Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Борис Григорьевич Водовский

Известный астраханский журналист Борис Григорьевич Водовский ушёл от нас на восьмидесятом году жизни в начале января 2016 года. О людях, которые умирают под Пасху или вскоре после Рождества Христова, принято говорить, что Всевышний осенил их особым знаком света и истины.

Без сомнения, Борис Водовский был мужественным и светлым человеком, упорно воскрешающим из небытия имена российских солдат необъявленных войн, локальных конфликтов, «горячих точек» многострадальной нашей планеты, имена своих земляков и сверстников, представителей поколения «шестидесятников», и имена тех, кто по дате рождения годился им в дети – воинов-«афганцев» и во внуки – астраханцев, сложивших головы в Дагестане и в боях с чеченскими террористами.

Многие жители Астраханского региона хорошо знали Бориса Григорьевича по его аналитическим передачам и актуальным репортажам, которые на протяжении многих лет звучали в эфире областного радио, по статьям, публиковавшимся в газетах «Волга», «Астраханские известия», «Маяк дельты».

Борис Григорьевич - автор более десяти книг и сборников стихов, лауреат нескольких престижных литературных конкурсов. Журналист был награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалью «Патриот России», нагрудным крестом «Защитник Отечества», медалью ордена «За заслуги перед Астраханской областью» II степени и другими наградами.

В девятнадцать лет судьба отмерила Борису Водовскому войну. Пусть короткую, но со всем её трагизмом. Это была будапештская осень 1956 года. Поэтому военная тематика стала главной в его творчестве, в том числе и поэтическом:

По дорогам чужим,
Постоянно в сокрестье прицела,
Веря в правду свою,
Размотали судьбу до конца.
Знали: где-то без нас
В летних парках скрипели качели
И что каждого мать
Ждала у родного крыльца.

Малярийные джунгли
Вьетнама, Кореи
И палящее солнце
Африканских небес –
Всё давно позади…
Мы о том не жалеем,
Лишь остался вопрос:
Умирали за чей интерес?

Но судьбу не корим,
Не искали другой, не просили –
Нас она выбирала,
Выбирала порою на смерть.
Всё смогли одолеть,
Всё смогли мы осилить,
И потомкам в глаза
Нам сегодня не стыдно смотреть.

Вот как описал Борис Григорьевич в главе «Венгрия» книги «Солдаты необъявленных войн», изданной в 2005 году, начало своей армейской службы:

«Конец августа 1954 года. Астрахань. Железнодорожный вокзал. В товарных вагонах, застланных соломой, мы уезжали на войну. Пусть отсроченную на год с небольшим, но войну. Она ворвётся в наши судьбы октябрьским днём 1956 года. Захлестнёт своим трагизмом, беспричинностью, психологической неготовностью каждого из нас убивать себе подобных и самому быть убитым.

Полковые писари напишут потом в наших солдатских книжках: «Участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа в Венгрии». Чуть позже будут писать: «Участвовал в боевых действиях на территории ВНР». Кому как. Будет обозначено время этого «участия» и «подавления». Обозначено всего несколько дней.

На самом деле, пусть короткая, но эта война будет длиться до конца 1956 и прихватит 1957 год».

Много позже Борис Водовский обратится к ныне здравствующим ветеранам той, «венгерской», войны:

Время с тайн посрывало замки,
Рвёт с запретов прогнившие нити.
Где же вы – побратимы мои –
Ветераны венгерских событий?
Разметала судьба, размела –
Нас забвенью предали поспешно.
Только как мне забыть имена
Тех парней, что лежат в Будапеште?
Не хочу, чтоб на подлый «потом»
Была списана память о павших,
Чтоб ещё одним «белым пятном»
Стало больше в истории нашей…

Борис Григорьевич многие годы кропотливого литературного труда посвятил тому, чтобы «белых пятен» в памяти народной оставалось как можно меньше, чтоб те юнцы, на армейскую долю которых в пятидесятых-шестидесятых годах минувшего двадцатого столетия выпали служба в Китае и Корее, Венгрии и Чехословакии, карибский кризис на Кубе и гражданская война в Северном Йемене, в семидесятых - Вьетнам и Эфиопия, Сирия, Мозамбик, Ангола и Югославия, не числились в забытых солдатах необъявленных войн. Российские военнослужащие направлялись в «горячие точки» республик бывшего СССР.

В книге «Солдаты необъявленных войн» приведены малоизвестные факты о событиях на острове Даманском в марте 1969 года, о событиях в Египте, происходивших в мае 1967 года, когда присутствие в этой стране советских войск сыграло большую, если не решающую роль, в борьбе за независимость.

Каждая из глав содержит список участников военных действий, происходящих в якобы мирное для нашей страны время, со скорбными чёрными рамками с именами, фамилиями и датами рождения и смерти тех, кто вернулся с необъявленных войн и умер позже.
«Это не книга памяти. Она о здравствующих ныне астраханцах, чьи судьбы после победного мая 1945 пролегли через пламя необъявленных войн и военных конфликтов. Она - дань уважения их подвигу, их мужеству и верности матери-родине», - говорится в предисловии книги.
Со страниц издания предстаёт величие подвига наших земляков, на долю которых выпало нести воинскую службу вдали от Отечества.

«Мы наивно полагали, что после победы в 45-ом в судьбы наши больше никогда не ворвётся война, - пишет в предисловии к книге автор. - Напрасно. Напрасно… Уверовав в это, с думой о всеобщем мире на Земле мы всё-таки посылали в далёкие страны своих соотечественников. И вновь ставили кресты на могилах, жгли поминальные свечи. Делали это украдкой, скрывая страшную тайну от самих себя.

Возвратившиеся, измученные боями, эпидемиями, не рассказывали о том, как в малярийных джунглях Вьетнама, в хмуром небе Кореи, зыбких, раскалённых песках африканских пустынь воевали и под чужими фамилиями, и за чуждые интересы. Они – солдаты необъявленных войн – не знали, что у себя на Родине окажутся забытыми.

Наше беспамятство сделало их таковыми».

Сто семьдесят восемь астраханцев погибло в локальных конфликтах за мирные послевоенные годы.
Горят они в Париже и в Москве,
В Софии, Минске, легендарном Бресте.
И это - наша память о войне,
О подвигах героев неизвестных.
Они живую силу обрели,
Не погасить их буйными ветрами.
И даже слезы вдов со всей земли
Огней священных не погасят пламя.
Мы помним - слепли матери от слез,
Молясь на молчаливые иконы,
Как утром шли на дальний тот откос,
Где с фронта возвращались эшелоны.
Нам не забыть войны кровавый след,
Спаленных хат и выжженного поля.
Пусть над землей промчатся сотни лет -
Ничто нам не притупит жгучей боли.
Завещано нам те огни хранить,
И никаких не может быть сомнений
В том, что они связующая нить
Ушедших и грядущих поколений.
Здесь не нужны высокие слова,
Чтобы глубоким смыслом их наполнить,
У всех времен одни колокола,
Они зовут нас: «Помнить! Помнить! Помнить!»
(«Священные огни»)

На презентацию книги «Солдаты необъявленных войн», состоявшуюся 21 июня 2005 года в астраханском музее боевой славы, были приглашены ветераны локальных войн, реальные герои книги. Каждый из них получил свой экземпляр книги из рук автора – Бориса Григорьевича Водовского. В России до этого была издана всего одна подобная книга в Санкт-Петербурге.

Сегодня эта книга есть в каждой астраханской школе. Мы обязаны знать и помнить: где, за что, за какие идеалы сражались и погибали наши отцы, деды и прадеды.

В свой последний поэтический сборник Борис Водовский включил стихотворение, посвящённое памяти друга-побратима по венгерским событиям 1956 года, Владимира Зверева:

Угасает мой друг,
День за днём потихоньку уходит
В те миры, из которых
Нет дороги назад.
И в бессилье врачи
Лишь руками разводят –
От старухи с косой
Не придуман пока препарат.

А вчера ещё бодро
Друг другу звонили:
- Как ты там?
- Ничего… Опрокинул
Сто грамм фронтовых…
- Маловато. Я полтораста осилил.
- Ну и ну!..
- За победу, за павших,
Потом за живых.

Что скрывать,
Жизнь порою закрутит,
Но чтоб хныкать, скулить –
Извини и прости.
- Вот ещё б Президент наш,
Мой тёзка, Владимир Владимирыч Путин,
К майским праздникам пенсию
Смог чуть-чуть нарастить.

Да, уходит мой друг…
Оба мы из того поколения,
На прочность которое
Лихолетьем испытала война.
Разве это засыплешь
Стылым пеплом забвенья,
Как бы ни серебрила
Нам с годами виски седина…

В Советском Союзе не разрешалось говорить об участии нашей страны в военных конфликтах за рубежом, вернувшиеся оттуда солдаты и офицеры хранили пожизненный обет молчания.

Книга Бориса Водовского «Солдаты необъявленных войн» является своего рода гражданским подвигом автора. Она о наших земляках, о тех, кому посчастливилось вернуться живыми на Родину из дальних стран. Не их вина, что оказались в топких джунглях Вьетнама и в Корее, среди раскалённых песков африканских пустынь, что сражались под чужими фамилиями.

От лица этих людей генерал-майор авиации Халутин в день памяти воинов-интернационалистов произнёс: «…Мы были патриотами и интернационалистами. И в Великой Отечественной войне, и в корейской мы сражались за честь своей державы. Мы своей чести не замарали. Нам нечего стыдиться, мы можем с чистой совестью глядеть в глаза потомкам».

