Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

• Поехали с Антоном на два дня в чернобыльские деревушки, которые на картах взяты в скобки. Людей там практически нет, проезд запрещен. Считается, что фон повышен.
• К сожалению остались лишь мои фотографии, т.к. после поездки Антон случайно отформатировал карточку.

Красный седан, на котором ехали:

На проезде в зону стоял КПП с солдатом. Пообщались — оказалось, что проезд запрещен. Необходим пропуск, который выписывает начальник, но его в тот момент не было — уволился, а нового не поставили.

Солдат стоит на КПП сутки через трое. Работе рад, хотя и скучно. Посоветовал ехать объездной дорогой, сказав, что постарается нас не заметить. Объяснил в какой стороне могут быть патрули.

Зону закрыли совсем недавно, чтобы препятствовать мародерам. По словам солдата, закрыли её в тот момент, когда мародерить стало уже нечего.

Деревни утопают в растительности:

Растения пробиваются даже сквозь асфальт:

Нечто вроде памятника:

На шильдах перечислены деревни, из которых отселили людей. На фоне этого дома небо видится стремно-серым.

В зоне встретили аборигенов, которые пришли к своему родному дому собрать картошку и какие-то фрукты. 20 лет назад их отселили в дом, который находится в пяти километрах от прежнего — спасли от радиации.

Фон, согласно нашему дозиметру, максимум в 2 раза больший, чем в Минске. То есть в пределах нормы. Может быть, конечно, у нас неправильный дозиметр.

Пейзажи немного мрачноватые, но вообще очень тихо и спокойно. По этим видам легко представить, что будет с городами, когда вымрут все люди.

Крыши во многих домах проваливаются, равно как и второй этаж — он оказывается на уровне первого. Полы сгнивают и в доме селятся растения.

Когда едешь по дороге — поднимается много пыли.

Издалека видели большое здание. Как объяснял солтат — это лаборатории, там «изучают радиацию». «Аппаратура на миллионы долларов, объект страшно секретный».

Фотографировать не стали, имея в виду возможные встречи с патрулем. Или Антон всё же сделал кадры?

Чтобы пробраться от асфальтированной дороги к дому нужно пролезать через полутораметровой высоты растения и невероятное количество паутины.

В зоне масса фруктов, созревая, падают на землю. Там их поедают мухи и бабочки, успешно при этом плодясь. Из-за обилия крылатых, видимо, такое количество жирных пауков.

Мошки в паутине:

Набрели на настоящую ферму с тыквами и свининой:

Человек сказал, что свинину и тыквы они успешно продают. Сам он работает ковбоем сутки через трое, как и солдат. Воспитывает лошадей, гоняет их туда-сюда. В Беларуси, как мы поняли, практически нет мест, где можно было бы тренировать пятидесятиголовные табуны. А здесь ему не мешают ни люди, ни машины.

За организацию поездки .

Дороги разрушаются не сами по себе, а от того, что по ним ездят автомобили. Из-за практически полного отсутствия движения здесь они выглядят прилично, несмотря на многолетнее отсутствие ремонта. Только пробивающаяся кое-где трава свидетельствует, что это не обычная трасса районного значения.

Практически из любой возвышенной точки этой местности можно заметить расположенные вдали антенны заброшенного военного городка «Чернобыль-2». В советское время там располагалась уникальная загоризонтная радиолокационная станция, фиксирующая запуски баллистических ракет по всему миру, и входящая в систему раннего предотвращения ракетного удара. В создание этого сверхсекретного объекта было вложено до полутора миллиардов долларов. Поскольку радиация могла помешать работе оборудования, после аварии станция была отключена. Но оставить её было невозможно, из-за чего вынужденные находиться там персонал и солдаты из охранных спецподразделений получили очень высокие дозы облучения (до нескольких десятков рентген). В дальнейшем, станцию постигла та же судьба, что и другие объекты Зоны - уникальное сверхсовременное на тот момент оборудование, содержащее драгоценные металлы, было разбито и растащено. Интерес к Чернобылю-2 по сей день остаётся высоким из-за всё ещё стоящих там 150-метровых антенн из высоколегированных сталей.

Как уже указывалось в одном из предыдущих рассказов, Зона Отчуждения продолжает оставаться полностью электрифицированной, причём многие линии были проведены повторно.

Вдоль дорог часто встречаются свидетельства того большого сельскохозяйственного значения, которое регион имел до аварии. Обширные колхозные поля заросли бурьяном и молодыми деревцами.

Мелькают остовы животноводческих ферм.

Пустые хаты брошенных деревень.

Деревни, которые находились недалеко от станции, и подверглись слишком сильному заражению, были стёрты с лица земли. Дома разрушались экскаваторами и закапывались в землю. Оставшиеся холмы уже давно осели и заросли травой, но о прошлом всё ещё напоминают сохранившиеся дорожки улиц.

Детский сад - единственное строение, оставшееся от деревни Копачи. Садик популярен у экскурсантов вследствие своего «удобного» местоположения (прямо у трассы из Чернобыля в Припять , из-за чего часто всплывает в фоторепортажах). Внутри него была встречена живущая там сова, которую успел заснять один из наших проводников.

В противоположность молодой Припяти, интернациональному советскому городу, где доминировали русский язык и общесоветская культура, сама Чернобыльщина была традиционно украинским регионом.

Детская площадка с характерными раскрашенными автопокрышками очень грязная - дозиметр выдаёт 200-400 микрорентген в час.

Другие сёла не разрушались, но без своих жителей они всё равно были обречены. Деревни исчезают быстрее, чем города. На спутниковых снимках они уже с трудом различимы - их почти полностью поглотил лес.

Это - не лесная дорога, а улица небольшой деревни.

Особенно короток век деревянных домов. Подверженная сырости и температурным колебаниям древесина в скором времени начинает гнить и деформироваться.

Многие строения из дерева уже разрушились.

