Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Как научить своих детей искренне просить прощения? И как научиться этому самим? Почему сегодня мы теряем эти навыки? Почему важно не скрывать свои обиды, а выговаривать их? И как при этом не превратить свою семью в «концлагерь доброты и открытости»? Об этом и многом другом мы поговорили с настоятелем Пятницкого подворья Троице-Сергиевой лавры в Сергиевом Посаде протоиереем Павлом Великановым.

Простить — значит начать с чистого листа

— Отец Павел, скажите честно, а Вы человек обидчивый?

— Скорее да, чем нет. Но я быстро отхожу.

— А что помогает не копить в себе обиды, а быстро отходить от них?

— В моей жизни была одна ситуация, которая мне очень помогла. Однажды определенная группа людей, к которым я был достаточно близок и всегда испытывал симпатию, меня осудила. Причем массово. В один прекрасный день я пришел к этим людям и вдруг почувствовал, что между нами каменная стена. Поначалу не мог понять, в чем причина, и пытался эту стену как-то пробить. И встретился с жестким неприятием и полным отторжением. А потом выяснил, что на самом-то деле меня просто оклеветали. Кто-то приписал мне то, чего на самом деле не было, и все остальные в это поверили. Я, конечно, очень сильно обиделся и расстроился. Очень сильно. Для меня это был очень болезненный удар.

Но по прошествии недолгого времени меня посетила мысль, которая помогла мне со всем этим справиться. Я сказал сам себе: «Хорошо, конкретно этого ты не совершал. Но неужели в твоей жизни нет ничего такого, за что тебе по сей день стыдно? Ты же не безгрешен! И если бы эти люди узнали — они отреагировали бы точно так же?» И эта мысль меня очень обрадовала. C тех пор я к подобным ситуациям отношусь очень просто: вместо того чтобы утверждать свою правду и доказывать, что я не верблюд, я вспоминаю тот случай, улыбаюсь и говорю себе: «Ладно, хорошо, пусть так и будет».

Любая обида — это всегда претензия. Претензия на то, что с тобой поступили неправильно, не увидели, не оценили, не поняли и так далее. И, пожалуй, самое обидное — когда тебя предает близкий человек, когда он отказывается от той первой любви, которую к тебе имел, и обращается против тебя. Как на это реагировать? Мне кажется, если мы станем адекватно относиться к самим себе, то все основания требовать к себе уважения и любви у нас просто исчезнут.

Самые правильные отношения между людьми — отношения асимметричные. Когда ты даешь окружающим больше, чем они тебе, и не ждешь от них ответной реакции. А когда ты ждешь симметрии: «вот я простил, а он меня не прощает», «вот я сделала для него, а он что для меня сделал?» — это уже изначально искаженное понимание отношений.

— То есть всегда нужно первыми делать шаг навстречу и не ждать другого? Прощать даже тех, кто у нас прощения не просит?

— Конечно. Потому что в таких симметричных отношениях можно только утонуть, больше ничего. Если только не приложить усилие и не начать искать путей примирения. А примирение начинается с преодоления той обиды, которая в нас сидит. Когда мы прощаем человека еще до того, как он просит у нас прощения, мы даем ему шанс изменить отношения с нами, мы первыми делаем шаг навстречу. А если мы ждем, пока он сделает этот шаг, то получается — мы становимся его заложниками, мы играем по тем правилам, которые он нам определил. А это, конечно, неправильно. Тем более для христианина.

Простить — значит полностью убрать какие бы то ни было ожидания и претензии по отношению к другому человеку. Начать все с начала, без предыстории. Дать человеку еще один шанс и, как заповедует нам Спаситель, давать этот шанс бесконечно.

— А мы, как правило, этих шансов человеку не оставляем.

— Ну, или, по крайней мере, большинство из нас. Это очень тяжело — дать человеку шанс, особенно если этот шанс уже неоднократно давался и был использован против тебя. Чаще всего мы в подобной ситуации даем условное прощение: «Я готов тебя простить, если ты…» — и дальше начинается список наших пожеланий и предложений. Но настоящее христианское прощение — это прощение безусловное. Когда ты прощаешь не просто потому, что от тебя этого ждут, а потому, что сам хочешь избавиться от своей обиды и не хочешь жить с ней дальше и смотреть на людей через призму собственных претензий.

Так же, как Бог смотрит на нас и видит в нас то лучшее, что можно развить, а через худшее переступает в надежде на то, что мы сами вырвемся из этой шкурки, оболочки греха — так же и мы призваны видеть в других только лучшее. Не судить — и тогда сами не будем судимы.

Сказать другому: «Ты меня обидел» — это нормально

— А как перевести это безусловное прощение в область практики? Разве правильно делает жена, которая постоянно прощает своего гулящего или пьющего мужа, который уже тысячу раз обещал исправиться и каждый раз снова и снова предает ее и семью? Ведь уже многие священники, психологи сегодня говорят, что от таких людей лучше бежать…

— Если переводить все это в практичес-кую плоскость, то здесь все очень и очень непросто. Да, конечно, если муж — хронический алкоголик, если он мастер в плане лицедейства, если он умелый манипулятор, а вся семья — это его заложники, то, скорее всего, в этом случае надо развестись. Но ведь прощение — это про другое. Супруги могут развестись, но при этом «обиженная сторона» может простить обидчика. Перебороть эту боль, не иметь претензий, простить. Но просто из категории самых близких, самых дорогих перевести этого человека в категорию «других».

— Давайте немного остановимся на состоянии обиженности. Психологи, психотерапевты говорят, что обиды в себе копить нельзя, что, если тебя обидели, надо, во-первых, признаться в этом самому себе, а во-вторых, сказать об этом обидчику. А это вообще по-христиански?

— Сказать человеку: «Ты меня обидел» — это нормально. Потому что «я обиделся» — это не значит «я перестал к тебе хорошо относиться». Вовсе ведь не обязательно после этой фразы кричать: «Пошел вон отсюда, чтобы я тебя больше не видел!»

