покаяние – и с достоинством, внутренней верою приобщались Святых Христовых Таин. Знаю людей, которые несут тяжёлые кресты – и не унывают, молятся, верят в промысел Божий. В них тоже заметен внутренний свет.

Но есть тут и другая сторона – неприятная и опасная. Иногда люди принимают на себя то, что им несвойственно, произносят благочестивые слова, хотят казаться духовными, блаженными.

– А на деле не так?

– Внешность бывает обманчива. И это проверяется. Тут надо иметь рассуждение, распознавать ложное благочестие.

– Как?

– Господь нам объяснил: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7: 16). Не собирают виноград с терновника. С осины и берёзы груш не снимешь. Когда в человеке есть плоды духа, он никогда не будет их демонстрировать и не поступит вопреки тому, что проповедует другим.

А сколько сейчас слащавых, лукавых книг! Когда зарождался Богородичный центр (довольно известная секта), прихожане рассказывали мне, что появился новый пророк, ревностный проповедник. Принесли его книги. Просмотрел я их и сказал: «Эти писания прямо очаровывают, но тут – прелесть, обман. Отстаньте от него! Изучайте Священное Писание, труды святых подвижников – и сами всё поймёте».

Как только «высокая духовность» начинает о себе заявлять, сразу надо сказать: «Стоп! Опасно для жизни!» Ведь подлинная духовность ни на что не притязает, себя не демонстрирует. Она просто радуется жизни, Богу, людям. Эта радость бьёт ключом – внутри.

Храм Рождества Богородицы находится в удивительно живописном месте. Трудно поверить, что в черте Москвы еще остались такие места: из-под земли бьет источник чистейшей воды, растут редкие травы, летом по утрам сюда можно придти послушать настоящих соловьев, а некоторым счастливцам повезет увидеть белку или даже зайца.

Кстати, вольер с белочками стоит возле храма. Поэтому обычно здесь много детей. И вообще, здесь разлит какой-то неземной мирный дух. Кажется, эту гармонию и спокойствие распространяет вокруг себя – настоятель церкви Рождества Богородицы, один из самых уважаемых и опытных московских клириков.

Десять лет назад отец Георгий, и дали на тему церковной общины. И вот мы с отцом Георгием сидим на скамейке возле белочек и говорим на ту же тему. Что изменилось за десять лет?

Читайте также:

– Отец Георгий, Вы сейчас вспомнили Ваше интервью десятилетней давности, и мой первый вопрос будет самым общим: что изменилось за прошедшие годы?

– Изменилось многое, но кое-что остается неизменным.

Если мы заглянем в летописи XVII-XVIII веков, мы узнаем, что монастыри храмы и соборы иногда и сорок лет и больше. Хотя условия на первый взгляд были лучше, чем сейчас. Однако само строительство происходило с точки зрения нас, людей, живущих в ускоренном темпе, очень медленно. А с другой стороны, это было оправдано самой жизнью: нужно было и средства набрать, и сами здания должны были быть построены капитально. Ведь храм строится не на день, а на сотни лет, а где-то, как мы знаем, сохраняются храмы и тысячелетия.

Все это заставляет, заранее продумав, избирать пути созидания для вновь строящихся храмов, зданий при приходе: воскресной школы, гимназии, баптистерия, часовни – а кроме того, внутреннего убранства, росписей. Над этим приходилось не покладая рук трудиться, наверное, каждому настоятелю и каждому приходу. Часто на епархиальных собраниях Святейший Патриарх отмечал приходы, на которых успешно проводились реставрационные работы и работы по строительству новых объектов.

Общинная жизнь не оставалась во внутреннем застое. Приход, естественно, получив свое зарождение, в своей активно развивается. В московских храмах, как правило, совершаются богослужения каждый день: и в утреннее, и в вечернее время, во все праздники, есть возможность служить все уставные службы. А ведь это самая главная цель каждого священника на каждом приходе: благоговейно осуществлять то, к чему священник призван – богослужение. В этом – основа основ духовной жизни прихода.

Когда новые приходы только открывались, богослужение было не столь частым, сейчас же не просто совершаются утренние и вечерние службы, но и в каждом храме есть празднования своих святынь, памятных дат.