От этой хаты осталась только крыша.

Ещё через двадцать-тридцать лет об украинских селениях будут напоминать разве что остовы автобусных остановок.

Кирпичные дома простоят дольше, но их будет сложно обнаружить в лесных зарослях.

Всюду бурьян.

Встретилась также и свободнорастущая конопля - она тут никому не нужна.

В этом доме, наверное, располагался сельсовет. А может, просто клуб или сельпо.

А у этих людей было большое хозяйство.

Я даже вспомнил хату родителей отца. Гомельская область совсем недалеко, а традиционный сельский быт там и здесь практически не отличался.

Даже планировка похожа. Сколько лет ещё простоит этот дом?

Вряд ли ещё столько, сколько уже висят эти початки, где ласточка успела свить гнездо.

Идя по улице мёртвой деревни, можно неожиданно натолкнуться на двор, где нет бурьяна, чёрных окон в доме, и всё говорит о том, что здесь кто-то живёт. Это хозяйства людей, за которыми закрепилось название «самосёлы» - местных жителей, не пожелавших покидать родные места, несмотря на радиацию. Некоторым из них это название не нравится - «які ж ми „самосели“, якщо жили тут споконвіку?» Изолированный характер жизни на чернобыльской земле привёл к тому, что эти люди превратились в особую культурную группу. Из-за перенесённой трагедии, нелёгких условий жизни, маленькой связи з большим миром люди здесь как-то добрее.

Различны причины, по которым они решили вернуться. Кто-то не мыслил жизни без родной земли, и вернулся сразу после эвакуации сельских районов 4 и 5 мая 1986-го года, минуя кордоны и милицейские посты. Другие вернулись позднее, главным образом по социально-экономическим причинам. На своём пике количество самосёлов достигало более двух тысяч человек (до аварии на отселяемых землях жило около ста тысяч), но на момент написания этого рассказа (осень 2008) их осталось примерно триста. Ведь это люди пожилого возраста, да и радиация, как известно, отнюдь не способствует здоровью и долголетию. У многих развиваются раковые заболевания.

Честно говоря, у меня имелись некоторые смутные сомнения по поводу этичности такого навещания самосёлов. Уж больно это напоминало поход в зоопарк - как иначе назвать, когда вооружённая фототехникой толпа с интересом разгуливает по хозяйству, фотографируя вас и ваш нехитрый скарб, словно это какая-то инопланетная экзотика. Но самосёлы в большинстве случаев ничего не имели против - наш визит хоть как-то разбавлял их однообразный, нелёгкий и изолированный быт, да и привезённым продуктам они были рады.

Бабця Ольга была первой, к кому мы зашли в гости (рядом с ней - Александр Сирота (Planca), главный редактор сайта Припять.ком). Экспозиционная доза в деревне с интересным названием Лубянка составляла 60 микрорентген в час.

Её хозяйство, как и прочие хозяйства самосёлов, складывалось сразу из нескольких дворов. Поскольку соседи уже никогда не вернутся, их оставленное имущество и строения можно было использовать по собственному усмотрению. Невостребованы только дома - не может же человек жить в нескольких сразу.

В остальном же это ничем не отличалось от обычной деревни - большой огород, картофель, и даже корова с телёнком.

Хлев был в меру сил бабці Ольги укреплён для защиты от волков, чувствующих себя здесь хозяевами. «Собаку мого вони взимку з’їли» - посетовала селянка.

Подоив корову, бабця предложила нам выпить парного молока. Все начали вежливо отказываться, ссылаясь то на непереносимость молочных продуктов, то на расстройство желудка. Я отказываться не стал, и с удовольствием выпил кружку (если этот рассказ читает кто-то запечатлевший этот момент, я буду благодарен, если вы вышлете фотографию на ). Моему примеру последовал чувак, изображённый на фотографии.

Убранство хаты.

Поблагодарив хозяйку за гостеприимство, и пожелав ей здоровья, мы направились к автобусу. Немного отстав от остальных, мы встретили ещё одну старушку, которая быстро подошла к нам и стала рассказывать о тяготах своей жизни. Не выслушать её было бы невежливо, но в этом случае мы рисковали получить нагоняй от проводников за отрыв от группы. В конце концов, пришлось сказать бабушке, что мы совсем никак не можем уделить ей ещё немного времени, а затем поспешно пошли догонять наших.

Следующей остановкой было крупное село Ильинцы, где до аварии проживало около полутора тысяч жителей, а сейчас осталось только тридцать. И хотя все живут в разных концах села, люди встречаются чаще.

Но всё свидетельствует о том, что село - заброшено. Всё те же покинутые дома, к которым уже невозможно даже подобраться.

Снова заросшие улицы.

Старая яблоня, покрытая мелкими сухими сучками (потому что её никто не обрезает).

По улице неожиданно проехал «Лансер» - видно, кого-то из самосёлов навещали родственники (получение автомобильного пропуска в Зону - довольно муторное занятие, как минимум, надо дать этому достаточное обоснование. Наличие родни среди самосёлов, похоже, таковым является. Пропуск выписывается на конкретный автомобиль, и, понятно, отнюдь не даёт возможности кататься где попало. Для «десятки» он уже не подходит, да и не стоит забывать, что любые маршруты и сроки пребывания в Зоне всё равно должны быть предварительно согласованы с властями).

Поскольку население заражённых территорий подлежало безусловному переселению, поначалу самосёлы были вне закона, и их безрезультатно пытались вернуть обратно. Но постепенно стало ясно, что никуда уезжать они не собираются, и государство махнуло рукой, смирившись с фактом их проживания на режимной территории. Теперь у них даже есть собственные пропуска. Их ежегодно обследуют врачи, в каждой деревне, где ещё остались люди, есть электричество и радиостанция, по которой в случае чего можно послать сигнал о помощи.