Поэтому я всегда говорю своим детям, да и своим прихожанам: если кто-то чем-то недоволен, не нужно стесняться выражать свое недовольство. Нет такой добродетели — стеснительность, есть добродетели смирения, кротости и скромности. Но любая стеснительность говорит о наличии в человеке серьезного внутреннего конфликта. Внутри его одно — а снаружи другое. Поэтому откровенность в любом деле, открытость и честность, особенно если это касается семейных отношений — это, я думаю, принципиально важная установка. Потому что ненормально, когда члены семьи находятся друг с другом в состоянии предельной отчужденности, и каждый за пазухой носит целый мешок обид и претензий — при этом все могут мило улыбаться друг другу, думая, что тем самым сохраняют в семье мир.

Но в попытке быть откровенными друг с другом важно не уйти в другую крайность и не превратить семью в концлагерь доброты и открытости.

Это когда каждый только и делает, что копошится в чужой душе, в уме, в сердце, и как только кому-то что-то не понравилось, начинает выяснять: «А что это ты обиделся? Наверное, мы тебя чем-то задели? Давай сядем, поговорим. Надо все ситуации проговаривать внимательным образом, чтобы ничего не накапливалось!» Естественно, в такой обстановке нормальному человеку захочется послать всех куда подальше. И чтобы избежать этой крайности, прежде всего нужна внутренняя установка на уважение человека, на понимание того, что он имеет право быть не таким, как мы хотим его видеть, иметь собственное внутреннее пространство.

Однажды мужчина пришел на исповедь к преподобному отцу Порфирию Кавсокаливиту с целью проверить, прозорливый этот батюшка или нет. Он во всем исповедался и не рассказал только самого главного — что у него была любовница. Старец выслушал его исповедь, что-то ему сказал, прочитал разрешительную молитву. И только когда они стали прощаться, старец назвал гостиницу, в которой этот мужчина встречался со своей любовницей, и попросил его там больше с ней не встречаться — потому что там теперь работает его дочь, и если она это увидит, это станет для нее большой травмой. Тот, конечно, был ошарашен. Я здесь вижу два очень важных момента. Во-первых, старец мог сказать: как ты, негодяй, мерзавец, смеешь приходить на исповедь и попирать Священное Таинство ложью! Ничего подобного он не сказал. А во-вторых, он сказал это лишь для того, чтобы предотвратить еще большую беду в жизни этого мужчины, чем та, в которую он загонял себя своим образом жизни. И здесь мне видится огромное уважение к человеку — именно Христово уважение и безусловная, безграничная любовь.

Соприкоснувшись с такой любовью, человек изменится — не сразу, но зато это будет настоящее, спасительное, а не лицемерное, покаяние — что и произошло в случае с этим мужчиной через какое-то время.

Просить прощения должно быть трудно

— С темой прощения мы сталкиваемся в раннем детстве, когда родители учат (или заставляют) нас просить прощения. И часто бывает так, что в одной и той же семье один ребенок просит с легкостью, а другой — ни в какую. Как Вам кажется, можно ли научить ребенка просить прощения искренне?

— Когда человеку трудно попросить прощения, легче всего сказать, что он горд и надменен. Но мне кажется, что все может быть куда сложнее. Может быть, человек просто еще не дозрел до покаяния. Он кого-то обидел. Он знает, что это неправильно, но он это сделал. И он не хочет к этой теме возвращаться, она ему неприятна, она ему не нравится. О «прости» в таком состоянии не может быть и речи. Ведь сказать «прости» — значит взять на себя ответственность: ты выстраиваешь отношения с тем, кого обидел, на каком-то другом уровне.

Если вернуться в детство, чтó такое «прости» со стороны ребенка, который сделал что-нибудь недолжное? Любой ребенок может сказать маме: «Я больше так не буду». Попросил он при этом прощения или нет? Мне кажется, нет. Он понимает, что нарушил мамины требования — но при этом не чувствует вины, не переживает, что его поступок прежде всего приносит маме боль. А вот если он это поймет, он обязательно попросит прощения. И даже если он не скажет «я больше так не буду», он не повторит свой поступок только потому, что не захочет снова причинять маме боль.

Поэтому я никогда не требую, чтобы мои дети механически говорили мне «прости». Может, я поступаю неверно, может, это манипуляция, но я считаю, что это правильно. Обычно я говорю детям: «Мне очень не нравится, как вы поступили. Меня очень расстраивает, что вы ругаетесь и друг друга обижаете». То есть я даю им понять, что они не просто нарушили какой-то закон, а совершили поступок, обращенный против меня.

— В православном кругу часто можно услышать слово «прости», но далеко не всегда за ним стоит искреннее раскаяние. Как Вы думаете, почему так?

— Мне кажется, потому, что мы не всегда понимаем, сколько на самом деле весит слово «прости». В православном кругу это слово, действительно, часто замыливается. А оно должно говориться с душевной болью, с покаянием. Ведь если слово «прости» не прожигает человека, как настоящее покаяние, если у него не подкашиваются ноги, если он произносит его с легкостью, может быть, лучше его и не произносить?..

Я думаю, что маркер настоящего «прости» — это его «трудность». Если ты причинил кому-то боль, ты должен потрудиться, должен подумать, каким образом ты можешь эту боль уменьшить, даже если это боль давняя. И тогда твое «прости» будет не пустым сотрясением воздуха, оно будет подкреплено плодами твоего покаяния. Попросить прощения — значит не только признать свою вину, но и каким-то образом засвидетельствовать, что в тебе что-то изменилось. А если это слово как собака лает, что толку от твоего «прости»?

И, конечно, настоящее «прости» невозможно без смирения, без того, что ты снова открываешь свою непотребность, греховность и через это «прости» пытаешься сквозь них прорваться.

— Вы сейчас упомянули давние обиды. Наш читатель задается вопросом: как быть, если чувствуешь, что должен попросить прощения за то, что совершил когда-то давно, но боишься причинить боль, толкнуть кого-то к обиде на себя, разрушить чью-то жизнь?

