Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Из раза в раз Россия во всевозможных рейтингах и индексах - процветания, качества жизни или благополучия - занимает место во второй части списка. Страны Старого Света в большинстве своём компактно размещаются в топ-30 перечня. Конечно, относиться к рейтингам можно и нужно с некоторой долей условности. Но, в целом, они демонстрируют, что Россия не живет как Европа.

Исходные позиции

Россия - богатая страна: первая в мире по размеру территории, вторая - по добыче нефти и лишь шестая по валовому внутреннему продукту, рассчитанному по паритету покупательной способности. Европейский союз , если считать это объединение представителем целой части света, наоборот, лишь седьмой по площади, но первый - по ВВП. И если оценивать валовый внутренний продукт на душу населения, то разрыв будет ещё больше.

Хвалить ЕС, правда, можно только с некоторой оглядкой. Союз 28 стран - по определению объединение не однородное, и условия жизни в каждом из его государств-членов далеко не одинаковые. Например, в 2017 году самая большая средняя зарплата до вычета налогов была в Люксембурге - свыше 4700 евро. Самая «бедная» по этому показателю - Болгария, где в среднем работникам платили 413 евро.

Однако в странах, о которых, в первую очередь, думают, сравнивая Россию и Европу, к средней зарплате нет никаких претензий. В Австрии она была равна 2700 евро, в Бельгии - 3400 евро, Германии - 3700, Франции - почти три тысячи. И хотя после вычета налогов эти выплаты уменьшаются на добрую треть, они всё равно в разы больше, чем в России, где средний доход после перевода в единую европейскую валюту оказывается равен примерно 550 евро.

Откуда деньги

Для богатства «ядра» Евросоюза есть вполне конкретные причины. Наиболее обеспеченные страны Центральной Европы с самого начала развивались в достатке. Благодаря историческому шансу в виде отсутствия на протяжении долго времени катастроф и революционных потрясений, им удалось достичь технологического задела и создать мощную экономику, на удовлетворение потребностей которой в дальнейшем работали многие народы.

В Новое время для этого колонизировались целые материки, а в современности под предлогом европейской интеграции - страны.

Хотя об этом и не говорится открыто, но одной из причин пятого расширения Евросоюза, которое началось в 2004 году с присоединения 10-ти государств и закончилось в 2013 году включением в объединение Хорватии, считается необходимость торговой экспансии на новые рынки со стороны основных европейских экономик.

Столкнувшись с трудностями в своём развитии, они не нашли ничего лучше, чем навязать свои условия «свободной» торговли другим странам Европы. В результате новичкам уже через несколько лет пришлось столкнуться с развалом целых отраслей экономики. Зато ЕС в целом начал хвалиться тем, что его торговля с остальным миром составляет пятую часть мирового экспорта и импорта, а 62% торговли стран союза осуществляется между собой.

При этом поддержка всей машины под названием «Европейский союз» обходится учредителям недёшево. Бюджет объединения образуется из взносов стран-участниц, из которого государствам начисляются выплаты. Самая большая разница между предоставленными и выделенными средствами как раз у Германии, Франции, Великобритании и Италии, которые, по сути, платят за возможность навязывать другим странам свои товары.

Отягощённая размерами

Россия же выбрала совершенно другой путь развития. В её истории не было экспансии и колониализма в классическом их понимании, а новые территории присоединялись зачастую добровольно. Сложившаяся в итоге воедино огромная площадь страны - одновременно и её преимущество, и тяжёлый груз.

Просторы государства - это то, что требует постоянного ухода. Любое пренебрежение такой заботой, как это случилось в 90-е, мгновенно отбрасывает страну назад в развитии.

В России есть множество факторов, которые не позволяют ей жить как в Европе. Это и перепады температур, и количество часовых поясов, коих в стране насчитывается 11. Немаловажно и то, что россиян почти в три раза меньше чем европейцев - приблизительно 145 миллионов против 510 миллионов.

Не менее значимы и исторические факторы. Потрясения XX века не могли не сказаться на поступательном развитии страны, у которой есть все основания претендовать на место среди мировых лидеров.

Однако сама постановка вопроса «почему мы не живём как в Европе» не обязательно означает, что в России - хуже. Подобное сравнение было бы слишком эфемерным, ведь у каждой из сторон есть свои сильные и слабые стороны. Вот всего несколько примеров.

Налоги

Существует мнение, что США, Япония, Германия и другие развитые страны смогли добиться высокого уровня жизни только после того, как они добились с помощью введение дифференцированного налога более справедливого распределения доходов.

Сейчас налоги в Европе находятся в диапазоне от 5% до 45% в зависимости от заработка.

В России о переходе от плоской шкалы налога на доходы к прогрессивной пока только говорят. Сейчас в стране уровень НДФЛ установлен на уровне 13%, а расслоение между богатыми и бедными всё усиливается. Сторонники такой ставки утверждают, что это стимулирует экономический рост.

Коммунальное хозяйство

Положение дел в России во многом определяет её богатство природными ресурсами. Ещё в 2015 году стоимость электроэнергии в стране не превышала трёх рублей за кВт*ч. В Европе же этот показатель был значительно выше, поскольку мощности преимущественно приходится импортировать. В ряде государств он превышал 20 рублей за кВт*ч, как в Дании (21,4) и Германии (20,5).

В итоге, как оказалось, на средний заработок россиянин может приобрести энергии как минимум не меньше, чем испанец, итальянец или немец.

К слову, отражается достаток России в ресурсах и на разнице в стоимости топлива. Для россиян бензин обходится от двух до трёх раз дешевле, чем для европейцев.

Медицина

Средняя продолжительность жизни в России в 2017 году достигла 73 лет - это абсолютный рекорд в истории страны. В ближайшие шесть лет власти ставят задачу войти в клуб стран, где этот показатель составляет «80+». Среди них уже давно находятся Франция и Германия - в первую очередь, благодаря развитым медицинским технологиям.

