Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Надо заметить, что сам Юнг возражал против превращения лечения в сугубо техническую или научную процедуру, утверждая, что практическая медицина есть и всегда была искусством; это относится и к анализу. Поэтому нельзя говорить о методах аналитической психологии в строгом смысле. Юнг настаивал на необходимости оставлять все теории на пороге консультационной комнаты и работать с каждым новым клиентом спонтанно, не имея каких-либо установок или планов. Единственной теорией для аналитика является его искренняя, идущая от сердца жертвенная любовь - агапе в библейском смысле - и активное действенное сострадание людям. А его единственным инструментом является вся его личность, потому что любая терапия осуществляется не методами, а всей личностью терапевта. Юнг считал, что психотерапевт в каждом конкретном случае должен решать, хочет ли он вступать на рискованный путь, вооружившись советом и помощью. Хотя в абсолютном смысле лучшая теория - не иметь теорий, а лучший метод - не иметь методов, эту установку не следует использовать защитным образом для оправдания собственного непрофессионализма.

Юнгианский анализ . Анализ был и остается основным методом практики аналитической психологии. Исходной методологической моделью для юнгианского анализа послужил психоанализ 3. Фрейда. Однако в аналитической психологии этот метод получил несколько иное теоретическое обоснование и практическое выражение, так что можно говорить о юнгианском анализе как о совершенно другом типе работы.

Очевидно, что большинство людей, обращающихся за психологической помощью, ищут в анализе прежде всего облегчения своих страданий. Должно быть, они понимают, что если им не удается справиться со своими проблемами волевыми сознательными усилиями, то существуют глубинные бессознательные факторы, препятствующие этому. Обычно они также осознают, что если их проблема существует уже несколько лет и имеет долгую историю формирования, то не так-то легко решить ее за несколько сеансов и требуется долгая кропотливая работа с опытным специалистом. Можно предположить, что типичный «аналитический клиент» с самого начала имеет установку на долгосрочное сотрудничество. У него есть достаточно самоуважения и самостоятельности, чтобы не полагаться на чудо или магическую силу извне, но верить, что с помощью аналитика ему удастся самому постепенно разобраться в своих проблемах и рано или поздно изменить свою жизнь.

Очень часто клиенты юнгианских аналитиков - это люди, имеющие за плечами неудачный опыт психотерапии. Такие люди уже умеют относиться к себе психологически, владеют психологическим языком и способны к рефлексии. Многих привлекает в анализе возможность свободно выражать себя. Анализ начинается как обычные человеческие отношения и больше напоминает теплую дружескую беседу. В сущности, клиенту не нужно как-то специально «подстраиваться» под аналитика, в значительной степени он сам дирижирует процессом. Аналитик - это не тот человек, который научит жить, спасет или вылечит. Прежде всего, это близкий друг, с которым у клиента есть личные отношения, в участии, внимании и доброте которого он стопроцентно уверен. В то же время условия соглашения с аналитиком позволяют клиенту в этих отношениях не зависеть от него так, чтобы это могло принести какой-либо вред или причинить неудобство. Таким образом, анализ становится опытом нетравматических и целительных близких взаимоотношений. Можно предположить, что аналитическую терапию ищут люди, испытывающие в жизни дефицит таких отношений.

Анализ есть сознательное и добровольное вовлечение в символическую игру. Его задачей является создание нового интерсубъективного пространства - своего рода виртуальной реальности - в результате смешения субъективностей участников. Оно возникает на границе между «я» и «ты», внешним и внутренним, и служит ареной экспериментирования по синтезированию сознания и бессознательного, воображаемого и реального да и всех мыслимых полярностей. По существу, это пространство является пространством творческой жизни. Анализ помогает жить творчески не только в отношении какого-то конкретного увлечения, но и по отношению к любым своим переживаниям, особенно к человеческим отношениям.

Поэтому в анализе клиент делегирует аналитику те части своей личности, которые отвечают за сравнение, оценивание, контроль, организацию. Например, клиент может относиться к аналитику как хорошему специалисту в психологии, возможно, как к тому самому человеку, который единственно ему нужен, понимая в то же время, что он не Бог и не гуру, а простой человек, такой же, как все, со своими недостатками и проблемами. Но он приходит к нему на сеансы как к специалисту, а не как к случайному человеку с улицы. Только тогда анализ будет работать.

Таким образом, успех анализа определяется тем, насколько пациент умеет быть пациентом. Только тогда он позволит и аналитику быть аналитиком. В этом состоит важнейшее условие анализа. Аналитик использует правила и устанавливает рамки, чтобы создать наиболее благоприятную ситуацию для лечения. Но последнее слово все-таки за самим клиентом, за его доброй волей и желанием сотрудничать. Поэтому очевидно, что анализ как метод психотерапии предназначен не для всех. Требуется определенная готовность со стороны пациента и сохранность функций его Эго. Задача аналитической психологии - раскрыть творческий потенциал любого переживания, помочь клиенту ассимилировать его полезным для себя образом, индивидуировать его.

Введение правил для внешних элементов анализа, касающихся обстановки приемной, частоты встреч, оплаты, связано не только с рациональными причинами. Аналитическая приемная должна стать для клиента тем местом, где произойдет встреча с глубинами собственной души и психическая трансформация.

* Продолжительность сеансов. Обычно выбирается длина сеансов от сорока до шестидесяти минут. Поэтому часто сеанс называют часом. Особых рациональных причин для такого выбора, вероятно, нет. Скорее, это дань традиции, так как современным людям свойственно все отмерять часами. Главный критерий при выборе продолжительности сеанса - должно успеть произойти что-то реальное. Надо помнить, что любой ритуал должен занимать строго определенное время, что время для сакрального и время для обыденного всегда должно иметь четкие границы.

* Кушетка или кресло? Одно из важных изменений в технике анализа, введенное Юнгом, относилось к отказу от использования традиционной психоаналитической кушетки. Он предпочитал ситуацию «лицом к лицу», подчеркивая тем самым равенство позиций клиента и аналитика. Когда оба участника процесса сидят друг против друга, они открыты друг другу, видят реакции партнера. Это естественная и, в каком-то смысле, более уважительная ситуация, приближенная к реальной жизни. В ситуации «лицом к лицу» хорошо заметны невербальные сигналы, и пространство коммуникаций становится более плотным и многоуровневым.

Метод свободных ассоциаций . Общей инструкцией в начале анализа является предложение расслабиться, войти в полусонное состояние со свободно плавающим вниманием и говорить абсолютно все, что приходит в голову. При этом акцент делается на том, чтобы проговаривать все возникающие мысли и чувства, даже если они кажутся несущественными, неприятными или глупыми, в том числе относящиеся к анализу и личности аналитика. Именно так в идеале применяется основной метод - метод свободных ассоциаций.

Метод основан на идее, что по-настоящему свободные ассоциации человека, сумевшего оставить рациональное мышление, вовсе не являются случайными и подчинены четкой логике - логике аффекта. В юнгианской практике важно кружить возле образа, все время возвращаться к нему и предлагать новые ассоциации, пока не станет ясен его психологический смысл. Задача этого метода - не в том, чтобы «вывести клиента на чистую воду», а в организации свободного доступа к бессознательному содержанию. Такой подход требует от аналитика отказа от собственных моноидей, которые могут вести процесс ассоциирования и в результате обеднять образ. Существует соблазн привести клиента к тем же ассоциациям, которые возникли у аналитика.

Частота сеансов. Исторически для анализа требовались как можно более частые регулярные встречи. Однако Юнг отступил от этого принципа, решив, что на продвинутых этапах, когда наиболее тяжелые невротические моменты уже проработаны и клиент в большей степени ориентируется непосредственно на задачи индивидуации, число сеансов можно сократить. Тем самым уменьшается зависимость клиента от терапевта, и ему предоставляется больше самостоятельности. Юнг и большинство его первых соратников предпочитали один-два сеанса в неделю. Делая встречи более редкими, мы придаем им больше символического веса. Праздники, ритуалы и церемонии не должны происходить часто. Значимые события не случаются каждый день. Поэтому вопрос частоты сеансов выходит за рамки дилеммы: анализ или поддерживающая терапия. Скорее, важно то место, которое анализ занимает в эмоциональной жизни клиента. Однако, современным людям непросто выделить много времени, а порой и значительные денежные средства для собственного психологического и духовного развития.

Интерпретация. Любой психологический анализ предполагает умение строить умозаключения, интерпретировать. Это всегда вербальный и сознательный акт, нацеленный на осознание ранее бессознательного материала. Можно предположить, что аналитику нужно быть весьма наблюдательным, иметь развитую речь и достаточные интеллектуальные способности. Однако интерпретация не является чисто интеллектуальной процедурой. Даже блестяще сформулированная и точная интерпретация, если она высказана несвоевременно и не принята клиентом, является совершенно бесполезной. Поэтому юнгианские аналитики в целом редко обращались к методологии интерпретации, делая акцент на спонтанности и больше полагаясь на интуицию.

Этапы анализа. Юнг предлагал линейную модель психотерапевтического процесса. В качестве первой стадии он выделял исповедание, признание, или катарсис. Эта процедура более или менее аналогична известным религиозным практикам. Любое душевное движение начинается с попытки избавиться от ложного и открыться истинному. Вторую стадию - прояснение причин - он связывал с фрейдовским психоанализом. На этом этапе человек должен освободиться от «неадекватных детских притязаний», «инфантильного потакания себе» и «ретрогрессивной тоски по раю». Третья стадия - обучение и воспитание - близка к адлерианской терапии. Она направлена на лучшую адаптацию к повседневной реальности. Наконец, четвертый этап - психическую трансформацию, объект своего главного интереса - Юнг противопоставлял трем предыдущим. Однако очевидно, что совершенно невозможно представить реальную терапию как последовательную смену стадий. Поэтому многие аналитики предлагали свои структурные метафоры для лучшего понимания динамики аналитических отношений.

