Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

7 (18) ноября 1775 г. императрицей Екатериной II было издано «Учреждение для управления губерний Российской империи», в соответствии с которым в 1775-1785 гг. была проведена кардинальная реформа административно-территориального деления Российской империи. Задачей губернской реформы 1775 г. было укрепление власти дворянства на местах с целью предотвращения крестьянских восстаний.

До 1775 г. губернии Российской империи делились на провинции, а провинции - на уезды. Согласно новому указу губернии стали делиться только на уезды. Основной целью реформы было приспособление нового административного аппарата к фискальным и полицейским делам.

Деление осуществлялось без учёта географических, национальных и экономических признаков; в его основу был положен исключительно количественный критерий - численность населения. По новому указу на территории каждой губернии проживало от 300 до 400 тыс. душ, на территории уезда - около 30 тыс. душ.

Во главе губернии стоял губернатор, назначаемый и смещаемый монархом. В своей деятельности он опирался на губернское правление, в которое входили губернский прокурор и два сотника. Финансами и хозяйственными делами занималась Казённая палата. Школами и богоугодными заведениями - Приказ общественного призрения, в котором заседали выборные представители сословий под председательством чиновника. Надзор за законностью в губернии осуществлял губернский прокурор и два губернских стряпчих.

Органом исполнительной власти в уездах был нижний земский суд во главе с капитан-исправником, избираемым местным дворянством. В уездных городах власть принадлежала назначаемому городничему.

Руководство несколькими губерниями поручалось генерал-губернатору, состоявшему под непосредственным контролем императрицы и Сената. Генерал-губернатор контролировал деятельность губернаторов подведомственных ему губерний и областей, осуществлял общий надзор за чиновниками, следил за политическими настроениями сословий.

В связи с принятием губернской реформы 1775 г. полностью изменилась судебная система. Она была построена по сословному принципу: для каждого сословия - свой выборный суд. Помещиков судил Верхний земский суд в губерниях и уездный суд в уездах, государственных крестьян судила Верхняя расправа в губернии и Нижняя расправа в уезде, горожан - городовой магистрат в уезде и губернский магистрат в губернии. Все эти суды были выборными, исключая суды нижней расправы, которые назначал губернатор. Высшим судебным органом в стране становился Сенат, а в губерниях - палаты уголовного и гражданского суда. Новым для России был бессословный Совестный суд, призванный прекращать распри и мирить ссорящихся.

Губернская реформа привела к ликвидации коллегий, за исключением Иностранной, Военной и Адмиралтейской. Функции коллегий перешли к местным губернским органам. В 1775 г. была ликвидирована Запорожская Сечь, а большинство казаков переселили на Кубань.

В ходе осуществления реформы 1775 г. были приняты меры по укреплению власти дворянства в центре и на местах. Впервые в российском законодательстве появился документ, определивший деятельность местных органов государственного управления и суда. Созданная этой реформой система сохранилась до 1864 г., а административно-территориальное деление до 1917 г.

Лит.: Исаев И. А. История государства и права России. М., 1996. Гл. 26; То же [Электронный ресурс]. URL: http://www.bibliotekar.ru/istoria-prava-rossii/29.htm ; История государства и права СССР / под ред. С. А. Покровского. Ч. I. М., 1959. Гл. 7; Тархов С. А. Изменения административно-территориального деления России за последние 300 лет // География. 2001. № 15 .

Документом, определившим направление новой губернской реформы, стали “Учреждения для управления губерний Всероссийской империи “ (1775 г.).

Накануне реформы территория России разделялась на двадцать три губернии, шестьдесят шесть провинций и около ста восьмидесяти уездов. Проводимая реформа планировала осуществить разукрупнение губерний, их число было удвоено, через двадцать лет после ее начала число губерний достигло пятидесяти.

Деление на губернии и уезды осуществлялось по строго административному принципу, без учета географических, национальных и экономических признаков. Основной целью деления было приспособление нового административного аппарата к фискальнымI и полицейским делам.

В основу деления был положен чисто количественный критерий численность населения. На территории губернии проживало около четырехсот тысяч душ, на территории уезда - около тридцати тысяч душ.

Старые территориальные органы после ряда преобразований (изменения в статусе воевод проводились в 1728, 1730 и 1760 гг.) ликвидировались. Упразднялись провинции, как территориальные единицы.

Во главе губернии стоял губернатор, назначаемый и смещаемый монархом. В своей деятельности он опирался на губернское правление , в которое входили губернский прокурор и дна сотника. Финансовые и фискальные вопросы в губернии решала казенная палата. Вопросами здравоохранения, образования ведал приказ общественного призрения.

Надзор за законностью в губернии осуществлял губернский прокурор и два губернских стряпчих. В уезде те же задачи решал уездный стряпчий . Во главе уездной администрации (а число уездов по реформе также удваивалось) стоял земский исправник , избираемый уездным дворянством, как и коллегиальный орган управления - нижний земский суд (в котором кроме исправника действовали два заседателя).

Земский суд руководил земской полицией, наблюдал за проведением в жизнь законов и решений губернских правлений.

В городах была учреждена должность городничего.

Руководство несколькими губерниями поручалось генерал- губернатору. Ему подчинялись губернаторы, он признавался главнокомандующим на своей территории, если там, в данный момент отсутствовал монарх, мог вводить чрезвычайные меры, непосредственно обращаться с докладом к императору.

Губернская реформа 1775 г. усилила власть губернаторов и разукрупнив территории, упрочила положение административного аппарата на местах. С той же целью создавались специальные полицейские, карательные органы и преобразовывалась судебная система.

Попытки отделить суд от администрации (на губернском уровне) делались еще в работе уложенной комиссии (1769 г.), на одном из заседаний было заявлено: "Лучше будет отделить совсем суд и расправу от государственных дел".

Предполагалось создать четырехзвенную систему судов: уездные судные приказы - провинциальные судные приказы - губернские, апелляционные надворные суды или расправные палаты - Сенат (апелляционная инстанция).

Депутаты предлагали сделать судебное разбирательство гласным и открытым, однако выступили за создание определенно сословных судов. Это стремление сохранить сословную систему и принципы судопроизводства, в конечном счете, препятствовало отделению судебной функции от административной: защитить особый статус и привилегии дворянского сословия можно, было только путем усиления административного вмешательства. Тем не менее, многие предложения сделанные в ходе работы уложенной комиссии, вошли в практику и послужили основанием для реформистских преобразований 1775 г. (в территориальном делении, судебной реформе) и 1784-1786 гг. (реформа коллегий).

Еще в 1769 г. был подготовлен законопроект "О судебных местах" , в котором регламентировались начала судебного права "просвещенного абсолютизма".

Предполагалось установить несколько видов судов: духовный (по делам веры, закона и внутрицерковным делам); уголовный, гражданский, полицейский (по делам о благочинии); торговый , (по купеческим и маклерским делам); военный: придворный (по уголовным делам придворных чинов); специальный (по таможенным делам).

Уголовные, гражданские и полицейские суды предполагалось создать по территориальному принципу - земские и городские. В городах, кроме того, должны были создаваться цеховые суды.

Все суды входили в единую систему по трехзвенной соподчиненности: уезд - провинция - губерния.

Судебные органы должны были получить право оценивать указы центрального управления с точки зрения государственного интереса. Земские и городские суды предполагалось сделать выборными, а судебное разбирательство гласным.

Все выработанные комиссией предложения имели большое значение для судебной реформы 1775 г.

В процессе этой реформы была сформулирована и упрочена сословная судебная система.

1. Для дворян в каждом уезде создавался уездный суд, члены которого (уездный судья и два заседателя) избирались дворянством на три года.

Апелляционной инстанцией для уездных судов стал верхний земский суд, состоявший из двух департаментов: по уголовным и гражданским делам. Верхний земский суд создавался один на губернию. Ему принадлежало право ревизии и контроля за деятельностью уездных судов.

Верхний земский суд состоял из назначенных императором, председателя и вице-председателя и избранных на три года дворянством десяти заседателей.