Вместе с тем в России в положительную сторону отличается от стран Старого Света ситуация с детской смертностью. В 2017 году показатель у нас достиг исторического минимума - 5,2 смерти на тысячу человек, что ниже уровня в целом ряде европейских государств.

Может похвастаться Россия и одним из лучших показателей по числу врачей на 1000 человек среди развитых государств.

Социальная сфера

В 2018 году прожиточный минимум в России едва превысил 11 тысяч рублей. А с 1 мая к этому уровню подтянут и минимальный размер оплаты труда. Эти цифры, конечно, трудно сопоставимы с европейскими.

Например, в 2017 году минимальная зарплата в Люксембурге составила 1999 евро, Германии - 1498 евро, Франции - 1480 евро. Хуже дела обстоят в недавно присоединённых Румынии и Болгарии: там минимальная оплата труда равна 275 и 235 евро соответственно, но и это выше российских цифр.

При этом, по официальной статистике, бедность в России составляет порядка 13%. В той же Германии получают меньше необходимого 19,7% населения, а во Франции - 18,2%. При всём при этом основные продукты: хлеб, молоко, яйца, мясо - обходятся россиянам дешевле. Разница только в том, что затраты на еду в России составляют около трети дохода, тогда как в Европе на эти цели тратят почти в два раза меньше.

Пенсии в большинстве европейских стран зависят от стажа и зарплаты. При соблюдении всех условия на старости в Германии и Франции можно получать по 1200 евро - сумма, совсем не сопоставимая с российской. При этом европейцы в большинстве своём не могут рассчитывать на бесплатную медицинскую помощь и обучение.

Чуть лучше, чем у соседей, в России обстоят дела с безработицей. У нас она одна из самых низких в Европе - в районе 5,2%. У всех крупнейших экономик Старого Света: Великобритании, Германии, Испании, Италии и Франции - этот показатель выше. А у испанцев он даже больше 20%.

Приведённые примеры наглядно показывают, что разница в условиях жизни не позволяет однозначно сказать, что в Европе или в России ситуация хуже или лучше. Логичнее констатировать, что живётся россиянам просто по-другому.

При этом нельзя не обратить внимание, что наша страна находится в самом начале своего пути.

Заявление Дональда Трампа о том, что США нуждаются в мигрантах не из shithole countries (вольный перевод - из «задницы мира»), а исключительно из стран вроде Норвегии, всколыхнуло интернет и медиа. Оно вызвало волну возмущения, как в самой Америке, так и в странах Третьего мира. В последовавшей за этим дискуссии часто упускается из вида, как представления о «заднице мира» и о том, где она располагается, менялись в зависимости от обстоятельств.

В нашей стране многие до сих пор строят необоснованные иллюзии, предполагая, что для повышения статуса России в мире (и, соответственно, для улучшения отношения к выходцам из России) нам надо доказать нашу принадлежность к европейской цивилизации. Дескать, отрицательное отношение к нам связано исключительно с тем, что в россиянах видят «других», а значит, европейцам следует доказать обратное. Как отмечал британский историк Норман Дэвис, советские диссиденты всерьез намеревались обменять свою европейскую идентичность на европейское продовольствие и технологии — пример чудовищного самообмана.

Зададимся вопросом, действительно ли принадлежность страны к «заднице мира» в глазах мирового общественного мнения и американских иммиграционных властей, в частности, зависит от «европейскости» или — будем выражаться прямо — степени белизны кожи? Казалось бы, что слова Трампа должны наталкивать нас именно на эту мысль. Популярный американский ведущий Тревор Ноа обвинил Трампа в расизме, указав на то, что в качестве примера желательного источника иммигрантов для США тот назвал не, скажем, Португалию, а именно Норвегию — «не просто белую страну, но самую белую страну из всех».

Пожалуй, самый яркий пример, свидетельствующий против такой связки («белый значит передовой») — это Финляндия. После Великого голода 1867 г. из Российской империи в США эмигрировали десятки тысяч финнов. Эмигранты из Финляндии подвергались в США сильнейшей дискриминации. Из-за их антропологических черт (в частности, высоких скул) и финно-угорского, неиндоевропейского языка, финнов отказывались считать европейцами, причисляя к «монгольской» расе. Популярным уничижительным названием финнов было china swedes — шведские китайцы. Финнов в США использовали на самых черных работах и недоплачивали им — они находились в неизмеримо худшем положении, чем «настоящие» белые. Неудивительно, что именно финские рабочие составили первоначальный костяк многих левых и социал-демократических организаций Америки. В частности, Социалистическая партия США в 1920-е состояла из финнов примерно наполовину, а Коммунистическая партия США — на сорок процентов.

Следует учесть, что «недостаточно европейская» идентичность финнов в те годы была гораздо большей проблемой, чем сейчас. В конце XIX — начале XX вв. США были открыто расистской страной: многие федеральные законы и законы штатов ограничивали натурализацию небелых. В связи с этим, финнам регулярно приходилось отстаивать свою европейскую идентичность в суде: известны десятки процессов, где государственные представители США пытались оспорить их принадлежность к белой расе. Так, например, финну Джону Свану, эмигрировавшему в США еще в 1882, уже в 1908 пришлось доказывать в суде, что он белый. В постановлении суда финнов сравнивали с гуннами и османами, «не принадлежащими к лучшей и чистейшей части белой расы».

Дискриминация финнов объясняется одним единственным обстоятельством. Финляндия на конец XIX — начала XX вв. была нищей страной. Несмотря на высочайший уровень образования финнов, экономика Великого княжества Финляндского значительно отставала от западноевропейской. Неудивительно, что европейские эмигранты в США отказывались видеть в финнах равных себе. Тем не менее после финского экономического чуда XX века тема их недостаточной белизны была снята с повестки дня навсегда.