Активное воображение . Термин «активное воображение» был введен Юнгом, чтобы отличить его от обычных грез и фантазий, являющихся примерами пассивного воображения, в котором образы переживаются нами без участия Эго и поэтому не запоминаются и ничего не меняют в реальной жизненной ситуации. Юнг предложил несколько особых причин для введения активного воображения в терапию:

1) бессознательное переполнено фантазиями, и есть необходимость внести в них какой-то порядок, их структурировать;

2) очень много снов, и есть опасность в них утонуть;

3) слишком мало снов или они не запоминаются;

4) человек чувствует на себе непонятное влияние извне (что-то вроде «сглаза» или рока);

5) человек «зацикливается», попадает в одну и ту же ситуацию снова и снова;

6) нарушена адаптация к жизни, и воображение для него может стать вспомогательным пространством для подготовки к тем трудностям, с которыми он пока не справляется.

Юнг говорил об активном воображении как о погружении, проводимом в одиночестве и требующем концентрации всей душевной энергии на внутренней жизни. Поэтому этот метод он предлагал пациентам как «домашнее задание». Некоторые юнгианские аналитики вводят элементы этой техники в свою работу с детьми или с группами. Применение же их в индивидуальном анализе не так распространено. Однако иногда активное воображение получается как бы само собой, когда пациент спонтанно развивает свои фантазии. И если они несут важную смысловую нагрузку для него и не являются выражением защит или сопротивлений, то имеются все основания их поддержать и помочь ему быть в контакте со всплывающим бессознательным материалом. Но в любом случае аналитик не предлагает исходного образа и не направляет процесс по своему усмотрению. Ведь активное воображение сродни художественному творчеству, а подлинное творчество - дело очень индивидуальное и самоценное и не может осуществляться «на заказ» или под принуждением.

Самое трудное при овладении этим методом - избавиться от критического мышления и предотвратить сползание к рациональному отбору образов. Только тогда нечто может совершенно спонтанно прийти из бессознательного. Надо позволить образам жить собственной жизнью и развиваться по своей логике. В отношении второго пункта есть подробные советы самого Юнга:

1) созерцайте и внимательно наблюдайте, как картина меняется, и не спешите;

2) не пытайтесь вмешиваться;

3) избегайте перескакивать с темы на тему;

4) анализируйте таким образом ваше бессознательное, но также дайте возможность бессознательному анализироваться самому и создавайте этим единство сознательного и бессознательного.

Как правило, возникает драматическое развитие сюжета. Образы становятся ярче и переживаются нами почти как реальная жизнь (конечно, при сохранении контроля и осознания). Возникает новый опыт позитивного, обогащающего сотрудничества Эго и бессознательного. Сеансы активного воображения можно зарисовывать, записывать и при желании обсуждать позже с аналитиком. Но нужно помнить, что это делается исключительно для себя, а не для аналитика. Это не то же самое, что необходимость вынести произведение искусства на суд публики, чтобы получить признание. Некоторые образы требуют того, чтобы их держали в секрете как самое сокровенное. И если ими делятся, то, скорее, в качестве знака глубокого доверия. Поэтому особой необходимости интерпретировать эти образы нет, если только толкование не является логическим продолжением и завершением сюжета. И ни в коем случае к ним нельзя относиться как к психодиагностическим проективным методикам. Для клиента важен сам непосредственный опыт сотрудничества с образами, потому что образы -- это психика, это истинная жизнь души.

Амплификация . Амплификация означает расширение, увеличение или умножение. Иногда для прояснения бессознательного содержания недостаточно обычных методов. Такие случаи бывают, например, когда образы кажутся явно странными или необычными и пациент может дать очень мало личных ассоциаций на них. Образы могут быть очень емкими, намекающими на что-то не поддающееся описанию в простых формулировках.

Часто такие образы имеют богатый спектр символических значений; чтобы их увидеть, полезно обратиться к материалу мифов, легенд, сказок и исторических параллелей. Восстановление этой целостной картины связей, существующих в мире воображения, в определенном смысле оставляет образ в бессознательном, не прикрепляя его к конкретному истолкованию в терминах текущих проблем клиента. Благодаря этому он остается истинным символом для нас, позволяя войти в контакт с творческой силой бессознательного.

Говоря об амплификации, Юнг утверждал, что необходимо давать таким фантастическим образам, которые возникают перед глазами сознания в столь странном и угрожающем виде, некоторый контекст, чтобы они стали более понятны. Опыт показал, что лучший способ сделать это -- использовать сравнительный мифологический материал. Как только эти параллели начинают разрабатываться, они занимают очень много места, из-за чего представление случая становится трудоемкой задачей. Здесь-то и необходим богатый сравнительный материал. Знание субъективного содержания сознания дает очень мало, но оно сообщает все-таки что-то о реальной скрытой жизни души. В психологии, как и в любой науке, довольно обширные познания в других предметах являются необходимым материалом для исследовательской работы (Юнг, 1991). Амплификация приводит туда, где личное соприкасается с коллективным, и дает возможность увидеть сокровищницу архетипических форм и почувствовать энергии архетипического мира. Она размывает наше жесткое отождествление с привычным мировосприятием, позволяя ощутить себя частью чего-то большего и более сущностного. Парадокс амплификации связан с окольными путями самопознания. Подобно тому, как когда мы хотим увидеть себя целиком в зеркале, то не подходим к нему, а наоборот, удаляемся, так и это растворение в мифах и в чем-то на первый взгляд не имеющем к нам непосредственного отношения, на самом деле позволяет приблизиться к себе настоящему. В психическом мире все организовано по принципу аналогий, и его познание требует метафорического мышления. Поэтому амплификация дает опыт научения такому мышлению. Конечно, в анализе не стоит задача учить клиентов чему-то специально.

И нет смысла перегружать их познаниями, которые им совсем не нужны в повседневной жизни или даже опасны из-за угрозы психической инфляции. Принцип анализа тесно связан с пониманием проспективной природы бессознательных процессов. Усиление их с помощью амплификации способствует появлению чего-то нового и ценного, реализации той цели, на которую они направлены. Фактически это опыт доверия бессознательному, когда мы просто следуем за ним, позволяя ему совершить полезную для развития работу. Но не следует думать, что амплификация предполагает активное вмешательство терапевта, забивающего время сеанса своими аналогиями. Сам Юнг, работая с интересными сновидениями, действительно частенько пускался в длинные рассуждения. Его энциклопедические познания и поразительная интуиция позволяли ему, начав издалека, медленно кружа вокруг архетипических элементов сна, неожиданно предложить такое истолкование, которое, по свидетельствам очевидцев, рождало ощущение чуда, какого-то магического, волшебного события. Безусловно, уникальный талант Юнга давал ему право работать очень спонтанно, не по правилам анализа в их сегодняшнем понимании. Например, он мог давать прямые советы, отправлять клиентов на время к своим ученикам, кричать на них, когда считал нужным растормошить их и вывести из состояния ступора (он сравнивал этот прием с электрошоком и с приемами дзенских мастеров). Однако в современной повседневной практике не стоит задача придумывать и разыгрывать для клиента какие-то фокусы. Даже таким основным юнгианским методом, как амплификация, большинство аналитиков предпочитают пользоваться крайне осторожно, учитывая наличие у самого пациента интереса к этим параллелям и следя за обратной связью. Знание мифологических аналогий нужно прежде всего самому терапевту, и достаточно, если он будет амплифицировать про себя.

Анализ сновидений . В традиции лечения души сновидениям всегда уделялось большое внимание. Классическим примером являются храмы Асклепия, в которых больной мог увидеть исцеляющие сны. В основе психотерапии Юнга лежит его вера в исцеляющие возможности психики, поэтому в сновидении мы можем увидеть скрытые движения души, следуя которым удается помочь клиенту как в разрешении его текущих проблем, так и в индивидуации. Начиная работать со сновидениями, Юнг предлагал забыть все наши теории, чтобы избежать редукционизма, не только фрейдистского, но и любого другого. Он считал, что даже если кто-либо обладает большим опытом в данной области, то ему все же необходимо - всегда и неизменно - перед каждым сновидением признаться самому себе в своем полном неведении и настраиваться на нечто совершенно неожиданное, отвергнув все предвзятые мнения. Каждое сновидение, каждый его образ является самостоятельным символом, нуждающимся в глубокой рефлексии. В этом отличие от подхода Фрейда. Юнг считал, что Фрейд использует символы сновидения как знаки уже известного, то есть зашифрованные знаки желаний, вытесненных в бессознательное. (Э. Самуэльс, отмечая, что современный психоанализ далеко отошел от идей Фрейда об обманном характере сновидений, ссылается на Райкрофта, который в своей книге «Невинность сновидений» утверждает, что символизация -- это естественная общая способность сознания, а не метод сокрытия неприемлемых желаний.) В сложной символике сновидения или серии сновидений Юнг предлагал увидеть собственную лечебную линию психики.