— Универсального ответа здесь быть не может. Ситуации бывают очень разные. Иногда кажется, что какие-то давние раны уже затянулись, что не надо ворошить прошлое, а на самом деле оказывается, что эти душевные травмы определяют нынешнее положение дел. В другом случае человек, принеся свои извинения, может стать источником соблазна и разрушить внутренний мир другого. Хотя даже тут понять, что в действительности произойдет, созидание или разрушение, может только опытный священник с достаточной погруженностью в жизнь человека, который мучается этим вопросом. А этим вопросом можно мучиться очень и очень сильно, годами и десятилетиями: ведь бывают же случаи, когда люди не могут умереть до тех пор, пока не попросят у кого-то прощения. Видимо, их Господь любит настолько сильно, что не дает им уйти в вечность с грузом вины. И это очень показательные случаи: значит, наши прощения и правда имеют большое значение.

Поэтому я думаю, что вопросы о давних обидах должны решаться с участием не только самого человека, но и его духовника. Главным критерием, на мой взгляд, здесь должно быть понятие пользы: полезно ли человеку это услышать, или это только разрушит его внутренний мир.

— Как Вам кажется, сегодня, в связи со спецификой нашего времени, просить прощения, прощать — сложнее? Или это всегда было сложно?

— Скорее всего, эта тема всегда была сложной и актуальной, потому что человек и сто, и пятьсот, и три тысячи лет назад один и тот же. И страсти, которые бушевали в древних людях, бушуют и в нас, они никуда не исчезают. Но предположу, что особенность нашего времени в том, что отношения между людьми становятся поверхностными, безответственными, недолговременными, без соблюдения многих принципов, которые раньше соблюдались по умолчанию.

Простой пример: еще пятьдесят лет назад считалось нормой, когда девушка вступает в брак девицей, а сейчас это стремительно исчезает. Эта поверхностность, на мой взгляд, выхолащивает саму значимость отношений. И там, где отношения поверхностные, мне кажется, тема прощения звучит уже совершенно по-другому.

И, конечно, представления наших современников во многом определяются тем фоном, который создают средства массовой информации, бесконечные сериалы и прочее, где сплошной поток всяких обид, прощений, новых связей, романов и так далее. Этот фон создает ощущение того, что все в жизни течет, меняется, все непостоянно — и что это-то и прекрасно: тут не получилось, там попробую. И так до бесконечности. О каких попытках по-настоящему просить прощения или искренне прощать тут может идти речь?..

А ведь в реальности круг людей, с которыми мы общаемся в течение всей нашей жизни, не так уж и велик. Гораздо меньше, чем кажется пятнадцатилетнему подростку. И выходит так, что из этого круга сознательно выбрасываются те, с кем человек мог бы выстроить долгосрочные отношения, созидающие его и полезные ему.

Чтобы прощать, нужно безгранично уважать человека

— Отец Павел, какие истории из Вашего пастырского служения, связанные с прощением или, наоборот, непрощением,
Вам особенно запомнились?

— Была одна очень страшная ситуация: у двоих супругов, моих прихожан, по вине одной женщины погиб ребенок. И они смогли ее по-настоящему простить. На словах они ее простили сразу же, ведь и для нее это было страшной личной трагедией. Но боль и отчуждение еще очень долго продолжали жить в их сердцах. Но со временем стало видно, что они через эту боль переступили и действительно простили эту женщину.

Но чаще всего я сталкиваюсь с ситуацией, когда человек никак не может простить за что-то… самого себя. И это большая проблема. Перекос в переживании греха как прежде всего твоей страшной и непростительной вины — а не твоей личной беды, не твоей кровоточащей раны — легко может привести к болезненному зацикливанию на вине и тем самым — отказу от настоящего покаяния как решительного шага вперед, прорыва к Богу — и к себе самому — настоящему. Никогда нельзя забывать о том, что Христос — Спаситель и Исцелитель, а не Мститель, подкарауливающий грешника в темном месте!

Когда мы говорим: я такой плохой и нет мне прощения, мы тем самым не разрешаем Богу войти в нашу жизнь, мы пытаемся Им манипулировать, мы дерзаем не разрешать Спасителю нас спасать. «Вот я себя не прощаю, и Ты, Господи, не посмеешь меня простить, потому что я-то себя не прощаю!» Я в этом вижу очень тонкую гордыню — и лукавый отказ от труда по преодолению своей греховности. В евангельской притче о званых и избранных есть один загадочный персонаж — некто, оказавшийся на пиру не в брачных одеждах и поэтому выброшенный вон. Мне кажется, это хорошая иллюстрация к непрощению себя: человек по тонкой гордыне отказывается прикрыть свое недостоинство праздничными одеждами, которые даются всякому, кто переступает порог царского дворца. Богатые одежды для царского пира — это, конечно же, образ Божественной милости, «облекшись» в которую, человек только и может войти в Царство Небесное.

Мне кажется, что пока мы не научимся прощать себя, мы не сможем прощать других. Понимая свою слабость, мы начинаем понимать и других людей. У святых отцов есть такой образ, что все грехи мира, собранные воедино — это не более чем маленькая песчинка, которая тонет в бездне океана Божественной любви. Даже если эта песчинка будет размером с булыжник в несколько тонн — все равно по сравнению с океаном это будет ничто. Когда понимаешь это, тебе легче принимать себя и других людей, какие бы грехи они ни совершили.

— Есть ли в Вашей жизни люди, которые стали для Вас примером в способности прощать?

— Есть. Один из таких людей, не буду называть его имя, является администратором. И для меня очень важно, что если вдруг его подчиненный полностью проваливает какое-то ответственное задание, то этот человек отстраняет его от работы по этому направлению, но при этом никоим образом не меняет своего отношения к этому подчиненному как к человеку, он не отождествляет человека и функцию, которая на него была возложена. И для меня это очень сильный пример того, что не надо путать значимость личности и способность человека участвовать в том или ином процессе какого-то учреждения или организации.

И, конечно, большим примером для меня стал архимандрит Кирилл (Павлов), который на протяжении многих лет был духовником Троице-Сергиевой лавры. За все то время, когда он был здесь, при огромном количестве людей, которые проходили через него со своими житейскими историями, проблемами, я никогда не видел его на кого-то обиженным. Даже если люди поступали бесчестно по отношению к нему, он никогда от них не дистанцировался, он предоставлял им полное право пользоваться своей свободой и поступать так, как они считают нужным, притом что эти поступки, с его точки зрения, были совершенно неправильными и недопустимыми. Он не пытался своими силами, своим авторитетом повлиять на ситуацию, переломить чужую волю своей. И я знаю, что именно это нередко становилось причиной изменения людей и их раскаяния. А если бы он начал требовать, наказывать, принимать активное участие, играть по тем правилам, которые своим нечестивым поступком задал этот человек, я думаю, такого результата бы не было. И это снова о безграничном уважении к чужой свободе и к праву другого поступать не так, как тебе хочется.