Раз в неделю сюда привозят продукты (на фото - закрытая сельская лавка), а раз в месяц - почту и пенсии (забота о населении всё же на порядок лучше, чем в какой-нибудь забытой деревне в российской глубинке).

Мы опять разбились на группы, чтобы навестить ещё несколько самосёлов. Я снова пошёл в группе Сергея из МЧС (на фото справа), классного и колоритного украинского мужика, который повёл нас к своему старому другу (слева, к сожалению, имя его я забыл). Услышав, что я говорю по-белорусски, тот выразил сожаление по поводу того, что Украиной не управляет Лукашенко, «тому що Лукашенко навів би лад» .

В его хозяйстве чувствовалась мужская рука.

Хозяева выставили на стол угощение, от которого уже никто не отказывался - шла другая половина дня, да и дозиметры выдавали не такие пугающие показатели.

После крепкой горилки у всех произошёл резкий подъём настроения.

Когда мы вернулись к автобусу, нас все уже ждали (как оказалось, не все получили такой же радушный приём. Группу Александра Сироты самосёлка не пустила на порог, сказав, что «раньше надо было приходить»). Парень в камуфляжных штанах слева - Антон «moloch» Юхименко, креативный дизайнер и фотограф проекта Pripyat.com.

Но чаще местные жители рады визитам японцев и прочих инопланетян.

Последней остановкой стал мост через реку Припять, построенный уже после аварии.

Если посмотреть с него на север, то в дымке можно разглядеть контуры Станции. А с другой стороны хорошо виден город Чернобыль и его заросший лесом частный сектор.

После прибытия из поездки по зоне надо два раза пройти дозиметрический контроль - сначала в «Чернобыльинформе», а затем на КПП, при выезде. Во втором случае это напоминает что-то среднее между сканером в аэропорту и входом в метро. В ряд стоят несколько кабинок, и, минуя их, выйти невозможно. Человек встаёт в кабинку и кладёт руки на железные рукоятки. Если активность на нём в пределах нормы, турникет открывается, и выпускает вас на «большую землю». В противном случае нужна дезактивация.

Несмотря на всего лишь два дня пребывания в Зоне, при выходе из неё испытываешь какой-то лёгкий шок. И от ощущения того, что теперь ты волен идти, куда хочешь, и от вида всех этих снующих людей и автомобилей, вездесущих вывесок и фонарей, заселённых кем-то домов. Словно тебе только что снился странный сон, а теперь ты проснулся, и никак не можешь понять, что за суета происходит вокруг. Зона отчуждения - это действительно какое-то другое измерение, пустынное и странное, где даже люди, если вам удастся их встретить, другие. Земля сотен тысяч кюри занимает мысли и манит назад.

Часто задаваемые вопросы

Я тоже хочу съездить в Зону. Как это сделать?
Чтобы попасть в Зону легально, лучше всего заказать экскурсию.

Хочу посмотреть места, куда экскурсии не водят (военный городок Чернобыль-2, заброшенная ж/д станция Янов, и т. д.)
Закажите индивидуальную экскурсию (дорого!) либо...

Можно ли попасть в зону самостоятельно?
Да, можно, но на собственный страх и риск. Вам понадобится хорошая физическая форма и снаряжение для бэкпэкинга (рюкзаки, палатки, провиант, навигаторы, одежда и обувь для движения по пересечённой местности). И помните, что Зона - режимный объект, и проникая туда, вы нарушаете закон и можете понести ответственность (за проникновение - крупные штрафы, за попытку вынести «артефакты» – до 3 лет тюрьмы); что многие места в зоне сильно заражены и долго находиться там опасно для здоровья; и, наконец, что по зоне свободно разгуливает большое количество опасных для человека диких животных, таких как волки и кабаны.

Мы публикуем материал, который подготовил для сайт белорусский журналист Василий СЕМАШКО по итогам своих многочисленных поездок в белорусский сегмент чернобыльской зоны за последние годы.

Фотографии в тексте сделаны Василием Семашко (цветные) и Сергеем Плыткевичем (чёрно-белые). Просмотреть фотографии в полном размере можно щёлкнув по ним левой клавишей мыши.

Полесский заповедник

Белорусское восточное Полесье - часть самого большого болота Европы, расположенного по берегам реки Припять.

Равнинная местность, непроходимые болота, частично уничтоженные мелиорацией 1960-1970-х годов, песчаные островки с сосновыми лесами, полноводная Припять с бесчисленными лабиринтами проток по обоим берегам, где местами встречаются природные пляжи с изумительно белым кварцевым песком.

Разлив реки Припять

Чернобыльская катастрофа разделила здешнюю жизнь на "до" и "после". "До" - спокойная размеренная жизнь, когда из белорусских деревень ездили в Припять в магазины, а кое-кто из белорусов даже работал на Чернобыльской АЭС. "После" - то, что можно увидеть сейчас.

Планы по эвакуации населения из 30-км зоны в случае аварии на ЧАЭС были разработаны задолго до аварии, которая в целом подтвердила правильность этих расчётов. Население из этой зоны было эвакуировано в первые дни катастрофы.

Частично зону успели обнести забором из колючей проволоки, а в 1988 году объявили заповедником. Судя по наличию на деревянных столбиках пластиковых изоляторов, предусматривалась сигнализация. Остатки этого забора, уже в поваленном виде, ещё можно видеть в некоторых местах как в Беларуси, так и в Украине.

Позже стало ясно, что радиоактивные осадки выпали крайне неравномерно. Есть практически чистые места в 30-км зоне, а кое-где пришлось отселять людей аж за 150 километров. Из-за этого в Беларуси границы зоны отселения корректировались до 1992 года.

Также при отселении в Беларуси постарались не трогать районные центры и некоторые важные дороги. В итоге, границы зоны отселения получились весьма извилистые. Так, граница запретной зоны пролегла рядом с оживлённой автомобильной дорогой Хойники-Брагин и дальше по окраине Брагина.