Юнг выделяет два типа компенсации. Первый наблюдается в отдельных сновидениях и компенсирует текущие односторонние установки Эго, направляя его к всеобъемлющему пониманию. Второй тип можно заметить только в большой серии сновидений, в которой одноразовые компенсации организуются в целенаправленный процесс индивидуации. Для понимания компенсации необходимо иметь представление о сознательной установке сновидца, личном контексте каждого образа сновидения. Для понимания процесса индивидуации, лежащего в основе компенсации, по мнению Юнга, необходимо также обладать познанием в области мифологии и фольклора, знанием психологии примитивных народов и сравнительной истории религий. Отсюда следует два основных метода: циркулярное ассоциирование и амплификация, подробно рассматривавшиеся в предыдущих разделах. Очевидно, что в обсуждаемом сновидении мы не можем ограничиться только ассоциациями. Древность костей и океана за окном адресует нас к двухмиллионнолетнему человеку, о котором говорил Юнг (Jung, 1980, р. 100): «Мы вместе с пациентом обращаемся к двухмиллионнолетнему человеку, который есть в каждом из нас. В современном анализе наши трудности по большей части возникают в результате потери контакта с нашими инстинктами, с древней незабытой мудростью, хранящейся в нас. А когда мы устанавливаем контакт с этим старым человеком в нас? В наших сновидениях». Примером классической амплификации образа духов во флаконе будет обращение к сюжету о духе в бутылке. Согласно алхимическому варианту сюжета, к которому обращается Юнг, в сосуде находится дух Меркурий. Загнав духа назад в бутылку хитростью, герой договаривается с духом, и тот за свое освобождение дарит волшебный платок, превращающий все в серебро. Превратив свой топор в серебряный, юноша продает его и на вырученные деньги заканчивает свое образование, став впоследствии известным доктором-фармацевтом. В своем неукрощенном обличии Меркурий предстает духом кровожадной страсти, ядом. Но водворенный назад в бутылку, в своей просветленной форме, облагороженный рефлексией, он способен превращать простое железо в драгоценный металл, он становится лекарством.

Амплификация позволяет сновидцу изменить исключительно личное и индивидуалистическое отношение к образам сновидения. Она придает особое значение скорее метафорическому, нежели буквальному толкованию содержаний сна и подготавливает сновидца к акту выбора.

Билет 1. Аналитическая психология К.Юнга.

Карл Густав Юнг (1875-1961) – швейцарский психиатр, основоположник одного из направлений глубинной психологии – аналитической психологии. Юнг был принят Фрейдом как «наследник», и в 1910 Юнг был избран первым президентом Международной психоаналитической Ассоциации. Однако в 1914 после разрыва с Фрейдом вышел из Ассоциации.

Основные положения аналитической психологии

Аналитическая психология опирается на телеологический подход, подразумевающий, что динамика человеческой жизни имеет направление, смысл и цель. Юнг акцентировал внимание не на биологической или социальной природе человека как Фрейд, а на его экзистенциальной сущности: человек стремится к гармонии с самим собой, к творческому самовыражению и физическому совершенству. Юнг утверждал, что содержание бессознательного есть нечто большее, чем подавленные половые и агрессивные побуждения.

Структура личности

Психика состоит из 3х отдельных, но взаимодействующих структур: эго, личное бессознательное, коллективное бессознательное.

Эго является центром сферы сознания и включает в себя все те мысли, чувства, воспоминания и ощущения, благодаря которым мы чувствуем свою целостность и постоянство. Эго служит основой нашего самосознания.

Личное бессознательное (ЛБ) вмещает в себя конфликты и воспоминания, которые когда-то сознавались, но теперь подавлены или забыты. Содержание ЛБ сгруппировано в комплексы или скопление мыслей, чувств, воспоминаний вокруг каких либо обычных тем: власти, денег, отношение к отцу или к матери и т.п. Комплекс – это скрытая в глубине бессознательного неразрешенная жизненная проблема, которая совсем не обязательно связана с секс.потребностями.

Коллективное бессознательное (КБ) – более глубокие слои в структуре души. Оно представляет собой хранилище латентных следов памяти человечества и даже наших человекообразных предков. В нем отражены мысли и чувства, общие для всех человеческих существ и являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Концепция КБ была основной причиной расхождения между Юнгом и Фрейдом.

Архетипы

КБ состоит из архетипов (прообраз, образец) – «первичных моделей». При рождении психика ребенка не является «чистой доской», в ней уже содержатся архетипы – врожденные идеи, которые предрасполагают человека воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом. Архетипы – это универсальные модели (схемы) восприятия, мышления и поведения. Архетип можно сравнить с сухим руслом, которое определяет рельеф, но рекой оно может стать лишь тогда, когда оп нему потечет вода. Функция архетипа заключается в том, чтобы направить реальные псих.процессы в определенное русло. Архетип – это форма без содержания. Архетипы проявляются в символах. Архетипические символы часто отражаются в сновидениях, существуют в культуре в мифах, традициях и обрядах: Мать, Отец, Ребенок, Герой-спаситель, Мудрец, Солнце, Земля, Бог и смерть и т.д.

Архетипы личности

Количество архетипов в КБ может быть неограниченным. Однако особое внимание Юнг уделял маске (персона), аниме и анимусу, тени и самости.

Маска (персона) – публичное лицо человека, совокупность социальных ролей и моделей поведения, которые он проявляет в отношениях с другими людьми. Персона – верхний покров психической жизни человека, социально обусловленный. Персона имеет коллективных характер, поскольку она задана нормами общества. Человек создает свою Персону, копируя предпочитаемые ролевые модели окружающих (родители). Персона может играть позитивную и негативную роль. Персона служит цели производить впечатление на людей и утаивать от других свои неподходящие мысли и чувства. Персона – это те маски, которые одевает человек с целью удовлетворить ожидания окружающих. При идентификации Эго с Персоной «маска» прирастает к лицу, и личность теряет свою аутентичность.

Тень – противоположный Персоне архетип. Юнг назвал эту часть «Alter ego». Чем более жесткой является Персона, тем больше в личности «теневых сторон». Юнг выделял негативнее и позитивные аспекты архетипа Тени. Части всего Тень представляет подавленную, теневую, «животную» часть личности – социально неприемлемые сексуальные и агрессивные импульсы. Поэтому она вытесняется в бессознательное. В ней собраны нежелательные черты и склонности, страхи, которые человек в себе отрицает. Когда человек сталкивается со своей тенью, он переживает тревогу, стыд. Вместе с тем Юнг рассматривал Тень как источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в жизни. Согласно Юнгу, функция эго состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию Тени так, чтобы мы могли жить в гармонии с другими, но в тоже время открыто выражать свои импульсы. Чем более осознается тень, тем гармоничнее становится личность и ее отношение с миром и окружающими людьми.

Анима и Анимус. Анима представляет внутренний образ женщины в мужчине, его бессознательную женскую часть. Анимус – внутренний образ мужчины в женщине, ее бессознательная мужская часть. Архетипы Анима и Анимус тесто связаны с существующими в культуре гендерными стереотипами. Анима и Анимус бессознательно проецируются человеком на партнеров противоположного пола и является причинами симпатии и антипатии. Если мужчина отвергает свою Аниму, то его внутренняя дисгармония проецируется на отношения с женщинами.

Самость – архетип целостной личности, центр всей психики. Это наиболее важный архетип в теории Юнга. Понятие Самости одновременно означает сущность души, являющуюся центом равновесия, вокруг которого организованы и объединены все другие элементы (сознательные и бессознательные). Когда достигнута интеграция всех аспектов души, человек ощущает единство, гармонию и целостность. Главная цель человеческой жизни сосредоточение идентичности человека.

Эго-направленность

Наиболее известным вкладом Юнга в психологию считаются описанные им две основные направленности, или жизненные установки: экстраверсия и интроверсия. обе ориентации сосуществуют в человеке одновременно, но одна из них обычно становится доминантной. В экстравертной установке проявляется направленность интереса к внешнему миру – другим людям и предметам. Экстраверт подвижен, разговорчив, быстро устанавливает отношения и привязанности, внешние факторы являются для него движущей силой. Интроверт, напротив, погружен во внутренний мир своих мыслей, чувств и опыта. Он созерцателен, сдержан, стремится к уединению, склонен удаляться от объектов, его интерес сосредоточен на себе самом. Согласно Юнгу, в изолированном виде экстравертной и интровертной установки не существует. Обычно они присутствуют обе и находятся в оппозиции друг к другу: если одна проявляется как ведущая и рациональная, другая выступает в качестве вспомогательной и иррациональной.

Психологические функции

Юнг выделил 4 основные функции – мышление, чувство, ощущение, интуиция. Мышление и чувство Юнг отнес к разряду рациональных функций , поскольку они позволяют образовывать суждения о жизненном опыте.

1. Мыслительные тип судит о ценности тех или иных вещей, используя логику и аргументы; 2. Эмоциональные тип – оценивает его с т.з. положительных или отрицательных эмоций: хорошо-плохо, красиво-некрасиво. Вторую пару противоположных функций – ощущение и интуиция – Юнг отнес к способам получения информации - иррациональные функции .

1. Ощущающий тип особенно внимателен к конкретным фактам окружающего мира, к источникам вкуса, запаха. 2. Интуитивные тип полагается на предчувствия, догатки, исходящие из бессознательной сферы.

Каждый человек наделен всеми четырьмя психологическими функциями. только одна функция из рациональной или иррациональной пары обычно преобладает и сознается. Две эго-ориентации и четыре психологических функции, взаимодействуя, образуют восемь различных типов личности.

Развитие личности

В отличие от Фрейда, придававшего особое значение ранним годам жизни как решающему этапу в формировании моделей поведения личности, Юнг рассматривал развитие личности как динамический процесс, как эволюцию на протяжении всей жизни. Согласно Юнгу, конечная жизненная цель каждого человека – это индивидуация , что означает «становление собой», становление неповторимого, целостного индивида, полную самореализацию, достижение самости. Индивидуация включает в себя взаимосвязанные компоненты: 1. дифференциация – раличение отдельных частей личности, 2. самоосознавание - обнаружение новых частей личности, 3. интеграция- слияние в гармоническое целое противодействующих внутриличностных сил и тенденция.

Книги: Человек и его символы, Психологические типы, Архетип и символ, Проблемы души нашего времени, Символы трансформации, Тибетская книга мертвых, Отношения между Я и бессознательным, Психология и алхимия, Анима и анимус и др.