Еще мне вспоминается история из «Нового Афонского патерика». Как-то раз в одном скиту выяснилось, что кто-то по ночам ворует дыни. Скит маленький, все друг друга знают. Кто мог это сделать? И вот один монах решил устроить ночью засаду и выяснить, кто ворует и ест эти дыни. Утром радостный монах прибегает к старцу и говорит ему: «Я знаю, кто тут у нас вор!» На что старец ему отвечает: «Если ты соберешься пойти в следующий раз искать вора, я тебя очень прошу, спрячься так, чтобы он тебя не заметил — чтобы ты не смутил его совесть». Понимаете? Он заботится об этом воре точно так же, как и о том, кто пытается его поймать. Он ждет, пока укравший сам не придет к покаянию. И для меня это вершина педагогической мудрости и силы духа, абсолютное желание целиком и полностью вручать судьбу человека и свою собственную судьбу в руки Божии, со стопроцентной уверенностью, что Он выправит ситуацию гораздо лучше нас. У греков есть на эту тему прекрасная поговорка: «Любит Бог вора — любит и хозяина».

— Вы могли бы посоветовать какие-то книги о прощении?

— Прежде всего, я бы посоветовал одну книгу, самую любимую — Евангелие, где Сам Христос на протяжении всей Своей жизни прекрасно показывает, что значит прощать. Когда Иуда приходит предать Христа, Он, казалось бы, мог сказать: «Какой же ты мерзавец! Ты столько лет с нами ходил, за одним столом с нами ел, а теперь на Меня пяту свою поднимаешь, дрянь такая!» Но Он так не сказал. Он с болью и скорбью говорит: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк 22:48). Или на Тайной Вечери, когда Христос говорит своим ученикам: Один из вас предаст Меня (Мф 26:21), Он ведь не показывает на Иуду пальцем и не говорит: «Вот, представляете, Иуда, сейчас собирается идти Меня предавать!» Спаситель ничего не говорит, Он не обличает Иуду, хотя Иуда понимает, что Христос обо всем знает. И мне кажется, это снова потрясающее свидетельство того, что Бог никому ничего не навязывает. Он всегда создает условия, но в этих условиях Он оставляет за самим человеком полное право выбирать, как себя вести и что делать. Хотя иногда Он очень жестко обличает фарисеев и саддукеев. Бывают в жизни случаи, когда поступить иначе, то есть смолчать, было бы просто неправильно. Например, супруги десятилетиями живут в браке и при этом не могут прямо сказать друг другу о каких-то принципиально важных вещах просто потому, что боятся друг друга обидеть. Муж может нахваливать ненавистную ему кашу из самых лучших побуждений — чтобы не расстраивать жену, и тем самым превратит совместную жизнь в муку. Почему? Потому что нет откровенности, есть только страх обидеть другого, сказав ему то, что ты думаешь на самом деле.

И тут мы выходим на интересную тему. Когда человек умеет любить и прощать, он гораздо свободнее общается с другими людьми. Он не становится заложником такой хитросплетенной схемы, в которой я не могу сказать вам, что я обижен, потому что если я скажу, то вы на меня обидитесь и еще поймете, что и я на вас тоже обижен. А вот когда человек любит другого, он всегда может сказать ему в лицо правду, даже горькую, даже хлесткую, но сказать ее таким образом, что другой человек не обидится. Но для этого каждое слово должно быть пропитано огромной любовью — Христовой любовью.

Мы все грешим друг перед другом, но мало кто способен перед другим покаяться. А для того, чтобы отношения воскресли, необходимо подойти и сказать: «Прости». И если это будет от сердца и от сердца вам ответят, зло уйдет.

Священник Алексий Потокин

Прощать и принимать прощение - целое искусство. Искусство прощения заключается в том, что бестолковое прощение умножает грех. Позднее прощение убивает, а мудрое и своевременное окрыляет.

Священник Константин Камышанов

Ты прощаешь других не для того, чтобы излечить их.
Ты прощаешь других, чтобы излечить себя.

Прощение не меняет прошлого, но освобождает будущее.

Если вы страдаете от несправедливости нехорошего человека - простите его, а то будет два нехороших человека.

Августин Аврелий

Умение прощать — великий дар.

Тем более что это ничего не стоит.

Лучшая реакция на вражескую критику — улыбнуться и забыть.

Владимир Набоков

УМЕТЬ ПРОЩАТЬ

Нужно уметь прощать. Многие считают, что прощение - это признак слабости. Но слова "я прощаю тебя" вовсе не означают — "я слишком мягкий человек, поэтому не могу обижаться и ты и дальше можешь портить мою жизнь, я не скажу тебе ни единого слова", они означают - "я не позволю прошлому портить свое будущее и настоящее, поэтому прощаю тебя и отпускаю все обиды.

С прощения все начинается. Если мы храним в себе обиду, это проявление гордости. Я не принимаю это как свое, я обвиняю в этом кого-то другого. Я не понимаю, что я - Душа, которая совершила какие-то неправильные поступки, и сейчас ко мне возвращаются эти уроки.

Если человек сделал тебе больно, не отвечай ему тем же, сделай добро. Ты другой человек. Ты лучше. Запомни.

Один из самых полезных жизненных навыков - это умение быстро забывать все плохое: не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу... Не стоит тащить разный хлам в свою душу.

Если люди осуждают или критикуют вас, помните, что чаще всего в тот самый момент, когда они порицают вас, они думают исключительно о себе. Не сердитесь и не обижайтесь на них, просто поймите, что людям больно, когда они не могут ничего противопоставить тому, в чём вы их превосходите.

Умение прощать и просить прощения - фундамент для прочных отношений. Важно научиться искренне и всем сердцем говорить друг другу "Прости" вместо того, чтобы ранить друг друга иголками упреков и претензий.