Это самое главное. Ведь народ идет в храм не для того, чтобы посмотреть на красивые здания, прекрасную иконопись – человек идет в храм, чтобы открыть душу перед своим Творцом и Создателем. И обстановка в храме, и в первую очередь, ему в этом помогает. Забота и попечение каждого настоятеля состоит в том, чтобы создать эти условия – чтобы служба Богу проходила на должном уровне. И вот здесь уже все важно: и чтобы хор прекрасно звучал, и иконопись, и благоустройство алтарей, и интерьер храма. Да и другие подсобные помещения должны быть хорошо устроены. Нужна крестильня, в некоторых храмах строится специальное помещение, часовня для отпеваний…

Процесс благоустроения и благоукрашения храмов еще идет – в каком-то храме может не хватать кивотов, например. Но я думаю, на всех приходах это получило уже какую-то необходимую завершенность.

Сюда же стоит отнести воскресные школы или даже гимназии. Правда, тут надо исходить из того, есть ли у прихода дополнительные помещения. И сегодня этот вопрос непростой.

Решения этих вопросов длятся даже не годами, а десятилетиями. Дело в том, что многие церкви находятся в природно-охранных или музейных зонах. Ведь любая церковь может стать , и тогда строить на ее территории дополнительное помещение очень сложно, если вообще возможно. Добиваться разрешения, чтобы началось какое-нибудь строительство, можно долгие годы. Я вот уже десять лет занимаюсь одной только разрешительной документацией. Совсем недавно разрешили. Видите, у нас идет стройка воскресной школы, баптистерия?

– Десять лет?!

– Да, а что Вас удивляет? Москва, природно-охранная зона. Только сейчас получаем право строительства. Были постановления Московского правительства, они менялись, менялись и законы, и различные положения… В 1990 проще было, а с 1998 года все усложнилось, было постановлено, что приходы должны со всем справляться своими силами. Строительство, – все ложится на приход.

Наш храм удален от жилого массива (храм Рождества Богородицы в Крылатском находится на Крылатских холмах, примерно в километре от жилых домов – М. С.) . Пять лет я ходатайствую, уже получив разрешение Святейшего Патриарха и мэра города, о том, чтобы подвели коммуникации – у нас нет ни горячей, ни даже холодной воды, ни достаточного электроснабжения. И все из-за того, что храм находится в природно-охранной зоне. А здесь до домов расстояние примерно километр. Попробуйте своими силами провести! 60 миллионов рублей нужно, чтобы только воду подвести от городских зданий. А без воды ведь никак нельзя. Нам с источников (на Крылатских холмах находятся два источника питьевой воды, с одним из них связано обретение Рудненской иконы Божией Матери – М. С.) воду на машине баками привозят. А горячей воды так и нет. Из-за этого и строительство задерживается, и внутренние условия жизни осложняются.

Такие трудности остаются, и решать их приходится не один год. Слава Богу, что хоть какие-то продвижения есть. Но все равно, как только заходит речь о финансировании, их завязывается целый узел разрешительных документов, пройти через которые – это подтвердит любой московский священник – равносильно тому, чтобы пройти мытарства. На разрешение строительства, например, их надо собрать стопку от пола до потолка. Об этом еще мэр Ю. М. Лужков говорил. А ведь приход без подсобных помещений просто задохнется. Он не раскроется и не сможет решить своих функциональных задач.

На получение разрешительных документов, на хождение по кабинетам уходит много времени и энергии. Все это кое-как подвигается, но, к сожалению, пока очень медленно. А жизнь-то утекает. Мы люди уже не молодые. Я вот на себя смотрел и думал: «Не доживу до начала стройки», – слава Богу, в этом году вопрос все-таки решился, и стройка началась. Благодарю Бога и считаю это большим даром для меня.

Но и остающиеся проблемы приходу решать очень и очень трудно, и в финансовом, и в юридическом отношениях. Хочется пожелать, чтобы правительство делало какие-то исключения, давало бы зеленый свет приходам, если у них есть силы возводить какие-то полезные здания. Когда я встречаюсь с чиновниками, я говорю им: «Я же не для себя строю, это все останется приходу и городу». Это все строится для будущего нашей страны, для наших потомков.

Мне кажется, это важно донести. Приход – не финансовая организация, с этой стороны у нас все очень скромно.