2. Для горожан низшей судебной инстанцией стали городские магистраты, члены которых избирались на три года.

Апелляционной инстанцией для городских магистратов были губернские магистраты , состоявшие из двух председателей и заседателей, избираемых из состава горожан (губернского города).

3. Государственные крестьяне судились в уездной нижней расправе , в которой уголовные и гражданские дела рассматривали назначаемые властями чиновники.

Апелляционной инстанцией для нижней расправы стала верхняя расправа, дела в которую вносились под денежный залог в течение недельного срока.

4. В губерниях учреждались совестные суды, состоявшие из сословных представителей (председателя и двух заседателей): дворян - по дворянским делам, горожан - по делам горожан, крестьян - по крестьянским делам.

Суд носил характер примирительного суда, рассматривал гражданские иски, а также характер специального суда - по делам о преступлениях малолетних, умалишенных и делам о колдовстве.

5. Апелляционный и ревизионной инстанцией в губернии стали судебные палаты (по гражданским и уголовным делам).

В компетенцию палат входил пересмотр дел, рассмотренных в верхнем земском суде, губернском магистрате или верхней расправе.

К апелляционной жалобе прилагался солидный денежный залог.

6. Сенат оставался высшим судебным органом для судов всей системы.

Реформа 1775 г. сделала попытку отделить суд от администра­ции. Попытка не удалась: губернаторы имели право приостанав­ливать исполнение приговоров, некоторые приговоры (к смертной казни и лишению чести) утверждались губернатором.

Председатели всех судов назначались правительством (представители сословий могли избирать только заседателей).

Целый ряд дел рассматривался городскими полицейскими органами. Продолжала существовать и действовать вотчинная юстиция.

Система полицейского управления также обсуждалась в процессе работы уложенной комиссии и проект был закончен к 1771 г. Предполагалось создать полицейские органы в городах, как аппарат для охраны "благочиния, покоя и добронравия".

Сфера полицейского воздействия охватывала различные недозволенные поступки и формы городской жизни: нарушение порядка при богослужении, крестном ходе, проявление излишней роскоши, распутство, скорую езду, кулачные бои.

Полиция подвергала цензуре книги и контролировала народные развлечения, чистоту города, рек, воды, съестных продуктов, наблюдала за порядком торговли, санитарным состоянием и пр.

В обязанности полиции входили также организация городской стражи, борьба с бродягами и грабителями, пожарами, нарушителями спокойствия и тайными сборищами.

Полиция принимала меры по обеспечению города продуктами питания, для соблюдения правил торговли на рынках, соблюдения мер и весов, правил содержания трактиров и наемных слуг.

Наконец на полицию возлагались обязанности по контролю за архитектурной планировкой города, организацией праздников и налогообложением.

Материалы, разрабатываемые в комиссии легли в основу "Устава благочиния" 1782 г. По "Учреждению о губернии" 1775 г. предусматривалось создание специальных органов полицейского управления: нижних земских судов, возглавляемых земскими исправниками.

С 1779 г. начинается работа над проектом “ Устава о благочинии “, которая была завершена в 1781 г. В 1782 г. Устав был опубликован. Он разделялся на четырнадцать глав, двести семьдесят четыре статьи.

Устав регламентировал структуру полицейских органов, их систему и основные направления деятельности, перечень, наказуемых полицией деяний.

Главными источниками Устава стали: "Учреждение о губернии", материалы уложенной комиссии и иностранные полицейские нормы, и правовые трактаты.

Органом полицейского управления в городе стала управа благочиния, коллегиальный орган в который входили: полицмейстер, обер-комендант или городничий, приставы гражданских и уголовных дел, выборные от граждан ратманы- советники.

Город делился на части и кварталы по числу зданий. В части главой полицейского управления был частный пристав, в квартале - квартальный надзиратель. Все полицейские чины вписывались в систему "Табели о рангах".

Руководство полицией возлагалось на губернские власти: губернское правление решало все вопросы о назначении и смещении полицейских должностей. Сенат контролировал полицейское управление в столицах.

Главная задача полиции определялась как сохранение порядка, благочиния и добронравия. Полиция наблюдала за исполнением законов и решением местных органов власти, контролировала соблюдение церковных порядков, сохранение общественного спо­койствия. Она наблюдала за нравами и развлечениями, принимала меры к сохранению "народного здравия", городского хозяйства, торговли и "народного продовольствия".

Полиция пресекала мелкие уголовные дела, вынося по ним собственные решения, осуществляла предварительное следствие и розыск преступников.

Устав вводил должность частного маклера, который контро­лировал наем рабочей силы, условия найма, регистрировал наем. Аналогичная должность учреждалась для контроля за обращением недвижимостей.

По мелким уголовным делам полиция осуществляла суд. В отдельных частях города создавались словесные суды для решения устных жалоб по гражданским делам и для примирительных решений.

"Устав благочиния" перечислял ряд правонарушений и санкций, относящихся к ведению полицейских органов.

К этим правонарушениям относились:

1) действия, связанные с непослушанием законам или решениям полицейских властей;

2) действия, направленные против православной веры и богослужения;

3) действия, нарушающие общественный порядок, охраняемый полицией;

4) действия, нарушающие нормы благочиния (пьянство, азартные игры, брань, непотребное поведение, самовольная застройка, недозволенные представления);

5) действия, нарушающие порядок управления или суда (взяточничество);

6) преступления против личности, имущества, порядка и др.

Полиция могла применять санкции только за некоторые правонарушения из перечисленных сфер: ведение споров против православия, несоблюдение воскресных и праздничных дней, передви­жение без паспорта, нарушение правил маклерского посредни­чества, неразрешенное ношение оружия, нарушение таможенных правил и некоторые имущественные преступления.

В большинстве других случаев полиция ограничивалась проведением предварительного следствия и передачей материала в судебные инстанции. По политическим преступлениям полиция следствия не проводила, это была компетенция других органов.

Наказания, применяемые полицией были следующими: штраф, запрещение определенной деятельности, порицание, арест на несколько суток, заключение в работный дом.

"Устав благочиния" фактически сформировал новую отрасль права - полицейское право.

Глава 27

Сословный строй XVIII ― первой половины XIX вв.

Формирование отечественной сословной структуры характерно для эпохи "просвещенного абсолютизма", ставившего целью сохранение порядка, в котором каждое сословие выполняет свое назначение и функцию. Ликвидация привилегий и уравнивание прав, с этой точки зрения, понимались как " общее смешение", которого не следует допускать.

Процесс правовой консолидации дворянства начался еще в петровскую эпоху. "Указ о единонаследии" подготовил единство имущественной базы этого сословия и специально подчеркнул его служебную функцию, ставшую обязательной (дворяне были вынуждены служить).

Манифест Петра III "О вольности дворянской", подтвердив особое положение дворянского сословия в обществе, отменил обязательность тяготившей дворянство службы. В нем были намечены новые сферы приложения дворянской инициативы (кроме государственной и военной службы) - торговля и промышленность.

Наиболее важным актом, осуществившим правовую консолидацию дворянства, стала “Жалованная грамота дворянству “ (1785 г.).

Еще в 1771 г. в результате работы уложенной комиссии был подготовлен проект, позже положенный в основу "Жалованной грамоты дворянству". В проекте все население разделялось на три класса, первый из которых именуется "благородный". Проект развивал положения екатерининского "Наказа" об особом статусе и предназначении дворянства.

Привилегии дворянства определялись достаточно широко: прежде всего закреплялось положение Манифеста 1762 г. "О вольности дворянской", о свободе дворян служить, оставлять службу, выезжать в другие государства, отказываться от подданства.

Устанавливались политические корпоративные права дворянст­ва: право созывать и участвовать в провинциальных съездах, право избирать дворянами судей.

"Жалованная грамота дворянству" (полное название "Грамота на права и преимущества благородного российского дворянства") состояла из вводного манифеста и четырех разделов (девяносто две статьи).

В ней устанавливались принципы организации местного дворянского самоуправления, личные права дворян, и порядок составления родословных дворянских книг.

