Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

В июне 2018 года в интервью «Би-би-си» спикер парламента Казахстана Касым-Жомарт Токаев «сделал сенсационное политическое заявление». Он сказал, что президент страны Нурсултан Назарбаев — которому сейчас семьдесят восемь лет и который правит страной со времен обретения ею независимости в начале 1990-х годов — не будет баллотироваться на очередной президентский срок в 2020 году. Вскоре после этого Токаев пошел на попятную, заявив, что «нет необходимости так драматично воспринимать его слова».

Тем не менее его комментарии породили целый ряд домыслов, касающихся двух вопросов: когда Назарбаев собирается в отставку? И что он предпримет, чтобы обеспечить стабильную смену власти?

Это правда, что любая нестабильность в Казахстане, вероятно, вызовет беспокойство в Вашингтоне. Казахстан позволяет НАТО транспортировать через свою территорию припасы и оснащение в Афганистан, а американские компании инвестируют миллиарды долларов в нефтегазовый сектор республики. Кроме того, в Казахстане находится Банк низкообогащенного урана Международного агентства по атомной энергии. Он содержит топливо для ядерного реактора, и правительство несет ответственность за то, чтобы запасы урана хранились в «безопасности и не попали в руки террористов и преступных групп».

Хотя в течение всего периода после обретения независимости в стране удавалось сохранять стабильность, в постназарбаевском Казахстане сделать это будет не так просто. В истории страны были случаи межэтнического насилия, а в прошлом Россия предположительно подпитывала сепаратистские настроения среди этнического русскоязычного населения Казахстана. Более того, в республике мы наблюдаем «авторитарный режим в мягкой форме», и его политические институты довольно слабы. Партия Назарбаева доминирует в законодательных органах, и выборы в стране никогда не считались свободными или справедливыми. В 2017 году Государственный департамент США сообщил о «многочисленных случаях коррупции в исполнительной власти [страны], правоохранительных органах, местных органах власти, системе образования и судебной системе». Как отмечает Пол Стронски (Paul Stronski), старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир, Назарбаев играет «важную роль как создатель и гарант суверенитета Казахстана», однако он так и не смог создать «политические и культурные институты, на которые опиралась бы страна в постназарбаевскую эпоху».

Между тем Назарбаев, кажется, работает над тем, чтобы это изменить и, по всей видимости, придерживается двойной стратегии для обеспечения стабильного политического перехода: во-первых, он постепенно децентрализует исполнительную власть — скорее всего, пытаясь не допустить, чтобы одна небольшая группа или отдельное лицо сосредоточили в своих руках внушительную политическую власть и угрожали его долгосрочным экономическим и политическим интересам. Во-вторых, он заставляет элиту страны инвестировать в экономику Казахстана. Некоторым из них он серьезно затруднил процесс перевода и хранения средств за рубежом и в свою очередь создал такую ситуацию, при которой их финансовые интересы все больше зависят от роста казахстанской экономики. Поэтому в случае возникновения политической нестабильности и экономических трудностей элиты будут отвечать за последствия наравне со всеми остальными.

Назарбаев едва ли передаст власть «надежному» преемнику, который не принадлежит его семье — отчасти потому, что трудно понять, кто верен ему, а кто верен созданной им системе протекции. Эти сомнения, вероятно, только усугубились после недавней смены руководства в соседнем Узбекистане. В 2016 году скончался авторитарный президент Узбекистана Ислам Каримов, и власть перешла к премьер-министру страны Шавкату Мирзиёеву. Поначалу казалось, что наследию Каримова ничего не угрожает. Но это впечатление, по крайней мере отчасти, оказалось ошибочным. Как только Мирзиёев вступил в должность, он начал сосредотачивать в своих руках власть над страной, сместил некоторых союзников Каримова с их постов и, как сообщается, начал расследовать коммерческие сделки семьи бывшего президента.

Чтобы избежать повторения такого сценария, Назарбаев ослабляет исполнительную власть Казахстана и тем самым гарантирует себе политическое влияние в том случае, если решит уйти в отставку. В марте 2017 года он одобрил несколько поправок, передав отдельные полномочия законодательным органам (которые контролируются его партией). Совсем недавно, в июле 2018 года, парламент Казахстана принял законопроект, предоставляющий Назарбаеву право возглавить Совет безопасности страны «пожизненно в силу своей исторической миссии». Этот законопроект также превратил Совет из консультативного органа в конституционный, расширив его полномочия и обеспечив Назарбаеву долгосрочное влияние. Указом президента законопроект вступил в силу — прямо накануне семидесятипятилетнего юбилея Назарбаева.

Тем не менее Назарбаев, кажется, с недоверием относится к правовым и политическим институтам страны, а также их способности в будущем отстаивать проведенные им реформы — вполне понятное беспокойство, учитывая, что он и его партия вносят изменения в конституцию Казахстана всякий раз, когда усматривают в них политическую выгоду. Таким образом, Назарбаев пытается склонить элиты к более активному инвестированию в экономический статус-кво, так чтобы их доходы напрямую зависели от успехов казахстанской экономики и, в свою очередь, от политической стабильности страны (борьба за власть между элитами может стать одной из самых больших угроз стабильности Казахстана после ухода Назарбаева). В январе 2018 года Назарбаев заявил о том, что «вывод капитала акционерами банка в пользу дочерних компаний или отдельных лиц должен считаться серьезным преступлением». Несколько месяцев спустя, в июле 2018 года, его правительство приняло закон об ограничении оттока капитала из страны. Закон призван защищать банки страны, но он также усложнит многим казахстанцам со связями процесс сокрытия средств за рубежом. Как сказал председатель Национального банка страны Данияр Акишев, эти меры обеспечат его организации «больший... контроль над валютными потоками». Показательно, что для обычных граждан, по его словам, «будут действовать прежние либеральные принципы валютного регулирования».