Вы удивились тому, сколько времени затрачивается на бумажную волокиту, а ведь десять лет – это еще слава Богу! Может быть и двадцать, и тридцать лет.

Конечно, приходская жизнь идет. Строятся и обустраиваются здания, ведется , по прямому указанию Святейшего Патриарха, чтобы на каждом приходе был штатный работник, отвечающий за работу с молодежью, штатный работник, отвечающий за (а она сродни миссионерской работе).

Активизируется социально-благотворительная деятельность на приходах. У нас, правда, пока довольно скромные возможности. Есть группа Святейший Патриарх дал указание, чтобы были люди, которые возглавили эту деятельность, входили бы в штат храма. Приходская социальная работа с престарелыми, с инвалидами уже не просто, как было раньше, частная инициатива энтузиастов, а имеет под собой твердые основания.

Все это создает какой-то фундамент приходской жизни. Но это, опять-таки, требует времени и усилий всего прихода.

– Вопрос, который в Вашем интервью десятилетней давности, поднимается очень активно – о приходских советах. Они тогда еще были во многом «советскими». Что сейчас изменилось?

– Многое изменилось. Во-первых, Священный Синод и Святейший Патриарх приняли решение, что упраздняется должность председателя приходского совета. А это значит, что фактически уже нет. Приходские советы были введены только в СССР, потому что у нас во всей стране органом управления были советы.

Сейчас все возложено на плечи настоятеля, как и должно быть. До революции за все отвечал именно он (хотя, разумеется, у него были помощники). Сейчас роль настоятеля вновь стала главенствующей. К нему вернулись основные функции, основная власть по руководству приходом. Он подотчетен своему архиерею, несет перед ним полную ответственность за приход. Хотя он свободен выбрать себе помощников.

Формально сейчас тоже есть церковный совет, но он сильно сужен: есть настоятель, казначей (занимается бухгалтерией, чаще всего) и председатель ревизионной комиссии. Но это уже не тот совет, который раньше довлел над настоятелем.

Кое-где на приходах остались и председатели приходского совета, но это явление сильно затрудняет приходскую жизнь. Все-таки правильно сосредоточить и духовную власть, и руководство по хозяйственной части в одних руках – руках священника. Поэтому я считаю, что это радикальное, очень правильное и своевременное изменение.

Есть приходское собрание. Его обычно собирают в год один-два раза. Но как правило, оно может принимать какие-то свои решения, если на приходе идут нестроения. Если прихожане недовольны своим положением, если не ведется активная деятельность, нет проповеди, богослужение неверно совершается, не организуется воскресная школа – если есть явные нарушения жизни прихода, то активные прихожане могут указать настоятелю и его помощникам, что жизнь на приходе проходит не на должном уровне.

– Вопрос, бывший актуальным уже десять лет назад и приобретающий с годами все большую актуальность: сформировалась ли церковная община? Хотя бы ощущают ли люди себя не чужими друг другу?

– Само понятие Церкви – экклесиа – это и есть собрание, и есть сама природа церковная и есть общинная. В этом, а не в здании и не в утвари, и состоит суть Церкви.

Община объединена настоятелем, таинствами и верой Она это принимает как то, что составляет саму жизнь Церкви.

Обычно если настоятель обращается к прихожанам с какими-то просьбами или указывает, на то, что мы должны подготовиться к какому-то празднику или провести какое-то мероприятие – они довольно активно откликаются. Например, прошли летом бедствия, пожары в Подмосковье – настоятели обратились к своим прихожанам, и общины живо откликнулись. Были собраны большие пожертвования, люди проявили глубокое сочувствие, понимание происходящего…

Так же происходит и с запланированными мероприятиями. Вот на наш храмовый праздник, мы обращаемся к прихожанам за помощи в организации праздника, к встрече архиерея – и община немедленно реагирует на это, понимает, входит в положение, и все в силу своих возможностей как-то помогают.

Вот отец Димитрий Смирнов десять лет назад назвал вопрос об общине «кочетковским». Ошибка отца Георгия Кочеткова состояла в том, что он пытался противопоставить Церковь (которая уже сама по себе община) и приходы общинам. Ему казалось, что община – это что-то мистическое, интимное, духовное – сакральное, а приход – это нечто профанное. Но мы не должны так разделять. Мы считаем, что у нас все едино, внутри Церкви нет подразделений. Мы принимаем церковную жизнь как то, что нас объединяет. Единственное, что нас роднит – это общность во Христе.