Полесский государственный радиационно-экологический заповедник был организован в 1988 году в белорусской части зоны отчуждения на территории трёх наиболее пострадавших от катастрофы районов Гомельской области - Брагинского, Хойникского и Наровлянского.

На территории заповедника находятся 96 покинутых населённых пунктов, где до аварии проживало более 22 тысяч жителей. Администрация ПГРЭЗ расположена в городе Хойники.

Первоначально площадь ПГРЭЗ составляла 1313 км 2 . После присоединения к нему в 1993 году части прилегающей отселённой территории площадь заповедника составляет 2154 км 2 , что превратило его в крупнейший в Беларуси.

На территории ПГРЭЗ сосредоточено около 30% от выпавшего на территорию Беларуси цезия-137, 73% стронция-90, 97% изотопов плутония-238, 239, 240. Плотность загрязнения почв достигает 1350 Ки/км 2 по цезию-137, 70 Ки/км 2 - по стронцию-90, 5 Ки/км 2 - по изотопам плутония и америция-241.

В связи с наличием в экосистемах значительных количеств долгоживущих изотопов плутония и америция основная территория заповедника даже в отдаленной перспективе не может быть возвращена в хозяйственное пользование.

В Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике зарегистрирован 1251 вид растений, это более двух третей флоры страны, 18 из них занесены в Международную Красную книгу и Красную книгу Республики Беларусь. Фауна включает 54 вида млекопитающих, 25 видов рыб, 280 видов птиц. Более 40 видов животных относят к редким и исчезающим.

Штат сотрудников заповедника составляет около 700 человек, из них 10 - с учёной степенью. Ежегодные затраты на заповедник составляют около 4 миллионов долларов США.

Белорусская зона

Первые годы после аварии основной задачей охраны было не допустить разграбления оставленного имущества. Тогда люди не осознавали всей значимости катастрофы и рассчитывали к осени вернуться в свои дома.

Первоначально на КПП запретной зоны дежурили направляемые сюда в двухнедельную командировку милиционеры, для которых эта командировка превращалась в двухнедельный запой. Позже их заменили сотрудники заповедника из местных жителей, и порядка стало немного больше. Местная милиция также участвует в охране заповедника - их автомобили имеют знак радиационной опасности.

Именно Чернобыльская катастрофа стала в Беларуси толчком к основанию министерства по чрезвычайным ситуациям. В 1990-1991 годах создан Государственный комитет БССР по проблемам последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС (Госкомчернобыль БССР), который в 1995 году был реорганизован в министерство по чрезвычайным ситуациям и защите населения от последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС.

В 1998 году слова "и защите населения от последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС" в названии "МЧС" были упразднены, Госкомчернобыль стал частью МЧС.

В 2001 году Госкомчернобыль зачем-то выделили из МЧС в отдельную структуру при Совете Министров Беларуси, чтобы затем в 2006 году вновь вернуть его в состав МЧС.

Сейчас основная задача заповедника - обеспечение в зоне состояния покоя, чтобы выпавшие радионуклиды не переносились на чистую территорию.

Именно поэтому заповедник работает в режиме закрытости - в зоне запрещены какие-либо виды производственной деятельности, да и в целом присутствие посторонних там сводится к минимуму.

Белорусская чернобыльская зона делится на следующие части. Ближе к ЧАЭС расположена зона отчуждения с наиболее высоким уровнем радиационного загрязнения. В зоне отчуждения запрещена всякая деятельность человека.

Дальше от эпицентра расположена зона отселения. Здесь разрешена ограниченная деятельность человека. В основном, это посадка леса с целью предотвращения ветровой эрозии почвы и перекрытие старых оросительных каналов с целью заболачивания местности для уменьшения риска возникновения пожаров.

Для этой же цели с разных регионов Беларуси в зону свозятся ставшие ненужными с развитием спутниковой навигации геодезические сигналы, которые здесь используются как наблюдательные вышки для обнаружения очагов возгорания.

Также эти вышки можно использовать как телефонный переговорный пункт - у земли сотовая связь отсутствует, а на высоте более 20 метров - отлично работает в любой части зоны. Причем, во многих местах ловятся и украинские мобильные операторы.

Иногда в зону наведываются браконьеры. С каждым годом их становится всё меньше - существенно увеличились штрафы, начали применять практику конфискации автотранспорта, и стала лучше работать охрана.

В отличие от Украины, где развит так называемый "чернобыльский туризм" - организованные экскурсии к ЧАЭС и посещение Припяти - в Беларуси подобного нет, и пока не планируется.

В зону пускают по специальному разрешению тех, кому это необходимо по работе, в том числе и журналистов (далеко не всех), а также с целью похоронить покойника в родных местах. Впрочем, раз в год зону может посетить любой желающий, о чём написано ниже.

Бабчин

Если в украинской части Чернобыльской зоны имеются относительно крупные города Чернобыль и Припять, железная дорога, то в Беларуси - только деревни, в которых даже не было церквей.

Если в Украине центральным въездом в Чернобыльскую зону является КПП "Дитятки", то в Беларуси это КПП "Бабчин" в 20 километрах от Хойников.

Здесь размещены научные лаборатории заповедника, гостиница для научного персонала, парк автотехники для работы в зоне.

На территорию заповедника со строгой охраной завезены разнообразные животные и растения, способные выжить в этой климатической зоне - эдакий "Ноев ковчег", где ведут исследования учёные, изучая жизнь в условиях повышенного фона и минимального вмешательства человека. Ценность таких исследований уникальна, другого такого места на Земле не существует.

Передвижение в зоне осуществляется по нескольким автомобильным дорогам, за которыми ухаживает администрация.

Остальные дороги более чем за четверть века пришли в негодность не без помощи работников заповедника с целью недопущения посторонних. Так, на некоторых ликвидированных дорогах есть шанс наехать на специально спрятанные бороны зубьями к верху - сюрприз для браконьеров.