Мы вспоминаем не только ветеранов войны в Афганистане, но и соотечественников, принимавших участие в более чем тридцати вооружённых конфликтах за пределами страны. Двадцать пять тысяч россиян отдали свои жизни, исполняя служебный долг.

«…Тот, кто вчерашние жертвы забудет, может быть завтрашней жертвою будет», - под таким девизом каждый год 27 декабря на аллее воинов-интернационалистов проходят в нашем городе митинги, посвящённые вводу советских войск на территорию Афганистана.

В эти дни ветераны и родственники «афганцев», представители «Боевого братства» и его молодёжного крыла, Российского Союза ветеранов Афганистана и «Десантного братства», духовенство, поисковики и кадеты-суворовцы, родившиеся уже после афганской войны, возлагают венки и цветы к мемориалу, в церквах проходят траурные молебны в честь павших героев той необъявленной войны, для которых дорога домой стала действительно долгой.

Борис Водовский как-то отметил: «Ни тогда, ни сейчас, по прошествии многих лет, ни у кого не должно быть сомнений: наши солдаты с честью выполнили интернациональный долг на афганской земле».

Отметь по ней наш ратный путь.
Туда, «за речку», и обратно
И ничего не позабудь.

Ни первой крови под Кундузом,
Где, не привыкшие к горам,
Мы сразу пять «двухсотых» грузов
В тот день отправили в Баграм.

Ни Кандагар… Забыть ли это:
Грохочет бой, горит броня…
Под самым носом моджахедов
Ты друга вынес из огня.

По карте жилочка кривая –
Дорога в скалах на Гардез.
Те скалы кровью окропляя,
Несли мы свой солдатский крест.

И на исходе были силы,
«Афганец» души жёг дотла…
Но каждый знал, что там, в России,
Его с надеждой мать ждала.

Взгляни, братан, на эту карту,
Отметь на ней наш ратный путь.
Туда, «за речку», и обратно
И ничего не позабудь.

Когда началась война в Чечне и на астраханскую землю, как и во все другие уголки нашей страны, полетели похоронки, извещавшие родных о гибели их близких, Борис Водовский буквально по горячим следам стал собирать материал о погибших, чтобы имена молодых ребят не канули в Лету. Эти материалы – воспоминания родных, друзей, отрывки из писем, стихи и песни солдат, скудные факты коротких биографий – журналист опубликовал в сборниках «Помним…». На настоящий момент опубликовано четыре таких сборника. На их страницах имеются сведения и о ребятах-ахтубинцах. Журналист описал несколько таких историй в книге:

«Саша Савин учился в школе №2. Дети его любили. Он всегда был лидером, начиная с детского сада. Любил свою воспитательницу. Уходя в армию, зашёл к ней попрощаться и подарил чайный сервиз, который она бережёт.

Саша ушёл из школы после 9-го класса. Кроме него в семье росли ещё 2 дочери, мать одна воспитывала детей, и сын, как настоящий мужчина, взялся ей помогать. Устроился на работу, хорошо зарабатывал и никогда не забывал делать подарки бабушке, сёстрам.

Он очень любил жизнь. У него было много друзей. Занимался спортом. Отлично стрелял, играл в гандбол.

Когда пришла пора служить, в семье и мысли не было, чтобы освободить Сашу от службы. Ведь это – долг каждого мужчины. Он отказался служить и рядом с домом, в Капустином Яре, хотя ему это предлагали. Он не хотел, чтобы его считали маменькиным сынком.

Так Саша попал в спецназ.

Мама Саши говорит: «Когда я вижу, как иногда бездумно распоряжаются своим здоровьем и жизнью молодые, мне хочется кричать: «Ребята! Берегите жизнь! Берегите себя!

Саша стал первым в Астраханской области, на кого пришла похоронка из Чечни».

Книгу об астраханцах, погибших в Чечне и Дагестане, многим из которых не было и двадцати, когда в смертельной схватке с террористами оказались они на площади Минутка в Грозном, на улицах Гудермеса и Бамута, Ханкалы и Шали, дополняют стихи из поэтического сборника «Солдатский крест», посвящённые бойцам Афгана и Чечни:

Нелепые случайности войны.
О них так редко пишется в газетах.
Не возложить ни на кого вины,
Война идёт – вот на неё и сетуй.

Устал солдат. Который день без сна.
Дозоры и «зачистки» до рассвета…
Лишь прикурнул с зажжённой сигаретой –
И для него закончилась война.

Другой, пройдя Шали и Улус-Керт,
Писал: «Живой… И руки, ноги целы…» -
Попал в сокрестье вражьего прицела,
Когда уже заклеивал конверт…

… Нелепые случайности… Они
В бою подчас всех обстоятельств выше.
Пусть говорят, что, мол, война всё спишет,
Вот только сын у матери один.

«Анна Григорьевна и Павел Алексеевич Кирносовы, родители Дениса, говорят о сыне:

Нет большего горя, чем терять своих детей. Война отняла у нас Дениса. Что о своем ребенке может сказать мать или отец?.. Плохое вроде бы не помнится, а хорошее - всё перед глазами.

Рос болезненным, состоял на учете как астматик. Не думали, что пойдёт служить. Но с годами окреп, начал заниматься спортом, ещё когда учился в школе №6. Потом - в СПТУ - тоже увлекался. Ходил в кружок парашютистов. Очень любил жизнь, имел много друзей. Перед призывом заявил: если даже узнают в военкомате, что не снят с учёта астматиков, все равно убежит в армию.

31 ноября их отправили в резервную часть в Моздок. На Новый год уже были в Чечне. Сослуживцы его рассказали, что второго января, когда уже он был ранен - оторвало руку - даже тогда помогал снимать ребят с подбитого БТРа. В это время по ним открыли огонь, и Дениса убили.

Денис успел посадить деревья, он любил это делать... Построил сам небольшой дачный домик. Играл неплохо на гитаре, любил девушку по имени Лена».

Денис Павлович Кирносов, 1974 года рождения, погиб 2 января 1995 года. Награждён орденом Мужества (посмертно).

Живым свидетелем войны
Стоит он гордо у обочины.
Осколки от снарядов, мин
В стволе ржавеют развороченном.

Здесь год назад шёл хлёсткий бой…
В его кровавой круговерти
Он друга заслонил собой
И уберёг от верной смерти.

И я хочу, чтоб где-нибудь
Всего строку вписали в статут,
Чтобы ему – медаль на грудь,
Как полагается солдату.

(«Дуб у дороги». Чечня, Грозный, март 2002)

Борис Водовский тесно сотрудничал с комитетом солдатских матерей Астраханской области, который стал инициатором издания Книг Памяти.

Вот отрывок из письма матери Александра Татьяны Григорьевны Зоткиной в Комитет солдатских матерей:

«Саша родился в сельской местности. Любил природу, животных, рыбалку. Со школы увлекался самбо, боксом, каратэ. Почётные грамоты, призы… Вот теперь храню без него.

Был ласковым, любил младших детей. Готовить любил. В пять лет мог картофельное пюре сделать. Я всё удивлялась: откуда это в нём?..

Очень совестливым был. Наозорничает иногда и мучается. Потихоньку расскажет мне, смотрю - полегчало у него на душе.

Технику знал хорошо. Тоже одно из его увлечений».

Из письма Александра Зоткина, 1976 года рождения, написанного за пять дней до гибели 22 марта 1995 года:

"Здравствуйте, мои дорогие! Большой привет вам из Северной Осетии!

Как у вас дела? Как здоровье? У меня служба идет. Жив, здоров.

Соскучился по вас. Домой хочу.

За меня не волнуйтесь. До встречи.

До взрыва упрятанной боевиками мины у поворота на войсковой танкодром оставалось всего пять дней.

Ещё не стихла боль Афганистана,
Ещё в плену томятся сыновья,
А у России вновь открылась рана
С названием пронзительным – Чечня.
Туда, как в бездну, гонят эшелоны,
Вновь погибать мужчинам на Руси.
А вслед летят родительские стоны:
«Прости их, Господи! Помилуй и спаси».

В Книгах Памяти - фотографии, письма, воспоминания боевых товарищей и друзей, родных и близких, раскрывающие величие их подвига во славу России. Сегодняшнее поколение молодых людей книга учит мужеству, воспитывает чувство патриотизма и верности Отечеству.

«Просим занести в Книгу Памяти воинов-земляков, погибших на территории Чеченской Республики, нашего боевого товарища и друга, заместителя командира батальона оперативного назначения войсковой части 6688 по тылу майора Танатова Султанияра Габдрашидовича, погибшего в результате минно-взрывного ранения в районе КПП №2 города Грозного», - так начинается письмо от командования этой части в редакцию Книги Памяти.

«Султанияр Танатов был настоящим оптимистом. Всякий раз, выезжая в «горячую точку», говорил: «Надо, значит надо». Он постоянно проявлял заботу о своих подчинённых, особенно солдатах. Султанияр был нашим надёжным фронтом и крепким тылом. Умел пошутить, умел, если что, приструнить нерадивого подчиненного.

О его рабочем дне говорить не приходится. Отдыхать ему приходилось в сутки три-четыре часа. А то и того меньше. Он всегда подчёркивал: сытый, обутый, одетый - это уже солдат.

С майором Танатовым, - говорили воины, - мы в огонь и в воду.

Свою последнюю боевую задачу по доставке продуктов из Грозного он не выполнил. Спрятавшись за кучу мусора на свалке, бандиты нажали смертоносную кнопку взрывателя мины направленного действия в тот момент, когда первая машина колонны поравнялась с деревом, на которое она была повешена. Среди погибших был и Султанияр.

Для нас он всегда будет примером офицерской чести, воинского долга и верного служения России».