Настоятель руководит, организовывает, направляет. Прихожане могут каким-то образом изъявлять принятие или неприятие. Когда я пришел на приход сюда, мне пришлось много поработать. Здесь до этого существовал приход, у которого были совершенно другие принципы. Сами прихожане были совершенно нормальные, хорошие люди, но с тогдашней общиной – и с мирянами, и со священниками – у нас возникли некоторые противоречия. Мне пришлось проявить терпение, потому что я понимал, что пришел в уже сформировавшуюся семью. Задача, конечно, была непростая. Пришлось просто подавать пример. Никого не надо убеждать, заставлять, обвинять – нужно просто показать правильный образ богослужения, правильное отношение к таинствам, к жизни, к возникающим вопросам – а дальше они уже сами увидят, согласятся и внутренне примут. Были единицы, которые моих решений не приняли, но их были единицы, и они просто нашли себе другой приход. А священнослужители, которые меня сначала приняли формально, хотя внутреннее напряжение было видно, потом со мной согласились.

– Раз зашла речь с переводами священников с прихода на приход – как сейчас с этой проблемой обстоит дело?

– В советское время священников переводили за какую-то вину. Допустим, активных священников, говорящих яркие проповеди, переводили из Москвы. Сейчас переводы осуществляются по решению правящего архиерея и на основании очень весомых обстоятельств. Потому что вообще перемещать священника с прихода на приход, особенно если он долго служил на приходе, очень болезненно и для прихожан, потому что они привыкли к священнослужителю, и для самого священника. Это равносильно тому, что отца семейство отправить работать куда-то, а семья от этого страдает.

Поэтому, кстати, раньше в Церкви было правило, что не только священник жил на своем приходе, но даже и его сын, если он становился священником, наследовал приход своего отца. Переводы осуществлялись в очень редких, исключительных случаях.

– И так бывает. Ведь процесс обучения носит некий принудительный характер. Ведь родители не могут совсем отпустить вожжи и совсем не контролировать действия детей. И они это понимают. Например, мать или отец настаивают: ты должен закончить институт. И внутреннее желание быть совершенно свободными выражается в какой-то неудовлетворенности. Потом процесс обучения заканчивается, и они понимают, что пришло время их выбора. И тут молодой человек может сказать: «Дорогие мама и папа, вы меня хотите видеть постоянным членом прихода, каждую субботу и воскресенье в храме, чтобы я регулярно причащался – этого не будет».

Человек вступает в океан жизни. Мирская жизнь, светские занятия – все это затягивает. Но если человек имеет веру, если он получил все, что дал ему приход, он имеет определенный внутренний стержень. А большего приход давать и не должен.

Я не думаю, что приходские школы должны сформировать или священнослужителя. Они просто должны дать веру в Бога, любовь ко Христу и Церкви. Одним словом, начала духовные. Если человек входит в стихию жизни без протеста по отношению к вере – значит, он получил тот импульс, тот духовный заряд, который он пронесет всю жизнь.

Важно понимать, что человек неизбежно отойдет несколько в сторону от церковной жизни, если не связан с ней неотлучно – если не становится священнослужителем. А девушка, например, быть неотлучно при Церкви может только, если у нее хороший голос и она может петь в церковном хоре. В любом другом случае она сможет заниматься той деятельностью, которую ей дала ее профессия, но веру пронесет в своем сердце.

Исключительный случай – если у молодого человека есть склонность к монашеству. Тогда Господь его Сам приведет, выведет из мира. А в человеческих силах дать ему образование, воспитать его в вере, показать богослужения и высоту Церкви.

И вот юноше или девушке привит уже вкус Церкви, а другой жизни они еще не ведают и не знают. А потом они окунутся в мирскую жизнь, которая готовит для них много неожиданностей, и им будет казаться, что она какая-то особенно приятная и интересная. Но если имеется духовный стержень, то они поймут, что с жизнью духовной это несравнимо. Мирская жизнь может только увести, прельстить.