Дворянское достоинство определялось как особое состояние качеств, которые послужили основанием для приобретения дворян­ского звания. Дворянское звание рассматривалось как неотъемлемое, потомственное и наследственное. Оно распространя­лось на всех членов семьи дворянина.

Основаниями для лишения дворянского звания могли стать, лишь уголовные преступления, в которых проявилось моральное падение преступника и нечестность. Перечень этих преступлений был исчерпывающим.

Личные права дворян включали: право на дворянское достоинство, право на защиту чести, личности и жизни, освобож­дение от телесных наказаний, от обязательной государственной службы и др.

Имущественные права дворянства: полное и неограниченное право собственности, на приобретение, использование и наследова­ние любого вида имущества. Устанавливалось исключительное право дворян покупать деревни и владеть землей и крестьянами, дворяне имели право открывать промышленные предприятия в своих имениях, торговать продукцией своих угодий оптом, приобретать дома в городах и вести морскую торговлю.

Особые судебные права дворянства включали следующие сословные привилегии: личные и имущественные права дворянства могли быть ограничены или ликвидированы только по решению суда: дворянина мог судить только равные ему сословный суд, решения других судов для него не имели значения.

Сословное самоуправление дворянства, регламентированное "Жалованной грамотой" выглядело следующим образом: дворяне и создавали общество или Собрание, наделенное правами юридического лица (имевшее собственные финансы, имущество, учреждения и служащих).

Собрание наделялось определенными политическими правами: оно могло делать представления местным властям, центральным учреждениям и императору по вопросам " общественной пользы".

В состав Собрания входили все дворяне, имевшие имения в данной губернии. Из числа уездных предводителей дворянства Собрание раз в три года избирало кандидатов в губернские предводители дворянства . Кандидатура последнего утверждалась губернатором или представителем монарха в губернии.

Устранялись от выборов дворяне, не имевшие земель и не постигшие двадцатипятилетнего возраста. Ограничивались при выборах права дворян, не служивших и не имеющих офицерских чинов. Опороченных судом дворян исключали из состава Собрания.

Собрание избирало также заседателей в сословные суды губернии и полицейских должностных лиц земской полиции.

Дворянские собрания и уездные предводители осуществляли составление дворянских родословных книг и решали вопросы о допустимости в число дворян тех или иных лиц (существовало около двадцати правовых оснований для причисления к дворянству).

Жалованная грамота сохраняла отличие прав личного дворянства от прав потомственного дворянства. Все потомственное дворянство обладало равными правами (личными, имуществен­ными и судебными) независимо от разницы в титулах и древности рода. Правовая консолидация дворянства, как сословия, завер­шилась. Закрепленные за дворянством права определялись как "вечные и неизменные". Вместе с тем дворянские корпорации находились в непосредственной зависимости от государственной власти (регистрация дворян в родословных книгах проводилась по установленным государством правилам, государственные чиновники утверждали кандидатуры выборных дворянских предводителей, дворянские выборные органы действовали под эгидой государственных должностных лиц и учреждений).

Правовой статус городского населения как особого сословия начал определяться еще в конце XVII в. Затем создание органон городского самоуправления при Петре I (ратуши, магистраты) и установление определенных льгот для верхушки городского населения, укрепили этот процесс. Дальнейшее развитие промыш­ленности торговли и финансов (как особых функций города) потребовали издания новых правовых актов, регулирующих эти сферы деятельности.

В 1769 г. был разработан проект положения "О среднем роде людей" или правовом статусе мещанства. К этому сословию отно­сились: лица, занимающиеся наукой и несущие службу (белое духовенство, ученые, чиновники, художники); лица, занятые тор­говлей (купцы, фабриканты, заводчики, владельцы судов и море­плаватели); прочие лица (ремесленники, мещане, работные люди). "Средний род" людей располагал полнотой государственных прав, правом на жизнь, безопасность и имущество. Предусматри­вались судебные права, права на неприкосновенность личности вплоть до окончания судебного разбирательства, на защиту в суде. Мещане освобождались от общественных работ, их запрещалось переводить в крепостное состояние. Они имели право свободного переселения, передвижения и выезда в другие государства, право на свой внутрисословный суд, на обзаведение домами, право выставлять вместо себя замену по рекрутскому набору.

Мещане имели право владения городскими и загородными домами, имели неограниченное право собственности на принадлежащее им имущество, неограниченное право наследования.

Они получали право владеть промышленными заведениями (с ограничением их размеров и числа работающих на них), организовывать банки, конторы и пр.

При подготовке "Жалованной грамоты городам" (которая началась в 1780 г.) кроме материалов уложенной комиссии были использованы другие источники: Цеховой устав (1722 г.), Устав благочиния (1782 г.) и Учреждение для управления губернией (1775 г.), шведский Цеховой Устав и Положение о маклере (1669 г.), прусский Ремесленный устав (1733 г.), законодательство городов Лифляндии и Эстляндии.

"Жалованная грамота городам" (полное название: "Грамота на права и выгоды городам Российской Империи") была опубликована одновременно с "Жалованной грамотой дворянству" в апреле 1785 г. Она состояла из манифеста, шестнадцати разделов и ста семидесяти восьми статей.

Грамота закрепляла единый сословный статус всего населения городов независимо от профессиональных занятий и родов деятельности.

Это вполне согласовывалось с идеей создания "среднего рода людей". Единый правовой статус городского населения основывался на признании города особой организованной территорией с особыми же административной системой управления и видами занятий населения.

Принадлежность к мещанскому сословию, по мысли законодателя, основывается на трудолюбии и добронравии, является наследственным, связана с пользой, которую мещанство приносит отечеству (принадлежность к мещанству - не естественное явление, как принадлежность к дворянству). Лишение мещанских прав и сословных привилегии могло осуществляться по тем же основаниям, что и лишение сословных прав дворянина (также приводился полный перечень деяний).

Личные права мещан включали: право на охрану чести и достоинства, личности и жизни, право на перемещение и выезд за границу.

К имущественным правам мещанства относились: право собственности на принадлежащее имущество (приобретение, использование, наследование), право владения промышленными предприятиями, промыслами, право на ведение торговли.

Все городское население делилось на шесть категорий:

1)"настоящие городские обыватели", имеющие в городе дом и иную недвижимость;

2) записанные в гильдии купцы (I гильдия - с капиталом от десяти до пятидесяти тысяч рублей, II - от пяти до десяти тыс. рублей, III - от одной до пяти тысяч рублей);

3) состоявшие в цехах ремесленники;

4) иногородние и иностранные купцы;

5) именитые граждане (капиталисты и банкиры, имевшие капитал не менее пятидесяти тысяч рублей, оптовые торговцы, судовладельцы, состоящие в городской администрации, ученые, художники, музыканты);

6) прочее посадское население.

Купцы I и II гильдий пользовались дополнительными личными правами, освобождались от телесных наказаний, могли владеть крупными промышленными и торговыми предприятиями. От телесных наказаний освобождались и именитые граждане.

Права и обязанности ремесленников регламентировались внутрицеховыми правилами и "Уставом о цехах".

За городскими жителями, как и за дворянством, признавалось право корпоративной организации. Горожане составляли "общество городское " и могли собираться на собрания с санкции администрации.

Горожане избирали бургомистров, заседателей-ратманов (на три года), старост и судей словесных судов (на год).

Собрание могло обращаться с представлениями к местным властям и наблюдать за соблюдением законов. За городским обществом признавалось право юридического лица. Участие в обществе ограничивалось имущественным цензом (уплата годового налога размером не менее пятидесяти рублей) и возрастным цензом (не моложе двадцати пяти лет).

В городе создавалась общая городская дума, в которую входили избранные городской голова и гласные (по одному от каждой изшести категорий горожан и пропорционально частям города).

Общая городская дума образовывала свой исполнительный орган - шестигласную городскую думу из числа гласных, в заседаниях которой участвовали один представитель от каждой категории. Председательствовал городской голова.