Неясно, когда Назарбаев уйдет в отставку и уйдет ли вообще, но, похоже, он готовится к некоторой форме политического перехода. Нынешний президент работает над децентрализацией власти — скорее всего, пытаясь воспрепятствовать сосредоточению власти в руках своего преемника — и желает гарантировать, чтобы элиты страны инвестировали в сохранение статус-кво. Правда никуда не делся главный парадокс: чем больше попыток предпринимает Назарбаев по созданию системы, обеспечивающей стабильный политический переход, тем больше возникает вопросов о том, как эта система будет функционировать в его отсутствие.

Петропавловск выглядит как типичный сибирский городок, пишет Guardian. Большинство его жителей этнически русские, а стагнация экономики заставляет многих из них «тосковать » по советскому прошлому.

Между тем, отмечает издание, Петропавловск на самом деле находится не в России, а в Казахстане. На севере страны преобладает русскоязычное население и существуют «всевозрастающие опасения », что этот регион может стать «следующей Украиной», то есть «пасть жертвой этнических волнений и экспансионизма Кремля ».

По словам Guardian, радикальные российские политики периодически призывают к захвату Северного Казахстана, но большинство аналитиков сходятся во мнении, что непосредственной угрозы не существует. Тем не менее, этот регион имеет много общего с востоком Украины - большое русское сообщество, которое получает информацию из российских телеканалов, внутренние границы, проведенные еще в советское время, и «возможность роста местного национализма ».

«После прошлогодней аннексии Крыма, разговоры о захвате Россией Северного Казахстана стали не просто фантазией, а вполне правдоподобной угрозой в среднесрочной перспективе », - утверждает британская газета.

Назарбаев, который недавно победил на «фальсифицированных выборах », действительно популярен среди большой части электората. Но ему уже 74 года и он до сих пор не определился с преемником. Поэтому, пишет Guardian, возникают тревожные вопросы о будущем.

Поначалу, кажется, что большинство жителей Петропавловска довольны Назарбаевым и рады быть в составе Казахстана. Однако, «на самом деле », существует «потаенные чувства, на которых с легкостью можно сыграть ».

«Конечно, казахи начинают раздражать своими попытками заставить нас говорить на своем языке. Кому вообще нужен казахский? Когда на нем говоришь, такое ощущение, что что-то застряло у тебя в горле, - заявляет 26-летний Кирилл. - Жаль, что СССР распался. Это была настоящая страна ».

По мнению издания, события на Украине разделили Казахстан, и многие среди этнически русских граждан «повторяют услышанное на российском телевидении ». «Путин - настоящий мужик, он отправляет помощь бедным жителям Восточной Украины, в то время как Запад присылает только оружие », - делится 42-летний петропавловский официант Игорь.

На прошлогоднем молодежном форуме в России, напоминает издание, у Путина спросили, беспокоит ли его нарушение прав русских в Казахстане. Ответ российского президента, в котором он похвалил своего казахского коллегу, «допускает двойное толкование ». Назарбаев, по его словам, совершил уникальную вещь и «создал государство на территории, на которой государства не было никогда ».

Похвала Путина «с намеком на то, что после Назарбаева ситуация может измениться» не встретила одобрения среди казахской элиты. Как отмечает издание, почти сразу же после этого выступления российского президента правительство объявило о праздновании 550-летия казахской государственности. По мнению некоторых историков, эта дата взята с потолка.

После украинских событий была возобновлена программа репатриации казахов, живущих за границей. Также прошла целая череда уголовных дел, демонстрирующая «нервозность » властей республики.

Так, гражданку Казахстана Татьяну Шевцову-Валову приговорили к 4 годам лишения свободы условно за разжигание межнациональной ненависти. На своей странице в Facebook она в частности писала, что север, а может вся страна целиком войдет в состав России, если будет происходить «навязывание казахского языка » и «возвеличивание коренной нации ».

Кроме того в Казахстане состоялись, по меньшей мере, 2 судебных процесса в отношении русских граждан, которые присоединились к ополчению Донбасса в качестве добровольцев. «В то время как в России подобных людей выставляют героями, в Казахстане их сажают в тюрьму », - замечает Guardian.

События на Украине, во время которых международные гарантии о неприкосновенности границ оказались лишенными смысла, напугали многих казахов. «Казахстан слаб в военном отношении. Только международное право нас защищает. И мы видели, чем это обернулось на Украине », - считает алматинский аналитик Досым Сатпайев.

«Подготовка в Крыму велась несколько лет, - считает политолог и бывший казахский дипломат Расул Жумали. - Россия делала все возможное, чтобы Украина никогда не получила по-настоящему независимую полицию, армию, службу безопасности. Ситуация с армией и спецслужбами будет аналогичной в Казахстане, особенно на севере страны ».