Человек учится жить не только через положительные стороны, но и через сложные ситуации. Можно же воспитываться «от противного». Пришел, познакомился с другой жизнью, понял, что это – не то – и возвращается в Церковь. Таких примеров очень много.

Духовник Западного викариатства – о том, как рано ему пришлось повзрослеть, и об уровне современных собратьев-пастырей

Наш сегодняшний собеседник переживает пору сразу четырех значимых круглых дат. В прошлом году митрофорный протоиерей Георгий Бреев отпраздновал свое 80-летие, а также отметил полувековой юбилей пресвитерской хиротонии и «золотую свадьбу»; в этом году исполняется два десятка лет его служению на приходе крылатского храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы . «Православной Москве» он рассказывает, как заводской мастер помог ему покреститься, а органы – удержаться в семинарии, и вспоминает, как приходилось таранить шестиметровым бревном старинный храм в Царицыне.

Бомж поневоле

– Вы поступали в семинарию 21-летним юношей после демобилизации. Легко ли было сделать это в советской столице хрущевской поры? Когда и как зародилось такое желание у вас – выходца из обычной советской семьи?

– Я родился в Люблине в первый год «Большого террора». Хорошо помню военную Москву – темную, колкую, напряженную. Отец работал на железной дороге, и жилище наше нельзя было назвать даже хорошим сараем: узкий чулан с щелями, из-за которых зимой вода в поставленном на подоконник стакане промерзала насквозь. Дрова для печки собирали по окрестным люблинским кварталам: где дерево упадет, где плетень завалится… Чтобы мы, младшеклассники, на уроках не падали в обморок, в школе нам выдавали кусочек черного хлеба с маленькой конфеточкой. Видя такие лишения, я рано задумался о смысле жизни: зачем мы пришли в мир, для чего это все? И когда кто-то из соседей или знакомых в разговорах упоминал Бога, сердце мое отзывалось неизъяснимой теплотой.

Я НЕ БЫЛ КРЕЩЕН ВО МЛАДЕНЧЕСТВЕ, НО ВСЕЙ ДУШОЙ БОГА ПРИНЯЛ: ВЕДЬ ЕСЛИ ОН ЕСТЬ – ЗНАЧИТ, ВСЕ ЖИЗНЕННЫЕ ТРУДНОСТИ ОПРАВДАННЫ

Покреститься мне помогли, как ни странно, на заводе ГПЗ-1, куда я устроился перед армией. Мастер ОТК Николай Самохин поинтересовался, верующий ли я человек, и не только направил в Успенский храм Болгарского подворья в Гончарах , но и стал моим крестным отцом. Папа мой в юности пел на клиросе, но потом стал убежденным коммунистом, поэтому, узнав о моем решении, со мной полемизировал. Ну а уж когда я подал прошение о зачислении в семинарию, зачастили партинструкторы. Меня называли «нонсенсом»: мол, один из двух на всю Москву отщепенцев оказался на нашем заводе! Предлагали, если откажусь, устроить на хорошую работу, помочь поступить в вуз… Кульминацией стала… моя выписка из квартиры уже на каникулах. Дело в том, что москвичей в семинарию принимали сверх лимита: им не требовалось общежитие. А как лишить человека статуса москвича? Выписать из квартиры! Спасибо юристу Патриархии: рассказал, где принимают население по вопросам прописки. После того как тамошний офицер вмешался, прописку в паспортном столе быстро восстановили…

– Рукоположили вас к одному из самых старинных действовавших тогда московских храмов — Рождества Иоанна Предтечи на Пресне …

– Ректор академии епископ (впоследствии митрополит) Филарет (Вахромеев) в юности учился с настоятелем этого храма протоиереем Николаем Ситниковым († 2006), вместе они и иподиаконствовали у Патриарха Алексия I. Место священника в клире оказалось вакантно, и владыка ректор порекомендовал меня…

– В те годы духовно работать с паствой не поощрялось? Что за люди составляли приход, как их можно было сплотить в обстановке жесточайшего идеологического гнета?