В компетенцию городской думы входили: обеспечение в городе тишины, согласия и благочиния, разрешение внутрисословных споров, наблюдение за городским строительством. В отличие от ратуш и магистратов судебные дела не входили в ведение городской думы - их решали судебные органы.

В 1785 г. был разработан проект еще одной сословной грамоты - “ Сельского положения “ . Документ касался положения только государственных крестьян. Он утверждал за ними неотъемлемые сословные права: право на свободное звание, право собственности на движимое имущество, право приобретать в собственность недвижимость (исключая деревни, фабрики, заводы и крестьян), право отказываться от уплаты незаконных податей, сборов и повинностей, право заниматься земледелием, промыслами и торговлей.

Сельское общество получало права корпорации. Сельские “обитатели“ могли избирать исполнительные органы самоуправления общинах, избирали сословный суд и выходили с представлениями к местной администрации. Лишение сословных прав могло осуществляться только по суду.

Предполагалось разделить все сельское население, по аналогии с городским, на шесть категорий с учетом объявленного капитала, по имущественному цензу. Две первых категории (с капиталом более одной тысячи рублей) освобождались от телесных наказаний.

Проект не стал законом, однако государственная и правовая политика в отношении крестьянства достаточно ясно определялась.

Крестьянское население подразделялось на “государственных поселян “ , принадлежавших государству и владевших землями, полученными от правительства; свободных крестьян, арендующих землю у дворян или правительства и не являющихся крепостными;

крепостных крестьян, принадлежавших дворянам или императору.

Все категории крестьян имели право нанимать работников, выставлять вместо себя нанятых в рекруты, обучать своих детей (крепостные могли это делать только с разрешения помещика), заниматься мелкой торговлей и кустарными промыслами.

Права наследования, распоряжения имуществом, вступления в обязательства для крестьян были ограничены.

Государственные крестьяне и свободные крестьяне имели право на защиту в суде, и на полное владение, но не распоряжение предоставленными землями, на полную собственность в движимом имуществе.

Крепостные крестьяне полностью подлежали суду помещиков, а по уголовным делам - государственному суду. Их имущественные права были ограничены необходимостью получать разрешение помещика (в области распоряжения и наследования движимого имущества). Помещику, в свою очередь, запрещалось продавать крестьян в "розницу".

Свободными людьми объявлялись казаки. Они не могли быть обращены в крепостное состояние, имели права на судебную защиту, могли владеть мелкими торговыми заведениями, сдавать их в аренду, заниматься промыслами, нанимать на службу вольных людей (но не могли владеть крепостными), торговать товарами собственного производства. Казацкие старшины освобождались от телесных наказаний, их дома - от постоя.

Устанавливалось единообразное и особое военно-административное управление казачьими войсками: войсковая канцелярия, руководство которой назначалось правительством, а члены избирались казаками.

Развитие дворянского права собственности проходило в русле правовой консолидации этого сословия. Еще в "Манифесте вольности дворянской" расширялось понятие недвижимого имущества, впервые введенное в оборот "Указом единонаследии". К недвижимостям были отнесены дворы, фабрики и заводы.

Установленная в 1719 г. монополия государства на недра и леса отменяется в 1782 г. - помещики получают право собственности на лесные угодья.

Еще в 1755 г. была установлена помещичья монополия на винокурение, с 1787 г. дворянам разрешается повсеместная свободная торговля хлебом. В этой области никто не мог конкурировать с помещичьими хозяйствами.

Дифференциация правовых форм дворянского землевладения упрощается: все имения стали подразделяться на два вида - родовые и благоприобретенные.

Упростился порядок наследования помещичьих имений, расширилась свобода завещателя. В 1791 г. бездетные помещики получают полную свободу передавать по наследству недвижимость любым лицам, даже не относящимся к членам рода наследодателя.

"Жалованная грамота дворянству" закрепила права дворян заниматься промышленной и торговой деятельностью, открыв для сословия новые перспективы деятельности.

Дворяне обладали неограниченным правом собственности на имения любого типа (благоприобретенные и родовые). В них они могли осуществлять любую, не запрещенную законом деятельность. Им предоставлялось полное право распоряжения имениями, они имели полную власть над крепостными крестьянами, по собственному усмотрению могли налагать на них различные подати, оброки и использовать на любых работах.

Законодательство о предпринимательстве, формировании капиталистической экономики. В первой половине XIX в. во всех отраслях экономики происходило формирование капиталистических отношений. Сельское хозяйство определенно ориентировалось на рынок: его продукция производилась с целью сбыта, в структуре крестьянских отработок и повинностей увеличивалась доля денежных оброков, увеличивались размеры барской запашки. В ряде районов развивалась месячина: перевод крестьян на оплату продуктами, тогда как их наделы переходили в барскую запашку.

В поместьях появляется все большее число промышленных предприятий и мануфактур, на которых использовался труд крепостных. Происходила дифференциация крестьянства, разбогатевшие вкладывали свои капиталы в промышленность и торговлю.

В промышленности возрастало применение наемного труда, увеличивалось число кустарных и мелких предприятий, крестьянских промыслов. В 30-50-е годы мануфактуры превращались в капиталистические фабрики, основанные на машинной технике (уже в 1825 г. более половины занятых в обрабатывающей про­мышленности рабочих были наемными, преимущественно оброчными крестьянами). Быстро возрастал спрос на свободную ра6очую силу.

Ее пополнение, возможно было осуществлять только из крестьянской среды, для чего следовало провести, определенные правовые преобразования в положении крестьянства.

В 1803 г. принимается "Указ о вольных хлебопашцах", по которому помещики получили право отпускать своих крестьян на волю за установленный самими помещиками выкуп. Почти за шестьдесят лет действия указа (до реформы 1861 г.) было утверждено лишь около пятисот договоров об освобождении, и стали вольными хлебопашцами около ста двенадцати тысяч человек. Освобождение осуществлялось с санкции Министерства внутренних дел, крестьяне получали права собственности на недвижимость и участие в обязательствах.

В 1842 г. издается “Указ об обязанных крестьянах “, предусматривающий возможность передачи помещиками крестьянам земли в арендное пользование, за что крестьяне обязывались выполнять предусмотренные договором повинности, подчиняться суду помещика. На положение "обязанных" крестьян было переведено лишь около двадцати семи тысяч крестьян, прожи­вающих в имениях всего шести помещиков. Недоимки с крестьян взымали через полицию "губернские управления".

Обе эти частичные реформы не решали вопроса об изменении экономических отношений в сельском хозяйстве, хотя и наметили механизм аграрной реформы (выкуп, состояние "временной обязанности", отработки), которая осуществлялась в 1861 г.

Более радикальными были правовые меры, принятые в Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерниях: в 1816-1819 гг. крестьяне этих регионов были освобождены от крепостной зависимости без земли. Крестьяне переходили на отношения аренды, пользуясь помещичьей землей, выполняя повинности и подчиняясь помещичьему суду.

Мерой, направленной на изменение крепостнических отноше­ний, стала организация военных поселений, в которых с 1816 г. стали размещаться государственные крестьяне. К 1825 г. их число достигло четырехсот тысяч человек. Поселенцы были обязаны заниматься сельским хозяйством (отдавая половину урожая государству) и нести военную службу. Им запрещалось торговать, уходить на заработки, их жизнь регламентировалась Воинским уставом. Эта мера не могла дать свободных рабочих рук для развития промышленности, но наметила пути для организации принудительного труда в сельском хозяйстве, которые будут использованы государством значительно позже.

В 1847 г. было создано министерство государственных имуществ, которому было поручено управление государственными крестьянами: было упорядочено оброчное обложение, увеличены земельные наделы крестьян; закреплена система крестьянского самоуправления: волостной сход - волостное управление - сельский сход - сельский староста. Эта модель самоуправлений будет еще долгое время использоваться как в системе общинной, так и будущей колхозной организации, став однако фактором, сдерживающим отход крестьян в город и процессы имущественной дифференциации крестьянства.

Новые экономические отношения требовали, однако, изменений в правовом положении сельских обывателей. Отдельные шаги в этом направлении были сделаны в первой половине XIX в. Уже в 1801 г. государственным крестьянам было разрешено покупать землю у помещиков.