С. О. Раевский,

• индивидуальный член IAAP, кандидат психологических наук,
• преподаватель факультета психологии МГУ, со-председатель МААП,
• практикующий аналитик.

Л. А. Хегай,

• индивидуальный член IAAP,
• преподаватель Института психоанализа (Москва),
• со-председатель МААП,
• практикующий аналитик.

Введение

Мифы, сложившиеся в широком сознании о психоанализе и аналитической психологии Юнга, сами могут быть предметом специального анализа. Так, существует миф о научности психоанализа и мистичности юнгианской психологии. Действительно, Фрейд сознательно ориентировался в своих работах на научно-медицинскую парадигму, а Юнг всю свою жизнь интересовался явлениями, лежащими в тени научной рациональности. Однако, положив в основу своей теории миф об Эдипе, Фрейд предопределил развитие психоанализа и психологии в целом как науки гуманитарной, а не естественной. Поэтому Юнга, с его постоянным интересом к мифологическому, можно рассматривать как продолжателя базовых идей Фрейда, выразившего культурную эволюцию западного сознания. Взаимное отвержение психоаналитических школ, с одной стороны, способствовало развитию исследований в определенных направлениях, таких, как архетипические исследования Юнга и постъюнгианцев, психолингвистические исследования Лакана и постструктуралистов, исследования раннего развития в школе объектных отношений; с другой стороны, это препятствовало взаимообмену между этими школами и внедрению результатов их работы в практику психоанализа. Выстраивая психотерапевтическую деятельность и научные исследования, мы стоим перед дилеммой: черпать идеи, метафоры и феноменологические обобщения из этого неразделимого постпсихоаналитического пространства или отстаивать собственную конфессиональную идентичность.

Наша собственная позиция состоит в принятии идей широкого поля современной психоаналитической практики. Современный образованный психоаналитик любой школы гораздо сильнее отличается по стилю своей работы и корпусу разделяемых идей от основателя этой школы, чем от своего коллеги из другой школы. Однако для психолога-практика или психотерапевта очень важно узнать больше о методах аналитической психологии, включив их в контекст собственной работы. Поэтому в данном разделе мы постараемся осветить практические аспекты юнгианского анализа, затрагивая теоретические вопросы лишь по мере необходимости. Надо заметить, что сам Юнг возражал против превращения лечения в сугубо техническую или научную процедуру, утверждая, что практическая медицина есть и всегда была искусством; это относится и к анализу. Поэтому нельзя говорить о методах аналитической психологии в строгом смысле. Юнг настаивал на необходимости оставлять все теории на пороге консультационной комнаты и работать с каждым новым клиентом спонтанно, не имея каких-либо установок или планов. Однако это не означало отсутствия теоретической подготовки аналитиков; напротив, Юнг советовал приобретать как можно больше знаний и непрерывно работать над собой. «Пустота» юнгианского терапевта относится скорее к его моральному долгу перед клиентом. Если мы способны видеть в каждом клиенте красоту, силу и величие его индивидуальности и понимаем, что мы призваны помочь ему в самореализации, то все время нужно быть внимательными, чтобы в центре процесса находились именно эти внутренние потенциалы клиента, а не наши эгоистические потребности или собственные теории, подтверждения которых так хочется порой найти. Единственной теорией для аналитика является его искренняя, идущая от сердца жертвенная любовь - агапе в библейском смысле - и активное действенное сострадание людям. А его единственным инструментом является вся его личность, потому что любая терапия осуществляется не методами, а всей личностью терапевта. Это - всегда встреча двух неисчерпаемых и до конца непознаваемых бессмертных человеческих душ, двух необъятных вселенных. Признать этот факт не означает пускаться в примитивные мистификации, но, напротив, больше осознавать реальность происходящего и быть более честным перед собой и перед жизнью вообще. Юнг считал, что психотерапевт в каждом конкретном случае должен решать, хочет ли он вступать на рискованный путь, вооружившись советом и помощью. У него не должно быть никаких фиксированных понятий о правильном, и он не должен делать вид, что знает истину. Если нечто, представляющееся терапевту ошибочным, оказывается чем-то более эффективным, чем правда, то он должен вначале следовать ошибке, ибо в ней сила и жизнь, которые он теряет, придерживаясь того, что ему кажется верным. Хотя в абсолютном смысле лучшая теория - не иметь теорий, а лучший метод - не иметь методов, эту установку не следует использовать защитным образом для оправдания собственного непрофессионализма. И она не является поводом для наивного и «дикого», по словам Фрейда, анализа или работы «вслепую».

Если, следуя за Юнгом, видеть в бессознательном саму психику, саму душу, то излишний акцент на сознании и рациональности в терапии предполагает обесценивание самого себя и непринятие жизни как таковой в целом. Поэтому настоящая искренность, аутентичность и спонтанность юнгианского терапевта может родиться только из связи с глубинами собственного бытия, из контакта с его невидимым центром - Самостью, которая направляет весь процесс исцеления и является истинным главным героем происходящего.

Юнгианский анализ

Анализ был и остается основным методом практики аналитической психологии. Понятно, что исходной методологической моделью для юнгианского анализа послужил психоанализ 3. Фрейда. Однако в аналитической психологии этот метод получил несколько иное теоретическое обоснование и практическое выражение. Суммарно все эти отличия выходят далеко за рамки простого смещения акцента, так что можно говорить о юнгианском анализе как о совершенно другом типе работы.

Очевидно, что большинство людей, обращающихся за психологической помощью, ищут в анализе прежде всего облегчения своих страданий. Если люди предпочитают анализ другим методам психотерапии, то они, как правило, уже знакомы хотя бы в общих чертах с идеями Фрейда или Юнга. Должно быть, они понимают, что если им не удается справиться со своими проблемами волевыми сознательными усилиями, то существуют глубинные бессознательные факторы, препятствующие этому. Обычно они также осознают, что если их проблема существует уже несколько лет и имеет долгую историю формирования, то не так-то легко решить ее за несколько сеансов и требуется долгая кропотливая работа с опытным специалистом. Можно предположить, что типичный «аналитический клиент» с самого начала имеет установку на долгосрочное сотрудничество. У него есть достаточно самоуважения и самостоятельности, чтобы не полагаться на чудо или магическую силу извне, но верить, что с помощью аналитика ему удастся самому постепенно разобраться в своих проблемах и рано или поздно изменить свою жизнь.

Очень часто клиенты юнгианских аналитиков - это люди, имеющие за плечами неудачный опыт психотерапии. Такие люди уже умеют относиться к себе психологически, владеют психологическим языком и способны к рефлексии. Многих привлекает в анализе возможность свободно выражать себя. В отличие от краткосрочной терапии клиенту, проходящему анализ, нет необходимости выполнять директивные указания терапевта и перенимать прямо или косвенно его систему верований. Элемент насильственного, принудительного и болезненного, столь характерный для любых наших фантазий об обращении за медицинской помощью, здесь существенно меньше. Анализ начинается как обычные человеческие отношения и больше напоминает теплую дружескую беседу. В сущности, клиенту не нужно как-то специально «подстраиваться» под аналитика, в значительной степени он сам дирижирует процессом. Аналитик - это не тот человек, который научит жить, спасет или вылечит. Прежде всего это близкий друг, с которым у клиента есть личные отношения, в участии, внимании и доброте которого он стопроцентно уверен. Клиент знает: «Аналитик всегда рядом, он думает обо мне, старается мне помочь, он всегда на моей стороне». В то же время условия соглашения с аналитиком позволяют клиенту в этих отношениях не зависеть от него так, чтобы это могло принести какой-либо вред или причинить неудобство.

Власть и инициатива в руках клиента. Таким образом, анализ становится опытом нетравматических и целительных близких взаимоотношений. Можно предположить, что аналитическую терапию ищут люди, испытывающие в жизни дефицит таких отношений. Анализ есть сознательное и добровольное вовлечение в символическую игру. Его задачей является создание нового интерсубъективного пространства - своего рода виртуальной реальности - в результате смешения субъективностей участников. Оно возникает на границе между «я» и «ты», внешним и внутренним, и служит ареной экспериментирования по синтезированию сознания и бессознательного, воображаемого и реального да и всех мыслимых полярностей. По существу, это пространство является пространством творческой жизни. Любое творчество основано на умении временно расставаться с рациональными, рассудочными, структурированными элементами себя, допускать хаос, путаницу и смешение, чтобы спустя некоторое время возник, оформился новый порядок. Анализ помогает жить творчески не только в отношении какого-то конкретного увлечения, но и по отношению к любым своим переживаниям, особенно к человеческим отношениям. В конце концов, творчество и свобода определяют меру нашего счастья в жизни.

Поэтому в анализе клиент делегирует аналитику те части своей личности, которые отвечают за сравнение, оценивание, контроль, организацию. Но он должен делать это временно, не утрачивая, не теряя эти важнейшие функции, чтобы при необходимости уметь взять их обратно. Для этого ему нужно довольно четко осознавать границы и понимать условность всей ситуации в целом. Например, клиент может относиться к аналитику как хорошему специалисту в психологии, возможно, как к тому самому человеку, который единственно ему нужен, понимая в то же время, что он не Бог и не гуру, а простой человек, такой же, как все, со своими недостатками и проблемами. Но он приходит к нему на сеансы как к специалисту, а не как к случайному человеку с улицы. Только тогда анализ будет работать.