– Напрямую нам ничего не запрещали. Но тексты проповедей в Патриархии визировал священник, которому специально определили такое послушание. В основном, конечно, опасались политических провокаций. По той же причине рекомендовали после завершения богослужения идти домой, не задерживая народ. На Пресне я прослужил 22 года, и под конец этого периода невооруженным глазом стали заметны изменения в общественных настроениях. В пресненский храм традиционно ходила творческая интеллигенция, студенты МГИМО. Помню, в начале 1980-х годов художник Михаил Шварцман говорит мне: московская интеллигенция потеряла внутренний интерес к атеизму, так что скорые перемены неизбежны.

На приступ!

– Сейчас, как и в начале 1990-х годов, в Москве резко растет число православных общин. Но если тогда закрытые церкви возвращали верующим, теперь возводят много новостроек. Можно ли нынешним молодым приходам перенять что-то из опыта четвертьвековой давности?

– Чтобы начать процедуру передачи храма верующим, следовало сначала создать инициативную группу. Когда в 1990 году я возглавил приход в Царицыне, она там уже была. Но, конечно, и с Пресни со мной пришло много молодежи. Специально прихожан не зазывали: действовавших храмов на юге Москвы было раз-два и обчелся, поэтому на молебны под открытым небом скоро стали собираться сотни жителей районов Орехово-Борисово и Царицыно.

– Почему под открытым небом?!

– Так не пускал нас балансодержатель здания! Я пришел с патриаршим указом о своем назначении, а храм в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» занимает заводик городского значения в структуре Министерства культуры. Поначалу на нас собаку во время молебна выпускали, потом пригласили меня внутрь. В алтаре электрощитки, в остальных помещениях массивные станки. Повсюду стройматериалы, горы опилок… Нам помог зампред Мосгорисполкома Александр Матросов. Он тогда избирался в Моссовет и обещал помочь с храмом, если за него проголосуем. Обещание свое сдержал, и даже больше: безвозмездно передал нам 17 томов проектной документации на реставрационные работы.

ПОДМЕЧАЕШЬ ВДРУГ, ИСЧЕЗ ПРИХОЖАНИН – А ОН ДАВНО НА РУБЛЕВКУ ПЕРЕСЕЛИЛСЯ ИЛИ ВООБЩЕ ЗА ГРАНИЦУ УЕХАЛ

– Но их же ведь надо было на что-то начинать! А это 1990-й год – до реставрации музея-заповедника «Царицыно» еще полтора десятка лет…

– Зато был гигантский энтузиазм, который сейчас даже трудно себе вообразить. Брошенные длинные трубы быстро порезали на несколько частей и сделали из них катки. Их подгоняли под тяжеленные станки и потихоньку толкали – так и освободили территорию. Когда из Патриархии приехал протопресвитер Матфей Стаднюк, он даже удивился: за какую-то неделю очистили весь двор! Обнаружили, что царские врата и вообще весь алтарь заложены стеной чужеродной кладки. Обратились к авторитетнейшим реставраторам из Польши, работавшим на соседнем Хлебном доме. Те пришли со своим инструментом и… спасовали. Тогда наши приходские гренадеры – Андрей Зубов, Алексей Салмин – сделали таран из валявшегося тут же шестиметрового бревна, подвесили его к потолку и пошли «на приступ». Грохот стоял такой, что я даже испугался, что рухнет весь храм. Вскоре заметили трещины по кладке советских времен. И вот «лишняя» стенка обвалилась, а старая кладка выдержала! Когда поляки вернулись, выражение лиц у них было непередаваемое… Но больше всего тронули меня первые крестины. В алтаре повсюду штукатурка отваливается, а тут приходит почтенная мать семейства: батюшка, мы все хотим покреститься. Таня, говорю, посмотрите, какие у нас условия, зачем же здесь, поезжайте в другую церковь. Что вы, возражает, ведь и души наши такие же разрушенные, поруганные, закопченные – нет, только здесь хотим!

На Крылатских холмах

– Два десятка лет вы возглавляете приход старейшего крылатского храма. В какой мере этот приход походит на царицынский?

– Очень сильно. Единственное, юг Москвы считался пролетарским районом с присутствием бывшего деревенского населения. Здесь же гораздо больше элитной публики. Подмечаешь вдруг, исчез прихожанин – а он на Рублевку переселился или за границу уехал. Но людской состав приходов в современной Москве вообще обновляется быстро. Прежде годами лица в храме будто запечатлевались на застывшей фотографии. Теперь смотришь – полно новых людей! Да и потом, за два десятка лет служения в Царицыне у меня оказалось много духовных чад. Так что бывает, на богослужение в Крылатском каждый второй молящийся приезжает с другого конца города.