Жители Приволжского района Астраханской области помнят и не забудут никогда своих героев. Для нас солдаты афганской и чеченской войн стоят в одном ряду с теми, кто защищал Родину в годы Великой Отечественной. На встрече вспомнили поименно семнадцать приволжан, не вернувшихся с этих войн. Это Наиль Абдрахманов, Ильдус Махмудов, Кадыргали Азербаев, Закир Муртазаев, Асхар Иркенов, Рафик Кадырбулатов, Руслан Кинжиев, Андрей Токарев, Леонид Бакшутов, Сергей Зорин, Руслан Бектемисов, Кдрбай Искендеров, Вадим Утешев, Расим Нурмухамедов, Азамат Тасимов, Ильмар Исабеков.

«Каждое слово - это память об ушедших от нас героях и их подвигах. Они герои, потому что погибли в бою. Потому что знать, что можешь сгинуть, но все равно пойти в бой - это не для бедных духом», - подчёркивал Борис Григорьевич, рассказывая о работе книгами «Помним...». - Только вот с горечью в душе осмысливаю свой труд, ведь ради того, чтобы память о павших жила, приходилось ворошить незажившие раны в сердцах матерей и вдов, собирая сведения о героях, воспоминания о них, их письма домой с войны. Память о шагнувших в бессмертие нужна нам, живым».

Вот отзывы о Книгах Памяти председателя Астраханской региональной общественной организации Комитет солдатских матерей Любови Игнатовны Гарливановой: «Прошло почти двадцать лет с начала Чеченской войны, в которой астраханцы потеряли более 200 человек, среди которых восемь человек - пропавшие без вести, и мы всегда были рядом с их родными и разделяли, пропускали через свои сердца эту невыносимую боль.

Мы всем астраханским миром хотели хоть немного утешить родных, потерявших своих сыновей, поэтому появились и четыре книги «Помним», автором которых стал человек-герой, журналист Борис Григорьевич Водовский.

Какое мужество нужно иметь, чтобы придя в каждую семью, рассказать в книге о гибели сына, чтобы помнили. Некоторые матери, потерявшие своих сыновей на этой войне, хотели поехать в Чечню, по местам их гибели.

Не отдадим мир и не позволим развязать очередную войну тем, кто так о ней мечтает. И об этом - новая книга Бориса Григорьевича Водовского «Ты услышь, наш голос, Россия!».

Каждое время рождает своих героев, но во все времена ратный подвиг стоял на самом высоком нравственном пьедестале, неся в себе лучшие качества человека - любовь к Родине, верность долгу, товарищество, отвагу и мужество. Светлой памяти земляков, погибших в локальных войнах и конфликтах, было посвящено торжественное мероприятие, состоявшееся в Приволжской центральной библиотеке 28 февраля 2014 года, где мне посчастливилось выступать вместе с Борисом Григорьевичем. После встречи он подарил мне один из поэтических сборников, где есть такие строки:

Я не исчез с земного шара.
И рано жечь по мне свечу.
Лишь позови – мой адрес старый –
К тебе на крыльях прилечу.

Под вечер выйдем к речке детства,
Костёр разложим на юру
И безо всякого кокетства
За всё, за всё – по стопарю.

За то, что, не ища уюта,
Не строя жизнь наискосок,
С тобою в трудные минуты
Голов не прятали в песок.

За то, что одержимы страстью,
Хотя и не всегда везло,
Всё ж рвали путы всех напастей
Мудрейшим скептикам назло.

И пусть нам госпожа удача,
Как тень маячила вдали,
За главное, что жить иначе
С тобою просто не смогли.

Так что пиши – мой адрес старый –
К тебе на крыльях прилечу.
Я не исчез с земного шара.
И рано жечь по мне свечу.

В книгу Бориса Водовского «А мы отцов не дождались» включено сто семьдесят шесть реальных историй, проиллюстрированных фотографиями и реальными документами из личных архивов астраханцев.

Воспоминания изобилуют деталями, представляющими живой интерес и дополняющими картины тревожного и героического времени, мужества и стойкости воинов и тружеников тыла.

В подготовительной работе по созданию информационного ресурса принимали участие около двухсот человек. В их числе - астраханцы, потерявшие отцов на войне. Именно у них автор книги брал интервью, положенные в основу издания.

В течение 2007-2008 гг. журналист встречался с членами организации «Дети войны», записывал и обрабатывал воспоминания об их жизни в военные и послевоенные годы. В редактировании издания и литературной обработке материалов принимал участие журналист Александр Шляхов.

Книга «А мы отцов не дождались» - дань уважения погибшим отцам, матерям, воспитавшим детей в трудные военные годы.

Борис Водовский – один из трёх первых лауреатов литературной премии имени Клавдии Холодовой. Он, лично знавший поэтессу, был удостоен этого почётного звания за «Книгу памяти», посвящённую воинам-астраханцам, погибшим в Чечне и Дагестане. Я горжусь, что в числе первых лауреатов этой премии, учреждённой в 1999 году кабинетом по делам молодежи администрации Астраханской области и Астраханским отделением Союза писателей России, были и мы с Павлом Морозовым.

В последний раз с Борисом Григорьевичем мы виделись в октябре 2015 года на похоронах Зубаржат Закировны Муратовой, которая много лет возглавляла региональную общественную организацию «Союз журналистов Астраханской области» и всегда была на коне в решении поставленных жизнью задач, тех важнейших проблем, которые возникали перед нашим профессиональным сообществом, перед Союзом журналистов России. В тот день Борис Водовский выразил желание пополнить ряды профессиональных литераторов Астрахани. Не успел…

Время неумолимо. Не случайно свой последний поэтический сборник, изданный в Астрахани в 2013 году, Водовский назвал пророчески - «Летят года, а я не всё сказал…»:

Летят года, а я не всё сказал,
Не обо всём, что так волнует душу.
Хотя уже немало повидал
И у природы-матери подслушал.

Есть многое, что просто не успел,
Чему порой не придавал значенья,
А где-то оказался не у дел…
Теперь корю себя за снисхожденье.

И вроде годы прожиты не зря.
С судьбой своею не играя в прятки,
Я никогда, пусть даже втихаря,
На радости земные не был падким.

Так что мне скоро бабки подбивать…
И потому, без всяческих наитий,
За всё, за всё, что не успел сказать,
Прошу вас, люди, строго не судите.

Литература:

Борис Водовский «Солдаты необъявленных войн» - Астрахань: «Нова», 2005 – 256 с.
Борис Водовский. «Помним…» - Астрахань. Четыре книги. «Нова плюс», разные годы издания, начиная с 2001 года.
Борис Водовский. «Солдатский крест. Афган – Чечня» - Астрахань, «Нова», 2008
Борис Водовский «А мы отцов не дождались». Издательский Дом «Астрахань», 2009
Борис Водовский. «Летят года, а я не всё сказал…» - Астрахань: «Нова плюс», 2013

Борис Григорьевич Водовский

Борис Григорьевич Водовский ушёл из жизни в начале января 2016 года. О людях, которые умирают под Пасху или незадолго после Рождества Христова, принято говорить, что Всевышний осенил их особым знаком света и истины.

Известный астраханский журналист Борис Водовский ушёл от нас на восьмидесятом году.
Многие жители Астраханского региона хорошо знали Бориса Григорьевича по его аналитическим передачам и актуальным репортажам, которые на протяжении многих лет звучали в эфире областного радио, по статьям, публиковавшимся в газетах «Волга», «Астраханские известия», «Маяк дельты».

Но судьбу не корим,
Не искали другой, не просили –
Нас она выбирала,
Выбирала порою на смерть.

Всё смогли одолеть,
Всё смогли мы осилить,
И потомкам в глаза
Нам сегодня не стыдно смотреть.

На самом деле, пусть короткая, но эта война будет длиться до конца 1956 и прихватит 1957 год».

Много позже Борис Водовский обратится к ныне здравствующим ветеранам той, «венгерской», войны:

Борис Григорьевич многие годы кропотливого литературного труда посвятил тому, чтобы «белых пятен» в памяти народной оставалось как можно меньше, чтоб те юнцы, на армейскую долю которых в пятидесятых-шестидесятых годах минувшего двадцатого столетия годах выпали служба в Китае и Корее, Венгрии и Чехословакии, карибский кризис на Кубе и гражданская война в Северном Йемене, в семидесятых - Вьетнам и Эфиопия, Сирия, Мозамбик, Ангола и Югославия, не числились в забытых солдатах необъявленных войн. Российские военнослужащие направлялись в «горячие точки» республик бывшего СССР.

«Это не книга памяти. Она о здравствующих ныне астраханцах, судьбы которых, после победного мая 1945 пролегли через пламя необъявленных войн и военных конфликтов. Она - дань уважения их подвигу, их мужеству и верности матери-родине», - говорится в предисловии книги.

Со страниц издания предстаёт величие подвига наших земляков, на долю которых выпало нести воинскую службу вдали от Отечества.

«Мы наивно полагали, что после победы в 45-ом в судьбы наши больше никогда не ворвётся война, - пишет в предисловии к книге автор, - Напрасно. Напрасно… Уверовав в это, с думой о всеобщем мире на Земле мы всё-таки посылали в далёкие страны своих соотечественников. И вновь ставили кресты на могилах, жгли поминальные свечи. Делали это украдкой, скрывая страшную тайну от самих себя.

Наше беспамятство сделало их таковыми».

Сто семьдесят восемь астраханцев погибло в локальных конфликтах за мирные послевоенные годы.