Таким образом, успех анализа определяется тем, насколько пациент умеет быть пациентом. Только тогда он позволит и аналитику быть аналитиком. В этом состоит важнейшее условие анализа. Аналитик использует правила и устанавливает рамки, чтобы создать наиболее благоприятную ситуацию для лечения. Но последнее слово все-таки за самим клиентом, за его доброй волей и желанием сотрудничать. Поэтому очевидно, что анализ как метод психотерапии предназначен не для всех. Требуется определенная готовность со стороны пациента и сохранность функций его Эго. Можно добавить, что необходима также подходящая конфигурация бессознательного, так как аналитик и клиент должны соответствовать друг другу, как ключ замку. Задача аналитической психологии - раскрыть творческий потенциал любого переживания, помочь клиенту ассимилировать его полезным для себя образом, индивидуировать его. Для этого нужно уметь рефлексировать другим способом, более похожим на древние практики медитации - углубленного созерцания-размышления, оставляющего объект изучения таким, какой он есть, позволяя ему играть всеми гранями, всеми оттенками значений. Конечно, для современного человека это очень не легко сделать. Мы привыкли относиться потребительски ко всему, в том числе и к своему внутреннему миру. Нам хочется быстро извлечь какой-нибудь простой утилитарный смысл: «Ага, это мой эдипов комплекс, теперь все ясно!». Но именно этот отрыв от собственной внутренней жизни, игнорирование внутреннего мира и является, с точки зрения Юнга, причиной дисгармоничности современного человека, его неврозов и многих других проблем. Та рефлексия, которая действительно нужна как хлеб, должна возвращать человека в дом его души, давать ощущение контакта с внутренней сакральной вселенной психической жизни. Именно такой практикой и является юнгианский анализ, С одной стороны, он является продолжением многих древних медитативных практик, веками поддерживавших психический баланс, а с другой стороны, он по форме прост и доступен современному человеку, склонному к размышлениям, анализу и использованию понятий.

Если вернуться к более простым примерам, давайте представим, что на прием к психологу приходит человек, испытывающий трудности в семейной жизни. Очевидно, дело не в том, чтобы принять решение «мириться» или «разводиться». Он ищет другой психологической перспективы в своей жизни и надеется измениться. Его решимость сознательно или бессознательно связана с нежеланием воспринимать свои проблемы буквально и, по крайней мере, с потенциальной готовностью мыслить символически. Отталкиваясь от своей проблемы, он с помощью аналитика входит в новое метафорическое пространство, вступает в игру смыслов, в процессе которой рождается нечто новое и значимое для него лично. Таким образом, анализ трансформирует низшее в высшее, материальное в духовное, коллективное в индивидуальное, бессознательное в сознательное. Конечно, для готовности к анализу нужен определенный уровень культурного развития и интеллигентности, но еще более важна эта способность воспринимать события символически, «как если бы». Однако ошибочно считать анализ некой чисто интеллектуальной процедурой вроде философских дискуссий. Объектом трансформации в анализе является наша психическая жизнь - эмоции, чувства и аффекты. Возможно, начиная анализ, многие клиенты ищут стабильности и определенности в своей жизни. Но этот соблазн никогда не оправдывается. На деле им предстоит встреча с целым океаном переживаний, насыщенным волнами радости и боли, счастья и страданий. Психическая реальность есть иллюзорная реальность, в ней нет ничего конкретного, плотного, раз и навсегда данного, На практическом уровне главными характерными чертами анализа являются рамки, отношения переноса и контрпереноса и сама техника аналитической интерпретации. Именно эти три элемента, необходимые для реального исцеления бессознательных конфликтов, отличают анализ от любой краткосрочной терапии.

Аналитический ритуал

Введение формализованных правил для внешних элементов анализа, касающихся обстановки приемной, частоты встреч, оплаты, связано не только с рациональными причинами. Аналитическая приемная должна стать для клиента тем местом, где произойдет встреча с глубинами собственной души и психическая трансформация. Юнг сравнивал пространство анализа с теменосом - местом в древних храмах, где происходила встреча с богами. Встреча со священным, нуминозным, бессмертным, с тайной жизни требует закрытого, защищенного и специально организованного пространства. Аналитическое пространство должно быть совершенно особым, чтобы констеллировать энергию бессознательного. Другой метафорой для него, использованной Юнгом, был герметически закрытый сосуд, необходимый в алхимии для превращения веществ. Конечно, принципиально в анализе не может произойти чего-то, что не случалось бы в жизни естественным образом. Процессы исцеления и духовного развития протекают в человеке сами собой и безо всякой психотерапии. Было бы весьма самонадеянно заслугу исцеления клиентов целиком приписывать терапевту, игнорируя их собственную роль, а также роль природы, судьбы или Бога. Но анализ можно уподобить машине времени, он концентрирует энергию участников и резко ускоряет события, интенсифицирует жизнь. Анализ - стимулятор и катализатор психической жизни. Есть надежда, что в определенном смысле благодаря ему мы успеем прожить в этой жизни то, что должны прожить. Поэтому анализ работает на службе у природы и судьбы, хотя по форме внесение сознания в бессознательное есть процесс, на первый взгляд, противоречащий силам природы. Природа слепа и программирует индивидуумов на автоматические и механические сценарии, но сама же человеческая природа стремится к расширению сознания, к индивидуации. Этот базовый конфликт, который Юнг обозначал как непримиримый конфликт между инстинктом и духом, и составляет главный объект юнгианского анализа.

С древних времен религиозные церемонии, да и любые ритуалы, предшествующие охоте или земледелию, создавались так, чтобы не только мобилизовать внутреннюю энергию, но и защитить участника во время контакта с могущественными психическими силами. Непосредственное переживание этих сил может быть разрушительным. Когда Зевс по настоянию Семелы явился ей в своем истинном обличий, она умерла от потрясения. Поэтому требуется некоторая хитрость, уловка, подобная приему арабского мальчика, которому удалось загнать джина назад в бутылку. Можно также вспомнить, что не случайно Господь воззвал к Моисею из горящего куста, а Персею, чтобы победить Медузу Горгону, пришлось смотреть на нее через свой зеркальный щит. В научных терминах можно сказать, что рамки анализа должны задавать дистанцию между Эго и бессознательным. В противном случае слабое, неподготовленное Эго, открываясь силам архаической природы и первичному архетипическому опыту, может не выдержать и разрушиться, может оказаться затопленным бессознательным. Именно для защиты клиента от подобной опасности, а не просто из-за наследия медицинской традиции или из-за «принципа реальности», в анализ вводятся четкие правила. Необходимо понимать, что рекомендации типа обращаться к аналитику «на вы», не встречаться с ним в свободное от сеансов время и даже стремиться не касаться клиентов физически, вводятся вовсе не из желания аналитиков «отгородиться», а ради самого процесса исцеления. Диалектический процесс только возможен тогда, когда между сторонами будет создана дистанция. Между двумя объектами, занимающими одно и то же место, нет дистанции. Ток возникает только тогда, когда полюса цепи находятся друг от друга на расстоянии. Физическая дистанция между клиентом и аналитиком является символическим выражением психической дистанции. В это образовавшееся пространство теменоса (см. выше) могут приходить боги, в нем могут происходить глубинные психические процессы. На первый взгляд нейтральность аналитика и все эти правила кажутся чем-то искусственным. Но такая искусственность и искусность продиктованы силой тех аффектов, с которыми реально приходится обращаться в анализе. В алхимической лаборатории, чтобы процесс прошел успешно, должна была присутствовать так называемая «мистическая сестра». Она нравилась мастеру, вдохновляла и соблазняла его. Но алхимик ни в коем случае не должен был ее касаться. Только при соблюдении этого табу природа, символизируемая химическими веществами, обнаружила бы скрытый в ней свет и могло бы произойти рождение истинного золота, трансформация материального в духовное. Юнг говорил, что «только то, что разделено, можно затем соединить правильным образом».

Для аналитического ритуала важно, чтобы он не столько задавался «извне» - аналитиком, сколько был придуман самим клиентом. Ведь приемная, прежде всего, - это храм его души, его теменос. Психоаналитик Вулкан описывал случай, когда клиент каждый раз, прежде чем лечь на кушетку, снимал свои контактные линзы. Он проинтерпретировал это поведение как своего рода кастрацию себя перед началом сеанса. На что клиент не продемонстрировал особого инсайта, заметив вскользь, что в положении лежа линзы доставляют ему физическое неудобство. Что бы ни означали для клиентов подобные символические ритуалы, в любом случае важно, чтобы он сумел сделать из приемной то место, где ему комфортно и уютно, где он может раскрыться и доверить другому значимые для себя вещи. Немаловажную роль здесь имеют и внешние условия. Обычно аналитики принимают в тихой комнате с неярким освещением и закрытыми дверьми. Хотя абсолютная изоляция от внешнего мира не играет большой роли. Винникотт, напротив, приводит пример, когда во время сеанса в его доме чинили замок на входной двери, и этот шум способствовал появлению ценного для клиента материала. Очень часто смена приемной, например при переезде в другое помещение, сильно отражается на ощущениях клиентов. Возникает феномен «потерянного теменоса». Обживая помещение, клиенту нужно что-то сделать, чтобы нагрузить все вещи в приемной своими собственными смыслами, проекциями, переживаниями. Ему всегда важно помнить, что это его анализ, что аналитик и приемная - это тот самый человек и то самое место, которые предназначены, чтобы помочь ему позаботиться о себе, чтобы он смог в этой комнате сделать что-то из истинной любви к себе. В принципе есть несколько общих формальных договоренностей, необходимых в начале анализа. И хотя большинство юнгианских аналитиков предпочитают «открытое» начало в стиле обычных консультаций, которые постепенно могут вырасти в настоящий анализ, их стоит здесь кратко упомянуть. Они не предлагаются клиенту сразу с первых минут встречи «полным списком». И совершенно очевидно, что нарушение правил анализа не повлечет за собой суровых преследований. Скорее, аналитические соглашения являются жестом доброй воли и взаимного уважения. Они должны быть внутренне приняты клиентом и стать символом его ответственности за свою жизнь и развитие.