Такие города, как Петропавловск, лучше связаны с Россией, чем с остальной частью Казахстана. Так, поезда, движущиеся по транссибирской магистрали, проходят через Петропавловск по несколько раз за день. В то же время на поездку до Алматы «по бесконечной степи » требуется от 19 до 30 часов.

Хотя на севере преобладает русскоязычное население, демографическая картина в стране меняется. В 1989 в Казахстане проживали 39 % этнических казахов, теперь почти 70 %, так как многие русские покинули республику.

Как утверждает издание, президенту и людям его поколения намного удобнее разговаривать на русском, чем на казахском, и до сих пор существует возможность вести профессиональную деятельности в городах вроде Петропавловска, не зная ни слова по-казахски. Тем не менее, эта ситуация вскоре может измениться. Средний возраст представителя русскоязычного сообщества страны составляет 46 лет, тогда как у казахов - 27 лет. Это означает что доля казахского населения будет расти. Среди национальной интеллигенции популярен патриотизм, то есть ношение традиционного казахского костюма и прослушивание народной музыки.

Все это беспокоит русскоязычное сообщество, считающее, что на смену Назарбаеву может прийти человек, который займет более националистическую позицию, чтобы заполучить легитимность. В свою очередь казахские аналитики опасаются, что такой поворот событий неминуемо спровоцирует ответные действия России, «которая старательно продвигает политическую и экономическую интеграцию в рамках Евразийского Экономического Союза », куда входят Казахстан, Белоруссия, Армения и Киргизия.

«Если в гипотетическом будущем появится лидер, который захочет вывести Казахстан из Евразийского Союза, то я сомневаюсь, что России это понравится, - полагает Сатпайев. - Я уверен, в Казахстане найдутся силы, которые “призовут Россию на помощь” и сделают все возможное, чтобы страна сделала правильный выбор ».

Казахстан не представляет для Кремля такую же стратегическую ценность, как Крым, рассуждает Guardian. Российский Черноморский флот базировался на этом полуострове, а Украина рассматривалась в качестве важного бастиона против расширения НАТО. Тем не менее, у Казахстана есть ценные объекты, например, космодром Байконур, а также «психологическую важность » играет большое русское сообщество страны, «которое Путин пообещал защищать на всем постсоветском пространстве ».

«Разумеется, у России нет рациональных причин для создания хаоса на севере [Казахстана], но необходимо взглянуть и на иррациональные , - рассуждает казахский аналитик Аидос Сарим. - Если ситуация в России испортится, то российским властям придется искать способ, чтобы отвлечь население. Война - это самый очевидное решение, а Северный Казахстан - это очевидное место ».

typhoid 1: В основе этой статьи ложное предположение, что в связи с Крымом Россия собирается расширяться и дальше. Это не так. Крым был геостратегическим маневром для защиты военных позиций.

allowmetosatyuarefool : Американский режим пытается продвигать идею о российской угрозе среди государств Центральной Азии, и в то же время продает Азии аналогичные мысли о китайской угрозе. Как насчет американской угрозы миру? Я не нахожу ни одной статьи в западных СМИ по этому вопросу.

Yillki : Спасибо за предупреждение о следующей «смене режима» и «цветной революции».

StillHaveLinkYouHate: Интересно, как будет выглядеть в Алма-Ате проевропейская революция. Если ее попытаются провернуть при живом Назарбаеве, то она быстро закончится. Нуланд не успеет испечь первую порцию печенек.

Региональные кланы Казахстана представляют реальную угрозу его территориальной целостности

Александр Халдей

Как известно, Казахстан держится на Назарбаеве. Однако Назарбаев стар. И когда он недавно заболел, немедленно всплыли на поверхность все загнанные в подполье застарелые конфликты. Так после смерти «Лидера нации» Чингиз-хана начала распадаться Золотая Орда. После ухода Назарбаева в Казахстане грозит наступить полная неопределённость и пустота.

Конфликт центральных и региональных элитных кланов

Политику Казахстана определяет временный консенсус трёх региональных кланов: Северного альянса, Южан и Адайцев. Названия условны. Поскольку балансирующий и консолидирующий центр после Назарбаева просядет, регионалы немедленно начнут борьбу за власть. Она в состоянии уничтожить хрупкий баланс сил. Как везде в Азии и на Кавказе, земляческий принцип в формировании команды во власти в Казахстане имеет большое значение. И без Назарбаева Глава Комитета национальной безопасности Карим Масимов не сможет удержать под контролем весь казахстанский правящий класс. Его раскол неизбежен. Значит, неизбежно силовое подавление центром региональных раскольников.

Конфликт исламского фактора и демократических институтов

Влияние ислама в Средней Азии сейчас связано с темой халифата, в сферу претензий которого входят Кавказ и Средняя Азия, включаю Казахстан. Сотни мусульман Казахстана уже повоевали в Сирии на стороне ИГИЛ и вернулись назад. Они, разумеется, продолжат свою активную деятельность. Так же в Казахстане хорошо обосновалась Аль-Каида (организация, запрещенная в России — прим.ред.) , которая с помощью Турции продвигает концепцию пантюркизма.

Для Казахстана, где кроме казахов, живут и другие этносы, это подобно бомбе с часовым механизмом. Умеренный и радикальный исламизм способен вызвать в Казахстане раскол и гражданскую войну с последующим распадом Казахстана на зоны влияния региональных кланов, использующих религиозный вопрос для прихода к власти.