В 1818 г. был принят указ, разрешивший всем крестьянам (в том числе и помещичьим) учреждать фабрики и заводы.

Потребность в свободном наемном труде сделала неэффективным использование труда посессионных крестьян на фабриках заводах: в 1840 г. заводчики получили право освобождать посессионных крестьян и вместо них нанимать вольных людей и оброчных крестьян.

В городах параллельно с сословием мещан и цеховых (мастера, ремесленники, подмастерья) стала возрастать социальная группа “рабочих людей “.

Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века Коллектив авторов

Губернская реформа 1775 года и провинциальное чиновничество

Губернская реформа 1775 года привела к серьезным изменениям как в численности и составе, так и в функционировании местного бюрократического аппарата. В целом количество гражданских служащих (без учета низших служителей, солдат и так далее) за период правления Екатерины II увеличилось в шесть раз (с 6500 до 40 000 человек), причем наиболее заметным был рост числа канцелярских служащих в местном аппарате (из 50 000 всех служащих госаппарата 49 000 служили в местных канцеляриях) {520} . Рассуждая об изменениях в количестве служащих, Л.Ф. Писарькова отметила, однако, что «до сих пор историкам не удавалось выявить материалов, чтобы составить представление о всех разрядах служащих учреждений, созданных реформами последней четверти XVIII века. Не исключено, что находка, подобная той, какую сделал С.М. Троицкий, будет просто невозможна, потому что, насколько известно, в 1770–1790-е годы переписи чиновников или сбора сведений о составе служащих в масштабе страны не проводилось» {521} . Тем большую ценность представляют материалы о составе служащих Тульской губернии и формулярные списки чиновников конца 1770-х - начала 1790-х годов, впервые выявленные в Государственном архиве Тульской области.

Открытие в декабре 1777 года Тульского наместничества породило большое количество новых учреждений как в губернском городе Туле, так и в 11 уездных городах. Это, в свою очередь, создало немало чиновничьих вакансий, на которые устремились местные дворяне. Первый список нового состава чиновников Тульского наместничества был составлен уже в 1778 году для адрес-календаря Академии наук. Однако этот список был достаточно «глухим», так как в нем указывались только должность и ранг чиновников. Кроме того, туда включались лишь имевшие классные чины и занимавшие значительные должности чиновники. Так, например, начальник губернского архива в этот список уже не включался {522} . До сих пор, однако, считается, что первый список чиновников Тульского наместничества при его открытии был опубликован в 1850 году историком Тульского края Иваном Федоровичем Афремовым {523} . В краеведческой литературе список Афремова принимался и до настоящего времени принимается без какой-либо критики, хотя его источниковедческого исследования до сих пор не проводилось. Нам удалось провести сопоставление списка Афремова с выявленными в ГАТО списками чиновников 1779–1781 годов {524} . В результате оказалось, что опубликованный Афремовым список наиболее близок к недатированному архивному списку без начала, датировка которого производится по отпуску сопроводительного документа январем 1781 года {525} . Данный список отражает состав чиновников канцелярий Тульского наместничества второго срока, то есть после выборов 1780 года. Это подтверждается и тем, что Афремов включил в свой список имена чиновников, не служивших в канцеляриях Тульского наместничества до 1781 года. Без сомнения, перечень тульских чиновников Афремова, названный историком Список всех чиновников при открытии Тульского наместничества 1777 года, следует относить не ранее чем к 1781 году.

Подтверждением более позднего происхождения списка Афремова является также тот факт, что в нем указаны неправильные имена избранных в 1777 году предводителей тульского дворянства, которые были потом перепечатаны в главнейших трудах по истории дворянства Тульской губернии Михаила Тихоновича Яблочкова и Виктора Ильича Чернопятова. Более достоверными представляются сведения о выборах дворянства в публикации 1781 года Филиппа Генриха Дилтея на основе справки под названием (в черновом варианте, сохранившемся в фондах Тульского наместнического правления) Историческое о начале и происшествиях открытия Тульского наместничества познание, составленной в канцелярии Тульского наместнического правления вскоре после открытия наместничества, в конце 1778 или начале 1779 года {526} . Путаница начинается с имени выбранного дворянством первого губернского предводителя: у Афремова им назван генерал-майор Иван Иванович Давыдов {527} , в действительности же был избран генерал-поручик Иван Кириллович Давыдов {528} . Только два из двенадцати уездных предводителей дворянства, выбранных в 1777 году, были правильно названы Афремовым, - те, что были переизбраны на второй (трехлетний) срок.

В списке И.Ф. Афремова перечисляются 236 чиновников Тульской провинциальной канцелярии и канцелярий в 14 городах Тульской губернии. По архивным спискам 1779–1781 годов нами выявлено более 400 имен людей, служивших в тульских канцеляриях. Столь существенная разница возникла из-за того, что у Афремова перечисляются лишь классные чиновники, тогда как отчеты губернской администрации включали сведения и о нижних канцелярских служителях - подьячих с приписью, канцеляристах, подканцеляристах, писцах, а в некоторых случаях даже и о личном составе воинских команд при канцеляриях. Следует оговориться, однако, что архивные списки, выявленные нами к настоящему времени, входили в состав фондов Тульского наместнического правления и содержат поэтому лишь данные о чиновниках всесословных и дворянских учреждений (таких, как губернские палаты уголовного и гражданского суда, верхний земский суд и казенная палата на губернском уровне, уездные суды и нижние земские суды на уездном уровне). На сегодняшний день нас интересуют прежде всего представители дворянства, поэтому мы пока не выявляли документов о чиновниках учреждений, ведавших делами недворянских сословий, таких как губернский магистрат, совестный суд, верхняя расправа и приказ общественного призрения, где наряду с дворянами служило большое количество чиновников недворянского происхождения. Поскольку в списке Афремова классные чиновники этих учреждений перечислялись, общее количество всех служащих губернских и уездных канцелярий, образованных в Тульском наместничестве по реформе 1775 года, будет, вероятнее всего, значительно превышать то число служащих (более 400), сведениями о которых мы на сегодня располагаем. Для сравнения с чиновным корпусом Тульской губернии предыдущих периодов мы взяли за основу количество классных чиновников всех вновь организованных канцелярий, верно перечисленных Афремовым, и прибавили к нему трех человек, заполнивших показанные у Афремова вакансии, а также архивариусов палат уголовного и гражданского суда, верхнего земского суда, казенной палаты и бухгалтера последней, должности которых соответствовали офицерским рангам (итого восемь чиновников). Получилось, таким образом, 244 человека, занимавших должности с классными чинами. Как видим, бюрократический аппарат по управлению территорией, вошедшей в Тульскую губернию по реформе 1775 года, увеличился кардинальным образом.

Однако главные различия списка Афремова и архивных списков заключаются не в количестве чиновников, а в полноте сведений о них: если у Афремова это лишь краткие записи о должности и имени чиновника, то архивные списки содержат подробные «сказки» гражданских чиновников и служителей, дополняемые формулярными списками на многих представителей тульской администрации. Подробный анализ всех выявленных документов - дело будущего, сейчас же приведем лишь некоторые данные, представляющие интерес для нашего сравнительного анализа корпуса местных чиновников второй половины XVIII века.