Горят они в Париже и в Москве,
В Софии, Минске, легендарном Бресте.
И это - наша память о войне,
О подвигах героев неизвестных.
Они живую силу обрели,
Не погасить их буйными ветрами.
И даже слезы вдов со всей земли
Огней священных не погасят пламя.
Мы помним - слепли матери от слез,
Молясь на молчаливые иконы,
Как утром шли на дальний тот откос,
Где с фронта возвращались эшелоны.
Нам не забыть войны кровавый след,
Спаленных хат и выжженного поля.
Пусть над землей промчатся сотни лет -
Ничто нам не притупит жгучей боли.
Завещано нам те огни хранить,
И никаких не может быть сомнений
В том, что они связующая нить
Ушедших и грядущих поколений.
Здесь не нужны высокие слова,
Чтобы глубоким смыслом их наполнить,
У всех времен одни колокола,
Они зовут нас: «Помнить! Помнить! Помнить!»

(«Священные огни»)

А вчера ещё бодро
Друг другу звонили:
- Как ты там?
- Ничего… Опрокинул
Сто грамм фронтовых…
- Маловато. Я полтараста осилил.
- Ну и ну!..
- За победу, за павших,
Потом за живых.

От лица этих людей генерал-майор авиации Халутин в день воина-интернационалиста, посвящённый памяти о том, что 15 февраля 1989 года завершился вывод советских войск из Афганистана, откуда не вернулись почти 14 тысяч российских солдат и офицеров, произнёс: «…Мы были патриотами и интернационалистами. И в Великой Отечественной войне, и в корейской мы сражались за честь своей державы. Мы своей чести не замарали. Нам нечего стыдиться, мы можем с чистой совестью глядеть в глаза потомкам».

Отметь по ней наш ратный путь.
Туда, «за речку», и обратно
И ничего не позабудь.

Ни Кандагар… Забыть ли это:
Грохочет бой, горит броня…
Под самым носом моджахедов
Ты друга вынес из огня.

По карте жилочка кривая –
Дорога в скалах на Гардез.
Те скалы кровью окропляя,
Несли мы свой солдатский крест.

И на исходе были силы,
«Афганец» души жёг дотла…
Но каждый знал, что там, в России,
Его с надеждой мать ждала.

Взгляни, братан, на эту карту,
Отметь на ней наш ратный путь.
Туда, «за речку», и обратно
И ничего не позабудь.

Когда началась война в Чечне и на астраханскую землю, как и во все другие уголки нашей страны, полетели похоронки, извещавшие родных о гибели их близких, Борис Водовский буквально по горячим следам стал собирать материал о погибших, чтобы имена молодых ребят не канули в лету. Эти материалы – воспоминания родных, друзей, отрывки из писем, стихи и песни солдат, скудные факты коротких биографий – журналист опубликовал в сборниках «Помним…». На настоящий момент опубликовано четыре таких сборника. На их страницах имеются сведения и о ребятах-ахтубинцах. Журналист описал несколько таких историй в книге:

Он очень любил жизнь. У него было много друзей. Занимался спортом. Отлично стрелял, играл в гандбол.

Так Саша попал в спецназ.

Саша стал первым в астраханской области, на кого пришла похоронка из Чечни».

«Анна Григорьевна и Павел Алексеевич Кирносовы, родители Дениса, говорят о сыне:

Рос болезненным, состоял на учете как астматик. Не думали, что пойдёт служить. Но с годами окреп, начал заниматься спортом, ещё, когда учился в школе №6. Потом - в СПТУ - тоже увлекался. Ходил в кружок парашютистов. Очень любил жизнь, имел много друзей. Перед призывом заявил: если даже узнают в военкомате, что не снят с учёта астматиков, все равно убежит в армию.

Денис Павлович Кирносов 1974 года рождения погиб 2 января 1995 года. Награждён орденом Мужества (посмертно).

Живым свидетелем войны
Стоит он гордо у обочины.
Осколки от снарядов, мин
В стволе ржавеют развороченном.

И я хочу, чтоб где-нибудь
Всего строку вписали в статут,
Чтобы ему – медаль на грудь,
Как полагается солдату.

(«Дуб у дороги». Чечня, Грозный, март 2002)

Вот отрывок из письма матери Александра Татьяны Григорьевны Зоткиной в Комитет солдатских матерей:

Технику знал хорошо. Тоже одно из его увлечений».

Из письма Александра Зоткина, 1976 года рождения, написанного за пять дней до гибели 22 марта 1995 года:

"Здравствуйте, мои дорогие! Большой привет вам из Северной Осетии!

Как у вас дела? Как здоровье? У меня служба идет. Жив, здоров.

Соскучился по вас. Домой хочу.

За меня не волнуйтесь. До встречи.

До взрыва упрятанной боевиками мины у поворота на войсковой танкодром оставалось всего пять дней.

"Султанияр Танатов был настоящим оптимистом. Всякий раз, выезжая в «горячую точку», говорил: "Надо, значит надо". Он постоянно проявлял заботу о своих подчинённых, особенно солдатах. Султанияр был нашим надёжным фронтом и крепким тылом. Умел пошутить, умел, если что, приструнить нерадивого подчиненного.

С майором Танатовым, - говорили воины, - мы в огонь и в воду.

Для нас он всегда будет примером офицерской чести, воинского долга и верного служения России».

«Каждое слово - это память об ушедших от нас героях и их подвигах. Они герои, потому что погибли в бою. Потому что знать, что можешь сгинуть, но все равно пойти в бой - это не для бедных духом», - подчёркивал Борис Григорьевич, рассказывая о работе книгами «Помним...», - Только вот с горечью в душе осмысливаю свой труд, ведь ради того, чтобы память о павших жила, приходилось ворошить незажившие раны в сердцах матерей и вдов, собирая сведения о героях, воспоминания о них, их письма домой с войны. Память о шагнувших в бессмертие нужна нам, живым».

Мы всем астраханским миром хотели хоть немного утешить родных, потерявших своих сыновей, поэтому появились и четыре книги «Помним», автором которых стал человек - герой, журналист Борис Григорьевич Водовский.

Я не исчез с земного шара.
И рано жечь по мне свечу.
Лишь позови – мой адрес старый –
К тебе на крыльях прилечу.

Под вечер выйдем к речке детства,
Костёр разложим на юру
И безо всякого кокетства
За всё, за всё – по стопарю.

За то, что, не ища уюта,
Не строя жизнь наискосок,
С тобою в трудные минуты
Голов не прятали в песок.

И пусть нам госпожа удача,
Как тень маячила вдали,
За главное, что жить иначе
С тобою просто не смогли.

Воспоминания изобилуют деталями, представляющими живой интерес и дополняющими картины тревожного и героического времени, мужестве и стойкости воинов и тружеников тыла.

Летят года, а я не всё сказал,
Не обо всём, что так волнует душу.
Хотя уже немало повидал
И у природа-матери подслушал.

Литература:

Б.Г. Водовский «Солдаты необъявленных войн» - Астрахань: «Нова», 2005 – 256 с.
Борис Водовский. «Помним…» - Астрахань. Четыре книги. «Нова плюс», разные годы издания, начиная с 2001 года.
Борис Водовский. «Солдатский крест. Афган – Чечня» - Астрахань, «Нова», 2008
Б. Водовский «А мы отцов не дождались». Издательский Дом «Астрахань», 2009
Борис Водовский. «Летят года, а я не всё сказал…» - Астрахань: «Нова плюс», 2013

«С российскими террористами мы справляемся, с российской регулярной армией — нет», — растерянно сказал 28 августа на заседании кабинета министров украинский премьер Арсений Яценюк

Задержанные на Украине российские десантники во время пресс-конференции в Киеве, 28.08.2014 г. / фото: Валентин Огиренко/Reuters

25 августа на кладбище в Выбутах, что в 15 км от Пскова, прошли похороны двух военнослужащих 76-й гвардейской десантно-штурмовой Черниговской дивизии — 29-летнего Леонида Кичаткина и 20-летнего Александра Осипова. Причем некто, представившийся Леонидом Кичаткиным, поговорил по телефону с журналистами за день до похорон, опровергнув информацию о собственной гибели. 27 августа в интернете появились сообщения о том, что с могил были сняты таблички с именами, а кладбище было поставлено под охрану: 28 августа неизвестные бритоголовые парни не пустили туда корреспондента Reuters, а на следующий день в Пскове был избит депутат областного собрания Лев Шлосберг, занимавшийся темой похорон. 26 августа стало известно, что в такой же обстановке секретности под Воронежем был похоронен Антон Короленко, командир десантно-штурмового взвода все той же 76-й дивизии. Сообщения о внезапно скончавшихся или раненых при неизвестных обстоятельствах военнослужащих стали приходить из Дагестана, Санкт-Петербурга, Ставрополя. 27 августа жительница Башкирии Венера Араптанова сообщила «Дождю» о том, что 22 августа похоронила своего сына Марселя, погибшего 12 числа при неизвестных обстоятельствах на полигоне в Ростовской области возле границы с Украиной. Хоронили Марселя по мусульманским обычаям, вынув тело из гроба, причем опознавать сына пришлось по шрамам и родинкам: у него не было головы.

Родственники погибших отказываются общаться с журналистами. По словам Валентины Мельниковой, ответственного секретаря Союза комитетов солдатских матерей России, ни одного заявления от них не поступило. Зато со всей страны в комитеты солдатских матерей потекли заявления от родителей солдат, отправленных в Ростовскую область и, возможно, на Украину: Дагестан, Чечня, Астрахань, Санкт-Петербург, Ставрополье… Со многими контрактниками и срочниками вот уже неделю нет связи. Военкоматы уверяют родственников, что с их сыновьями и братьями все в порядке, но те государству не верят.