Внешнее воздействие иностранных сил

Не секрет, что Россия и Китай как раз заинтересованы в сохранении целостного и стабильного Казахстана. Причина - большой объём инвестиций, сделанный в казахстанскую экономику. Но есть злейший враг, а точнее два врага России и Китая, имеющие прямо противоположные цели в отношении двух своих конкурентов. Это Британия и США. Влияние Китая и России превращает Казахстан в мишень для англосаксонских глобалистских структур.

Разжигание гражданской войны под флагом борьбы за демократию с авторитарной тиранией - вот тот таран против казахстанской государственности, который США с помощью Британии используют всеми возможными силами. Методами оранжевых революций недавно пользовались некие «демократы» из Армии освобождения Казахстана», взявшие на себя ответственность за нападение на Актобе. Так как легальная и полноценная политическая оппозиция в Казахстане практически отсутствует, то при желании раскачать страну извне достаточно легко.

Вопрос тут заключается в том, будет ли внешняя поддержка у таких действий внутри страны, так как без серьезной медийной и дипломатической поддержки и без возможности забрасывать оружие внутрь страны при начале вооруженных столкновений, подобные группы значимых перспектив в борьбе против отлаженного аппарата подавления не имеют.

Национально-этнический конфликт

Проблема сосуществования русских и казахов является главной составляющей национальной политики Казахстана, которая сейчас отличается достаточной мягкостью. Несмотря на отдельные попытки разжечь системную русофобию в Казахстане, на данный момент до этого не дошло, и угроза для русскоязычного населения Казахстана отсутствует.

Власти сейчас понимают, что попытки форсировать строительство национально однородного государства по примеру Украины способно привести к гражданской войне и краху государственности. Прецедент Украины носит отрезвляющий характер для многих горячих голов в Казахстане. Однако это сейчас. У тех, кто способен прийти на смену Назарбаеву, на эту проблему могут быть другие взгляды. Национальная карта в Казахстане - это отложенная проблема, ружьё, висящее на стене до наступления третьего акта.

Конфликты в сфере экономики

Как всякая периферийная капиталистическая экономика, экономика Казахстана характеризуется стандартными болезнями - размыванием среднего класса, олигархизацей элиты в сфере металлургии и нефтедобычи, где сказался обвал цен на нефть, рост бедности населения и отсутствие политических институтов защиты интересов разных социальных групп. Всё это приводит к росту протестных настроений среди широких слоёв населения. Как обычно, «борьба за демократию» ориентирована на иностранные государства и подпитывается оттуда. То есть в экономике достаточно конфликтогенного потенциала, вполне способного внести свою лепту в конфликт правящих элит, который способен расколоть Казахстан на несколько кусков.

В случае возникновения широкого по географическому масштабу района волнений и отсутвие лидера или политической партии, способных консолидировать население, каждая группировка возьмёт на себя контроль определённого фронта действий, благо, националисты уже хорошо подготовлены и разозлены тем, что силовики изъяли у них много оружия. За всеми волнениями в Казахстане всегда стоят влияние и финансирование из США и Евросоюза. Любой малейший повод используется для немедленного перевода протестов в политическое русло. НКО в Казахстане чувствуют себя совершенно привольно. Главная цель Запада в отношении Казахстана - развалить ЕАЭС и вывести из него одного из ключевых членов.

Назарбаев понимает угрозу такого положения дел. «Не время нам либеральничать. Нам надо страну сохранять. Сейчас время непростое. Казахстанцы не хотят украинских событий в Казахстане. Я это знаю. Пусть все слышат. А кто это хочет сюда принести, мы примем самые жестокие меры. Чтоб знали и не говорили, что я не предупреждал» - так жёстко высказался президент Казахстана на одном из совещаний с высшими чиновниками.

Силовики в Казахстане наращивают своё влияние. Подготовлен Законопроект «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам противодействия экстремизму и терроризму». Он разработан во исполнение поручений Главы государства, данных на заседании Совбеза 10 июня текущего года. Законопроектом предусматривается внесение поправок в 5 Кодексов и 19 законов.

Предусмотрены поправки об усилении уголовной ответственности за экстремистские и террористические преступления; контроле за оборотом оружия, порядком его хранения, в том числе осуществлением особого порядка госконтроля за субъектами предпринимательства, занятыми в сфере оборота гражданского, служебного оружия и боеприпасов, а также осуществления охранной деятельности.

Наряду с этим устанавливается запрет на деятельность религиозных групп и объединений, способствующих экстремизму и терроризму. Данными реформами Казахстан не ограничится и продолжит углублять меры национальной безопасности. Военно-техническое и прочее сотрудничество с Россией и другими странами будет продолжаться.

Казахстан защищается и не намерен сдаваться. В политике России, Казахстана и Китая, а так же всех среднеазиатских государств явно очевидны общие цели, общие угрозы и единый интерес на сохранение стабильности. Ничто так не сплачивает, как общий враг. Это хорошая основа для взаимного противодействия США и их союзникам в подрывной деятельности, направленной против Казахстана. Стране предстоит пройти сложный период передачи власти, и она к этому серьёзно готовится.