Не будем вдаваться в подробности всех изменений в губернском управлении по реформе 1775 года, которые внимательно изучены до нас. Важнейшими из них были децентрализация управления и разделение административной и судебной ветвей власти на губернском уровне. Для нашего рассуждения, однако, важен еще один момент, подчеркнутый Александром Александровичем Кизеветтером: «Перемещение тяжести правительственного механизма в область, в провинцию, и создание на поприще провинциального управления совместного сотрудничества коронной бюрократии и местного общественного представительства - таковы были отправные начала этой реформы» {529} . Выборность значительной части местного управления (в первую очередь в судебных органах, а также в подтвержденных законом органах дворянского самоуправления в лице губернского и уездных предводителей дворянства, функционировавших с 1766 года отдельно от администрации, а теперь получавших доступ к административному управлению в наместническом правлении и - через дворянские опеки - в уездах {530}) заложила основы потенциального сотрудничества администрации с местным дворянским обществом. Можно утверждать, что выраженное в наказах желание провинциального дворянства иметь судебные органы, возглавляемые представителями местного дворянства, получило свое воплощение. Как подтверждают формулярные списки чиновников Тульской губернии, в 1777–1781 годах местные дворяне заняли эти позиции не только в уездах, где должности уездного судьи, земского исправника и дворянских заседателей были выборными. На уровне губернии также большинство назначенных Сенатом председателей, советников, асессоров и выборных заседателей были тульскими помещиками. Способствовало ли это обстоятельство усовершенствованию отправления правосудия в губернии и принесло ли облегчение обыкновенным дворянам в их тяжбах, еще предстоит исследовать. Л.Ф. Писарькова, однако, делает вывод, что «следствием децентрализации стало и широкое распространение злоупотреблений, которые получили характер коллективных должностных преступлений чиновников, связанных круговой порукой» {531} . Исследовательница, правда, не приводит доказательств столь серьезному тезису, и из материалов, которые она анализирует, невозможно увидеть, произошли ли изменения в судебной и административной практике после реформы по сравнению с предыдущим периодом. Хочется надеяться, что изучение местных материалов в областных архивах поможет восполнить этот пробел и даст нам более ясное представление о характере реформированной губернской администрации и реальных изменениях в бюрократической практике, если таковые имели место. На сегодняшний день, однако, можно сказать, что выраженное в наказах в Уложенную комиссию 1767–1768 годов настойчивое требование дворян заменить назначаемых воевод выборными представителями местного дворянства имело в некоторых регионах неожиданный результат: на должности уездных судей дворяне двух уездов Тульской губернии (Ефремовского и Чернского) выбрали бывших там до того воевод. Представляется, что этот факт может служить до некоторой степени доказательством доверия дворян к назначенным сверху воеводам и их способности справедливо вершить правосудие.

Скажем несколько слов о личном составе чиновничьего аппарата Тульской губернии, сложившемся в первые годы после губернской реформы. Основным источником комплектования местной бюрократии по-прежнему являлись отставные офицеры. Они составляли не менее 75 процентов всего корпуса тульских чиновников. Большинство из них участвовало в Семилетней войне, в Польской кампании, в первой Турецкой войне, а некоторые принимали участие и в подавлении восстания Пугачева. Вновь мы видим, что многие офицеры, будучи назначенными или выбранными на гражданские должности, сохранили военные ранги, но, как и раньше, не все, что опять не складывается в какую-либо определенную систему. В отличие от предыдущих периодов, однако, соответствие рангов и должностей чиновников становится намного более упорядоченным. Среди чиновников губернского правления на высших и средних должностях - от генерал-губернатора до советников палат - все тульские чиновники (за исключением одного капитана) имели ранги от VIII и выше: среди них было три генерала (II–IV), один бригадир (V), два статских советника (V) и несколько полковников (VI). В уездах высшие должности занимали чиновники с рангами попроще - среди городничих (заменивших воевод) и уездных судей преобладали майоры, но были и другие военные, от полковника до поручика; встречались также и коллежские асессоры. На роли руководителей своими сословными делами дворянство Тульской губернии выбрало представителей самых знатных местных родов, получивших на военной службе или в центральном аппарате государственной власти высшие ранги. Как уже указывалось, губернским предводителем дворянства стал генерал-поручик (ранг III класса) И.К. Давыдов (1724 - около 1798), получивший образование в Кадетском сухопутном корпусе, служивший в лейб-гвардии Конном полку, затем в Главной межевой канцелярии и в Военной коллегии прокурором. В 1766 году Давыдов был произведен в бригадиры, в 1767 году в генерал-майоры, а с 1773 по 1776 год был губернатором Белгородской губернии. Принадлежа к богатой и знатной семье (Давыдовы были в родстве с Орловыми и Григорием Потемкиным, во второй половине XVIII века среди них было несколько генералов) и будучи сам крупным белевским землевладельцем, И.К. Давыдов был в 1776 году избран белевским уездным предводителем, а при открытии Тульского наместничества - и губернским предводителем, коим оставался до 1781 года. Тульское дворянство второй раз доверило ему представлять себя, выбрав губернским предводителем на период 1787–1790 годов {532} . Ранг генерал-поручика имел также выбранный в предводители дворянства Новосильского уезда действительный камергер Сергей Александрович Бредихин (1744–1781), активно участвовавший в возведении Екатерины на престол. Еще два предводителя имели ранги генерал-майоров - в Крапивенском уезде князь Сергей Федорович Волконский и в Епифанском - генерал-майор Ильин {533} . Среди остальных предводителей были один бригадир, два коллежских советника, четыре майора (в том числе князь Николай Иванович Горчаков) и один поручик лейб-гвардии Конного полка, Петр Андреевич Михнев {534} . На высшие должности в губернии - наместника, правителя наместничества и поручика правителя - были назначены крупнейшие военоначальники и известные вельможи, достигшие к этому времени заметных успехов в роли администраторов.

Генерал-поручик Михаил Никитич Кречетников (1729–1793), назначенный в 1776 году на должность тульского и калужского наместника, являлся одновременно и генерал-губернатором Калужской, Тульской и Рязанской губерний. Получив образование в Сухопутном шляхетском корпусе, Кречетников участвовал в Семилетней войне, отличился во время Русско-турецкой войны, за что был награжден рангом генерал-майора. В 1772 году он стал псковским генерал-губернатором, провел большую работу по присоединению к России территорий Польши, вошедших по первому ее разделу в состав Псковской губернии, и участвовал в установлении новых границ с Речью Посполитой. В 1775 году Кречетников был назначен губернатором в Тверь, в 1776 году - наместником тульским и калужским, для организации наместничеств и открытия новых административных учреждений. В 1778 году Кречетникову было поручено возглавить особую комиссию по улучшению деятельности Тульского оружейного завода, в результате работы которой было разработано и утверждено Положение о Тульском оружейном заводе (1782) и проведена серьезная реконструкция производства. За деятельность в должности тульского наместника Екатерина II наградила Кречетникова рангом генерал-аншефа, орденами Св. Александра Невского и Владимира первой степени и пожаловала ему 1000 душ крестьян в Белоруссии. Управляя Тульским наместничеством до 1790 года, Кречетников был затем назначен управлять Малороссией. В 1792 году он стал командующим русскими войсками на территории Литвы во время русско-польской войны, а затем был назначен генерал-губернатором территорий, отошедших к России, награжден графским титулом и орденом Св. Андрея Первозванного {535} .

Правитель наместничества Матвей Васильевич Муромцев (1737–1799) также имел ранг генерал-поручика и был кавалером орденов Св. Георгия третьего класса и Св. Анны. До назначения в Тульское наместничество Муромцев служил губернатором Новороссийской губернии. Правитель наместничества в 1777–1784 годах, он реально знал нужды местного дворянства, будучи также тульским помещиком. Владел имениями в Тульской губернии и поручик правителя, вице-губернатор Ларион Григорьевич Украинцев (родился в 1729 году), имевший ранг бригадира. Он получил образование в школе коллегии юнкеров и сочетал в своей карьере опыт и знания статского чиновника, служа коллежским асессором с 1761 года и генерал-аудитором с 1763 года, и военного, будучи военным советником в ранге полковника с 1770 года и получив за это ранг бригадира {536} .

Из 144 чиновников на высших и средних должностях в губернском и уездном управлении все, кроме одного (асессора «из приказного чина»), принадлежали к потомственному дворянству, больше половины (53 процента) - к дворянству первого и второго «разрядов», то есть имели ранги VIII и выше. А среди всех классных служащих тульских канцелярий 40 процентов (95 из 244) принадлежали к «лучшему» дворянству. Примечательно, что, несмотря на уже упоминавшийся указ 1760 года о регулярной сменяемости управителей на местах, среди назначенных и выбранных дворянами чиновников на административных постах в 1777–1781 годах мы видим несколько знакомых лиц, бывших воеводами или другими чиновниками в тульских канцеляриях в 1766 году. Многие из них, однако, оставаясь на своих должностях (иногда переименованных) при открытии наместничества, уже в следующем году переводились на другие должности, как правило, из уездного штата в наместнический. Видимо, чиновники с большим опытом статской службы даже в весьма солидном возрасте приобретали с реформой аппарата управления дополнительную ценность.