Пропавшие дети

Так, если трагическая судьба, по крайней мере, трех похороненных в Воронеже и Пскове бойцов Черниговской дивизии известна, под вопросом остается участь их 14 однополчан. 21 августа Служба безопасности Украины (СБУ) выложила в сеть фотографии документов, обнаруженных после боя возле села Георгиевка Донецкой области: паспорта, водительские удостоверения, военные билеты и кредитные карты. Москва сразу заявила о фальшивке, потому-то похороны в Выбутах и пытались скрыть от общественности. «Вообще паспорт должен храниться у командира части, тем более, если боец выезжает на боевое задание, — сказал The New Times военный эксперт Александр Гольц. — Это все свидетельствует о том бардаке, в котором проводится операция». Страницы ВКонтакте пропавших солдат быстро разошлись по сети, стало известно, что некоторые из них получили медали «За возвращение Крыма» (а сама 76-я дивизия была награждена орденом Суворова: как пояснил министр обороны Сергей Шойгу — за многие «горячие точки», в том числе и за Крым).

Мать одного из солдат, учительница биологии из военного городка под Саратовом Любовь Максимова глазам своим не поверила, когда увидела среди выложенных СБУ документов водительские права и банковские карты своего сына Ильи. «Последний раз 16 августа с ним говорила сестра, он сказал, что отправляется на учения в Ростовскую область, а на следующий день прислал смс: «Все хорошо, садится зарядка, в лагере нет электричества, — рассказала Любовь The New Times . — Больше с ним связи не было». В местном военкомате женщине сказали, что повода для беспокойства нет, однако, подождав еще пару дней, она обратилась в саратовский Комитет солдатских матерей. После поднятой в прессе шумихи Илья вдруг позвонил отцу, сказал, что с ним все в порядке, находится он в Ростове, а каким образом его документы попали на Украину — не знает. Загадочная деталь: 21, а потом 26 августа, после пресс-конференции, к Максимовым заходил местный участковый, интересовавшийся их сыном. «Я спросила его, почему он пришел ко мне с таким вопросом, он ответил, что ему спустили указание из ФСБ», — рассказала журналу мама Ильи. Не смогла прокомментировать визиты участкового и секретарь саратовского Комитета солдатских матерей Лидия Свиридова. Снова российский бардак?

Неожиданно увидел в интернете документы своего младшего брата Ивана барнаулец Дмитрий Ткаченко. Иван тоже служит в 76-й дивизии, но он — солдат-срочник. «Последний раз я говорил с ним 16 августа, ни о каких учениях или поездке на Украину речи не шло, — рассказал Дмитрий по телефону глухим голосом. — Потом его телефон был все время выключен». Дмитрий тоже поначалу кинулся в военкомат, где его попытались успокоить, а потом в Комитет солдатских матерей: на момент сдачи номера информации о пропавшем срочнике Иване Ткаченко так и не появилось.

По закону солдаты срочной службы могут отправляться в «горячие точки» после 4 месяцев службы — соответствующий указ был подписан Владимиром Путиным еще 11 февраля 2013 года (Иван Ткаченко был призван в армию в прошлом году). Но кажется, что даже и правило в 4 месяца соблюдается не всегда: Валентина Мельникова рассказала The New Times о насильственной отправке срочников на Украину. По ее словам, один из военнослужащих из Рязанской десантной дивизии, призванный весной 2014 года, отправил смс матери с полигона в Гуково Ростовской области о том, что их заставляют подписать контракт: «Полковник Мединский нас собрал и сказал: «Подписывайте контракт, мы вас отправим в Луганск. Не подпишите — я сам за вас подпишу», — цитирует бойца Мельникова. Впрочем, по словам правозащитницы, с официальным заявлением по поводу этой истории к ней так никто и не обратился. Как отмечает Александр Гольц, если факт отправки срочников на Украину подтвердится, это будет значить, что у России просто нет ресурсов для проведения полномасштабной операции: «Нам говорят, что число контрактников к 1 января 2015 года должно составить 250 тыс. человек, в том числе на контракт должны полностью перейти ВДВ, морская пехота и спецназ. Использование срочников накладывает гигантские ограничения: уровень дисциплины, мотивированности, боевой подготовки совсем другой, кроме того, срочников надо менять каждые полгода — никакая оккупация при таком положении невозможна».

Десантник Леонид Кичаткин — родные так и не узнали, где и как он погиб /фото: с сайта www.vk.com

Русские сдаются

Примерно в те же дни российско-украинскую границу пересекла колонна из 331 полка 98-й гвардейской Свирской воздушно-десантной дивизии (сама дивизия располагается в Иваново, 331 полк дислоцирован в Костроме). 25 августа 10 бойцов, отбившихся от колонны, были задержаны у поселка Зеркальное Донецкой области. Документов на этот раз при них не было, но были номерные жетоны, которые выдаются при выходе на боевое задание — чтобы было легче опознать тела в случае гибели. 28 августа стало известно о задержании еще двоих бойцов из ульяновской 31-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады.

На выложенных в интернете видео плененные солдаты рассказывают о том, что были отправлены на учения, не знали, что пересекли границу Украины, и поняли это, только когда по ним начали стрелять. Десантники из Костромы рассказали, что 16 августа в их части был объявлен сбор, им объявили, что они выезжают в командировку в Ростовскую область. Как сказала The New Times руководитель костромского Комитета солдатских матерей Людмила Хохлова, именно 16-17 числа с ними последний раз говорили родственники. На следующий день они погрузились в эшелоны вместе с военной техникой и через 4 дня прибыли в Ростовскую область. Там был разбит палаточный лагерь, специалисты осмотрели технику, причем на машинах были замазаны номера, а на их месте нарисованы белые круги — якобы для того, чтобы во время двусторонних учений можно было распознавать предполагаемого противника. Сделав еще один марш-бросок в 500 км, в ночь на 24 августа батальон пересек границу с Украиной на юге Донецкой области.

Российское Минобороны, а затем и президент Путин признали в задержанных российских военнослужащих, сообщив, что они заблудились при патрулировании границы. Версия эта, впрочем, вызывает сомнения: сами солдаты на своих страницах ВКонтакте хвастались тем, что едут на Украину: «Меня в Ростов опять отправляют. На войну. Майдан мочить», — писал на своей странице ВКонтакте ефрейтор Иван Мильчаков. «У них просто была такая заготовка — что говорить на случай пленения, — сказал The New Times источник в украинской армии, знакомый с деталями задержания. — Иначе зачем бы они себе на машины нацепили флаги ДНР?» Странным кажется и то, что границу вдруг стали патрулировать бойцы ВДВ: «У нас для этого есть погранслужба, с какой стати это вдруг поручили десантникам?» — задается вопросом Александр Гольц.

На бой в отпуск

Как и в феврале-марте этого года в Крыму, в Донбассе российских войск официально нет, хотя этому противоречат многочисленные свидетельства. Поначалу считалось, что в Крыму украинские воинские части блокировал только спецназ ГРУ, однако награждение орденом Суворова 76-й дивизии ВДВ свидетельствует об обратном. «Это вполне может быть общеармейская операция, выполняющая поставленные руководством страны задачи с использованием регулярных войск, — считает Александр Гольц, — Офицеры ГРУ не могут планировать и проводить общевойсковые операции, они больше заточены на какие-то короткие точечные диверсии». Впрочем, война по-прежнему остается необъявленной, а разрешение на использование войск за границей, выданное Владимиру Путину Советом Федерации накануне крымской кампании, было отозвано еще 25 июня. «Никто не сказал нам, на каком основании ведутся эти военные действия, никто не видел никакого приказа, — возмущается Валентина Мельникова. — А если это какая-то секретная операция, то почему в ней участвуют обычные десантники? Это дело спецназа!» Впрочем, как пояснил журналу историк спецслужб, в прошлом — офицер спецназа ГРУ Борис Володарский, ГРУ или ФСБ вполне могут использовать обычные части ВДВ для исполнения своих задач: «Когда я служил в спецназе, мы тренировались на базах ВДВ», — говорит он. «В СССР в специальные командировки в Египет, Анголу, Вьетнам часто отправлялись обычные военные, — подтверждает слова Володарского Александр Гольц. — Более того, любой советский военный мечтал оказаться в такой командировке, потому что там платили хорошие суточные». Предположение о том, что бойцов на Украину погнал и финансовый интерес, подтверждает и заместитель командира взвода 95-й бригады украинских ВС Игорь Скочко: по его словам, на допросе десантники признались, что их ставка составляет $100 в сутки.

„

«Меня в Ростов опять отправляют. На войну. Майдан мочить», — писал на своей странице ВКонтакте ефрейтор Иван Мильчаков

”

По словам экспертов, в СССР такими заданиями могли заниматься ГРУ и КГБ, а в сегодняшней России активные операции, или, на жаргоне разведчиков, «активка», относятся к сфере деятельности все того же ГРУ и вышедших из КГБ СВР (отвечает за дальнее зарубежье) и ФСБ (страны СНГ и Россия). «Они могут действовать параллельно, координируя свою работу, хотя уже наверняка создана оперативная группа по восточной Украине, у которой есть куратор в администрации президента», — предполагает Борис Володарский, вспоминая, что в 1920-1930-х годах в НКВД была создана группа Х, которая занималась гражданской войной в Испании, и группа Z, отвечавшая за войну в Китае. «Нет сомнений, что решения все принимаются в Кремле», — говорит Борис Володарский. В случае проведения операции первое лицо государства дает совершенно секретное указание начальнику ГРУ, тот, в свою очередь, подписывает приказ заместителю по соответствующему подразделению, который спускает его начальнику нужного отдела. Начальник оперативного отдела выбирает воинские подразделения, которые будут отправлены на задание, утверждая свои предложения с руководством.