В этом году Нурсултану Назарбаеву исполняется 78 лет. Он не только самый старый президент на постсоветском пространстве, но и единственный лидер бывшей союзной республики, занявший этот пост еще в период существования СССР. За время правления елбасы (лидер нации – официальный титул Назарбаева) Казахстану удалось избежать серьезных потрясений. Но что ждет страну, когда в президентское кресло сядет другой человек? С грузом каких проблем Казахстан приближается к этому моменту.

На днях знакомый алмаатинец так прокомментировал происходящее вокруг Сирии: «Россия не права, когда бряцает оружием, это никому не нужно». Сказал это представитель казахской интеллигенции, известный человек, скорее симпатизирующий России, а не националист и не западник. Такие оценки часто звучат в частных беседах и появляются в соцсетях. В СМИ что-то подобное иногда тоже можно прочитать, но нечасто – пресса в Казахстане жестко контролируется властью, а она пока не хочет обострять отношения с Москвой. Ведь процесс транзита власти может начаться в любой день.

На каком фоне будет идти этот процесс? В российском информационном пространстве Казахстан почти всегда изображался очень однобоко – успешно развивающимся союзником Москвы. Но что на самом деле он представляет собой? Тут не обойтись без экскурса в прошлое.

После развала СССР, как и все прочие входившие в него республики, Казахстан оказался в бедственном экономическом положении. Социального взрыва удалось избежать во многом благодаря массовой эмиграции неказахского (в первую очередь русского) населения. Благодаря ей снизилась нагрузка на рынок труда, сократились бюджетные расходы на социальные выплаты, а также упали цены на недвижимость. Значение этого фактора для устойчивости режима Назарбаева всегда недооценивалось наблюдателями. В результате властям удалось безболезненно провести ряд реформ, «стряхнувших» с плеч государства многие обязательства или ослабивших их. Например, был повышен пенсионный возраст. Немного позже дала эффект политика приватизации, в основном иностранными компаниями, сырьевого сектора экономики. Так, благодаря западным инвесторам добыча нефти с минимальных 20,3 млн тонн в 1994 году выросла к 2000‑му – началу эпохи высоких цен – до 35,3 млн. В прошлом году она составила почти 73 млн тонн. Правда, руководство республики ожидало, что уже к 2012‑му будет добываться 140 млн тонн. Как бы то ни было, экспорт нефти позволил обеспечивать рост ВВП и накопить в Национальном фонде ресурсы, которые помогли преодолеть ряд кризисов.

Обратной стороной медали стала зависимость экономики Казахстана от экспорта сырья – даже более высокая, чем у России. Но это не единственная проблема. Дискриминация собственной технологичной перерабатывающей промышленности поставила Казахстан в полную зависимость от импорта промышленного оборудования. Порядка 40% импорта приходится на все виды машиностроительной продукции, без которой не сможет работать добывающая промышленность Казахстана.

Попытки диверсифицировать экономику Казахстана потерпели фиаско. Такая картина знакома многим постсоветским странам. Но, в отличие от России, для Казахстана эта проблема несет еще одну угрозу. Демография республики на подъеме. В стране большой процент сельского населения. При этом не слишком технологичное сельское хозяйство Казахстана не может обеспечить работой значительную часть молодежи, как и сырьевые отрасли экономики. В поисках заработка молодые люди устремляются в города, где хватает своих проблем. По данным социолога Айман Турсынкан, индекс NEET, оценивающий долю молодежи, оказавшейся без образования, без профессиональных навыков и без трудоустройства, в Казахстане составляет 37% (по официальным данным – 7,5%). «Это устойчивый фундамент развития стабильной безработицы и ухудшения качества жизни», – утверждает она.

Сейчас число безработных и самозанятых, согласно официальной статистике, – 2,5 млн человек. При том, что численность активной рабочей силы в стране – 9 млн. Нестабильное положение многочисленной маргинальной молодежи порой приводит к громким конфликтам. Так, осенью 2017‑го в Астане произошли массовые беспорядки с участием местной молодежи и индийских строителей. Заместитель председателя мажилиса (нижней палаты) парламента Казахстана Владимир Божко призвал тогда «снижать неконтролируемый приток сельской молодежи в города», развивая социальную сферу на селе. В ответ представители казахской интеллигенции обвинили его в шовинизме.

При этом сама проблема никуда не делась. Отсутствие внятных перспектив для значительной части молодого населения – мина замедленного действия, способная спровоцировать межэтнические конфликты, рост преступности и распространение экстремистских исламских организаций. Также этот вопрос может стать инструментом в будущей борьбе элитных группировок. Для Казахстана масштабное и по возможности быстрое развитие перерабатывающей промышленности, создание сотен тысяч рабочих мест жизненно необходимы, исходя как из экономических, так и из политических мотивов.

Нельзя сказать, что власть не обращает внимания на эту проблему. За последние 20 лет государственные и отраслевые программы постоянно сменяли одна другую, получая финансирование, политическую и пиар- поддержку. Итог был один – через некоторое время каждая из этих программ забывалась, сменяясь новой. Сколько-нибудь заметно повлиять на структуру экономики и экспорта они не смогли. Индустриальные успехи в стране есть, но очень скромные. При этом эксперты убеждены, что у Казахстана есть многое, чтобы добиться подвижек в этой сфере: собственное сырье, собственный рынок и рынки соседей по Центральной Азии, пока еще сохраняющийся кадровый потенциал. Но нет главного – эффективного госуправления. Эта базовая проблема очевидна и в агросекторе, и в социальной политике. Показательно, что в самой успешной сфере казахстанской экономики – нефтедобыче – доминируют иностранные компании.