Продолжительность сеансов

Обычно выбирается длина сеансов от сорока до шестидесяти минут. Поэтому часто сеанс называют часом. Особых рациональных причин для такого выбора, вероятно, нет. Скорее, это дань традиции, так как современным людям свойственно все отмерять часами. Может быть, наши внутренние ритмы уже синхронизованы с таким временным промежутком. По часам кормят младенцев, почасовая оплата существует для многих видов работ, уроки в школе и лекции также длятся академический час. Эти и другие ассоциации неизбежно окружают аналитический сеанс. Главный критерий при выборе продолжительности сеанса - должно успеть произойти что-то реальное. Поэтому нет смысла тянуть оставшуюся пару минут, если есть ощущение, что сеанс фактически закончен, только из тех соображений, что клиентом оплачено все время. И нет смысла заканчивать его секунда в секунду, прерывая клиента на полуслове. Но, конечно, необходимо предупредить его, если незадолго перед окончанием он начинает новую важную для себя тему. Обычно не рекомендуется намного продлевать сеансы или делать так называемые сдвоенные сеансы даже из желания помочь клиенту эффективно использовать время. На практике такие «поблажки» и отступления от аналитических рамок чаще всего связаны либо с эмоциональными проблемами терапевта, либо играют на руку сопротивлениям пациента. Если, например, из-за сильного заикания клиент успевает сказать всего несколько слов за сеанс, то продление сеанса могло бы означать его «инфантилизирование» или подчеркивание его несостоятельности в попытках справиться с симптомом. Надо помнить, что любой ритуал должен занимать строго определенное время, что время для сакрального и время для обыденного всегда должно иметь четкие границы. Ритуал переводит инициируемого из пространства линейного, «конечного» времени в мир вечности, соединяет его с циклическими ритмами вселенной. Только в линейном времени есть рождение, развитие, зрелость и смерть. В сакральном времени этот порядок релятивизируется в бесконечных повторениях в каждом цикле, становясь частью другого высшего порядка. Проходя ритуал, участник учится на личном опыте совмещать эти разные модальности бытия, разные порядки мироздания. Поэтому для аналитика выдерживать рамки сеанса вовсе не означает воплощать собой строгого, запрещающего отца, символизировать «порядок разума против хаоса бессознательного». Соблюдение такой принципиальной точности может основываться только на понимании архетипического контекста происходящего. Только учитывая этот более широкий метафорический контекст, можно создать оптимальные условия для того, чтобы клиент мог интегрировать опыт, получаемый в анализе. Поэтому важно, чтобы, принимая предложенные аналитиком четкие договоренности по поводу продолжительности сеансов и определенных дней приема, клиент понял (может быть, не сразу), что делается это не из уважения к «рабочему времени» специалиста и не из принципа, что «все удовольствия в жизни всегда ограничены», а ради него самого, ради его психического исцеления, так как в психическом мире действуют свои особые законы.

Кушетка или кресло?

Одно из важных изменений в технике анализа, введенное Юнгом, относилось к отказу от использования традиционной психоаналитической кушетки. Он предпочитал ситуацию «лицом к лицу», подчеркивая тем самым равенство позиций клиента и аналитика. Они являются двумя сторонами одного диалектического процесса, эпицентр которого находится не в одном из них, а где-то между, в чем-то третьем - в Самости, в трансцендентном или в диалектическом синтезе противоположностей. Когда оба участника процесса сидят друг против друга, они открыты друг другу, видят реакции партнера. Это естественная и, в каком-то смысле, более уважительная ситуация, приближенная к реальной жизни. Безусловно, она позволяет и аналитику, и клиенту проявлять те же паттерны межличностных отношений, которые проявляются и с другими людьми, что очень важно для понимания трудностей клиента за пределами приемной. В ситуации «лицом к лицу» хорошо заметны невербальные сигналы, и пространство коммуникаций становится более плотным и многоуровневым. Предпочтение Фрейдом кушетки имело свои причины. Как отмечал психоаналитик Фэрберн, этот анахронизм связан с тем, что Фрейд начинал свою практику как гипнотизер, да и вообще не любил, чтобы ему смотрели в глаза. Кроме того, Фэрберн считал, что многие аналитики прибегают к кушетке ради своего комфорта и безопасности, чтобы уйти из-под пристального внимания клиента и защититься от его требований.

Нельзя сказать однозначно, какое положение является идеальным для анализа. Большинство юнгианских аналитиков предпочитают иметь в своей приемной и кушетку, и кресло или же такой диван, чтобы клиент при желании мог прилечь. Лучше, если выбор останется за самим клиентом и будет зависеть от сложившейся ситуации в анализе.

Метод свободных ассоциаций

Общей инструкцией в начале анализа является предложение расслабиться, войти в полусонное состояние со свободно плавающим вниманием и говорить абсолютно все, что приходит в голову. При этом акцент делается на том, чтобы проговаривать все возникающие мысли и чувства, даже если они кажутся несущественными, неприятными или глупыми, в том числе относящиеся к анализу и личности аналитика. Именно так в идеале применяется основной метод - метод свободных ассоциаций. Фактически Фрейд и Юнг были первыми психологами, исследовавшими этот феномен. Фрейд – чисто эмпирически, исходя из своих клинических наблюдений, Юнг – строго научно, изобретя тест словесных ассоциаций.

Метод основан на идее, что по-настоящему свободные ассоциации человека, сумевшего оставить рациональное мышление, вовсе не являются случайными и подчинены четкой логике - логике аффекта. Однако во фрейдистской интерпретации такая цепочка ассоциаций, если удастся преодолеть сопротивление, обязательно приводит к ядру психического конфликта - комплексу и раннему травматическому опыту, лежащему в основе его формирования. Таким образом, предполагается, что все звенья этой цепи связаны и чем дальше мы продвигаемся, тем ближе мы к выяснению сути. Поэтому Фрейд постулировал возможность прямых интерпретаций (если при любом начале ассоциирования все равно приходишь к одному и тому же результату) и принципиальную допустимость самоанализа. Парадоксальность применения фрейдистского варианта этого метода состоит в том, что, поскольку теоретически выведен единственный источник всех психических конфликтов (эдипов комплекс), то в свободном ассоциировании в общем-то нет большой необходимости, во всяком случае, его конкретное содержание не имеет значения. Именно против этой догматической умозрительной схемы возражал Юнг. Он говорил, что с таким же успехом вместо того, чтобы слушать клиента, можно было бы прочесть какое-нибудь объявление или любую строчку из газеты. Он обнаружил, что ассоциации подобны паутине или кругам, расходящимся на воде от брошенного камня. Они всегда вращаются вокруг аффективно заряженных образов и образуют психическую ткань, в которую этот образ плотно вплетен. Ассоциации - это не средство вытащить на поверхность давно вытесненное. Будучи неразрывно связанными с центральными образами посредством своих аффективных коннотативных аспектов значений, они образуют саму материю психического, сам способ жизни и функционирования нашей души. В сущности, каждый из ключевых образов, стягивающий на себя пучок ассоциаций, имеет нечто универсальное, присущее всем людям, то есть архетипическое. Поэтому иногда юнгианское применение этого метода называют циркулярным (или круговым) ассоциированием в отличие от линейного ассоциирования в классическом психоанализе. В юнгианской практике важно кружить возле образа, все время возвращаться к нему и предлагать новые ассоциации, пока не станет ясен его психологический смысл. Причем дело не в том, чтобы извлечь некую идею по поводу этого образа, а в самом непосредственном переживании образа со всеми прикрепленными к нему ассоциациями. Только тогда может родиться не умственное, сугубо рациональное понимание, а понимание психологическое, при котором объект познания не вытаскивается на поверхность и вырождается до чего-то более плоского, а исследуется in vivo в присущей ему среде, оставаясь живым. Линейное ассоциирование представляет собой познание психической жизни в виде работы или соревнования, в которых важен результат. И мы думаем, что каждый следующий шаг приближает нас к заветной цели. Если же происходят задержки в пути, то обязательно кто-то в этом повинен. Классическое определение сопротивления связано именно с сопротивлением свободному ассоциированию. При циркулярном же ассоциировании мы можем охватить взглядом всю перспективу и увидеть, что в некоторых точках мирового океана бушует шторм, а в других местах штиль и хорошая погода. Мы можем видеть колебания температуры и солености воды, не оценивая воду как правильную или неправильную. В зависимости от желания клиента можно погрузиться в выбранном месте, почувствовать себя там, ощутить глубинные течения. Возможно, сегодня он еще не готов к плаванию в непогоду. Ему нужны время и некоторая тренировка. Важно лишь не терять из виду эти бурные воды. Но необходимости попасть именно туда нет, потому что океан един, можно достичь дна с любой точки. Таким образом, хотя метод свободных ассоциаций одинаково используется в психоанализе и юнгианском анализе, в него вкладывается разный смысл, и если первый делает акцент на слове «ассоциация», то второй, скорее, - на слове «свободная». Надо помнить, что задача этого метода - не в том, чтобы «вывести клиента на чистую воду», а в организации свободного доступа к бессознательному содержанию. Такой подход требует от аналитика отказа от собственных моноидей, которые могут вести процесс ассоциирования и в результате обеднять образ. Существует соблазн привести клиента к тем же ассоциациям, которые возникли у аналитика.

Суть этого метода - контакт с бессознательным - должна воплощаться в самой свободной, метафорической, исполненной фантазиями атмосфере анализа. Если такая атмосфера не образовалась, то любые четкие инструкции не дадут нужного эффекта. Приведем пример. В одном из сновидений клиентка рожает почерневшую от времени доску в виде рыбы, на которой стоит знак, что это девочка. Ассоциации клиентки в основном касались неприятных ощущений, связанных с ее женственностью. Ассоциации у аналитика - с почерневшими досками как иконами и с рыбой как символом Христа. Однако высказывание этих идей аналитиком или его попытка привести ассоциации клиентки к духовному измерению могли быть вызваны неосознанным желанием отстраниться от ее болезненных переживаний, связанных с принятием своей женственности. Позднее аналитик вспомнил образ, объединяющий оба направления ассоциаций, - образ черной богоматери. Желание аналитика направить ассоциации в свое русло имеет смысл рассматривать с точки зрения контрпереноса.