Откуда взялось название «Европа», и почему Асию, которая широко представлена на древних картах, искусственно разделили на 2 части света - Европу и Азию? Оказалось, и здесь не обошлось без махинаций церковников...

Задавался ли читатель когда-нибудь вопросом:

“как Петр I мог “рубить окно в Европу” находясь почти в ее географическом центре, а не на границе?” . Ведь как нас убеждают - граница Европы-Азии якобы всегда проходила по Уральским горам.

Или другой вопрос: ” Почему все континенты земли называются на “А” за исключением Европы? Что в ней такого особенного?”

Или третий вопрос: “По какой логике понадобилось разделять континент “ЕврАзия” на две части, если эта логика не использовалась на деление остальных континентов нашей планеты?”

Ответить, не так легко, ибо события скрыты пластами веков, но тем не менее, такие попытки предпринимались неоднократно, и сегодня мы приводим статью одного из авторов, так же заподозрившего, что ЕВРОПА - это грандиозная политическая афера, не относящаяся к географии, служащая базой для стратегии аннексии определенной территории в интересах определенных сил.

СЛЕДЫ ТЫСЯЧЕЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ

Так в жизни и бывает. Вроде бы всё уже понятно, в окружающем мире. Никаких неожиданностей, и вдруг… Любознательный ребёнок спрашивает: Что такое Европа? Это ведь не страна и не материк, а что тогда?

Поскольку по географии у меня никогда ниже четвёрки не было, моментально выдаю ответ: - Европа это часть света; материк Евразия делится на Европу и Азию. И тут внутри начинает копошиться червь сомнения. А на каком основании ничем географически не отделённую территорию единого материка обозначают частью света?! Так-то мы конечно уже знаем, что Азия это . Но ведь должна существовать и правдоподобно слепленная официальная версия. Не может быть, чтобы нас так дёшево разводили!

При попытке прояснить, откуда что взялось, чёткая система географических представлений начинает предательски расплываться. Просто волшебство какое-то. Морок . Части света со школы преподносились нам, как «географическое понятие». Это крупнейшее деление суши, включающее в себя даже материки (обе Америки - это одна часть света). Но, оказывается, таки нет! Хоть нам об этом в школе и не рассказывают, но согласно Большой Советской Энциклопедии:

Части света, исторически сложившееся подразделение суши Земли на регионы…

В Википедии и того чуднее:

Разделение на материки выполнено по признаку отделённости водным пространством от других материков, а части света - понятие СКОРЕЕ (вот она муть пошла, - авт.) историко-культурное .

В отличие от материка, часть света включает в себя также близкие к материку острова, причём близость ИМЕЕТСЯ В ВИДУ по исторической традиции , а расстояние может быть и большим…

Так почему же части света изучают в курсе географии , а не истории ?

А потому, видимо, что по начальному замыслу речь шла именно о географии, и только в самое последнее время ветер переменился. Посудите сами. Частей света шесть - Америка, Африка, Антарктида, Австралия и Океания, Европа, Азия. Большая часть этого разделения географически очень логична. Часть света Америка, это по факту единый континент с прилегающими островными территориями. Панамский канал искусственно разделил северную и южную Америки лишь в 1913 году. До этого обе Америки и вовсе были одним материком. С Африкой, Антарктидой, Австралией с прилегающими архипелагами Океании, тоже всё укладывается в географическую логику.

А вот с Европой и Азией вся географическая логика напрочь пропадает . Выпадают они из этого ряда. В свою очередь из историко-культурного определения выпадает Антарктида. Кто там носитель исторической и культурной традиции? Разве что пингвины. Так и выходит, что оттенок этому определению придали в последние времена . Не раньше конца 19 века. Это видно по работам исследователей того времени.

Оказывается, и тогда находились люди, которым нелепость деления нашего континента на две части света бросалась в глаза. Публицист, естествоиспытатель и геополитик Николай Яковлевич Данилевский в 1869 году написал работу «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому». Вот что там есть по интересующему нас вопросу:

«…Америка есть остров; Австралия - остров; Африка - почти остров; Азия вместе с Европой также будет почти островом. С какой же стати это цельное тело, этот огромный кусок суши, как и все прочие куски, окружённый со всех или почти со всех сторон водой, разделять на две части на основании совершенно иного принципа? Положена ли тут природой какая-нибудь граница? Уральский хребет занимает около половины этой границы. Но какие же имеет он особые качества для того, чтобы изо всех хребтов земного шара одному ему присвоивать честь служить границею между двумя частями света, честь, которая во всех прочих случаях признаётся только за океанами и редко за морями? Хребет этот по вышине своей - один из ничтожнейших, по переходимости - один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него, как через знаменитую Алаунскую плоскую возвышенность и Валдайские горы, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы?.. Но хребет Уральский, по крайней мере, - нечто; далее же честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенное ничто. Узенькая речка, при устье в четверть Невы шириной, с совершенно одинаковыми по ту и по другую сторону берегами…»

И здесь с Данилевским трудно не согласиться. Очевидно также, что в его время никаких историко-культурных определений части света вовсе не было. Речь тогда шла только о географии. В конце своей работы Николай Яковлевич отчаялся найти этому рациональное объяснение и приписал сей казус ошибкам и старым привычкам. Но мы-то сегодня знаем поболее. Думаю, все со мной согласятся, что факт подлога налицо . Но чтобы разгрести эту многовековую кучу вранья, нужно окунуться в истоки вопроса. Всё самое древнее и сокровенное - в словах и названиях . С них и начнём.

Европа - это что за слово такое?

Википедия: Европа названа по имени героини древнегреческой мифологии Европы, финикийской царевны, похищенной Зевсом и увезённой на Крит (при этом эпитет Европы мог связываться также с Герой и Деметрой).