Абсолютная зависимость экономики от нефти и особенно хронически низкая эффективность государственного администрирования – это базовые моменты, которые необходимо учитывать при прогнозировании ситуации в республике. Российский востоковед Алексей Маслов заметил недавно, что Казахстан делал много очень правильных шагов, «но делалось это слишком хаотично». «Проблема в данном случае в слишком большой амбициозности и в попытках преодолеть огромный разрыв за слишком короткий период», – полагает эксперт.

Поддерживать экономику и социальную стабильность в кризисные периоды помогают ресурсы, накопленные за годы высоких нефтяных цен Национальным фондом. Трансферты из него на пополнение бюджета постоянно растут: с 1,48 трлн тенге в 2014 году до 2,6 трлн (план на 2018‑й). Это не считая целевых трансфертов на различные программы. Порой доходная часть казахстанского бюджета исполнялась за счет Нацфонда почти на треть. Такая ситуация сохранится на обозримую перспективу.

Внутриполитическая ситуация в Казахстане все годы независимости этой республики складывалась противоречиво. За исключением первых лет после обретения суверенитета, в целом с серьезными вызовами власти не сталкивались. Было лишь два шока – внутриэлитный бунт молодых олигархов в 2001 году с созданием оппозиционного движения «Демократический выбор Казахстана» (ДВК, недавно признан судом экстремистской организацией) и трагические события 2011‑го в городе Жанаозен, когда забастовка нефтяников переросла в беспорядки, закончившиеся гибелью людей. Но в обоих случаях власть сумела справиться, развалив оппозицию изнутри и локализовав жанаозенские протесты. Резонансные террористические атаки, организованные исламистами в 2011 и 2016 годах, нанесли сильный удар по имиджу политического режима, но, к счастью, не стали началом «новых реалий».

С другой стороны, власть демонстрировала неуверенность, неоднократно устраивая досрочные выборы. Так прошли все выборы президента (один раз был проведен референдум о продлении полномочий главы государства), парламентские лишь однажды провели в конституционный срок. Такое поведение плохо вяжется с репутацией самой стабильной политической системы на постсоветском пространстве, которую пестует официальная Астана. Причины просты: как только на горизонте начинали маячить серьезные экономические неприятности, власть устраивала «перезагрузку легитимности» в виде предсказуемо успешных для себя досрочных выборов. Резонно полагая, что в конституционный срок, придись он на разгар кризиса, результаты выборов могут оказаться совсем иными.

После событий в Жанаозене власти перешли к последовательной политике зачистки общественно-политического пространства. Была закрыта по решению суда даже Компартия, хотя и оппозиционная, но совершенно безвредная, ставшая к тому времени «клубом пенсионеров». То же произошло с оппозиционными СМИ. Так или иначе, под контроль государства взяты НПО и когда-то активные общественные ассоциации бизнеса.

С таким экономическим и социальным багажом Казахстан стоит на пороге важнейших перемен. Каким может быть развитие событий? Прежде всего необходимо отметить следующее.

Последние почти 30 лет политическая элита Казахстана провела в тепличных условиях. В отличие от российской, она не проходила через тяжелые и продолжительные испытания: не было у нее ни октября 1993‑го, ни мятежных регионов, ни – самое главное! – опыта смены лидера. Кризисы, конечно, случались, но кратко-временные и локальные. Иначе говоря, к новой эпохе казахстанская элита подошла, обладая очень скудным политическим опытом. Это и затрудняет прогнозирование возможного развития ситуации после смены власти.

Теперь собственно о прогнозах. Приведу два, сделанных людьми, хорошо знающими предмет обсуждения.

Первый из них считает, что ни серьезных внутриэлитных конфликтов, ни тем более хаоса не будет. Политическое пространство зачищено, оппозиции нет, а в элите нет «настоящих буйных», все склонны договариваться. Контроль над банками не даст возможности финансировать не санкционированную элитным консенсусом политическую активность. Гарантами стабильности выступят и внешние игроки – Вашингтон, Москва и Пекин, совершенно не заинтересованные в раскачивании ситуации в Казахстане. Возможны вылазки исламистов, но они будут носить ограниченный характер. «Нас ждут не потрясения, а махровый и многолетний застой», – полагает собеседник «Профиля». По его словам, это большая проблема, способная вылиться в серьезные неприятности, но произойдет это не скоро.

Второй собеседник уверен, что не стоит переоценивать способность элиты контролировать ситуацию. «Они не договорились, кого можно и кого нельзя есть, какой дубинкой и в каких случаях можно бить», – говорит он. Процесс выработки правил игры может растянуться на десятилетия. А отсутствие оппозиции только усложняет эту задачу в системе без суперпрезидента. Главный финансовый ресурс – Нацфонд, и велика вероятность, что следующий президент захочет располагать теми же рычагами влияния на него, что и Назарбаев. Дадут ли ему их без борьбы? А сумеет ли элита конкурировать по-джентльменски, сможет ли удержаться от повышения ставок? Внешние же игроки своей игрой на многих досках способны, наоборот, дестабилизировать ситуацию.