Обиды и негодования похожи на яд, который пьете вы в надежде на то, что отравятся другие. Счастье начинается с прощения.

Кэсси Комбден

Как только человек заболевает, ему надо поискать в своем Сердце кого надо простить.

Один маленький мальчик, когда его спросили, что такое прощение, дал чудесный ответ: "Это аромат, который дарит цветок, когда его топчут."

Самая необходимая наука — это наука забывать ненужное. Антисфен.

Твоя способность любить других... и самого себя... прямо пропорциональна твоей готовности прощать других и себя.
Например, вместо того чтобы любить таких родителей, каких ты хотел бы, попытайся научиться любить тех родителей, которые у тебя есть.
Чтобы излечиться от полученной в прошлом травмы, тебе придется сперва разозлиться, оплакать потери и, наконец, простить их все.
Ты не сумеешь никого полностью простить, пока ты не пожелаешь добровольно отказаться от права на месть и возмещение... — навсегда.
Ты прощаешь других не для того, чтобы излечить их.
Ты прощаешь других, чтобы излечить себя.

Чак Хиллиг

«Вы не можете победить врага, пока не вылечите в себе то, что считаете низким в нем». И-Цзин (Книга перемен)

Очень часто в других людях мы болезненно воспринимаем именно те поступки, реакции, чувства, которыми грешим сами. И настоящее, истинное прощение другого человека начинается с умения увидеть собственные слабости и недостатки.

Возможно, нам нужно научиться прощать себя, прежде чем мы сможем позволить другим простить нам зло, которое мы им причинили, или прежде, чем мы сами сможем (в душе или лицом к лицу) простить им зло, которое они причинили нам.

А вы забудьте — и станет легче.

А вы простите — и будет Праздник.

А вы стремитесь — и вам удастся…

Не поскупитесь — и вам воздастся!

И вам вернётся — вознаградится...

А вы поверьте — и будут верить!

Начните сами — кругом начнётся!

А вы ЛЮБИТЕ! И вам зачтётся!

Умение не придавать значения - ещё ценнее, чем умение прощать. Ибо прощать мы вынуждены то, чему уже успели придать значение.

Сегодня Прощеное Воскресенье.

Не забудьте попросить прощения у всех, кого обидели за год.

А еще - творите добрые дела!

Вы уже знакомы с Хо"опонопоно? Это очень простая духовная практика, дающая невероятные результаты. Суть практики заключается в том, что Вы открываете своё сердце, и создаете реальность полную любви и гармонии со словами:
1. "Я люблю тебя."
2. "Прости меня."
3. "Мне очень жаль."
4. "Благодарю тебя."
Принципиальным моментом Хо"опонопоно является принятие на себя 100% ответственности за всё, происходящее в мире. Т.е. не только за свои действия, а вообще за все, о чем мы знаем или даже не догадываемся.

— Я не прощу, — сказала Она. - Я буду помнить.

— Прости, — попросил ее Ангел. - Прости, тебе же легче будет.

— Ни за что, — упрямо сжала губы Она. — Этого нельзя прощать. Никогда.

— Ты будешь мстить? - обеспокоенно спросил он.

— Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.

— Ты жаждешь сурового наказания?

— Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.

— Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — тихо сказал Ангел. — Это неизбежно.

— Да, я знаю.

— Тогда прости! Сними с себя груз. Ты ведь теперь далеко от своих обидчиков.

— Нет. Не могу. И не хочу. Нет им прощения.

— Хорошо, дело твое, — вздохнул Ангел. - Где ты намерена хранить свою обиду?

— Здесь и здесь, — прикоснулась к голове и сердцу Она.

— Пожалуйста, будь осторожна, — попросил Ангел. - Яд обид очень опасен. Он может оседать камнем и тянуть ко дну, а может породить пламя ярости, которая сжигает все живое.

— Это Камень Памяти и Благородная Ярость, — прервала его Она. - Они на моей стороне.

И обида поселилась там, где она и сказала - в голове и в сердце.

Она была молода и здорова, она строила свою жизнь, в ее жилах текла горячая кровь, а легкие жадно вдыхали воздух свободы. Она вышла замуж, родила детей, завела друзей. Иногда, конечно, она на них обижалась, но в основном прощала. Иногда сердилась и ссорилась, тогда прощали ее. В жизни было всякое, и о своей обиде она старалась не вспоминать.

Прошло много лет, прежде чем она снова услышала это ненавистное слово - «простить».

— Меня предал муж. С детьми постоянно трения. Деньги меня не любят. Что делать? - спросила она пожилого психолога.

Он внимательно выслушал, много уточнял, почему-то все время просил ее рассказывать про детство. Она сердилась и переводила разговор в настоящее время, но он снова возвращал ее в детские годы. Ей казалось, что он бродит по закоулкам ее памяти, стараясь рассмотреть, вытащить на свет ту давнюю обиду. Она этого не хотела, а потому сопротивлялась. Но он все равно узрел, дотошный этот дядька.

— Чиститься вам нужно, — подвел итог он. - Ваши обиды разрослись. На них налипли более поздние обиды, как полипы на коралловый риф. Этот риф стал препятствием на пути потоков жизненной энергии. От этого у вас и в личной жизни проблемы, и с финансами не ладится. У этого рифа острые края, они ранят вашу нежную душу. Внутри рифа поселились и запутались разные эмоции, они отравляют вашу кровь своими отходами жизнедеятельности, и этим привлекают все новых и новых поселенцев.

— Да, я тоже что-то такое чувствую, — кивнула женщина. - Время от времени нервная становлюсь, порой депрессия давит, а иногда всех просто убить хочется. Ладно, надо чиститься. А как?

— Простите ту первую, самую главную обиду, — посоветовал психолог. - Не будет фундамента - и риф рассыплется.

— Ни за что! - вскинулась женщина. - Это справедливая обида, ведь так оно все и было! Я имею право обижаться!

— Вы хотите быть правой или счастливой? - спросил психолог. Но женщина не стала отвечать, она просто встала и ушла, унося с собой свой коралловый риф.