Куча-мала. Хотя это и есть самая распространённая версия, но на редкость неправдоподобная. Кого в 9…14 веках интересовали во Франции, Германии и т.д. похотливые похождения местночтимого греческого божка, чтобы называть так свою землю? Заглянем-ка лучше в Большую Советскую Энциклопедию (далее БСЭ):

Европа (греческое Europe, от ассир. эреб - запад (в других источниках - предположительно запад, - авт.)); в Древней Греции так именовались территории , лежащие к З. от Эгейского моря)…

Допустим «предположительно запад», хотя получить из эреба Европу непросто. Но к западу от Эгейского моря у нас только Италия и Испания. А спустя тысячелетие, на картах 15 века Европа уже красуется практически в современных границах. По сути, неважно как греки или даже римляне называли то или другое. Европейцы - не греки. Разное место и разные эпохи. Должен быть кто-то другой , присвоивший к 15 веку западным территориям единое название. И он не спешит получить известность. Поэтому и запускаются байки о похотливых быках и девицах .

Очевидно, что некая единая политическая сила к 15 веку распространила своё влияние на западные территории Евразии настолько, что объединила их единым названием - Европа. И несмотря на то, что здесь находилось много разных государств, все они оказались в зависимом положении. Этой силой могла быть только католическая церковь , и она хранит молчание. Однако всем известно, что официальным языком Католической церкви изначально был латинский. Уж если она и присвоила какое-то название, то именно на латыни.

А, как вы думаете, что значит на латыни euro? Приготовьтесь к крутому повороту - на латыни это значит ВОСТОК ! Проверить легко:

eurus, i m (греч . ; лат . vulturnus)

1) эвр, юго-восточный ветер L, Sen etc. ;

2) поэт. восточный ветер, тж. буря H, V, St ; ветер (вообще ): primo sub euro Lcn при первом порыве ветра;

3) поэт . восток VF, Cld .

euro- aquilo, onis m - северо-восточный ветер Vlg .

eurocircias, ae m (греч. ) - восточно-юго-восточный ветер Vtr

euronotus, i m (греч. ) - юго-юго-восточный ветер Col, PM .

eurous, a, um - восточный (fluctus V ).

Для тех, кто не уверен, что Европа имеет к латинскому востоку прямое отношение, приведу написание этого слова на латыни:

Europa, ae и Europe , es (acc. en) f - Европа.

Euro - pa (pars - часть. лат.) - Восточная часть.

Вот это гораздо ближе, чем эреб , и по месту, и по времени. А самое главное, не просто похоже - идентично. Остаётся понять, зачем католикам называть западные земли востоком.

Очень просто. Это для нас - они западные. Но распространение влияния католиков на страны Европы происходило с запада на восток . А поскольку процесс вытравливания дело небыстрое и до сих пор незавершённое, то новые земли, захваченные католиками, ещё долго назывались востоком (на их латинском жаргоне). Это и есть те самые обширные пространства, которые сегодня называют Европой (Франция, Германия, Польша, страны Прибалтики и т.д.).

Здесь важно отметить, что название Европа имеет явно политическое происхождение .

Азия - а это что за слово. БСЭ гласит:

Азия (греческое Asía, вероятно, от ассирийского асу - восток), самая обширная часть света (около 30% площади всей суши), часть материка Евразии.

Снова это ненаучное - «вероятно». И невероятно, и непохоже. И вообще, в греческом языке слово Восток - Ανατολή (трнскрп. Анатоли) есть. Для чего нужно вводить чужое обозначение стороны Света?

Википедия сообщает:

…В хеттскую эпоху в северо-западной части Малой Азии располагалось царство Ассува… В греческом эпосе это царство персонифицируется в образе царя Асия, союзника троянцев… Ко времени Геродота обозначение целой части света как Асия (Азия) было у греков общепринятым.

Ассува и Асия, как вообще-то пишется на всех европейских языках, не очень похожие слова. Да и непонятно, чем так отличился царь Асий, чтобы называть его именем целую часть света?

Так бы и не прояснилось ничего, но римский историк Аммиан Марцеллин описал неких Асов-Аланов . И обитали эти Асы как раз в той самой Асии. Несмотря на нездоровое пристрастие научной элиты к исковерканным ассирийским словам, следует признать, что очевиднее гипотезы сегодня просто нет. Опять же видно, что география здесь далеко не главное. Асия, это политическое образование - страна Асов . Её границы очерчивают не моря и горные цепи, а войны и договоры. Значит, название части света Азия так же, как и Европа, имеет явно политическое происхождение .

Теперь хоть что-то понятно. Но появился один большой вопрос: Каким образом политическое деление нашего континента превратилось в такое нелепо-географическое, а потом зачем-то в историко-культурное?

Было это по всем признакам так. Тысячу лет назад, с наступлением ]]> Ночи Сварога ]]> , на западных территориях происходил процесс захвата и объединения территорий и народов. Когда народы не удавалось привести «в соответствие», их полностью уничтожали. Так были уничтожены многомиллионные племенные союзы Лютичей и Венедов, населявшие все западные земли. В Европе в основном остались сломленные народы. Это по всем определениям был . Настоящая резня. Некая политическая сила, проявление которой мы наблюдаем в действиях католической церкви, делила народы на куски , стравливала между собой, ослабляла в междоусобицах. Затем эта же сила собирала все подвластные ей народы в единый кулак, и бросала на уничтожение оставшихся. Сопровождалось всё .

После того, как эта же сила утвердилась на пепелище, понадобилась Эпоха Возрождения . Но возрождения своей собственной, а не Греческой или Римской культуры, как обычно поясняют историки. Греческую или Римскую культуру Европа могла принять, внедрить, что угодно, только не возродить .