– Вы несете послушание духовника Западного викариатства – а значит, регулярно общаетесь со всем клиром этой московской территории. Каков ныне средний столичный священнослужитель? Соответствует ли высокому званию пастыря, не измельчал ли?

– Общий уровень духовного образования за последние десятилетия, конечно, вырос. Что касается уровня ответственности – здесь важнее личные черты и персональные особенности: семейное воспитание, духовный настрой. Задачи, которые ставятся перед молодым священником, всего за одно человеческое поколение изменились качественно. Сейчас ему дают участок под застройку, и он должен быстро освоить премудрости проектирования, организации стройплощадки, храмоздательства – а ему кормить семью! Материальный достаток священников, не говоря уж о диаконах, по сравнению с 1990-ми годами заметно снизился. Тогда кое-кого в Церкви привлекала материальная стабильность, которой сегодня мы похвалиться не можем…

Дмитрий Анохин
Фото Владимира Ходакова
Опубликовано:

СПРАВКА

Митрофорный протоиерей Георгий Бреев

Родился в 1937 г. После службы в Вооруженных силах поступил в Московскую духовную семинарию, затем – в Московскую духовную академию, которую закончил со степенью кандидата богословия. В 1967 г. на последнем курсе академии рукоположен во диаконы, а 17 декабря того же года – во пресвитеры. После годичного послушания регентом в храме Петра и Павла в Лефортове зачислен в клир храма Рождества Иоанна Предтечи в Москве. С начала 1990-х по 2009 г. – настоятель царицынского храма в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник», с 1998 г. по н. вр. – настоятель храма Рождества Богородицы в Крылатском.

На вопросы об исповеди, грехе и борьбе с грехом отвечает духовник .

Протоиерей Георгий Бреев о проблемах и грехах современного человека

Протоиерей Георгий Бреев о грехе и покаянии

– Отец Георгий, если говорить не общими словами, что такое исповедь?

– У меня есть твёрдое убеждение: изменить себя к лучшему не во власти ни самого человека, ни кого-либо еще. Я могу вам дать миллион рецептов, но духовно переродить человека может только Бог. А человек может только стучаться в дверь милосердия Божия и просить, чтобы Бог освятил наш разум, чтобы Бог нам дал духовное просвещение.

– Само слово говорит, что это человек, который имеет опыт духовного наставничества и руководства, который знает Священное Писание, основополагающее учение Церкви, догматы – и может все это приложить к практической жизни - прежде всего, себе лично, а потом и к тем, кто будет его спрашивать. Потому что сам искушенный может и искушаемым помочь.

Священник становится духовником не сразу. В древние времена запрещалось быть духовником чуть ли не до пятидесяти лет, пока не будет приобретен нужный опыт и не изменится твоя природа. Вот тогда только священник получает право быть духовником. Сейчас положение другое. Сейчас, в силу того, что церквей - огромное количество, а священнослужителей мало, и людей к ним обращается очень много, фактически вместе с саном священнику любого возраста дается право духовного руководства.

Если священник дает мудрые советы, проповедует, учит, имеет молитвенный настрой - его можно считать духовником храма, в котором он служит. И среди духовников из разных областей и городов могут выделяться особо разумные и уважаемые священники. Особенно преуспевают в духовничестве монашествующие, потому что их жизнь посвящена молитве. Во всей России сейчас есть такие духовные лица: архимандрит Илий, архимандрит Кирилл Павлов, архимандрит Наум в Троице–Сергиевой Лавре, архимандрит Власий в Боровском монастыре и многие другие. У них есть как жизненный, так и духовный опыт, люди приходят к ним за советом и молитвой, ощущают пользу и советуют к ним идти другим людям. Таким образом возрастает народное уважение к какому-то отдельному духовнику.

Есть и официальный путь признания духовника - когда архиерей сам назначает кого-то на эту «должность»: духовник нашей епархии, духовник нашего града; они уже могут быть духовниками самих священнослужителей.

Фото и видео: Петр Каминский.