Как коронные, так и выборные чиновники на классных должностях в подавляющем большинстве своем принадлежали к потомственному дворянству, причем, как мы отметили выше, дворянству местному. Побудительным мотивом к статской службе потомственных дворян был довольно высокий общественный статус службы по дворянским выборам, особенно при учреждении новых выборных должностей во время открытия наместничеств, о чем говорят многие мемуаристы. Занимаемые выбранными дворянами должности уездных судей или дворянских заседателей не могли не повышать их авторитета в обществе, так как они становились реальными действующими лицами в отправлении правосудия на местах. Энтузиазм дворянства на первых выборах, однако, заметно уменьшился уже при выборах на второе трехлетие (в конце 1780 года), из чего исследователи делают вывод, что участие в выборах и тем более служба по выборам напоминали дворянству обязательную повинность прежних времен, а присутствие на выборах назначенного правительством чиновника - правителя наместничества (позже - губернатора) - превращало выборы в формальность и лишнее доказательство жесткого контроля со стороны государства {537} . Тем не менее для провинциального дворянства служба в гражданских учреждениях, по выборам или по назначению, представляла значительный интерес, о чем мы можем судить по тому, что многие из выбранных или назначенных на первое трехлетие чиновников продолжали служить и в последующие годы {538} . Большинство из них, принадлежа к мелко- и среднепоместному дворянству, ценило получаемое за службу жалованье, которое было равным на коронных и выборных должностях одинакового уровня. Среди чиновников губернских и уездных канцелярий мы встречаем, однако, и вполне обеспеченных людей, продолжавших служить на штатских должностях в течение немалого ряда лет. Например, 40-летний премьер-майор Александр Иванович Вельяминов (отец будущих известных генералов Вельяминовых), выйдя в отставку в 1772 году после службы в гвардии и артиллерии, был выбран в 1777 году в верхний земский суд заседателем, в 1780 году назначен в казенную палату советником и продолжал служить и дальше, несмотря на владение 330 душами мужского пола в Алексинском и Курском уездах {539} . 300 душ имел 47-летний крапивенский городничий Сергей Сергеевич Жданов, вышедший в отставку в 1758 году, а затем избранный в 1766 году предводителем одоевского дворянства, которым он служил до 1771 года, будучи одновременно воеводским товарищем в крапивенской канцелярии (в 1770 году), а затем назначенный в 1777 году городничим {540} . Вышедший в отставку в 1762 году гвардии поручик Алексей Иванович Ивашкин был выбран в 1777 году в тульский уездный суд, где служил и в последующие годы, несмотря на 599 душ в Тульском и Епифанском уездах {541} . Захар Алексеевич Хитрово, начав свою карьеру при дворе пажем, служил в лейб-гвардии Кирасирском полку, в 1766 году был пожалован секунд-майором, ас 1771 года (в возрасте 25 лет) был трижды избран дворянством Тульского уезда в уездные предводители, сохранив эту должность и при открытии наместничества. В Тульской и других губерниях Хитрово лично владел почти 2500 крестьян, но продолжал служить на общественных должностях, получив в 1782 году ранг надворного советника и будучи назначен прокурором верхнего земского суда в Туле {542} . Этот список можно продолжить. Местное дворянство отдавало свои голоса не только представителям знатных и богатых родов, с влиятельными связями в столицах, что, вероятно, было не последним соображением при их выборе, но и людям с неплохим образованием и опытом руководящей работы. Среди избранных предводителей и уездных судей, а также назначенных руководителей губернии и городничих в уездах мы видим немалое число людей, получивших образование в кадетском или инженерном корпусах, школе коллегии юнкеров, людей, занимавших ранее прокурорские должности, депутата от дворянства в Уложенную комиссию (городничий в Ефремове Василий Афанасьевич Сафонов) и даже людей с творческими наклонностями. Например, Иван Иванович Беляев, назначенный в 1777 году городничим в Тулу, служил на различных должностях в Тульской губернии до 1795 года, в том числе в должности губернского прокурора, выслужив ранг действительного статского советника (IV), и был известен среди тульских дворян как автор перевода сочинения Шарля Данталя Ипархия и Кратес, философическая повесть, переведенная с греческой рукописи потсдамским жителем {543} . Продолжение обеспеченными людьми службы по выборам, особенно на должностях предводителей, которым не полагалось жалованья, является свидетельством престижности данных должностей в местном обществе, в сословной жизни которого дворянские предводители начинают с 1770-х годов играть реальную роль.

Чиновники на классных должностях от асессора и ниже имели в основном гражданские ранги, хотя и среди них встречались бывшие военные, майоры и капитаны, сохранившие свои ранги. Гораздо чаще, правда, ранги чиновников нижнего звена соответствовали занимаемым ими должностям коллежского асессора или секретаря. Как мы уже говорили, должность секретаря в первое десятилетие после реформы продолжала нести с собой потомственное дворянство. Жалованье секретаря, несмотря на разницу в статусе учреждений, было унифицировано и составляло 200 рублей в год, что было немалой суммой для того времени. Как и прежде, на секретаре лежала вся техническая работа учреждения, поэтому на эту должность старались подобрать специалиста с большим опытом канцелярской работы, что очевидно при анализе формуляров тульских секретарей. Нам известны 42 чиновника, занимавших в 1778–1781 годах секретарские должности в тульских канцеляриях разного уровня. На 25 из них имеются послужные списки, показывающие, что все они имели стаж канцелярской работы от 15 до 30 лет. Все они прошли всю иерархию канцелярской службы, занимая должности копииста, подканцеляриста, канцеляриста, подьячего с приписью и достигнув в конце своей карьеры должности секретаря. Любопытно, что 11 из 25 секретарей (44 процента) относили себя к дворянству, остальные показали себя происходившими от «служилых людей по прибору XVII века» (четыре человека), «из подьяческих детей» (четверо), из духовного сословия (двое) и из обер-офицерских и солдатских детей, придворного штата и «статского сословия» (по одному).

Проанализированные нами формулярные списки чиновников позволяют увидеть, что все, кто делал карьеру исключительно на гражданской службе, включая и дворян, начинали службу с самой низшей ступени - должности копииста. Однако дворяне уже через год получали следующий чин подканцеляриста, тогда как разночинцы должны были прослужить копиистами несколько лет. Бросается в глаза, что государственная служба не только обеспечивала малоимущее дворянство скромным жалованьем (копиист получал 40 рублей в год), но и позволяла установить полезные связи, дававшие дополнительные возможности самому служащему и его семье. Так, например, Афанасию Игнатьевичу Шевлякову государственная служба позволила не только восстановить утраченное предками дворянство, но и сделать неожиданную карьеру. Показывая себя в формулярном списке происходящим из «приказного чина», Шевляков уточнял, что его предки вступили в статскую службу «из дворян». Не имея никакой собственности, они утратили статус, и Афанасию пришлось начинать свою карьеру с самого низа канцелярской службы. Через два года он, однако, был переведен в ротные писари, еще через пару лет стал каптенармусом, через другие шесть - сержантом, а еще через 11 лет был определен «фурштата капитаном» (от немецкого FuhrStat - военный обоз). Выслуженное дворянство предопределило дальнейший взлет бывшего писаря: в том же 1774 году Сенат назначил Шевлякова в Ефремов, где он служил следующие четыре года сначала воеводой, а с момента открытия Тульского наместничества в 1777 году - городничим. После реформы губернского управления должность городничего получила, вероятно, более значительный статус, чем бывшая воеводская, и оставлять на ней артиллерии капитана стало не с руки (мы видим в 1777–1779 годах среди городничих почти исключительно майоров). Шевляков уже в следующем году был переведен асессором в Тулу, в палату гражданского суда, сохранив, однако, свой ранг капитана. Возвращенное дворянство помогло сыну канцелярского служителя взять себе в жены дворянскую дочь, которая принесла ему и некоторую собственность (о которой он, впрочем, в формуляре не показывает, отмечая, что собственных крестьян и людей не имеет) {544} . Будущее семьи в социальном плане было обеспечено.