Это по своей сути не самодостаточная цивилизация. Для поддержания жизни ей всегда были нужны очередные жертвы. Когда доедали своих рабов, то шли на захват соседних народов. А там было изобилие - вольная Асия.

Асия - дом народов, носителей исконной, ведической цивилизации, где никогда не было рабства и нищеты, где всё создавалось своим трудом, где воля и мастерство ценились выше золота. Это наша цивилизация, асов или азиатская, как пытаются сейчас переиначить и перевернуть смысл. Не китайская, не монгольская и не японская, а наша.

Вот тут-то собака и зарыта . Асия всегда активно сопротивлялась Европейской экспансии. В 13 веке зачистили от рабской заразы московское княжество и другие (якобы ). Тогда же был остановлен « Drang nach Osten » - натиск на восток. Ударные силы Европы ушли под лёд Чудского озера.

Но уже в 17 веке территории, давно ослабляемые христианизацией, не устояли. Московское княжество и подвластные ему, стали обозначаться на картах, как Европейская Тартария, или просто Европа. Фронт в войне цивилизаций пополз на восток. В 1720 году Татищев , якобы, предложил провести границу между Европой и Азией по Уральским горам. На то время это была именно политическая граница двух МИРОВ .

Давление на восток продолжалось. В 1775 году, в результате поражения освободительной армии Асии (Великой Тартарии), которую мы знаем как «Пугачёвкое восстание» , Европейская цивилизация рабства и наживы преодолела остатки организованного сопротивления. Наспех застолбив захваченные территории, новоиспечённая «Российская империя» приступила к зачистке следов великого противостояния. У себя внутри это было технически несложно. Например, захваченные бумаги Пугачёвского штаба (указы, распоряжения, грамоты), были надёжно укрыты от посторонних глаз. Остальное сделала пропаганда.

А.С. Пушкин, спустя всего 50 лет, по великому блату получил доступ к этим бумагам. И это ещё вопрос - что ему показали? По крайней мере, те тексты, которые публикуются современными исследователями (уж не знаю, откуда они их берут), пестрят словами «мои верноподданные рабы». Да мог ли такое писать человек, принёсший людям волю, и общавшийся с ними на равных? По крайней мере, оригиналов даже этих, якобы пугачёвских указов, мне отыскать пока не удалось.

Зачистили так тщательно, что уже в 18 веке элита новых поколений по щенячьи лебезила перед «просвещённой Европой», и презирала грязную, тёмную азиатскую помойку, в виде которой представлялась им неосвоенная Россия. Но следы великого противостоянии слишком прочно вошли в оборот во всём мире, сохранились в названиях, разных языках, легли на карты. Как это скрыть?

Вот тут и пришла на помощь география. Тогдашние европейские географы были очень практичными и причастными к большой политике людьми. На Паганелей они вряд ли походили. Поэтому соврали легко и грамотно . Всё, что раньше разделяло 2 цивилизации (армии, государства, договоры), ушло в небытиё. Великие полководцы стали бородатыми разбойниками, империи превратились в сборище враждующих князьков, большие города - в недавно срубленные сторожевые остроги. А в географии появились 2 новые части света .

По замыслу авторов подлога, не только от русов должна быть скрыта политическая подоплёка вопроса, но и от всего мира, и в первую очередь - от европейцев. Они не должны знать, что множество якобы независимых европейских государств, лишь вывеска . Нельзя показать, что всей Европой управляет одна сила и возродить забытые ведические традиции. Ведь покорение Европы не закончено и по сей день.

А там, где противостояли друг другу две цивилизации, осталась только географическая граница. Нет у неё дозоров и сторожевых полков. Стоят молчаливые горы, текут реки, и им всё равно. Можно с этой стороны на границу Европы и Азии посмотреть, потом перебежать и посмотреть с другой. Никто и слова не скажет. Вот так и оставили до поры до времени.

Проходит всего столетие , и Данилевский искренне удивляется географической несуразности. Ему и в голову не приходит поразмыслить над политической трактовкой названия Евразия. Но годы шли, и таких Данилевских становилось всё больше. Всеобщая образованность, будь она неладна. Впредь Фурсенко такого не допустит. Географы же выродились в кабинетных условиях. Политики почти оттёрли их от «парного мяса». У них пропала волчья хватка. Простые смертные начали с ними спорить и задавать неудобные вопросы. Так и появилась настоятельная необходимость подлатать официальную версию. И специалисты-вруны высшей квалификации начали наслаивать новую толщу лжи на географический склеп Асии-Тартарии, который дал многочисленные трещины.

Надо было придумать что угодно, только не политическое противостояние двух цивилизаций. Вот и завертелись вокруг якобы каких-то исторических, устоявшихся традиций. Потом поняли, что вся история неотделима от политики, и свернули в культурное русло. Вот этим «историко-культурным» сейчас и замазывают.

При написании этой статьи, я столкнулся с интересным явлением. Власти регионов, по которым проходит граница Европы и Азии, не знают, что с этой достопримечательностью делать. Пытаются найти коммерческое применение: экскурсии и т.д. Но что-то, видно, бизнес не получается. Не очень людям интересно. Наверное, было бы увлекательно и познавательно, если рассказать им правду, но делать деньги на крови и доблести своих предков всё равно не получится.

]]> ]]>

Каждый, кто хоть однажды бывал в Европе, замечал, что европейские женщины выглядят иначе, чем русские: они практически не красятся, не делают броский маникюр, не укладывают волосы. Что же стоит за таким поведением: банальное неумение, лень или что-то большее? Вот несколько мнений.

— Считается, что европейки — одни из самых прогрессивных женщин в мире. По большей части они стараются максимально отстраниться от стереотипов традиционного общества. Среднестатистическая европейская женщина предпочитает, чтобы к ней относились не к как красивой, хрупкой девушке, а как к человеку. Им нравится, когда их считают равными, и при этом совсем не обязательно быть женственными.