Отдельный вопрос — как объяснить родственникам гибель военнослужащих, ведь официально никаких военных действий нет. Связаться с родственниками погибших десантников, чтобы прояснить это, не удалось. «Если военнослужащий погиб на учениях, как сообщили относительно многих погибших родом из Дагестана, Военная прокуратора обязана завести уголовное дело, — поясняет Валентина Мельникова. — Ни одного дела пока заведено не было. Если он погиб при исполнении, мы хотели бы знать, что это был за приказ, кто его подписал, при выполнении какого задания погиб человек. На территории России никаких боевых заданий быть не может, за границей мы войны якобы не ведем». Впрочем, если речь идет о специальной операции, информация может и не разглашаться: «Достаточно просто написать «погиб при исполнении боевого задания», не объясняя где и при каких обстоятельствах, — говорит Александр Гольц, — при этом семья погибшего получит те же самые льготы и выплаты, как если бы речь шла об обычной войне». Валентина Мельникова с Гольцем не согласна: «У нас есть информация, что отравленные на Украину десантники написали рапорты об увольнении задним числом, в этом случае никаких выплат родственникам не полагается, так что мы еще услышим о них, когда они это поймут». Ее слова косвенно подтвердил и премьер-министр самопровозглашенной Донецкой Народной Республики Александр Захарченко, заявивший в интервью телеканалу «Россия-24», о том, что в рядах армии ДНР сражаются российские военнослужащие, взявшие для этого отпуск. Неизвестно одно — как долго бойцы ВС РФ будут возвращаться из отпуска в цинке и когда в Москве признают ставшие очевидными для мира факты.

Александр Тамоников

Солдаты необьявленной войны

Светлой памяти Ольги Суворовой, безвременно покинувшей тех, кто ее искренне любил, с выражением глубочайшей скорби, посвящаю!

…Бандит прижал к себе женщину, приставив к ее виску ствол пистолета. В ней, в этой женщине, которую он ранее уже приговорил к смерти, сейчас заключалось решение многих проблем, возможно, и жизни. Нужно было только выйти из одной комнаты, пройти через коридор и войти в другое помещение. В кабинет, где он имел бы хоть какую-то защиту от снайперов. Бандит знал, что проиграл, но сдаваться не хотел. Если и не уйти отсюда, то по крайней мере серьезно испортить проклятому спецназу радость победы - это пока еще было в его силах.

И он решил выйти из комнаты. Прикрываясь женщиной.

Его планам не суждено было сбыться.

Как только он оказался в коридоре, слева кто-то выкрикнул его имя. Бандит резко развернул на голос живой щит, приказав:

Назад, спец! Исчез с глаз, или я снесу бабе череп! Ну?

Но, повернувшись, он совершил ошибку, на которую и рассчитывал командир отряда спецназа. Профи сзади выстрелил! Пуля выбила ствол пистолета из руки бандита. А у женщины подкосились ноги, и она выскользнула из захвата.

Бандит оказался открытым для оружия спецназа. Он обернулся и увидел того, которого тоже ранее приговорил к смерти. Враг спокойно, но жестко смотрел на бандита. И в его взгляде не было пощады. Офицер спросил:

Ну что, выродок, хотел получить меня? Получай! Вот он я! Пришел, как и обещал.

Думаешь взять меня живым? И не мечтай. Такого удовольствия я тебе не доставлю.

И, сделав шаг в сторону, бандит выхватил из-за пояса оборонительную гранату «Ф-1». Но выдернуть кольцо предохранительной чеки не успел. Первая пуля, выпущенная командиром спецназа, перебила одну руку, вторая другую, третья, раздробив колено, завалила бандита. И тут же глушитель автомата того, кто первым окликнул его слева, уперся в голову.

Командир спецназа подошел к корчившемуся от боли бандиту, приказав подчиненным:

Убрать ублюдка!..

Вечер в офицерском кафе подходил к концу. Старые, неизвестно как попавшие сюда напольные часы гулко пробили половину одиннадцатого. Офицеры, мужской ли компанией или с женами, начали покидать уютное помещение, пожалуй, единственного в военном городке места, где можно было как-то расслабиться после службы. Только подполковник за крайним столиком, задумчиво сидевший в обществе пустой бутылки из-под коньяка, никуда не торопился.

В опустевшем кафе особенно тоскливо зазвучала инструментальная музыка. Подполковник закурил. К нему подошла официантка, присела рядом, положив подбородок на ладонь согнутой в локте руки.

Все скучаем, спецназ?

Офицер взглянул на излишне размалеванную молодую женщину. Та кокетливо наклонила голову, опустив на столик свои длинные распущенные золотистые волосы, одновременно демонстрируя наполовину оголенную пышную грудь. Подполковник, стряхнув пепел, допил последнюю рюмку, проигнорировав вопрос дамы, сделал заказ:

Пожалуйста, еще бутылку «Арарата» с собой и, - он посмотрел на полупустую пачку сигарет, - два «Парламента»!

Женщина не сдвинулась с места, спросив:

Не вредно ли на ночь, Андрей?

А что в этой жизни не вредно, Люда?

Ты не знаешь?

Нет! Поэтому и спрашиваю.

Официантка вздохнула:

Любовь, подполковник! И особо одиноким, обделенным женской лаской мужчинам!

Где ее взять-то, любовь?

Людмила наклонилась к офицеру, тихо произнеся:

А ты вокруг-то осмотрись. Может, и заметишь ее?

Офицер улыбнулся:

Уж не о себе ли ты, девонька, речь ведешь?

А что, если и так?

Ты, Люда, извини за прямоту, не в моем вкусе. Так что я уж лучше коньячку на сон грядущий!

Официантка окинула подполковника насмешливым взглядом, в котором, впрочем, ей не удалось скрыть горечи уязвленного самолюбия.

Ну-ну, будет тебе коньяк. И сигареты будут. Только дурак ты, Кудреев! По мне, знаешь, сколько мужиков сохнет? Полгарнизона, если не больше! И каждый за счастье посчитал бы просто вечер со мной провести! А ты?..

Я - не каждый. И закончим на этом.

Подполковник развернулся и прямо, не качаясь, несмотря на выпитую за вечер бутылку, прошел к бару.

Он уже взял коньяк и сигареты, как в кафе зашел его заместитель и начальник штаба отряда подполковник Щукин:

Вот ты где, Андрей Павлович? А я тебя ищу…

Пойдем в штаб, дело есть!

Женщина после ухода подполковника подошла к окну, раздвинув тюль, посмотрела уходящим в ночь офицерам, проговорив:

Ничего, Кудреев! Будешь ты мой, будешь! И еще набегаешься за мной, когда вкус почувствуешь. Вот тогда я и отыграюсь на тебе, Андрюшенька!

Бармен спросил от стойки:

Ты чего там, Людка, у окна застыла? На полкана спецназовского глаз положила? Зря! Сдался он тебе? Эти ребята - люди временные во всех отношениях. Если не переведут куда вскоре, то на выходе боевом подстрелят, такая у них служба! Ты там заикнулась, что начфин твой на полигон слинял?

Тебе-то что?

Как это что? Ты сегодня одна, я тоже один! Оба полны желания, так зачем сдерживать себя? Момент более чем подходящий, хата свободна, все не в каптерке, на старом диване… а, Люд?

Да пошел ты…

Она отошла от окна, закурив длинную, тонкую сигарету, взглянула сквозь облако дыма на похотливую физиономию бармена:

Хотя… а почему бы и нет?

Прибери быстренько зал, пока я кассу сниму, возьмем шампанского, и все будет ба-бах, дорогая!

На улице Кудреев спросил у начальника штаба:

Что, связь с Центром?

А чего это, Андрей, тебя сегодня в бадыгу занесло?

Да черт его знает, Витя! Как-то муторно на душе стало, решился развеяться.

Развеялся?

Ага! Проглотил пол-литра - и ни в одном глазу. Вот еще пузырек взял, дома догнаться, но, видимо, и без спиртного начальство не слабо догонит, раз в такое время вызывает.

Это точно.

Щукин взглянул на командира:

А я подумал, что ты туда завалился, чтобы с Людкой-официанткой шуры-муры закрутить!

Да ты что!

Я, будь холостой, уж точно не пропустил бы этой мини-юбки!

Каждому свое. Ну все, пришли, заканчивай базар.

Не на каждый оптический прицел найдется фотогеничное лицо.

Григорий Стернин

ЧАСТЬ I

…Бандит прижал к себе женщину, приставив к ее виску ствол пистолета. В ней, в этой женщине, которую он ранее уже приговорил к смерти, сейчас заключалось решение многих проблем, возможно, и жизни. Нужно было только выйти из одной комнаты, пройти через коридор и войти в другое помещение. В кабинет, где он имел бы хоть какую-то защиту от снайперов. Бандит знал, что проиграл, но сдаваться не хотел. Если и не уйти отсюда, то по крайней мере серьезно испортить проклятому спецназу радость победы – это пока еще было в его силах.

И он решил выйти из комнаты. Прикрываясь женщиной.

Его планам не суждено было сбыться.

– Назад, спец! Исчез с глаз, или я снесу бабе череп! Ну?

– Ну что, выродок, хотел получить меня? Получай! Вот он я! Пришел, как и обещал.

– Думаешь взять меня живым? И не мечтай. Такого удовольствия я тебе не доставлю.

Командир спецназа подошел к корчившемуся от боли бандиту, приказав подчиненным:

– Убрать ублюдка!..