Зато действующие дороги в зоне заасфальтированы и в неплохом состоянии. Их отличительная черта - отсутствие разметки.

Чернобыльские зубры

Через несколько километров от Бабчина к центру зоны еще один КПП с украинским названием "Майдан". Поблизости от него расположен зубрятник.

После создания заповедника сюда из Беловежской пущи завезли зубров, и за последующие года они размножились в несколько раз. В чернобыльском зубрятнике огорожен домик лесника, вокруг которого зимой собираются лесные жители.

О грустном

Все деревни в зоне давно разграблены. Грабили их в основном бывшие жители, часть которых была переселена в близлежащие относительно чистые места.

Грабили постепенно. Когда в 1986 году эвакуировали население, объясняли, что домой вернутся через несколько месяцев. Нередко семьи уезжали с небольшими сумками, оставляя дома с нажитым имуществом под защиту навесного замка и бумажной наклейки со штампом местной милиции.

Кто-то осел поблизости в Хойниках или в Брагине, другие - за 400 километров на севере Беларуси, а кого-то занесло в Подмосковье.

Позже осевшие вблизи Чернобыльской зоны, имели возможность, легально или не совсем, вывезти оттуда своё имущество. Попутно прихватывали и имущество соседей.

Так, жительница Хойников, рассказывая о чернобыльских переселенцах и указывая на дома, поясняла: "Этот десяток велосипедов вывез оттуда, та женщина - люстры тащила, из того дома - несколько холодильников и телевизоров приволок…".

По происшествии 10-15 лет после катастрофы в погребах покинутых деревень можно было увидеть домашние закатки. Теперь и их нет.

С некоторых домов умудряются снимать оцинкованную жесть с крыши. А из обстановки осталось то, что не представляет для местного населения практической ценности.

Ближе к центру зоны дома разграблены немного меньше. По остаткам обстановки видно, когда здесь закончилась жизнь - в домах остались газеты первых чисел мая 1986 года с праздничными поздравлениями ЦК КПСС, бутылки из-под водки с указанием цены в 5 руб. 30 коп., стеклянные бутылки из-под молока, "Пепси-колы" и т.п.

Очень интересно было находить оставленные фотографии, а иногда и негативные черно-белые фотоплёнки, на которых зафиксирована жизнь деревни.

Из предметов народного быта часто попадаются керамические кувшины, а в кладовке как-то видел лапти и моток лыка.

Музей

Отселённые деревни обозначены памятными камнями с указанием названия, количества проживавших там человек и времени отселения.

По своей инициативе из предметов народного быта сотрудники заповедника сделали в Бабчине отличный музей. Жаль, что он находится формально на территории запретной зоны, и без специального пропуска его не посетишь.

Чернобыльские кладбища

Если деревни в зоне мёртвые, то некоторые кладбища - действующие. На них хоронят живших когда-то в этих местах. Раз в год несколько дней на Радуницу - день поминовения умерших - выходной в Беларуси, кладбища в зоне открыты для свободного посещения с 8 до 18 часов.

При въезде на КПП переписывают данные водителя, его автомобиля, количество пассажиров и со слов водителя записывают название бывшего населённого пункта, куда направляется автомобиль.

Последнее делается для безопасности приезжающих. Случись что с автомобилем, администрация будет знать где искать. Сотовая связь в зоне на высотах человеческого роста практически не действует.

В эти дни на кладбищах крупных деревень дежурят сотрудники заповедника, милиции и МЧС, основная задача которых - следить за противопожарной безопасностью.

Формально, в дни Радуницы разрешено посещать исключительно кладбища без права хождения по покинутой деревне. А реально, дни Радуницы - единственная возможность для большинства людей увидеть белорусскую чернобыльскую зону.

Сотрудники заповедника постоянно поддерживают в порядке воинские захоронения. Причём, в этом деле они немного перебарщивают - скульптурные композиции они разукрасили цветными красками, отчего памятники стали напоминать гигантские детские игрушки.

При выезде из зоны - дозиметрический контроль транспортного средства. При превышении фона машину отправляют на мойку заповедника. Ещё осмотр багажника - что-либо вывозить из зоны запрещено. Впрочем, всё ценное давно вывезено.

На Радуницу на кладбищах покинутых деревень собираются те, кто когда-то жил здесь, и кого теперь разбросало по разным уголкам Беларуси, Украины, России. Иные не виделись четверть века. Кто-то привозит детей, а то и внуков, показывая им хаты, где когда-то жили, и где безопасно жить можно будет только далёким поколениям.

Вспоминаю, как мужчина водил внучку по хмызняку, рассказывая, что здесь была главная улица деревни Борщёвка. Показывая разграбленный дом, рассказывал, что здесь жила её бабушка. Зайдя в другой разграбленный дом, вытирая слезу, вспоминал, как в детстве любил лежать на этой печке.

А когда из какого-то дома я принёс мужчине оставленное свидетельство о браке с фотографией девушки, он просиял: "Когда-то я за ней ухаживал!".

Красноселье

Более чем за четверть века в запретной зоне природа без вмешательства человека вернулась в своё первоначальное состояние.

Сельские дворы заросли хмызняком так, что летом домов практически не видно. На дороге можно часто встретить кабанов, косуль, лис, волков, лосей. Очень много ужей и гадюк.

Здесь заметил интересную особенность - в нежилых деревнях не селятся аисты. С территории Украины, где браконьерам было вольготней из-за слабости охраны, в Беларусь через реку Припять перебралось несколько лошадей Пржевальского, которых когда-то завезли в Украину.

А вот знаменитых чернобыльских мутантов, которыми любят пугать народ "диванные путешественники", никто не видел.

Когда на эту тему разговаривал с биологами заповедника, то они говорили, что в условиях повышенной радиации некоторые органы у животных начинают работать по-другому. На вопрос, хорошо или плохо, отвечали, что ни хорошо, ни плохо, а просто по-другому.