Кроме того, европейские женщины, как и европейцы в целом, настроены на внутренний комфорт больше, чем на общественное мнение. Людей Старого Света мало волнует, как они выглядят в глазах окружающих, конечно, если это не званый ужин или офис, где действует определенный дресс-код. Поэтому они одеваются и выглядят так, как им удобно. Они очень четко различают, когда, куда и как нужно одеться и нужно ли краситься. Как правило, каблуки надеваются либо в офис, либо на вечеринку, но никак не на повседневной основе, как это делают, например, россиянки. То же самое с макияжем.

Европейки также убеждены, что макияж и прочие украшательства – это выбор тех, кто перманентно находится в поиске мужчины. Европейские женщины же не стремятся замуж – они ценят свою независимость и не считают, что должны подстраиваться под мужчину, радуя его глаз. Да и зачем тратить столько денег на косметику и одежду, когда можно вложить их во что-то более важное для твой личности, будущего?

_________________________________________

— Это большое заблуждение, что европейские женщины не ухаживают за собой. Уже больше года живу в Амстердаме, где женщины одни из самых феминистически настроенных в Европе, и тем не менее:

— Макияж: это личное дело каждого. Обычно девушки обходятся небольшим тоном, румянами, тушью и помадой/блеском на любой вкус. Стрелки, смоки — тоже имеют место быть, но по случаю. Мне кажется, в Москве в последние годы такая же тенденция намечалась, макияж без макияжа — тред как минимум с 2013 года.

— Волосы: я заметила за собой, что укладка здесь на самом деле не требуется, и большого ухода при хорошем качестве воды тоже. Достаточно правильной стрижки/окрашивания, и здесь я просто мою голову, расчесываю волосы, и они сами собой хорошо ложатся. Я больше не использую практически никакие маски, сыворотки, очень редко и по настроению. Волосы шикарные, не пачкаются к концу дня. Опять же укладка — это по случаю и по настроению. В моем фитнес-клубе, например, вместе с фенами недавно поставили плойки для волос, нормально, все пользуются.

— Маникюр: нужно понимать, что маникюр — это прежде всего гигиеническая процедура. Здесь так же, как и с макияжем, красный лак — это вечерний вариант. Рисовать цветочки и бабочки — это, по-моему, в любом приличном общества считается моветоном.

___________________________________________

В России перекос в соотношении количество мужчин/женщин выше, чем в Европе (на 100 женщин у нас меньше мужчин). Соответственно, среди женщин желающих найти себе пару конкуренция выше. Женщины, находящиеся в поисках пары, стараются выглядеть лучше конкуренток, и таким образом повышают планку для всех остальных. Каждый раз, когда приезжаю в Барнаул, например, просто поражаюсь обилию девушек модельной внешности в паре с какими-то унылыми гопниками и колхозниками. Демографическая ситуация.

MENSBY

4.7

Во времена великих держав и империй только в одном регионе мира был отмечен огромный экономический рост. Успехи Европы не были результатом какого-то изначального превосходства культуры. Почему Европа стала такой богатой?

Как и почему возник современный мир и его беспрецедентное процветание? Историки, экономисты, политологи и специалисты из других областей заполняют полки многочисленных библиотек своими томами, в которых объясняют, каким образом и почему в Западной Европе в XVIII веке начался процесс современного экономического роста, или как его еще называют, «Великое обогащение». Одно из наиболее старых и широко распространенных объяснений заключается в многовековой политической раздробленности Европы. На протяжении столетий ни один правитель не мог объединить Европу так, как Китай объединили монголы и династия Мин.

Следует подчеркнуть, что успехи Европы не были результатом какого-то изначального превосходства европейской (и тем более христианской) культуры. Скорее, это было некое классическое эмерджентное свойство, сложный и непреднамеренный результат каких-то более простых связей и взаимодействий. Современное экономическое чудо Европы стало результатом неких непредвиденных и обусловленных обстоятельствами институциональных изменений. Никто ничего не планировал и не изобретал. Но это случилось, и когда данный процесс начался, он создал самоускоряющуюся динамику экономического прогресса, благодаря которой рост на основе знаний стал возможен и жизнеспособен.

Как так получилось? Если говорить об этом вкратце, то политическая раздробленность Европы подхлестнула производственную конкуренцию. Это означало, что европейским правителям пришлось соперничать в борьбе за получение самых производительных интеллектуалов и ремесленников. Специалист по истории экономики Эрик Джонс (Eric L Jones) называл это «системой государств». Последствия политического разделения Европы на множество соперничающих государств были значительны, включая в себя нескончаемые войны, протекционизм и прочие изъяны взаимодействия. Однако многие ученые полагают, что в конечном итоге преимущества такой системы смогли перевесить ее недостатки. В частности, существование многочисленных конкурирующих государств способствовало возникновению научных и технических новшеств.

Идея о том, что европейская политическая раздробленность, несмотря на очевидные издержки, принесла огромные преимущества, давно уже возникала у выдающихся ученых. В заключительной главе «Истории упадка и крушения Римской империи» (1789 год) Эдвард Гиббон (Edward Gibbon) писал: «В настоящее время Европа разделена на 12 могущественных, хотя и неравных королевств». Три из них он называл «почтенными содружествами», а остальные - «множеством мелких, хотя и независимых государств». «Злоупотребления тирании, - писал Гиббон, - сдерживаются взаимным влиянием страха и стыда. Республики обрели порядок и стабильность, монархии впитали принципы свободы, или по крайней мере, умеренности и сдержанности. А нравы нашего времени внесли некоторые чувства чести и справедливости в самые испорченные учреждения».