Понять, какой из прогнозов более реалистичен сегодня, даже будучи погруженным в казахстанскую проблематику, невозможно. Политическая элита, главный актор предстоящих перемен, – это «черный ящик» даже для себя самой. Ситуация лишь осложняется тем, что на авансцену выходят новые фигуры – молодые администраторы и политики, чьи интересы и потенциал – загадка даже для старшего поколения элиты.

С уверенностью же можно сказать следующее: кто бы ни стал вторым президентом Казахстана, власти у него будет меньше, чем у первого. Авторитет и сила Назарбаева невоспроизводимы, как невоспроизводимы условия, в которых они сформировались.

«Исторически казахи признавали над собой власть чингизидов, не принадлежащих ни к одному из казахских родов. После присоединения к России эта власть перешла к «белому царю», отменившему власть чингизидов. Нурсултан Назарбаев получил общеказахскую и общеказахстанскую легитимацию от Московского политбюро, как первый секретарь КПК. Что перешло потом в его президентскую легитимность в суверенном формате. Следующий же, кто бы его ни сменил, такой внешней легитимности иметь уже не будет, а будет всего лишь представителем какого-то одного казахского клана, которому другие всегда могут сказать: а чем ты лучше нас?» – уверен политолог Петр Своик.

Поскольку новый президент будет слабее предыдущего, региональные лидеры постараются получить у Астаны больше полномочий и бюджетных дотаций. Ослабление центра очень вероятно, что само по себе чревато различными проблемами.

Происходить транзит власти будет в условиях нарастающего критического отношения к России. Причем как к ее курсу в глобальном масштабе, так и на постсоветском пространстве, включая Евразийский экономический союз. И эти настроения возникли не вчера.

Знакомый россиянин, работающий в одном из аналитических изданий, был изрядно озадачен, когда в 2014‑м обнаружил, что в Алма-Ате на украинский конфликт смотрят совсем не так, как в России. Хотя, казалось бы, что странного в том, что у казахского истеблишмента, интеллигенции и большой части общества могут быть свои представления на этот счет?

В то же время от коллеги довелось услышать: «Боюсь, если у Кремля будут серьезные социально-экономические проблемы, он, чтобы переключить недовольство, аннексирует Восточный Казахстан». При всей абсурдности этих опасений нельзя не отметить – они подогревались безответственными заявлениями некоторых российских политиков.

Весна 2014‑го напугала многих в Казахстане, реанимировав уже значительно ослабевшую к тому времени русофобию. Конфронтация России с Западом негативно отражается на казахстанской экономике, например, через давление на курс тенге. Сложившаяся ситуация очень не нравится местной политической элите. Во‑первых, это может косвенно задеть ее активы на Западе, во‑вторых, вынуждает определяться, сужая поле для традиционного «многовекторного» маневра. Несложно догадаться, на чьей стороне симпатии предпринимателей, ведущих бизнес с Евросоюзом и США, а также молодой интеллигенции, получившей образование на Западе. Какую позицию в этой ситуации по отношению к бывшей метрополии занимают казахские националисты, тоже легко понять.

Никакие выгоды от евразийского проекта, если они вообще существуют, в чем у многих в Казахстане есть сомнения, не могут перекрыть этого негатива. Сколько-нибудь значимых общественных страт, устойчиво симпатизирующих России, в Казахстане сегодня нет. Москва не занималась их формированием, в отличие от США, европейских и арабских стран, отчасти Китая и особенно Турции. Как было отмечено в одном недавнем исследовании, «в своей политике в регионе Россия делает ставку исключительно на действующие политические режимы, предпочитая работать с ними, а не с гражданским обществом. Отсюда же и почти полное игнорирование того потенциала «мягкой силы», которым она пока обладает в регионе». Впрочем, на мой взгляд, с тем, что у России такой потенциал имеется, можно и поспорить.

Спикер парламента Казахстана Касым-Жомарт Токаев «сделал сенсационное политическое заявление». Он сказал, что президент страны Нурсултан Назарбаев — которому сейчас семьдесят восемь лет и который правит страной со времен обретения ею независимости в начале 1990-х годов — не будет баллотироваться на очередной президентский срок в 2020 году. Вскоре после этого Токаев пошел на попятную, заявив, что «нет необходимости так драматично воспринимать его слова».

Тем не менее его комментарии породили целый ряд домыслов, касающихся двух вопросов: когда Назарбаев собирается в отставку? И что он предпримет, чтобы обеспечить стабильную смену власти?

Это правда, что любая нестабильность в Казахстане, вероятно, вызовет беспокойство в Вашингтоне. Казахстан позволяет НАТО транспортировать через свою территорию припасы и оснащение в Афганистан, а американские компании инвестируют миллиарды долларов в нефтегазовый сектор республики. Кроме того, в Казахстане находится Банк низкообогащенного урана Международного агентства по атомной энергии. Он содержит топливо для ядерного реактора, и правительство несет ответственность за то, чтобы запасы урана хранились в «безопасности и не попали в руки террористов и преступных групп».

Контекст

Eurasianet (США): Антироссийские санкции обрушили валюту Казахстана

Казахстан удивил Россию «неприятным сюрпризом»

Что происходит с Казахстаном?