Прошло еще сколько-то лет. Женщина снова сидела на приеме, теперь уже у врача. Врач рассматривал снимки, листал анализы, хмурился и жевал губы.

— Доктор, что же вы молчите? - не выдержала она.

— У вас есть родственники? - спросил врач.

— Родители умерли, с мужем в разводе, а дети есть, и внуки тоже. А зачем вам мои родственники?

— Видите ли, у вас опухоль. Вот здесь, — и доктор показал на снимке черепа, где у нее опухоль. - Судя по анализам, опухоль нехорошая. Это объясняет и ваши постоянные головные боли, и бессонницу, и быструю утомляемость. Самое плохое, что у новообразования есть тенденция к быстрому росту. Оно увеличивается, вот что плохо.

— И что, меня теперь на операцию? - спросила она, холодея от ужасных предчувствий.

— Да нет, — и доктор нахмурился еще больше. - Вот ваши кардиограммы за последний год. У вас очень слабое сердце. Такое впечатление, что оно зажато со всех сторон и не способно работать в полную мощь. Оно может не перенести операции. Поэтому сначала нужно подлечить сердце, а уж потом…

Он не договорил, а женщина поняла, что «потом» может не наступить никогда. Или сердце не выдержит, или опухоль задавит.

— Кстати, анализ крови у вас тоже не очень. Гемоглобин низкий, лейкоциты высокие… Я пропишу вам лекарства, — сказал доктор. - Но и вы должны себе помочь. Вам нужно привести организм в относительный порядок и заодно морально подготовиться к операции.

— А как?

— Положительные эмоции, теплые отношения, общение с родными. Влюбитесь, в конце концов. Полистайте альбом с фотографиями, вспомните счастливое детство.

Женщина только криво усмехнулась.

— Попробуйте всех простить, особенно родителей, — неожиданно посоветовал доктор. - Это очень облегчает душу. В моей практике были случаи, когда прощение творило чудеса.

— Да неужели? - иронически спросила женщина.

— Представьте себе. В медицине есть много вспомогательных инструментов. Качественный уход, например… Забота. Прощение тоже может стать лекарством, причем бесплатно и без рецепта.

Простить. Или умереть. Простить или умереть? Умереть, но не простить? Когда выбор становиться вопросом жизни и смерти, нужно только решить, в какую сторону ты смотришь.

Болела голова. Ныло сердце. «Где ты будешь хранить свою обиду?». «Здесь и здесь». Теперь там болело. Пожалуй, обида слишком разрослась, и ей захотелось большего. Ей вздумалось вытеснить свою хозяйку, завладеть всем телом. Глупая обида не понимала, что тело не выдержит, умрет.

Она вспомнила своих главных обидчиков - тех, из детства. Отца и мать, которые все время или работали, или ругались. Они не любили ее так, как она этого хотела. Не помогало ничего: ни пятерки и похвальные грамоты, ни выполнение их требований, ни протест и бунт. А потом они разошлись, и каждый завел новую семью, где ей места не оказалось. В шестнадцать лет ее отправили в техникум, в другой город, всучив ей билет, чемодан с вещами и три тысячи рублей на первое время, и все - с этого момента она стала самостоятельной и решила: «Не прощу!». Она носила эту обиду в себе всю жизнь, она поклялась, что обида вместе с ней и умрет, и похоже, что так оно и сбывается.

Но у нее были дети, были внуки, и вдовец Сергей Степаныч с работы, который пытался неумело за ней ухаживать, и умирать не хотелось. Ну правда вот - рано ей было умирать! «Надо простить, — решила она. - Хотя бы попробовать».

— Родители, я вас за все прощаю, — неуверенно сказала она. Слова прозвучали жалко и неубедительно. Тогда она взяла бумагу и карандаш и написала: Уважаемые родители! Дорогие родители! Я больше не сержусь. Я вас за все прощаю.

Во рту стало горько, сердце сжалось, а голова заболела еще больше. Но она, покрепче сжав ручку, упрямо, раз за разом, писала: «Я вас прощаю. Я вас прощаю». Никакого облегчения, только раздражение поднялось.

— Не так, — шепнул Ангел. - Река всегда течет в одну сторону. Они старшие, ты младшая. Они были прежде, ты потом. Не ты их породила, а они тебя. Они подарили тебе возможность появиться в этом мире. Будь же благодарной!

— Я благодарна, — произнесла женщина. - И я правда очень хочу их простить.

— Дети не имеют права судить своих родителей. Родителей не прощают. У них просят прощения.

— За что? - спросила она. - Разве я им сделала что-то плохое?

— Ты себе сделала что-то плохое. Зачем ты оставила в себе ту обиду? О чем у тебя болит голова? Какой камень ты носишь в груди? Что отравляет твою кровь? Почему твоя жизнь не течет полноводной рекой, а струится хилыми ручейками? Ты хочешь быть правой или здоровой?

— Неужели это все из-за обиды на родителей? Это она, что ли, так меня разрушила?

— Я предупреждал, — напомнил Ангел. - Ангелы всегда предупреждают: не копите, не носите, не травите себя обидами. Они гниют, смердят и отравляют все живое вокруг. Мы предупреждаем! Если человек делает выбор в пользу обиды, мы не вправе мешать. А если в пользу прощения - мы должны помочь.

— А я еще смогу сломать этот коралловый риф? Или уже поздно?

— Никогда не поздно попробовать, — мягко сказал Ангел.

— Но они ведь давно умерли! Не у кого теперь просить прощения, и как же быть?

— Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.

— Дорогие родители, — начала она. - Простите меня, пожалуйста, если что не так… И вообще за все простите.

Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе. Никаких чудес - сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.

— Я сама себе не верю, — призналась она. - Столько лет прошло…

— Попробуй по-другому, — посоветовал Ангел. - Стань снова ребенком.

— Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.

Женщина чуть помедлила и опустилась на колени. Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа». А потом еще раз: «Мама, папа…». Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами. «Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!». Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком. А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня. Я не имела права вас судить. Мама, папа…».

Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли. Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.

— Как ты? - спросил Ангел.

— Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, — ответила она.

— Повторяй это ежедневно сорок дней, — сказал Ангел. - Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.

— Да. Да. Сорок дней. Я буду.