В данном случае аналитик возвышает, идеализирует клиентку, что подтвердилось дальнейшим ходом анализа, но это идеализирующее отражение может быть необходимым для принятия ею собственной женственности. Конечно, циркулярное ассоциирование не останавливается на двух доминирующих направлениях ассоциаций. Здесь оно может привлечь наше внимание к отношениям клиентки с дочерью, ее внутренним ребенком, и тем, что рождается в анализе, к тому, насколько она чувствует себя черной рыбой в темных водах бессознательного, к ее рисункам в черном цвете (почерневшим от времени) и т. д. Но такая работа не может быть выполнена за один аналитический сеанс. Весь длительный аналитический процесс можно рассматривать как циркулярное

Это одно из направлений психоанализа , автором которого является швейцарский психолог, психиатр и культуролог, теоретик и практик глубинной психологии Карл Густав Юнг . Это целостный подход к психотерапии и самопознанию на основе исследования бессознательных комплексов и архетипов.

Аналитическая психология опирается на представление о существовании бессознательной сферы личности, являющейся источником целительных сил и развития индивидуальности. В основе этого учения лежит понятие коллективного бессознательного, в котором нашли отражение данные антропологии, этнографии, истории культуры и религии.

Различают индивидуальное (личное) и коллективное бессознательное . Индивидуальное бессознательное является мощной составляющей человеческой души. Устойчивый контакт между сознанием и бессознательным в индивидуальной психике необходим для её целостности.

Коллективное бессознательное является общим для группы людей и не зависит от индивидуального опыта и переживаний человека. Коллективное бессознательное состоит из архетипов (человеческих превообразов) и идей . Наиболее явно и полно архетипы можно увидеть в образах героев сказок, мифов, легенд. Кроме того, каждый человек в собственном опыте может встретиться с архетипами в образах сновидений. Количество архетипов ограничено, при этом тот или иной архетип проявляется во всех культурах во все исторические эпохи в большей или меньшей степени.

В отличие от З.Фрейда, К. Юнг считал, что наиболее интенсивное развитие личности происходит не в раннем детстве, а в зрелом возрасте. Соответственно на первый план в его схеме выступает не взаимодействие ребёнка с родителями, а многоплановая система социальных отношений взрослой личности во всем ее разнообразии. При этом целью полноценного развития К. Юнг считал обретение цельности личности в процессе индивидуации — преодолении раскола между сознанием и бессознательным, неизбежно возникающим, по мысли К.Юнга, в детском возрасте.

Раскол, или расщепление такого рода во многом обусловлены влиянием социальной среды. Так, в частности, вступая в школьный возраст и стремясь занять максимально комфортную позицию в среде сверстников, ребёнок сознательно выбирает те личностные качества и поведенческие стратегии, которые вызывают желаемую им реакцию со стороны его социального окружения. Таким образом, формируется персона — та составляющая личности, которая полностью осознается, субъективно ею принимается и целенаправленно предъявляется миру. При этом те аспекты личности, которые не отвечают критерию социальной желательности, не просто скрываются, но активно отвергаются на внутриличностном уровне и, в конечном счёте, вытесняются в бессознательное. Именно таким образом формируется тень — структура несовместимая с самопринятием и самооценкой эго. Тень — это как бессознательный комплекс, в котором содержатся все вытесненные или отчуждённые части сознательной личности. В сновидениях тень может быть представлена в виде тёмной фигуры того же пола, что и сам сновидец. Человек, не осознающий и отвергающий свою тень, как правило, демонстрирует крайне ригидные формы поведения, плохо адаптируется к командной работе, неспособен к полноценной творческой деятельности, восприятию инновационных идей и альтернативных точек зрения.

Данное направление психотерапии не теряет своей актуальности уже много десятков лет. Кроме того, аналитическая психология Юнга дала начало таким направлениям психотерапии, как:

• Юнгианская символдрама (кататимно-имагинативная терапия),
• Юнгианская арт-терапия,
• Юнгианская психодрама,
• Процессуально ориентированная терапия,
• Песочная терапия,
• Неоэриксонианский гипноз,
• Соционика.

Аналитическая психология Карла Юнга – одна из областей психологии, которая базируется на введенных К. Юнгом понятиях коллективного бессознательного, архетипа, процесса индивидуации и др.

В психологии, разработанной Юнгом, главным остается по сей день взгляд внутрь, ибо пока мы смотрим по сторонам, мы спим. Достигается настоящая полноценная жизнь все большим осознанием бессознательных процессов, что правят нами. Что же скрывается в бессознательном, на что нам следует обратить взгляд?

Мир снов, духов, символов и история

Юнг находил повторяющиеся образы в сказках, легендах, мифах, историях древних народов и в снах, фантазиях людей, живущих спустя тысячи лет, наверняка не знающих ни символов алхимиков, ни религиозных текстов раннего христианства, ни апокрифов гностиков.

На этом основании у Юнга родилось предположение-концепция, что есть некие первичные, исконные образы, которые и вызывают повторение повсеместно и без какого-либо научения. Эти исходные образы, находящиеся где-то в психике каждого индивида, одинаковы и действуют на всем протяжении сознательной жизни человечества.

Система образов, которые были названы Юнгом , запечатлена в самом нашем организме, в способе восприятия действительности. Воображение, мышление подчинено исходным, древним образам, проходит через их призму.

Основатель аналитической психологии проводил параллель с , мотивами. Мотивационная сила, содержащаяся в каждом человеке и животном, существует до осознания и ей никто никогда не обучал. Как мы знаем, она зависит от устройства нашего тела, нейрогуморального механизма. Предположение Юнга состояло в том, что архетипы являются моделями реализации побудительных мотивов, скрытые в той части бессознательного, которое содержит опыт всего человечества.

Архетипы – это, по мнению Юнга, особые клубки энергии, они подобны привычкам, но присущи всему роду человеческому. Привычки реагировать, чувствовать, жить, видеть и воспринимать определенным образом. Поэтому Юнг и поместил архетипы в коллективное бессознательное. Оно в свою очередь есть опыт наиболее существенных чувств и переживаний наших предков.

Доводы из нашего времени

Долгое время считалось, что от одного человека к другому физически ничего, кроме генотипа, не передается. Гены от образа жизни не меняются. А как еще может появиться на уровне организма информация о жизни предков?

Оказалось, что вполне может. Это показало исследование, проведенное в 2014 году, результаты которого были опубликованы в “Nature Neuroscience”. В зависимости от того, какой опыт переживали мыши, их потомки вели себя по-разному: их реакции отличались от контрольной группы мышей, они реагировали на раздражители, связанные с прошлым предков, так, будто сами переживали в своей жизни что-то подобное родительскому опыту.

Ученые объяснили это так: геном действительно остается неизменным, но кое-что изменяется: экспрессия того или иного гена, связанного с опытом мышки-родителя. Экспрессия гена влияет на чувствительность определенных клеток в организме, с которыми он связан. А это в свою очередь изменяет ощущения, реакции и чувства.

Стоит добавить кое-что еще. Во-первых, реакция на раздражитель, что был у первой группы мышек, наблюдалась и у внуков этих мышек. Во-вторых, ни второму поколению, ни третьему повторного стимула не предъявляли, но реакция была все же заметна. А ведь люди на протяжении миллионов лет сталкивались со сходными сильными раздражителями, поэтому реакции должны были бы только закрепляться.

Всего этого во времена Юнга не знали, и он вряд ли мог предполагать такой поворот событий. Он считал, что любые опыты по доказательству существования коллективного бессознательного и его образов невозможны.

Исконные образы

Архетипы Юнга – образы, возможности, представления, которые есть в нас без научения, до осознания (в коллективном бессознательном), действуют повсеместно и у всех людей. Юнг считал, что они оказывают огромное влияние на наше поведение, на наши суждения, чувства и желания, хоть мы этого и не осознаем, что иногда ведет к выходу архетипа из-под контроля. Это вид или модель, которую принимает побудительная сила в нас.

Понятие «Эго» у Юнга не сохранило своего изначального значения, полученного от Фрейда (Ид, Эго, Супер-Эго). Юнгианство понимает его как динамичную структуру представлений о себе, без развития – очень ограниченную. Аналитики стремятся к тому, чтобы Эго осознало свои собственные ограничения, увидело себя как небольшой остров в океане личного и коллективного бессознательного. Интеграция сознательного и бессознательного названа Юнгом процессом индивидуации.

Для осознания и приближения раскрытия себя Юнг считал необходимым диалог с архетипами или их разбор. Архетипов достаточно много, но автор аналитической психологии выделил следующие как основные:

Юнг определял Тень как утраченные воспоминания, вытесненные представления, подпороговые восприятия (недостаточно яркие и сильные, поэтому оставшиеся вне сознания). Тень – это сумма скрытых свойств, которые невыгодно признавать человеку в самом себе.

Люди постоянно забывают, что они сделали. Юнг старался напомнить людям, что совсем недавно ужасные вещи творились по всей земле – колонизация, войны, геноцид. Наша история полнится катастрофами, и Юнг это назвал проявлениями «обычной человеческой Тени», которую мы не хотим замечать, но если отказаться от этого знания, то предотвратить повтора не удастся.