Хотя в течение всего периода после обретения независимости в стране удавалось сохранять стабильность, в постназарбаевском Казахстане сделать это будет не так просто. В истории страны были случаи межэтнического насилия, а в прошлом Россия предположительно подпитывала сепаратистские настроения среди этнического русскоязычного населения Казахстана. Более того, в республике мы наблюдаем «авторитарный режим в мягкой форме», и его политические институты довольно слабы. Партия Назарбаева доминирует в законодательных органах, и выборы в стране никогда не считались свободными или справедливыми. В 2017 году Государственный департамент США сообщил о «многочисленных случаях коррупции в исполнительной власти [страны], правоохранительных органах, местных органах власти, системе образования и судебной системе». Как отмечает Пол Стронски (Paul Stronski), старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир, Назарбаев играет «важную роль как создатель и гарант суверенитета Казахстана», однако он так и не смог создать «политические и культурные институты, на которые опиралась бы страна в постназарбаевскую эпоху».

Между тем Назарбаев, кажется, работает над тем, чтобы это изменить и, по всей видимости, придерживается двойной стратегии для обеспечения стабильного политического перехода: во-первых, он постепенно децентрализует исполнительную власть — скорее всего, пытаясь не допустить, чтобы одна небольшая группа или отдельное лицо сосредоточили в своих руках внушительную политическую власть и угрожали его долгосрочным экономическим и политическим интересам. Во-вторых, он заставляет элиту страны инвестировать в экономику Казахстана. Некоторым из них он серьезно затруднил процесс перевода и хранения средств за рубежом и в свою очередь создал такую ситуацию, при которой их финансовые интересы все больше зависят от роста казахстанской экономики. Поэтому в случае возникновения политической нестабильности и экономических трудностей элиты будут отвечать за последствия наравне со всеми остальными.

Назарбаев едва ли передаст власть «надежному» преемнику, который не принадлежит его семье — отчасти потому, что трудно понять, кто верен ему, а кто верен созданной им системе протекции. Эти сомнения, вероятно, только усугубились после недавней смены руководства в соседнем Узбекистане. В 2016 году скончался авторитарный президент Узбекистана Ислам Каримов, и власть перешла к премьер-министру страны Шавкату Мирзиёеву. Поначалу казалось, что наследию Каримова ничего не угрожает. Но это впечатление, по крайней мере отчасти, оказалось ошибочным. Как только Мирзиёев вступил в должность, он начал сосредотачивать в своих руках власть над страной, сместил некоторых союзников Каримова с их постов и, как сообщается, начал расследовать коммерческие сделки семьи бывшего президента.

Чтобы избежать повторения такого сценария, Назарбаев ослабляет исполнительную власть Казахстана и тем самым гарантирует себе политическое влияние в том случае, если решит уйти в отставку. В марте 2017 года он одобрил несколько поправок, передав отдельные полномочия законодательным органам (которые контролируются его партией). Совсем недавно, в июле 2018 года, парламент Казахстана принял законопроект, предоставляющий Назарбаеву право возглавить Совет безопасности страны «пожизненно в силу своей исторической миссии». Этот законопроект также превратил Совет из консультативного органа в конституционный, расширив его полномочия и обеспечив Назарбаеву долгосрочное влияние. Указом президента законопроект вступил в силу — прямо накануне семидесятипятилетнего юбилея Назарбаева.

Тем не менее Назарбаев, кажется, с недоверием относится к правовым и политическим институтам страны, а также их способности в будущем отстаивать проведенные им реформы — вполне понятное беспокойство, учитывая, что он и его партия вносят изменения в конституцию Казахстана всякий раз, когда усматривают в них политическую выгоду. Таким образом, Назарбаев пытается склонить элиты к более активному инвестированию в экономический статус-кво, так чтобы их доходы напрямую зависели от успехов казахстанской экономики и, в свою очередь, от политической стабильности страны (борьба за власть между элитами может стать одной из самых больших угроз стабильности Казахстана после ухода Назарбаева). В январе 2018 года Назарбаев заявил о том, что «вывод капитала акционерами банка в пользу дочерних компаний или отдельных лиц должен считаться серьезным преступлением». Несколько месяцев спустя, в июле 2018 года, его правительство приняло закон об ограничении оттока капитала из страны. Закон призван защищать банки страны, но он также усложнит многим казахстанцам со связями процесс сокрытия средств за рубежом. Как сказал председатель Национального банка страны Данияр Акишев, эти меры обеспечат его организации «больший… контроль над валютными потоками». Показательно, что для обычных граждан, по его словам, «будут действовать прежние либеральные принципы валютного регулирования».

Неясно, когда Назарбаев уйдет в отставку и уйдет ли вообще, но, похоже, он готовится к некоторой форме политического перехода. Нынешний президент работает над децентрализацией власти — скорее всего, пытаясь воспрепятствовать сосредоточению власти в руках своего преемника — и желает гарантировать, чтобы элиты страны инвестировали в сохранение статус-кво. Правда никуда не делся главный парадокс: чем больше попыток предпринимает Назарбаев по созданию системы, обеспечивающей стабильный политический переход, тем больше возникает вопросов о том, как эта система будет функционировать в его отсутствие.

Уил Мэки работает в Службе проведения исследований Конгресса США и занимается вопросами, имеющими отношение к Центральной Азии. Получил степень магистра в Школе права и дипломатии им. Флетчера.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.