Бренда Михан-Уотерс, анализируя социальные и карьерные характеристики административной элиты России 1689–1761 годов, заметила, что среди высшего эшелона русских администраторов - генералитета и гражданских чиновников I–IV рангов - 76 процентов имели родственные или матримониальные связи с представителями этой же элиты {545} . Читая формуляры тульских чиновников, мы замечаем у них ту же тенденцию брать в жены девушек из семей «своего круга». Чиновники из дворян предпочитали жениться на дворянках, причем иногда на дочерях своих коллег или начальников. Случаи женитьбы дворян на купеческих или поповских дочках были немногочисленны, хотя они и не несли в себе никакой угрозы статусу дворянина, так как именно муж определял социальное положение жены и детей. Гораздо более примечательны в этом отношении случаи женитьбы чиновников недворянского происхождения на дворянских дочерях, что встречалось нередко среди низших слоев тульского чиновничества и даже канцелярских служителей без чина. Из 25 секретарей 12 были женаты на дворянках, причем большинство из этих двенадцати были чиновниками, не показавшими свое происхождение как дворянское. Согласно действовавшим законам их жены и дети должны были, если брак состоялся до получения женихом секретарского чина, потерять право на дворянские привилегии. Похоже, однако, что до Жалованной грамоты дворянству 1785 года, в которой Екатерина впервые четко сформулировала принципы причисления к дворянскому сословию и необходимость документального подтверждения «благородного» происхождения, принадлежность к дворянству не имела еще столь жесткого определения и «дворянский образ жизни» (выдвинутый Екатериной в качестве одного из необходимых доказательств) бывал достаточным подтверждением дворянских прав. Использование этих прав, в частности, выразилось в том, что у трех секретарей дети были записаны в гвардейские полки.

Исследуя реализацию губернской реформы на примере Среднего Поволжья - Казанской, Пензенской и Нижегородской губерний, наиболее сильно пострадавших в результате крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева, - Клаус Шарф убедительно показал, что успех введения нового административного управления на местах напрямую зависел от наличия дворянства и дворянского землевладения в регионе. Отсутствие достаточного количества живущих в регионе помещиков привело к невозможности заполнить за их счет вакансии в расширенном аппарате местного управления, что определило вынужденное продолжение политики назначений центральной властью чиновников даже на выборные должности и поддержание общественного порядка исключительно за счет армии, а не через участие местного дворянства в административном управлении {546} . В Тульской губернии ситуация была кардинально иной. Регион с очень высокой долей дворянского землевладения, Тульская губерния отличалась в конце 1770-х годов также и достаточным присутствием дворян в своих имениях. На торжества по случаю открытия наместничества в Туле в декабре 1777 года собралось, по оценке очевидцев, до 900 представителей местного дворянства, что было чрезвычайно высоким показателем, учитывая наличие в губернии в тот момент 850 дворянских семей. На должности по выборам от каждого уезда было представлено по нескольку кандидатов, что обеспечило дворянству действительные выборы и занятие должностей достойными кандидатами. Для назначения коронных чиновников также было достаточное количество кандидатов из местных помещиков. Все открывшиеся вакансии были заполнены, и три года спустя наличие дееспособных отставных дворян обеспечивало хорошую сменяемость чиновников в случае необходимости. Так, согласно отчету Крапивенского нижнего земского суда в наместническое правление от 14 февраля 1780 года, в уезде проживало отставных военных 31 человек, лишь шестеро из которых показали, что «за старостью и болезнями» не могут или не желают продолжать службу. Остальные 25 были еще нестарыми людьми, вероятно, вышедшими в отставку по Манифесту 1762 года (о чем можно судить по тому, что они начали службу в 1740-х, 1750-х и даже в 1760-х годах и у большинства из них были маленькие дети). Все они имели офицерские ранги, от полковника до прапорщика, были годными к продолжению службы и к «повышению чина достойными». То же самое наблюдалось и в Епифанском уезде, где в январе 1780 года проживало 25 отставных дворян, среди которых было два генерал-поручика, один полковник, майоры, капитаны, офицеры лейб-гвардии и пять отставных статских чиновников. Большинство из них являлись весьма состоятельными помещиками, самыми богатыми из которых были генерал-поручики Михаил Львович Измайлов, владевший 3610 душами мужского пола в этом и соседних уездах, и Александр Петрович Лачинов, имевший более тысячи крестьян только в тульских имениях {547} . Готовность этих людей продолжать службу доказывалась на деле: несколько человек из этих списков мы видим занимающими должности в тульских канцеляриях в 1780-х годах. Надо отметить, однако, что вернувшиеся на службу отставные дворяне принадлежали к числу средне- или мелкопоместных, обладая имениями до 100 душ мужского пола или чуть больше.

Указ 1775 года четко определял каждой должности ранг, который должен был иметь занимавший ее чиновник гражданской службы. В формулярных списках, однако, мы по-прежнему видим употребление чиновниками как гражданских, так и военных рангов для характеристики своего социального статуса. Военные, занимавшие статские должности, вероятнее всего, продолжали носить военные мундиры. Эта практика была совершенно изменена указами 1782 и 1784 годов, по которым всем чиновникам предписывалось носить мундиры с цветами, присвоенными губернии, в которой данный чиновник служил. Тем самым чиновники почти приравнивались к неслужившим дворянам губернии, которым также поведено было сшить мундиры, причем в законе не оговаривались их отличительные черты: «…дозволяется носить таких же цветов платье не только при должностях находящимся, но всему дворянству […] губернии обоего пола, с тем, что они могут в таковом одинаковом платье иметь приезд и в столицах во все публичные места» {548} . Губернское начальство не было готово чувствовать себя совершенно приравненным по внешнему виду к простым жителям подвластной им губернии и стало самостоятельно вводить на местах различия в покрое и украшении штатских мундиров - эполеты, особого покроя обшлага, пуговицы на рукавах и тому подобное для классных чиновников, употребляя количественные отличия во вводимых элементах для обозначения иерархии чинов. Однако уже в 1784 году Екатерина распорядилась ввести унифицированные гражданские мундиры без каких-либо различий по рангам, отличавшиеся друг от друга цветами трех категорий в соответствии с географическими «полосами» расположения губернии (северной, средней и южной). Лишь комбинация цветов «прибора» (воротника, обшлагов, лацканов и прочего) указывала на принадлежность чиновника к той или иной губернии. О ранге чиновника и его заслугах перед Отечеством теперь можно было судить лишь по имевшимся у него медалям и орденам {549} .

Стирание различий во внешнем облике чиновников гражданской службы, продолжавших иметь военные и гражданские ранги, делало корпус чиновничества более однородным. С одной стороны, это нивелировало значение предыдущей карьеры, повышая тем самым престиж службы «по штатским делам». С другой стороны, введение единых мундиров для всех жителей губернии, включая отставных и нечиновных дворян, несомненно сближало гражданских чиновников с неслужащим дворянским населением, что не способствовало повышению популярности гражданской службы. Это обстоятельство, возможно, послужило дополнительной причиной утраты дворянством интереса к гражданской службе по выборам и назначению, проявившейся вскоре после первых выборов в реформированный аппарат управления на местах. Чиновники гражданской службы, вне зависимости от их предыдущей карьеры, превращались в единую массу дворян «в штатском».Моровая язва и Пугачев от 1772 до 1775 года Вы знаете, милые мои читатели, что есть болезни очень заразные, то есть такие, которые передаются от одного человека к другому при одном прикосновении к зараженному. Такое ужасное бедствие случается в мире не часто и не в каждой