Чем ближе к эпицентру зоны, тем выше уровень радиации. Если на границе зоны в Бабчине радиометр показывает около 50 мкР/ч, то в районе деревни Красноселье - около 200 мкР/ч, а в отдельных местах и до 1000 мкР/ч.

Красноселье находится на небольшой песчаной возвышенности около Припяти. На холмике - геодезический сигнал, откуда вдали можно увидеть ЧАЭС и несколько многоэтажек города Припять, до которых 23 километра.

В этом месте стоит предупреждающий знак о высокой загрязнённости плутонием. Плутоний-241 постепенно распадается в америций-241, который хорошо растворим в воде.

Стоя на смотровой площадке 30-метровой вышки и обозревая непригодную для жизни человека в ближайшие столетия огромную равнину, которую сделал такой едва заметный на горизонте энергоблок, начинаешь осознавать - мирный атом не игрушка.

Масаны

Масаны - так называлась небольшая деревенька на самой границе с Украиной, которая проходит по краю деревни. До катастрофы здесь жила 21 семья. Масаны в войну пытались уничтожить фашисты, убив почти всех жителей. Войну деревня пережила.

Когда-то некоторые жители ездили на велосипедах работать на ЧАЭС или в Припять. От Масанов до четвёртого энергоблока не более 14 километров. Если поблизости от ЧАЭС проходила дезактивация со снятием верхнего слоя грунта, то в районе Масанов горячие частицы остались лежать нетронутыми. Здесь один из самых высоких уровней радиационного загрязнения на планете Земля.

И именно здесь в 1994 году было решено создать научную станцию для контроля ЧАЭС. Был выбран сохранившийся дом, с прилегающей территории был снят верхний слой грунта, вместо него привезен чистый. Была пробурена водозаборная скважина и созданы условия для относительно безопасной жизни. Также была построена метеорологическая площадка.

С закрытием ЧАЭС приоритетом станции Масаны стало наблюдение за животным и растительным миром. Окружающая Масаны местность очень удачно сочетает все существующие особенности белорусского Полесья: рядом река Припять с небольшими протоками и прибрежными озёрцами, болота, песчаные невысокие дюны, сосновые и лиственные леса, поле.

В Масанах постоянно вахтовым методом по 10-12 дней в месяц живут двое ученых. Несмотря на наличие собственной скважины, предпочитают здесь употреблять привозную воду.

Раньше деревня Масаны получала электроэнергию от ЧАЭС. Теперь энергоснабжение станции осуществляется от панелей солнечных батарей и бензогенератора. В основном электроэнергия нужна на освещение, работу небольшого телевизора, радиостанции и ноутбуков. Из-за невысокой мощности энергоснабжения, вся техника и освещение на станции переведено на 12 В.

Кроме учёных, на станции постоянно проживают собачка и кот. В гости к ним периодически наведываются кабаны и другие дикие животные.

Сотрудник Андрей Раздорских

С наблюдательной вышки, особенно во второй половине дня, хорошо видны корпуса ЧАЭС, дома Припяти, огромная приёмная антенна заброшенной станции загоризонтной локации "Чернобыль-2". По ночам среди тёмной нежилой местности зарево освещения над ЧАЭС смотрится особенно ярко.

А кроме всего прочего, наблюдательная вышка в Масанах служит местом доступа в Интернет - своеобразное Интернет-кафе "высокого уровня", куда надо карабкаться с ноутбуком.

Условия на научной станции Масаны своеобразные, и юмор тоже.

Тропинки, по которым часто передвигаются сотрудники, вымощены деревянными настилами. На крыльце перед входом в дом - углубление с водой для смывания пыли с обуви.

Фон здесь один из самых высоких в Чернобыльской зоне, выше, чем рядом с ЧАЭС. Дело в том, что территория, непосредственно прилегающая к ЧАЭС, была тщательно дезактивирована. Загрязнённый грунт захоронен, на его место привезён чистый. То же самое сделано с асфальтом. Высокий фон около ЧАЭС даёт гамма-излучение, проникающее сквозь стены "объекта укрытие" - саркофага.

А на расстоянии нескольких километров от ЧАЭС горячие частицы содержимого реактора остались нетронутыми в верхнем слое грунта. В других местах в Масанах мой радиометр показывал 5000 мкР/ч.

Рекордный фон, по словам учёных - сам измерять не пошёл - 15000 мкР/ч в нескольких сотнях метров от научной станции около засохшего небольшого дубка, где лежит микроскопическая горячая частица. Этот дубок хорошо знают бывающие в зоне белорусские радиологи. А в первые дни после катастрофы в ближайших деревнях фон был намного выше.

Как-то один из учёных рассказывал, что когда ему очень захотелось свежей рыбы, несмотря на её высокую радиоактивность, наловил её в небольшом озерце. Из-за того, что стронций-90 из организма не выводится, пришлось тщательно очистить её от костей, где скапливается стронций.

Рыба имеет превышение нормы по цезию-137 в десятки, а то и сотни раз. Но цезий хорошо выводится из организма, особенно употреблением пектина. Пришлось любителю свежей рыбки две недели налечь на зефир и мармелад.

Если везти из здешних мест лосиные рога, то учёные советуют их покрыть лаком. На вопрос удивляются: "Неужели непонятно? В рогах полно стронция, который даёт бета-излучение, а оно таким способом уменьшается". Как это сам не догадался? Впрочем, специалисты советуют для большей безопасности держать такие рога на расстоянии полутора метров от себя.

Тульговичи

Давно стала достопримечательностью и местом паломничества снимающих журналистов деревня Тульговичи Хойникского района.

Деревня находится в более чем 50 километрах от АЭС и была отселена в 1991 году. Но восемь, в основном, пожилых жителей, отказались покидать родные места. Власти не стали настаивать.