Иными словами, соперничество между государствами и тот пример, который они показывали друг другу, помогли Европе избежать многих проявлений политического авторитаризма. Гиббон отмечал, что «в мирное время успехи знаний и промышленности ускоряются за счет соревнования стольких деятельных соперников». С ним соглашались и другие писатели эпохи Просвещения, например, Дэвид Юм и Иммануил Кант. Конкуренция между государствами лежала в основе многих важнейших экономических процессов, от реформ Петра I до панической, но тем не менее логичной мобилизации США в ответ на запуск советского спутника в 1957 году.

Таким образом, межгосударственная конкуренция стала мощной движущей силой в экономике. А самое важное, система государств ограничивала контроль политических и религиозных властей над интеллектуальными новшествами. Если бы консервативный правитель решил полностью заглушить еретические и подрывные (то есть, оригинальные и прогрессивные) мысли, лучшие из его подданных просто ушли бы куда-нибудь еще (и подобное случалось неоднократно).

Против этой теории можно выдвинуть возражение, заключающееся в том, что одной только политической раздробленности недостаточно для прогресса. Индийский субконтинент и Ближний Восток, не говоря уже об Африке, были раздроблены на протяжении большей части своей истории, но никакого «Великого обогащения» там не произошло. Совершенно очевидно, что должны быть и другие факторы. Одним из них мог быть размер рынка новых идей и технических новшеств. В 1769 году Мэтью Болтон (Matthew Boulton) писал своему партнеру Джеймсу Уатту (James Watt): «Для меня было бы неоправданным производство Вашего двигателя всего для трех округов. Я считаю, он стоит того, чтобы производить его для всего мира».

Этот принцип оказался верен не только для паровых двигателей, но и для книг и статей по астрономии, медицине и математике. Написание таких книг связано с фиксированными затратами, и поэтому размер рынка имеет большое значение. Если бы раздробленность ограничивала аудиторию каждого новатора и изобретателя, то их идеям при отсутствии должных стимулов было бы сложнее распространяться.

Но в ранней современной Европе политическая и религиозная раздробленность не ограничивала аудиторию идей и инноваций. Политическая раздробленность сосуществовала с весьма удивительным интеллектуальным и культурным единством. Европа представляла собой довольно взаимосвязанный рынок идей, где образованные люди свободно обменивались ими и новыми знаниями. Такое культурное единство Европы уходит корнями в ее классическое наследие и тесно связано с использованием латыни как интеллектуального языка межнационального общения. Значительную роль сыграла и средневековая христианская церковь. Еще задолго до того, как термин «Европа» получил широкое распространение, ее жители считали себя единым христианским миром.

Конечно, на протяжении большей части средневековья интеллектуальная активность Европы (как по количеству участников, так и по интенсивности шедших там дебатов) была ничтожна по сравнению с нашим временем. Так или иначе, после 1500 года она стала транснациональной. Для малочисленного, но активного и мобильного сообщества интеллектуалов национальные границы ранней современной Европы мало что значили. Несмотря на длительность и неудобства путешествий, многие ведущие интеллектуалы европейского континента регулярно перемещались из одного государства в другое. Наглядный пример такой подвижности - биографии двух выдающихся представителей европейского гуманизма XVI века. Хуан Луис Вивес родился в Валенсии, учился в Париже, а большую часть своей жизни прожил во Фландрии. Но при этом он был членом колледжа Корпус-Кристи в Оксфорде и какое-то время являлся наставником дочери Генриха VIII Мэри. Эразм Роттердамский перемещался между Левеном, Англией и Базелем, а какое-то время провел в Турине и Венеции. Такая мобильность интеллектуалов стала еще более наглядной в XVII веке.

Хотя интеллектуалы перемещались по Европе легко и быстро, их идеи распространялись по континенту еще стремительнее, особенно после появления печатного станка и надежной почтовый системы. В относительно плюралистической среде ранней современной Европы, особенно в сопоставлении с Восточной Азией, консервативные попытки подавить новые идеи неизменно терпели крах. Ведущие мыслители, такие как Галилей и Спиноза, пользовались широкой известностью и имели такую репутацию, что если местная цензура пыталась запретить публикацию их произведений, они легко могли найти издателей за рубежом.

«Запрещенные» книги Галилея были быстро вывезены из Италии и опубликованы в протестантских городах. Его трактат «Беседы и математические доказательства» был опубликован в Лейдене в 1638 году, а «Диалог о двух главнейших системах мир» был переиздан в Страсбурге в 1635-м. Издатель Спинозы Ян Риверц (Jan Riewertz) написал «Гамбург» на титульной странице его «Богословского политического трактата», чтобы ввести в заблуждение цензуру, хотя на самом деле книга была опубликована в Амстердаме. Политическая раздробленность и отсутствие координации в государственном устройстве Европы обеспечили интеллектуалом свободу идей, которая была бы просто невозможна в Китае или в Османской империи.

После 1500 года уникальное сочетание в виде политической раздробленности Европы и единения ее научных сил вызвало драматические изменения в распространении новых идей. Книги, написанные в одной части Европы, появлялись и в других ее частях. Уже очень скоро их читали, цитировали, копировали (не чураясь плагиата), обсуждали и комментировали повсюду. Когда в какой-то стране Европы совершалось новое открытие, его уже очень скоро начинали обсуждать и применять во всех ее регионах. В 1628 году во Франкфурте был опубликован труд Гарвея «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных». 50 лет спустя английский врач и интеллектуал Томас Браун (Thomas Browne) написал, что «сперва все европейские школы зароптали… и единогласно осудили этот трактат… но вскоре она (новая модель кровообращения) была признана и подтверждена выдающимися врачами».