ГЛАВА 1

– Все скучаем, спецназ?

Офицер взглянул на излишне размалеванную молодую женщину.

Та кокетливо наклонила голову, опустив на столик свои длинные распущенные золотистые волосы, одновременно демонстрируя наполовину оголенную пышную грудь. Подполковник, стряхнув пепел, допил последнюю рюмку, проигнорировав вопрос дамы, сделал заказ:

– Пожалуйста, еще бутылку «Арарата» с собой и, – он посмотрел на полупустую пачку сигарет, – два «Парламента»!

Женщина не сдвинулась с места, спросив:

– Не вредно ли на ночь, Андрей?

– А что в этой жизни не вредно, Люда?

– Ты не знаешь?

– Нет! Поэтому и спрашиваю.

Официантка вздохнула:

– Любовь, подполковник! И особо одиноким, обделенным женской лаской мужчинам!

– Где ее взять-то, любовь?

Людмила наклонилась к офицеру, тихо произнеся:

– А ты вокруг-то осмотрись. Может, и заметишь ее?

Офицер улыбнулся:

– Уж не о себе ли ты, девонька, речь ведешь?

– А что, если и так?

– Ты, Люда, извини за прямоту, не в моем вкусе. Так что я уж лучше коньячку на сон грядущий!

– Ну-ну, будет тебе коньяк. И сигареты будут. Только дурак ты, Кудреев! По мне, знаешь, сколько мужиков сохнет? Полгарнизона, если не больше! И каждый за счастье посчитал бы просто вечер со мной провести! А ты?..

– Я – не каждый. И закончим на этом.

Подполковник развернулся и прямо, не качаясь, несмотря на выпитую за вечер бутылку, прошел к бару.

Он уже взял коньяк и сигареты, как в кафе зашел его заместитель и начальник штаба отряда подполковник Щукин:

– Вот ты где, Андрей Павлович? А я тебя ищу…

– Пойдем в штаб, дело есть!

– Ничего, Кудреев! Будешь ты мой, будешь! И еще набегаешься за мной, когда вкус почувствуешь. Вот тогда я и отыграюсь на тебе, Андрюшенька!

Бармен спросил от стойки:

– Ты чего там, Людка, у окна застыла? На полкана спецназовского глаз положила? Зря! Сдался он тебе? Эти ребята – люди временные во всех отношениях. Если не переведут куда вскоре, то на выходе боевом подстрелят, такая у них служба! Ты там заикнулась, что начфин твой на полигон слинял?

– Тебе-то что?

– Как это что? Ты сегодня одна, я тоже один! Оба полны желания, так зачем сдерживать себя? Момент более чем подходящий, хата свободна, все не в каптерке, на старом диване… а, Люд?

– Да пошел ты…

– Хотя… а почему бы и нет?

– Прибери быстренько зал, пока я кассу сниму, возьмем шампанского, и все будет ба-бах, дорогая!

* * *

На улице Кудреев спросил у начальника штаба:

– Что, связь с Центром?

– А чего это, Андрей, тебя сегодня в бадыгу занесло?

– Да черт его знает, Витя! Как-то муторно на душе стало, решился развеяться.

– Развеялся?

– Ага! Проглотил пол-литра – и ни в одном глазу. Вот еще пузырек взял, дома догнаться, но, видимо, и без спиртного начальство не слабо догонит, раз в такое время вызывает.

– Это точно.

Щукин взглянул на командира:

– А я подумал, что ты туда завалился, чтобы с Людкой-официанткой шуры-муры закрутить!

– Да ты что!

– Я, будь холостой, уж точно не пропустил бы этой мини-юбки!

– Каждому свое. Ну все, пришли, заканчивай базар.

Офицеры подошли к штабу отдельного ремонтно-восстановительного батальона, прошли в здание, ответили на приветствие дежурного, вошли в кабинет, в котором находилась секретная часть отряда спецназа. Их встретил исполняющий обязанности секретчика, прапорщик Ермолаев. Кудреев, как только Щукин закрыл входную дверь, спросил:

– Что за дела, Юра?

– Шифровка из Центра, товарищ подполковник!

– Раскодировал?

– Так точно! Вот, пожалуйста.

Прапорщик подал командиру листок.

Подполковник прочитал:

«Совершенно секретно!

По ознакомлении уничтожить!»

«Бригадир – Утесу.

Послезавтра, в 10.00 местного времени, селение Бады в Ущелье Грез Чечни планируется к зачистке Белопольским ОМОН. Привлекаемые к акции тотальной проверки силы составят 30 человек на 4 бронетранспортерах. По данным разведки, полевой командир группировки «Джихад» Аслан Кулаев (Кулан) имеет намерения уничтожить ОМОН во время зачистки. Для чего завтра в ночь по ущелью с севера к Бады будет переброшен один из отрядов, подчиненный Кулану, численностью шестьдесят боевиков, под командованием Руслана Малаева (Бекаса).

Командиру Утеса разработать и организовать акцию по нейтрализации банды Бекаса. Обеспечить безопасность Белопольского отряда милиции особого назначения и захватить главаря подразделения противника. Состав привлекаемых сил спецназа и вооружение определить по обстановке. О принятии решения на боевое применение доложить не позднее 12.00 завтра. Ожидайте прибытия штатного начальника секретной части отряда.

Бригадир».

Ознакомившись с документом, командир отряда передал его начальнику штаба, обратившись к прапорщику:

– Готовь ответ, Юра.

– Я готов. Диктуйте, товарищ подполковник.

«Совершенно секретно! Утес – Бригадиру.

Задачу на действие в Ущелье Грез принял. Доклад о принятом решении на боевое применение в 12.00, завтра. Начальника секретной части встретим.

Прапорщик сел за рабочий стол, оборудованный аппаратом секретной связи с Центром, набрал текст ответного сообщения закодированным сигналом, отправив его в Москву, доложил:

– Все, товарищ подполковник!

– Хорошо, а теперь достань мою рабочую карту Чечни.

Кудреев, расписавшись в журнале, завернул карту в газету. Щукин вернул шифровку. Командир отряда приказал:

– Тебе, Виктор Сергеевич, к 6.00 собрать в гарнизон всех бойцов отряда. Общее построение в казарме в 9.00, после завтрака.

Кудреев скомкал донесение из Центра, положил его в пепельницу. Чиркнул зажигалкой, поднес огонь к бумаге.

Командир с начальником штаба вышли из здания управления рембата.

Кудреев проговорил:

– Ну, вот, Витя, кажется, дождались мы своего часа.

– Да и пора бы уже. А то по городку и так разговоры идут: на какой хрен прибыл в гарнизон отряд спецназа? Скоро все в округе узнают о нас. И к черту тогда секретность.

Подполковник направился к себе, в двухкомнатную двухъярусную квартиру отдельного дома с мансардой. Такие удобства на месте временной дислокации отряда были предоставлены только ему, командиру подразделения спецназа, и начальнику штаба. Остальные же бойцы разместились в казарме. Снаружи она ничем не отличалась от одноэтажных бараков, где размещался личный состав рембата и медсанбата, двух воинских частей. Помещения были разделены на одно– и двухместные отсеки, по типу гостиницы, в которых обосновались офицеры и прапорщики отряда. Службу внутреннего наряда несли срочники. И сами спецы вместо привычной камуфлированной формы облачились в обычное обмундирование общевойсковых специальных частей. Таким образом, отряд спецназа был закамуфлирован под одно из подразделений ремонтно-восстановительного батальона. И этому были свои причины. Дело в том, что в последнее время эффективность действий сил специального и особого назначения в Чечне резко снизилась. И объяснялось это тем, что главари бандитов были хорошо информированы не только о местах дислокации спецчастей и подразделений, но и об их секретных планах. Контрразведке удалось вычислить крота в штабе объединенной группировки, им оказался высокопоставленный чин военной разведки, но ситуацию сей факт не исправил или, если быть точнее, не совсем исправил. Зная о пунктах дислокации спецназа различных ведомств, моджахедам не составляло труда держать боевые отряды под своим контролем. Поэтому в Москве и было решено задействовать специальные силы не с Чечни, а с соседних территорий. Первой ласточкой и стал отряд Кудреева. Он разместился в военном городке недалеко от поселка Дивный, в двухстах километрах от западной административной границы с Чечней. Боевые выходы в мятежную республику планировались на «вертушках» «Ми-8», и уже там работа по определенной цели. Цель эта отряду была определена четко – разгром преступной группировки под громким названием «Джихад» одиозного полевого командира Кулана, или Аслана Кулаева, бывшего советского офицера-десантника, в Афганистане командира отдельного разведывательно-штурмового батальона. С захватом, по возможности, командного состава группировки, в которую, помимо Кулана, входили его заместитель Тимур Байдаров, а также главари бандформирований Руслан Малаев (Бекас), Доулет Радаев (Фараон) и Ахмед Затанов (Шайтан).

И вот после почти полуторамесячного перерыва отряду Кудреева вновь предстояло выйти на тропу войны. И сразу вступить в бой с подчиненными одного из приближенных Кулана – Бекаса.

Войдя в квартиру, подполковник зажег свет, опустив на окна первого этажа плотные шторы светомаскировки, принял душ, переоделся в легкий спортивный костюм. Перекусил тем, что нашел съедобного в полупустом холодильнике. Сел в кресло у журнального столика, на котором разложил подробную карту Чечни. Закурил, внимательно разглядывая ее.

Так, где у нас Ущелье Грез? Интересно, кто дал простому ущелью такое несколько необычное название? Наверное, поэт какой-нибудь! Может, сам Михаил Юрьевич Лермонтов, он в свое время тоже усмирял гордых абреков. Вот оно! Тянется стрелой на юг республики. Судя по размерам, в нем есть подходящее место для посадки вертолета. А вот и селение Баты.