Зло, что живет в человеке, грандиозно, оно присуще человеческой природе, вот о чем напоминает нам Юнг. Это и есть первородный грех, что тянется за нами из века в век. Именно люди совершали в прошлом зверства, и мы также являемся людьми, которые совсем не безобидны, а способны на величайшие злодейства.

И каждый человек должен обладать знанием о своей способности творить зло: пока он закрывает на это глаза, он может быть превращен в орудие зла. При этом Юнг полагал, что от контакта с другими интересами содержания Тени могут меняться к лучшему, но для этого их сначала нужно вывести из бессознательного.

Тень, по мнению Юнга, проецируется на других, поэтому мы видим в других свою собственную темноту. В литературе Тень – это, например, библейский змей-искуситель, а также мистер Хайд из романа Стивенсона.

2. Персона

Юнг определял её комплексом, противоположным Тени. Её содержание составляет все то, чем человек хочет быть, как он себя показывает миру. Она наиболее близка сознанию, создает социальную маску, соответствие социальным ролям.

3.

По мысли Юнга, это вытесненные из сознания мужчины или женщины черты противоположного пола. Коллективное бессознательное несет информацию обо всех женщинах и мужчинах прошлого, и у мужчины персонифицируется в женщину Аниму, а у женщины в образ мужчины – Анимуса.

При благоприятной интеграции – осознании своих вытесняемых мужских и женских черт – человек способен к плодотворной и активной жизни. Мужчина легче понимает символы, использует свою интуицию, становится более чувственным и легким. А женщина удаляется от размытости и фантазийности, приближаясь к строгости, осмысленности.

Архетип может овладевать личностью. Юнг называл это одержимостью или идентичностью Эго с комплексом. Сознание человека в этот момент чрезвычайно ослабленное, содержания бессознательного выходят на сцену.

Согласно воззрениям Юнга, человек, одержимый Тенью, ведет себя всегда на самом низком уровне развития, который ему доступен. Одержимость Анимой или Анимусом придает особую выразительность чертам личности, свойственным противоположному полу. Мужчина становится чрезвычайно женоподобен, а женщина – маскулинна.

Будучи обращенными к миру, эти образы теряют всю привлекательность. Анима тогда становится непостоянной, вздорной, невыносимой, Анимус – деспотичным догматиком, спекулятором, цепляющимся бесконечно к мелочам. Они совершенно не умеют выбирать: она – людей, он – мнения.

4. Самость

Центральный архетип человека, бессознательное чувство целостности личности. Посредством процесса индивидуации достигается идентификация с Самостью. В ней находятся содержания сознания и бессознательного. Юнг считал, что полное сознание Самости вряд ли возможно. Если понимать Эго как центр сознания, то Самость есть центр всей суммы содержаний психики. Именно в Самости отражен принцип индивидуальности, она является конечной целью, так как полностью выражает человека.

Роль для личности. Интеграция

По мнению Юнга, люди путают самопознание и знание своего Эго, отчего рождаются губительные иллюзии. Им кажется, что осознание явленных в Эго содержаний – уже достижение. Юнг сравнивал подобное мнение с тем, как средний человек, живущий в теле и с телом, практически ничего не знает о его анатомии и физиологии.

Чтобы узнать анатомию психики, познать Себя, необходимо прикоснуться к бессознательному – и не только личному, но и коллективному. Большинство же чаще отскакивает от бессознательного и не стремится проникнуть чуть глубже наивного мнения о себе.

Рассуждая, Юнг удивлялся тому, каким образом в представлении людей укладывается мысль о верховенстве сознания. Бессознательное вело человека долгие тысячелетия к сегодняшнему дню, оно явно обладает большей мудростью и отлично приспособлено к окружающей среде.

Истинные мотивы, истинные желания, истинные страхи – вот что называет Юнг отличием истинного знания о себе от маски. Именно через него можно приблизиться к осознанному существованию и полноценной жизни.

Основное предназначение Эго – это налаживание контакта с архетипом цельности – Самостью. Последняя понимается как центральный принцип организации психики – фундаментальный и важный аспект личности человека, дающий единство, смысл, направление и цель.

Процесс индивидуации – ключевое понятие, которым оперирует аналитический подход Юнга. Это естественный процесс развития личности, включающий в себя постепенное движение к проявлению всех истинных элементов личности. Этот процесс никогда не бывает полным, так как личность – динамическая система.

Индивидуация позволяет наладить контакт между сознанием и бессознательным. Как только устанавливается первичная связь с оставленными далеко позади содержаниями бессознательного, начинает вырисовываться Самость. Если продолжать убегать от бессознательных содержаний, то они захватят человека и ниспровергнут его.

Но если попытаться интегрировать содержания, то обретается внутреннее единство, . Поэтому Юнг считал процесс индивидуации путем к себе, самореализацией. Примерно процесс индивидуации можно описать следующим образом:

• Осознание и анализ Персоны.
• Приближение к Тени, отказ от проекций.
• Контакт с Анимой/Анимусом.
• Интегрирование содержаний, развитие Самости.

Самым сложным этапом обретения себя Юнг считал раскрытие нашей Тени. С ней связаны элементы, которые мы считаем отрицательными. Мы не хотим взаимодействовать с этим, не хотим признавать Тень своей. Но вытесненные идеи и мысли не всегда негативны: к примеру, мы можем вытеснять то, что считаем слабостями – способность к сочувствию, переживанию, чувствительность, мягкость.

По Юнгу, человек не достигает интеграции одномоментно, это динамический процесс, в котором он постоянно перемещается с одного уровня на другой, все глубже постигая то, что находится за порогом сознания. В целом Юнг был уверен, что процессы трансформации уже находятся в нашем бессознательном, поэтому психологический кризис часто разрешается естественным путем. Чтобы расшифровать послания бессознательного и максимально успешно прийти к избавлению от проблем, следует просто прислушиваться к ощущениям, чувствам, побуждениям.

Типирование

Аналитическая психология Юнга обогатила нас такими понятиями, как «экстраверсия» и «интроверсия», а также представлениями о типах сознания по ведущей функции. Экстраверт направлен вовне, к объектам, а больше направлены внутрь, к собственной психической жизни. Взаимодействие людей с миром определяется ведущей функцией:

• Мышление. Мыслительный тип людей обычно использует логику и аргументы для понимания мира, других людей, в суждениях о ценности вещей.
• Чувство. Эмоциональный тип людей производит оценку происходящего в зависимости от эмоций и чувств, что вызывают в нем вещи, люди, события.
• Ощущение. Ощущающий тип живет впечатлениями, ощущениями. Для него особую ценность представляют конкретные факты переживаний – звуки, вкус, запахи.
• Интуиция. Интуиты руководствуются предчувствиями, догадками.

Психоаналитическая концепция Юнга ставит характер в зависимость от одной из этих функций, а также интроверсией или экстраверсией для каждого из типов. Люди выстраивают свой тип взаимодействия с миром, руководствуясь доминирующей функцией, и при этом с трудом понимают тех, у кого доминанта отличается.

В процессе индивидуации человеку необходимо развивать все четыре функции. Понять, какие из них недостаточно развиты, можно по тому, как человек относится к людям, живущим не так, как привык жить он. По утверждению Юнга, все, что раздражает нас в других, приводит к пониманию самих себя.

Современность

Основоположник аналитической психологии призванием психоаналитика называл прояснение индивидуальных импульсов, приближение к формулированию человеком его собственных суждений и решений. Современная аналитическая психология видит величайшую цель человека в приближении к Самости.

Аналитическая психотерапия направлена на то, чтобы установить постоянные отношения между сознанием и бессознательным, выраженным в процессе индивидуации. Основной целью осознания является обретение психологического равновесия и целостности, а также облегчение страданий.

Направление психотерапии обогатилось тем, что Карл Юнг внес в аналитическую психологию понятие об инстинкте подражания. Краткий экскурс: Юнг определил инстинкт животных как «побудительную силу», между тем утверждая, что у человека инстинкты «изрублены» и распознать начальные формы можно только у нескольких основных (половое влечение, жажда власти и их производные), а затем сказал о том, что способность к обучению – это нечто иное, чем производное животного инстинкта подражания. По мнению Юнга, способность к обучению уводит нас все дальше и дальше от инстинктов к трансформациям поведения.

И именно эта способность выглядела для Юнга причиной психических проблем, вызванных пропастью между человеком и его инстинктивной природой, то есть конфликтом сознательного и бессознательного. По мысли Юнга, человек утрачивает самого себя, а на место своей истинной сущности ставит представление о себе, выдумку, удобный образ.

Поэтому Юнг предостерегал от излишнего интеллектуализма, потому что он заменяет человека на его симуляцию, мы становимся призраками самих себя и часто задаем один и тот же вопрос: «А не имитирую ли я свою жизнь?»

Терапия способствует психологическому росту, может успешно справляться с депрессией и тревогой. Путем перегруппировки сознательных и бессознательных аспектов создаются новые ценности и цели, открываются пути и приходит более глубокое понимание жизни.

Сессии обычно проводятся 1-4 раза в неделю в течение нескольких лет. В процессе терапии в центре внимания находится опыт клиента – опыт настоящего, прошлого, чувств, размышлений, мечтаний и фантазий. Длительный срок терапии объясняется сложностью процесса слома старых, укорененных моделей мышления и нелегким делом раскрытия бессознательного сознанию.

Различие между юнгианским анализом и терапией заключается в том, что ключевое направление анализа – понимание содержания бессознательного клиентом, терапия же фокусируется на облегчении симптомов. Анализ разбирается в мотивах действий и мыслей, это глубокая рефлексивная практика, приводящая к длительным и масштабным изменениям в личности.

Небольшая популярность направления, созданного Юнгом, объясняется сложностью его идей и их противоречивостью. Психоаналитическая теория характера, впрочем, пользуется широким признанием и используется во множестве типологий. Автор: Екатерина Волкова