Известные мыслители того времени служили всей Европе, а не местной аудитории, и их авторитет носил общеевропейский характер. Они считали себя гражданами «Республики ученых», которую, по словам французского мыслителя Пьера Бейля (он был одной из ее центральных фигур), они рассматривали как свободное содружество и империю истины. Конечно, в политическом смысле они выдавали желаемое за действительное, и это в значительной степени было желание польстить самим себе. Однако такая характеристика отражает черты сообщества, которое формировало кодекс поведения на рынке идей. Это был рынок, на котором существовала серьезная конкуренция.

Прежде всего, европейские интеллектуалы с готовностью оспаривали почти все, неизменно демонстрируя свою готовность вести на убой священных коров. Они совместно и свободно присягнули на верность идеалам открытой науки. Гиббон отмечал, что философу, в отличие от патриота, позволительно рассматривать Европу как единую «великую республику», баланс сил в которой мог постоянно меняться, а ее народы могли поочередно усиливаться или приходить в упадок. Однако представление о «великой республике» гарантировало «всеобщее счастье, систему искусств, законов и нравов». Это выгодно выделяло Европу на фоне других цивилизаций, писал Гиббон.

Следовательно, в этом отношении европейские интеллектуалы пользовались двойными преимуществами: это преимущества интегрированного транснационального академического сообщества и преимущества системы конкурирующих между собой государств. Результатом стали многочисленные культурные факторы, которые и привели к «Великому обогащению»: вера в социальный и экономический прогресс, растущее признание научных и интеллектуальных новшеств и приверженность беконовскому (то есть, основанному на методах и эмпирических выводах) познанию, находящемуся на службе у экономического развития. Философы и математики Республики ученых XVII века приняли идею экспериментальной науки как основного средства и обратились к математике как к главному методу понимания и описания природы.

Представление о том, что движущей силой промышленной революции стала идея экономического прогресса, основанного на знаниях, до сих пор вызывает споры, причем далеко не без оснований. Примеров чисто научного подхода к изобретениям в XVIII веке не так уж и много, хотя после 1815 года их число быстро увеличилось. Однако, заявляя, что научная революция не имеет никакого отношения к современному экономическому росту, мы забываем о том, что без постоянного расширения знаний о природе все достижения и успехи ремесленников XVIII века (особенно в текстильной промышленности) были бы обречены на постепенный упадок и неудачу.

Даже те новшества, которые родились не совсем на научной основе, не могли бы существовать без определенных подсказок со стороны ученых людей. Так, морской хронометр, ставший одним из главных изобретений эпохи промышленной революции (хотя так о нем почти никогда не говорят), появился на свет лишь благодаря работе математиков и астрономов прошлого. Первым из них был голландец (точнее, фриз) из XVI века, математик и астроном Гемма Ренье (известный как Гемма Фризиус), который заявил о возможности создания того, что веком позже в 1740 году сделал Джон Харрисон (изобретатель-часовщик, решивший эту серьезную проблему).

Интересно отметить, что научные достижения был обусловлены не только появлением открытого и постоянно развивающегося наднационального рынка идей, но и созданием все более совершенных приборов и инструментов, которые способствовали проведению исследований в области естественных наук. Главными из них были микроскоп, телескоп, барометр и современный термометр. Все они были созданы в первой половине XVII века. Более точные приборы помогли таким наукам, как физика, астрономия и биология развенчать многочисленные мифы и заблуждения, унаследованные от классической древности. Новые представления о вакууме и давлении способствовали изобретению атмосферных двигателей. В свою очередь, паровой двигатель вдохновил ученых на исследования в области преобразования тепла в движение. Через 100 с лишним лет после появления первой паровой машины Ньюкомена в 1712 году (знаменитый двигатель из замка Дадли) были разработаны основы термодинамики.

В Европе в XVIII веке связь между чистой наукой и деятельностью инженеров и механиков становилось все более тесной. Дескриптивное знание (описательное) и прескриптивное знание (предписывающее) стали взаимно поддерживать и направлять друг друга. В такой системе процесс после его запуска идет самостоятельно. В этом смысле развитие на базе знаний оказалось одним из самых стойких исторических явлений, хотя условия такой стойкости были необычайно сложны, и прежде всего требовали существования конкурентного и открытого рынка идей.

Мы обязаны признать, что Великое обогащение Европы (и мира) не было неизбежным. Если бы изначальные условия сложилbсь немного иначе, или если бы случились какие-то непредвиденные обстоятельства, то промышленная революция могла бы никогда не наступить. При несколько ином развитии политических и военных событий могли победить консервативные силы, которые стали бы враждебно относиться к новому и прогрессивному представлению о мире. Триумф научного прогресса и устойчивый экономический рост были предопределены не более, чем превращение Homo Sapiens (или любого другого вида) в доминирующий вид на планете.

Работа на рынке идей после 1600 года стала основой европейского Просвещения, в котором вера в научный и интеллектуальный прогресс превратилась в амбициозную политическую программу. Эта программа, несмотря на многочисленные недостатки и изъяны, до сих пор занимает господствующее место в политике и экономике стран Европы. Хотя время от времени реакционные силы огрызаются, они не могут создать серьезную угрозу научно-техническому и технологическому прогрессу, который, придя в движение, становится непреодолимым. В конце концов, наш мир по-прежнему состоит из конкурирующих между собой субъектов и нисколько не ближе к объединению, чем Европа в 1600 году. Рынок идей сейчас активен и деятелен, как никогда прежде, а инновации происходят все быстрее и стремительнее. Мы пока еще не насладились даже самыми доступными плодами прогресса, а впереди нас ждет гораздо больше интересного.

Джоэль Мокир - профессор, преподаватель экономики и истории, работающий в Северо-Западном университете в Иллинойсе. В 2006 году он получил премию Heineken по истории от Королевской академии наук Голландии. Его последняя книга, вышедшая в 2016 году, называется A Culture of Growth: Origins of the Modern Economy (Культура развития. Происхождение современной экономики).