В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами. Может быть, это были обломки рифа. И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.

Как часто мы извиняемся в течение дня? Сказали грубость любимому человеку из-за плохого настроения; случайно наступили на ногу соседу в метро; хотели уточнить дорогу у прохожего - и примирительно начали фразу с «прошу прощения».

Австрийский лингвист Р. Ратмайр замечает: «Извинения служат для того, чтобы представить говорящего как вежливого человека, признающего общественные нормы». Казалось бы, зачем добавлять «извините», когда мы обращаемся к кому-то на улице? Чтобы автоматически не отнести извинения к разряду словесного мусора, следует признать, что даже при такой банальной бытовой ситуации мы вторгаемся в сферу личного и отвлекаем человека. Да и нейтральная вежливость в любом случае - хороший помощник в установлении коммуникации.

Райтмар также считает, что «извинения - это процедура восстановления порядка и, следовательно, они в то же время являются признаком нарушения нормы». Но кто из нас любит признавать, что был не прав?

Бытует мнение, что, если мы попросим прощения у человека, которого обидели, нам станет легче. Однако исследование социального психолога Тайлера Джи Окимото опровергает эту точку зрения.

Оказывается, мы чувствуем себя гораздо лучше, когда не приносим извинения, даже если мы были действительно виноваты. Такое бунтарство приносит нам куда большее удовлетворение, укрепляет чувство собственного достоинства и, если можно так выразиться, даёт контроль над своей жизнью: мы сами определяем линию своего поведения, а не другой человек или нормы вежливости.

Это можно понять: я приношу перед тобой извинения - соответственно, осознаю, что я не прав, следовательно, ты во власти либо простить меня, либо осудить. Я жду твоего решения, и я не свободен. Принося извинения, я, независимо от исхода, обречён на чувство вины.

Несмотря на то, что многие не любят просить прощения, мы осознаём, что извинения - конструктивная практика. Извиниться - значит предотвратить возможный конфликт: меня обидели, но принесли извинения, и мне незачем обижаться.

Извинение на индивидуальном уровне способно вернуть утраченную гармонию и даже понизить уровень кровяного давления . В более глобальном контексте публичные извинения - по-прежнему мощное средство дипломатии. При этом необходимо помнить, что людям со слабой самооценкой извинения даются с трудом, поэтому способность попросить прощения является индикатором зрелости личности.

Дженнифер Роббеннолт, профессор права и психологии в Иллинойсском университете, уверена: здравый смысл говорит нам, что извинения обвиняемого, произнесённые до окончания расследования, могут навредить ему, поскольку они равносильны признанию вины. Вместе с тем, извинения способны сыграть позитивную роль в исходе дела.

Роббеннолт исследовала поведение более 500 людей во время переговоров по урегулированию конфликтов, на основе чего профессор сделала вывод, что извинения помогли прийти к соглашению и уменьшить размер финансовой компенсации.

Но важно не только то, что вы в принципе попросили прощения, но и то, как вы это сделали. Проявить сочувствие, но при этом снять с себя ответственность за содеянное в духе «мне жаль, что вам плохо» - не лучший способ: как замечает Роббеннолт, это лишь потревожит нанесённую травму и обострит конфликт.

Хотят ли дети извиняться?

Когда мы учим ребёнка извиняться и уверяем, что это сделает его счастливее, мы лукавим: легче станет не ему, а тому, кого он обидел. И если добровольное признание ошибок приносит нам хоть какой-нибудь профит, то принуждение к извинениям никакого отношения к облегчению не имеет: дети чувствуют себя уязвимыми и не хотят извиняться по команде.

Зато срабатывает своеобразный шантаж: если каждый раз, как только ребёнок совершает нечто неблаговидное, его заставляют просить прощения, в следующий раз он задумается, стоит ли щипать соседа по парте или отбирать игрушки у младшего брата. Вырабатывается почти рефлексивный самоконтроль: не хочешь покушения на свою свободу - веди себя пристойно. Но стоит ли прибегать к такому средству?

Согласно исследованиям , дети уже в возрасте четырёх лет способны осознать эмоциональные последствия извинений. Они понимают, что, попросив прощения за проступок, они поднимут настроение тому, кто расстроен. Кроме того, они и сами более предпочитают взаимодействовать с теми, кто готов признавать свои ошибки, нежели с нераскаявшимися задирами.

Это иллюстрирует несложный эксперимент, в котором принимали участие две группы детей, в каждой - по 4 человека первоклассников. В обеих группах ребёнок не поделился с окружающими игрушками, только в одной группе он извинился за свою жадность, а в другой - нет. В той группе, где извинения прозвучали, дети оценивали провинившегося как более приятного человека и психологически чувствовали себя лучше.

Что ж, извинения, возможно, не избавляют нас от печали, но позволяют положительно воспринимать извинившегося. А если он к тому же попытается исправить ситуацию, мы и вовсе можем рассчитывать на то, чтобы вернуть утраченное спокойствие.

Но значит ли это, что мы должны учить детей извиняться?

Извинение: «светское лицемерие» или практика человечности?

Группа американских социальных психологов решила провести исследование , которое должно было прояснить, почему родители учат или, напротив, не учат детей просить прощения. Для этого было отобрано 483 родителя с детьми от 3 до 10 лет, при этом большинство из испытуемых были женщины.

96% родителей считает важным, чтобы их дети, намеренно расстроив кого-то, попросили прощения. Более того, многие готовы напоминать ребёнку о том, что ему следует извиниться, ведь, по их мнению, это помогает прививать ответственность, повышает эмпатию и позволяет успешно справиться со сложной ситуацией.

88% родителей согласились с тем, что важно извиниться даже тогда, когда обида была нанесена неспециально. В данном случае родители подсознательно хотят избавить своих детей от тени, которую кидает на них пусть и случайный, но, тем не менее, неприятный поступок.

5% родителей уверены, что извинения - это не более чем пустые слова.

Последний результат особенно интересен: эта же тема рассматривается в статье «Почему мы не должны принуждать ребёнка к извинениям» Сары Оквелл-Смит, психолога и автора книг по естественному родительству.