В деревне оставили работающую ЛЭП, проводную телефонную связь, раз в неделю сюда приезжает автолавка, почтовая машина, привозящая пенсии, регулярно посещает их врач.

Юридически та часть большой деревни, где живут люди, не является запретной для свободного посещения чернобыльской зоной. Также формально жители Тульгович не имеют права выходить за пределы своего "островка" без соответствующего пропуска.

Для посещения Тульгович родственникам живущих там "аборигенов" также приходиться оформлять пропуска. А сами сельчане мало куда выезжают - сказывается возраст, ведя обычный деревенский быт - работают в огородах, возятся с домашним скотом, рыбачат на небольшой речке, протекающей через деревню, или ходят рыбачить на Припять.

Дед Иван Шеменок прославился изготовлением отменного самогона, который у него регулярно покупали сотрудники заповедника, да в таких количествах, что деда пришлось руководству заповедника оштрафовать.

В Тульговичах довелось увидеть пасущихся среди брошенных домов домашних свиней, у которых, судя по густой шерсти и большим клыкам, кто-то из родителей был дикой особью.

Лет 10 назад православный батюшка из Хойников попытался из пустующего дома в Тульговичах сделать церковь. Подсвечник заменил тазик с песком, иконы были из типографии, рушники - местные.

Из-за малого количества прихожан доход храм не давал, батюшке из Хойников ездить сюда было неудобно. В итоге церковь опустела.

Радиационный фон в Тульговичах около 100 мкР/ч при норме в 20-25. Для чернобыльской зоны это не много. Продукты питания, выращенные здесь, и мясо местных животных фонят выше нормы, но это не мешает приезжающим родственникам увозить "от дедушки" местные деликатесы.

За годы послечернобыльской жизни население Тульгович уменьшилось на два человека. Через 10-15 лет эта деревня перейдёт в категорию нежилых.

В 2013 году население Тульговичей сократилось до трёх человек. - Прим. сайт.

Борщёвка и Дроньки

А это фотографии из деревни Борщёвка. На снимке со змеями - обыкновенная и редкая чёрная гадюка.

А теперь - деревня Дроньки. Эта женщина увидела свой дом впервые за 20 с лишним лет. Крыши у дома нет, украли.

Радуница в Дроньках. Могилы в этой местности украшают рушниками. Пожарные следят, чтобы в этот день не случилось пожаров.

О настоящем и будущем

Ещё несколько человек формально проживают на территории чернобыльской зоны, но это в граничащих с зоной деревнях. В конце 1980-ых - начале 1990-ых в неспокойное время развала СССР и межнациональных конфликтов многие пустующие дома на окраине чернобыльской зоны заселили беженцы из многих регионов бывшего СССР.

Тогда на легальность из проживания власти не обращали внимания - селу нужны рабочие руки. Среди таких беженцев оказалось много хороших специалистов, в том числе и врачей.

Таинственных самосёлов, тайно проживающих в заброшенных деревнях в глубине белорусской части чернобыльской зоны, не существует. Достаточно посмотреть на состояние тех домов, чтобы понять, что долго там не проживёшь.

Тайно долго прожить в глубине зоны без энергоснабжения, без дорог может только профессионально подготовленный человек, предпринимая серьёзные меры для своего сокрытия, а пожилым людям это не под силу.

В противном случае робинзона очень быстро депортирует охрана заповедника. Да и скрываться от государства проще в других местах, нежели на охраняемой территории, где дымок костра сразу же привлекает внимание охраны.

Вероятное будущее белорусской части чернобыльской зоны видится таким. В некоторых местах зона будет сокращена в связи с уменьшением фона. Через четверть века запустения поля распахиваются около самой границы зоны, в прилегающих деревнях заброшенные дома подчистую сносятся по варианту "зелёная лужайка" согласно программе благоустройства.

Более загрязнённые места останутся нежилыми ещё многие поколения.

Масао Ёсида умер от рака пищевода в 58 лет.

«Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она притаилась на время…
…
Кто сказал, что земля не поет,
Что она замолчала навеки?»
В.С.Высоцкий

Нет деревни Бартоломеевка на современных картах, да и современный навигатор не покажет дорогу как туда добраться. Если ехать по дороге Светиловичи - Ветка, то и здесь деревушка будет прятаться от глаз. Летом остовы домов закрывает пышная зелень, зимой серо-песочные постройки сливаются с высокой порослью молодых деревьев.

Деревня Бартоломеевка, расположенная в Ветковском районе, была выселена только через пять лет после взрыва четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС.
Ветковский район - один из многих районов Гомельщины, пострадавший от последствий аварии на ЧАЭС. Большое количество сёл и деревень оказались в зоне обязательного выселения. Некоторые из них позже восстановились, но большинство так и остались жутким памятником трагедии. По данным департамента по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС Министерства по чрезвычайным ситуациям Республики Беларусь за 2011 год, плотность загрязнения цезием-137 отселённой территории в Ветковском районе составляет от 15 до 70 кюри на квадратный километр.
Территории и окрестности Бартоломеевки являются памятниками археологии: это была стоянка людей в эпоху мезолита, были здесь и поселения в период каменного и бронзового веков. Более современные упоминания деревни встречаются в письменных источниках (Л.А. Виноградов называет бартоломеевскую церковь "варфоломеевской" - одной из форм названия деревни), датированных 1737 годом. После этого велась летопись населения. Численность населения варьировалась, но вплоть до аварии на Чернобыльской АЭС оставалась достаточно крупным сельским пунктом: 1775 год - 392 жителя; 1909 год - 197 дворов, 1350 жителей; 1959 год - 844 жителя; 1992 год - 340 семей (переселены).