Подполковник затушил сигарету, нагнувшись над картой. С севера, откуда к аулу и должны подойти бандиты, рельеф ущелья немного сложнее, чем в его южной части. А километрах в пяти от Бады, опять же с севера, начинается «зеленка», и тянется она по обоим склонам, захватывая дно, почти до аула. Южнее населенного пункта склоны и дно чисты от растительности, там дорога на райцентр. По ней к Бады прибудет ОМОН.

Если Бекас имеет задачу уничтожить отряд Белопольской милиции и знает его силы, то блокировать в селении неплохо вооруженное подразделение не будет. Находясь в ауле, ОМОН, используя крупнокалиберные пулеметы КПВТ бронетранспортеров, отобьется от банды легко. На марше к селению менты будут собранны и готовы к бою. А вот после того как, спокойно проведя зачистку, ОМОН начнет уходить, его можно будет и атаковать. С фронта и с флангов, со склонов. Но лишь для того, чтобы развернуть отряд обратно. ОМОН вынужден будет вернуться в Бады, и вот тут его с окраины селения и встретят основные силы противника. И попадут милиционеры в самый настоящий огненный мешок.

Так по логике должны спланировать акцию бандиты.

Другого, более эффективного варианта в данной ситуации просто не придумаешь.

Следовательно, его, Кудреева, отряд спецназа должен действовать на опережение. Банда Бекаса будет идти по ущелью ночью, чтобы затемно выйти к аулу и занять позиции перед боем с ОМОНом. При подходе к «зеленке» командир наемников должен остановить свой отряд и выслать вперед усиленную разведку. Ведь среди низкорослых деревьев и густых зарослей кустарника вполне может затаиться засада. И неважно, что Бекас будет уверен в безопасности маршрута к аулу. Инстинкт самосохранения и обостренное ночью чувство дискомфорта заставят его перестраховаться. Он остановит отряд.

Подполковник закурил очередную сигарету, пододвинув пепельницу ближе к середине столика.

Бекас остановит отряд, выслав в «зеленку» усиленный разведывательный дозор.

Ну и что? Что это даст спецназу? А то, что абрека можно будет цеплять за хобот, и цеплять плотно!

Сколько бойцов он пошлет в лесополосы, имея в составе банды шестьдесят человек? Двадцать, не меньше, по десять на каждую сторону. Это нормальный расклад для проведения разведки в условиях темного времени суток. Даже если люди будут оснащены приборами ночного видения. Итак, предположим, разведка войдет в «зеленку» и начнет осторожное продвижение вперед. А лесополосы заминированы зарядами дистанционного управления. Нажал на клавишу в нужный момент – и двадцать духов взлетят на воздух. Этот сюрприз дезорганизует Бекаса. На какое-то время банда превратится в бессильное и беспомощное скопище вооруженных людей. А тут удары по ним пулеметов и снайперов со склонов! Паника в стане врага. Они побегут! Куда? В сторону аула? Вряд ли! Взрывы минной паутины отрежут им путь на юг, к тому же можно прикрыть и тропу расчетом одного станкового гранатомета с пулеметчиком. Бандиты рванут назад. А там их встретит полноценная диверсионная группа, оснащенная по последнему слову техники. Она будет стрелять выборочно. Выбивая рядовых бандитов, а самого Бекаса подранив! И все! Дело сделано!

Что может сделать не так господин Малаев, как за него запланировал командир российского спецназа?

Может Малаев не остановить колонну перед «зеленкой», а продвигаться дальше в походном порядке, с небольшим передовым дозором, которому и будет поставлена задача по проведению беглой разведки лесополос? Вряд ли. Ведь при этом раскладе достаточно выставить минный заслон на рубеже от склона к склону, через тропу, чтобы поставить Бекаса в очень невыгодное положение и развернуть назад под огонь пулеметов и снайперов. Так, что еще? Банда обойдет «зеленку» по хребтам? Это возможно, хотя маловероятно, да и вряд ли осуществимо. В этом случае Бекасу придется делить отряд надвое. А мины можно поставить и на вершинах перевалов.

И тогда Малаев теряет не только личный состав, но и единое управление бандой. Что опять-таки вызовет панику и беспорядочный отход от «зеленки» под огонь бойцов спецназа.

В любом случае вариант с засадой у лесополос на склонах выглядит вполне реальным.

Остановимся пока на нем.

Завтра послушаем еще начальника штаба. Он тоже наверняка сейчас просчитывает варианты предстоящих действий спецназа. Да и командиры диверсионных групп, которых Кудреев уже определил на завтрашний выход в Чечню, тоже могут подсказать что-нибудь дельное. Ребята все боевые, опытные, в переделках не раз побывавшие.

Подполковник докурил неизвестно какую по счету сигарету, потушил ее в заполненной окурками пепельнице, посмотрел на время. Ого! Уже почти три часа. Да, засиделся он. Теперь спать! Завтра он, командир отряда, должен быть в форме.

* * *

Утром следующего дня, ровно в 9.00, подполковник Кудреев вошел в казарму, выделенную под временное размещение подчиненного ему разведывательно-диверсионного отряда. В правом коридоре вдоль дверей жилых отсеков было уже построено его «войско». Щукин с темными кругами у глаз – свидетельством бессонной ночи – доложил, что отряд построен.

Кудреев поздоровался с подчиненными, обойдя строй. По внешнему виду бойцов определил, что чуть ли не весь личный состав отряда провел весьма бурное время, с приличным возлиянием крепких напитков. Оттого и Щукин выглядел крайне уставшим. Пришлось, видно, заместителю потрудиться на славу, отлавливая славных бойцов спецназа по всему городку и поселку Дивному.

Командир встал посередине строя, заложив руки за спину, покачиваясь на каблуках до блеска начищенных полуботинок.

– Так, господа офицеры и прапорщики! Что я вижу перед собой? Бойцов отряда спецназа, как доложил начальник штаба, или толпу постояльцев местного поселкового «мыльника»? Кстати, в вытрезвителе никто не ночевал?

По строю прошел ропот, кто-то проговорил:

– Да что вы, товарищ подполковник, на самом деле?

Кудреев мгновенно среагировал на разговор в строю:

– Я, – ответил молодой офицер, – лейтенант Буров, только вы не говорили, вы спрашивали!

– Отставить возгласы! Стоять и слушать! Меня интересует: с чего это вдруг вы решили загулять? Хотя понятно, прочухали, что командир в кафе завис, и пошли вразнос. Так?.. Так!

Кудреев повернулся к начальнику штаба:

– А ты мне, Виктор Сергеевич, еще говорил, что надо бы ребятам нашим режим службы смягчить. Да плевали они на режим наш. Захотели – и смягчили сами. Но ничего, уже сегодня кое-кому придется прошлифовать камни в горах. И благодарите высшее начальство, что части отряда в ближайшее время предстоит боевой выход, а то вздрючил бы я вас по полной программе!

Услышав о выходе, бойцы оживились, подняли головы. Хотя и опустили их перед тем не оттого, что совесть мучила или чувство вины заело. Отнюдь! Никто виноватым себя ни в чем не считал, и совесть никого не беспокоила.

В конце концов, что они сделали? Гульнули? Ну и пусть! Не все же время трезвыми евнухами в казарме сидеть? А опустили профи свои буйные головушки лишь потому, что так положено. Но сейчас, услышав о скором выходе на боевое применение, бойцы подняли глаза, в которых читался немой вопрос. Командира они, несмотря ни на что, уважали и почитали, как отца родного, хотя отец этот был старше некоторых всего на год или два. Кудреев, немного успокоившись, приказал:

– Подполковнику Щукину вывести личный состав отряда за пределы части и организовать кросс на три километра. После чего вновь построение.

Вскоре спецназ в полном составе убыл за пределы гарнизона, к дороге, ведущей в поселок Дивный, на асфальте которой была нанесена разметка для проведения кроссов и пробежек на различные дистанции.

Командир же прошел в штаб рембата, приказал прапорщику Ермолаеву:

– Соедини-ка меня, Юра, с командиром нашего вертолетного звена!

Ермолаев установил связь и передал прибор командиру.

– Я – Утес. Слушай приказ, Крыло-1. К 15.00 готовь к вылету одну стрекозу. В 15.20 она должна быть у меня. Как понял?

– Вас понял, Утес-1.

– Выполняй!

Кудреев вышел из штаба отдельного ремонтно-восстановительного батальона (ОРВБ).

В это время к казарме подошел и отряд.

Невзирая на то что большинство бойцов ночью изрядно приняло на грудь, кросс отряд пробежал легко, перекрыв все общевойсковые нормативы.

Начальник штаба завел группы в расположение, построив личный состав на прежнем месте.

Следом вошел и Кудреев.

– Равняйсь! Смирно! Равнение налево! – подал команду начальник штаба.

Строй замер, повернув головы навстречу командиру.

– Вольно, расслабиться! – разрешил Кудреев.

Он вновь прошел вдоль строя, спросив:

– Ну, что, орлы вы мои комнатные, полегчало после бега?

– Полегчало, – донеслось со всех сторон.

– Так-то лучше! А теперь слушай мою команду! С этой минуты всему личному составу боевая готовность – повышенная. Из казармы, без личного моего разрешения, никому ни ногой! Командирам первой и второй групп ко мне, остальным разойтись по отсекам!

Майоры Сутенеев и Федоренко подошли к командиру.

Кудреев велел им:

– Идите в канцелярию, мы с начальником штаба скоро подойдем к вам!