Она расценивает извинение как следствие эмпатии: прося прощения, мы как бы разделяем боль человека, которого обидели. У детей младшего возраста, как правило, эмпатия развита слабо. Получается, что они просят прощения за то, чего пока не могут осознать; «извини» для них не более чем индульгенция, освобождающая от родительского гнева или порицания окружающих.

Забавный справочник по типам извинений в Японии.

Получается, извинения обменивают истинную эмпатию на освободительную ложь. «Вы хотите, чтобы ваш ребёнок учился лгать?» - провокационно спрашивает Оквелл-Смит. Вместо вынуждения говорить «прости», психолог предлагает учить детей на своём примере: пусть родители, заметившие, что их ребёнок толкнул другого, извиняется перед обиженным. А потом, когда они со своим ребёнком останутся наедине, в спокойном тоне обсудят ситуацию.

Но, если отталкиваться от мысли Оквелл-Смит, получается, что все нормы вежливости - сплошное лицемерие. Разве здороваясь, мы желаем здоровья? А бросая дежурное «до свидания», всегда ли мечтаем о следующей встрече? Да, возможно, это «пустые слова», но они помогают начать разговор и продемонстрировать доброжелательное отношение к собеседнику. Если мы не здороваемся с человеком, значит, отказавшись от приветствия, мы сигнализируем ему о нашей обиде / презрении / разудалом манкировании условностями этикета. Нарушать правила - можно, но для этого их необходимо знать.

Поэтому вместо того, чтобы слепо заучивать, в каких ситуациях следует просить прощения, не проще ли создать такую безопасную атмосферу, в которой ребёнок бы чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы принести искреннее извинение, если он кого-то обидел?

Признание своих ошибок - практика человечности. Это признание того, что мы не идеальные машины, запрограммированные на выдачу верного, и не застрахованы от ошибок.

Это непросто, однако, если вы хотите научиться искренне приносить извинения, Дениз Д. Камминс в книге «Семь мощных идей, влияющих на то, как мы мыслим» советует, во-первых, осознать, что извинение - послание для пострадавшей стороны. Оно означает не только то, что вы - живой человек с правом на ошибку, но и то, что вы не отказываете другому в праве на внимание и поддержку, потому что он такой же человек, как и вы.

Во-вторых, помните: люди, которые требуют у вас извинения, нуждаются не в нём, а в вашем подчинении. Подчинять и нуждаться в поддержке - вещи разные.

В чем разница между прощением и извинением? Почему произнести фразу "прошу прощения" сложнее, чем сказать "извините"? Казалось бы, значение этих слов совершенно одинаковое. А разница лишь в написании и краткости слова. И если нам понятно, как написать слово "извините" или "извиняюсь", то с тем, как правильно - "прошу прощения" или "прощение" - не очень. Так давайте же и с разницей между словами разберемся, и с правописанием.

Чем отличаются слова?

Что нам проще сказать - Первый вариант все же лучше. И дело не в том, что это слово произносить быстрее и проще. Оно более современно, в сравнении с "аналогом". Действительно, на сегодняшний день редко кто говорит "прошу прощения". Это не модно.

А между тем следование такой моде допускает подмену понятий. Кто-то возмутится и скажет: что за бред? Какие такие подмены? Все просто. Когда мы просим прощения, мы признаем свою вину и хотим освободиться от нее. То есть мы просим освобождения от вины такой нехитрой фразой.

Если же мы извиняемся, то скрываем под этим словом самооправдание. Мы не признаем вины, оправдываем себя, а слово "извините" произносим только для вида. Кстати, как правильно писать - "прошу прощения" или "прошу прощение"? Об этом мы обязательно поговорим, только в следующих подразделах. А пока вернемся к тому, о чем беседовали.

Казалось бы, слово "извините" не несет никакой отрицательной окраски. Тогда назревает вопрос: почему, к примеру, в храме существует Прощеное воскресенье? Не извинительное, а именно - прощеное? Да и в классической литературе обычно пишут "он попросил прощения", а не "он извинился". Понятна мысль?

Возвращаемся к написанию

"Прошу прощения" или "прощение" - как писать будем? Давайте вспомним падежи. Учили давным-давно, классе в пятом, наверное. Не будем перечислять названия, ибо вряд ли кто-то смог забыть их. Нам нужны два падежа: родительный и винительный. Как правильнее: прошу чего или прошу что?

И тут возникает тупик. Прошу что? Прощение. Логично? Вполне себе. Мы скажем и напишем "прошу прощение у тебя". Но верно ли это будет в соответствии с правописанием? Кто-нибудь помнит об управлении глаголом? Если нет, то сейчас вспомним - не беда.

Управление глаголом

"Прошу прощения" или "прощение"? Как мы выше выяснили - прощение. Но так ли это? Глагол "просить" работает с двумя падежами: винительным и родительным. Это хорошо, конечно, но нам-то что делать? Какой нужен нам? Обратимся к старым добрым правилам русского языка. О чем они говорят? О том, что если в компании у глагола находится конкретное существительное, то потом им припишут винительный падеж.

А у нас какое существительное? Отвлеченное. К таким существительным относятся те, которые определяют различные абстрактные явления и эмоции. Например, красота, холод, прощение. Если глагол "просить" употребляется с отвлеченным существительным, то падеж - родительный. Вот мы и ответили на интересующий вопрос: "прошу прощения" или "прощение".

Резюмируем

Какую цель мы преследуем в этой статье? Рассказать читателю о том, как правильно пишется и говорится - "прошу прощения" или "прощение". Кроме того, было рассказано, в чем разница между извинением и прощением.

Основные аспекты статьи:

• Когда мы просим прощения, мы признаем свою вину и раскаиваемся в содеянном. Когда извиняемся - пытаемся оправдаться, рассчитываем на то, что нас поймут и пожалеют. Мы же случайно сделали что-то плохое, без задней мысли.
• Почему мы пишем Потому что "прощение" - отвлеченное существительное. Глагол "просить" в паре с отвлеченным существительным управляет родительным падежом.

Заключение

Основная цель достигнута, читатель информацию получил. Теперь мы знаем, что правильным будет писать "прошу прощения". Знаем также, в чем разница между словами "извините" и "прошу прощения".