1. Карта плотности загрязнения территории Ветковского района цезием-137
по состоянию на 2010 год

2. В нескольких километрах от Бартоломеевки находится деревня Громыки, так же выселенная в 1992 году в результате Чернобыльской катастрофы. Громыки утоплены в лес и соединены с трассой проселочной дорогой, по которой в зимнее время проехать можно только на тракторе или на грузовике типа Урал или Камазе. Река Беседь (приток реки Сож) делит деревню на две части: Старые и Новые Громыки. Деревня известна в первую очередь тем, что здесь родился Андрей Андреевич Громыко - в 1957-1985 годах - Министр иностранных дел СССР, в 1985-1988 годах - Председатель Президиума Верховного Совета СССР, дважды Герой Социалистического Труда, доктор экономических наук.

3. Бартоломеевка.

6. Чья-то "чумазая" от радиации малая Родина.

7. Традицонным ремеслом в деревне было токарное производство.

10. "Небо задыхалось от смертельного яда, вырывавшегося из кратера разбуренного реактора. А в Бартоломеевке тем временем прошел проливной дождь. На улицах появились лужи. Вода в лужах выглядела не такой, как обычно – у краев желтоватой." - вспоминает житель бывшей деревни Наталья Николаевна Старинская.

11. На обочине дороги странным образом повел себя парктроник. Он стал писчать.

12. Скорее всего помещение использовалось под склад-холодильник.

15. Штраф за проникновение на зараженную территорию составляет 350 000 белорусских рублей.

17. На многих дорогах, ведущих в чернобыльское никуда, сохранились старые памятники воинам, павшим в годы войны. Во время Великой Отечественной войны в боях за деревню и окрестность 28 сентября 1943 года погибли 50 советских солдат (похоронены в братской могиле в центре деревни), 210 жителей погибли на фронте. Источник фотографии - vetka.by

18. После выселения Бартоломеевки периодически сюда возвращались самосёлы. Жили тут Иван и Елена Музыченко. Последнее упоминание о бабе Лене встречается на сайте газеты Комсомольской Правды.
- Все старые, которые переселились, уже давно на кладбище. А мы живем и больниц не знаем. Тоска по родине съедает быстрей радиации.
- Да и где та радиация, ее ж не видно! А значит, не страшно, - перебивает старушку муж. - Японцы приезжали, мерили фон у колодца. Сказали, больше, чем в Хиросиме после взрыва. А мы оттуда воду пьем - и что?
Живут люди натуральным хозяйством, иногда добираются до автобусной остановки на трассе - ездят в райцентр за хлебом и вином.
- Тут весело: волки, косули, кабаны дикие, - не унывает дед. - В реке рыбы полно, всего хватает!
На аборигенов уже махнули рукой: никто их отсюда не выгоняет. А вот несколько лет назад с одной женщиной милиция, говорят, долго боролась. Вывезли ее из зоны, а она опять вернулась самосёлом в родную деревню. И так несколько раз. Пока не сожгли дом, чтобы некуда уже было возвращаться. Источник фотографии: AP Photo/Sergei Grits.

19. Лес - источник наибольшего радиоактивного загрязнения, так как деревья «поднимают» из земли радиоизотопы, создающие приличный радиационный фон. Из-за этого лесной массив в зоне получил прозвище "звенящего" леса.

Бартоломеевку загубила Чернобыльская трагедия. Деревня эта – один из примеров, сотен таких же деревень, которые вымерли; жители которых вынуждены были оставить привычную жизнь.

Другие репортажи о Чернобыльских местах:
1.
2.
3.
4.

Самые труднодоступные села всегда очень интересны. От того, что туда добраться тяжело, мы решили показать вам 5 самых впечатляющих мест зоны отчуждения.

Зона отчуждения сегодня - это поверхностный открытый радиоактивный источник. В пределах радиоактивно-загрязнённых территорий осуществляется ряд работ по недопущению распространения радиоактивных загрязнений за пределы зоны отчуждения и поступления радионуклидов в основные водоёмы Украины.

Село Денисовичи в Чернобыльской зоне

Одно из труднодоступных сел Чернобыльской зоны — село Денисовичи. Это место находится на расстоянии 47 км от ПГТ Полесское (районный центра), и в 3-х километрах от границы с Беларусью. Есть данные о существовании села Денисовичи в XVIII столетии. В селе была деревянная, Хресто-Воздвиженская церковь, которая была построена и освячена в 1762 году. Церковь до наших дней не сбереглась.
В середине 70-х г. в Денисовичах проживало 530 жителей и была восьмилетняя школа.

село Денисовичи

Село Буда-Варовичи в Чернобыльской зоне

Буда-Варовичи — бывшее село в Украине Полесского района Киевской области, снят с учета в связи с отселением жителей в результате .

Село располагается в 25 км от бывшего районного центра Полесское (Хабнэ), и в 6 км от железнодорожной станции Вильча.

Название (Буда) указывает на давнее занятие меканцив-производство поташа. Село возникло вероятно в XIX в. 1864 в селе проживало 176 человек, а в 1887 года — 226 человек, из которых треть была мещане-рудники. В селе также было немало католиков.

Село Буда-Варовичи

1900 в 40 дворах жила 321 человек. Жители занимались земледелием.

По данным «Истории городов и сел УССР», «Буда-Варовичи — село, центр сельского Совета. Население — 794 человека. В селе — участок совхоза «Хабнэ», центральная усадьба которого — в Полесском. С восьмилетняя школа, дом культуры, клуб, библиотека. (Данные 1971).

Село Красноселье

Еще одно труднодоступное село в Чернобыльской зоне.

Село Рожава в Чернобыльской зоне отчуждения

Рожава (белор. Ражава) - деревня в Вербовичском сельсовете Наровлянского района Гомельской области Беларуси.

В связи с радиационным загрязнением после катастрофы на Чернобыльской АЭС жители (54 семьи) , преимущественно в деревню Крюковичи Калинковичского района.

Около деревни месторождения глины и железняка.

Около деревни Рожава в Чернобыльской зоне месторождения глины и железняка.