Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Блез Паскаль , французский философ и физик, в своем известном труде «Мысли», опубликованном в 1670 г., провозгласил: «Сердце имеет доводы, которых не знает разум». Если поэты, влюбленные и мистики всегда знали о том, что «у сердца имеются доводы, неведомые разуму», то это, возможно, объясняется тем, что интуитивно они ощущали, что сердце – это важный эмоциональный орган, метафора любви, печали и ностальгии, равно как и ненависти, гнева и жестокости. Фрагмент анализа, который я приведу в этой главе,– аналитическая история мужчины, который с детства мечтал стать «бессердечным», чтобы не ощущать ни физической, ни психической боли. Посредством травмирующих обстоятельств в психику этого отважного маленького мальчика был привит идеал эмоциональной неуязвимости. По крайней мере, именно так этот в недалеком прошлом ребенок интерпретировал наставления своей матери. В свете нашего психоаналитического путешествия, которое продолжалось шесть лет, можно предположить, что потерявшая мужа мать, неспособная удержать в себе и проработать свою эмоциональную боль, навязывала своим детям скрытый закон, требующий при любых обстоятельствах полностью контролировать свои чувства. Страх, слезы, гнев или любые другие проявления эмоций могли вызвать ее неудовольствие и, что еще хуже,– ребенок рисковал потерять ее любовь. А поскольку никому не приходило в голову усомниться в ее любви, этот вопрос никогда и не обсуждался.

Тиму было около тридцати. Очки в круглой оправе, свитер и голубые джинсы, всем своим видом он походил на серьезного молодого профессора. Он сообщил о своем желании продолжить прерванный два года назад анализ. «С тем аналитиком мы проработали пять лет. С его помощью я почувствовал большую уверенность в себе, мои мысли стали более ясными, изменился стиль одежды… но все же ни одна из моих глобальных проблем не была решена. Я по-прежнему ощущаю пустоту… и отсутствие контакта с другими людьми». Сколько он себя помнил, это всегда было так.

Внешне казалось, что Тим вел размеренную жизнь, которая была вполне успешной. Однако в его карьере произошли изменения, и должность учителя в местном университете перестала представлять для него всякий интерес. Он говорил о своей привязанности к жене и дочерям, но при этом заявлял о том, что они получают мало удовольствия от совместной жизни с ним. Иногда ему было трудно поверить в то, что они не притворяются. С женой они регулярно занимались любовью, и у них не возникало каких-либо проблем, но сексуальная жизнь мало интересовала его, так как занятия любовью редко приносили ему удовольствие. В то же самое время он не усматривал в отсутствии удовольствия какого-то симптома. Поэтому, когда некоторые женщины на работе проявляли к нему определенный интерес, у него не возникало на их счет какихлибо желаний или фантазий.

Информация, которую предоставил мне Тим о своем детстве, была скудна и разрознена. Когда Тиму было семь лет, его отец скоропостижно скончался, и больше уже ни одному мужчине не удалось занять его место в доме. Матери стоило невероятных усилий в одиночку поднять Тима и двух его старших сестер.

«Я очень хорошо помню тот день, когда моего отца не стало», сказал Тим, «но я не помню, чтобы это как-то серьезно на мне отразилось. Я совсем не плакал. Когда это произошло, я несколько дней гостил у родственников. За день до смерти отца у меня случилось расстройство кишечника, что было невозможно объяснить, и мне было очень стыдно за это, поскольку ничего подобного со мной давно не случалось. На следующий день моя тетя сказала, что у нее есть печальная новость о моем отце. Моей первой мыслью было, что его посадили в тюрьму. Но когда она сказала мне, что он умер, я был убежден в том, что это моя вина - из-за того расстройства кишечника. Как если бы это я убил его».

Блез Паскаль, родившийся в 1623 г. и уже с двенадцатого года своей жизни занимавшийся вполне самостоятельно изучением математики, однако чувствовал себя так мало удовлетворенным своими великими математическими открытиями и славой, которую ему доставили его «Письма к провинциалу» («Lettres provinciales») далеко за пределами картезианской школы, что на двадцатом году с почти фанатическим рвением обратился к скептической и созерцательной жизни, от которой его избавила ранняя смерть в 1662 г. Основание философской славы Паскаля положили «Мысли о религии» («Pensées sur la religion»). Они несколько раз перерабатывались им при жизни, но ни разу не были систематически закончены и впервые были изданы по его бумагам в 1669 г. «Мысли о религии» являются памятником если и не философской величины, то такой чистоты сердца и глубины убеждения, которые лишь изредка встречаются в истории.

Блез Паскаль. Статуя работы А. Пажу, 1780-е

Из уединения своих религиозных размышлений Паскаль взирает спокойным взором как на волнующийся мир людей, с которым он расстался, так и на научную работу, от которой он оторвался. Он признает, что и в том и в другом содержатся сокровища мудрости, но для высочайшей цели, которую он ищет, они недостаточны. В практической жизни ценится «esprit de finesse» (букв. – гибкий ум) – интуитивная ясность и меткость умственного взора, умеющая проникнуть в отношения вещей и ориентироваться среди них. В науке разум методически работает над достоверным выяснением этих отношений. Он стремится доказать то, что упомянутый esprit de finesse до известной степени постиг в виде предчувствия, а методически исследовать и доказывать (здесь в рассуждениях Паскаля заметно влияние Декарта) наука может лишь в том случае, если повсюду будет поступать так, как математика. Научный дух есть дух математики.

Но эти оба вида познания, как ни правы они по отношению к их особой цели, однако недостаточны для удовлетворения потребностей сердца. Ибо сердце желает большего, чем то, что оно может непосредственно найти в действительности, и большего, чем то, что поддается математическому доказательству. Оно желает избавления от своей собственной греховности и блаженства успокоения в одной неподвижной центральной точке. Для удостоверения этой потребности, думает Паскаль, душа имеет свое собственное знание, до которого разум не досягает. Наука слишком заносится, если считает свой путь единственным; она уже преувеличивает, когда считает его самым ценным из всех путей, ведущих к познанию. То лучшее, что человек в состоянии познать, есть Божество и благодать, которой оно искупляет человека, а это знание дается не разумом, но чистым и смиренным сердцем.

Философский мистицизм , представителем которого является Паскаль, вполне оригинален. Это не интеллектуальное Богосозерцание: Паскаль помещает центр тяжести своей внутренней жизни исключительно в религиозном чувстве. Быть может, никто не высказал так откровенно, как Паскаль, тайну религиозного настроения, когда он требовал для содержания чувства высшего гносеологического значения. С той резкой противополагающей манерой, которая соответствует стилю его нации, Паскаль следующим образом высказывает это: «У сердца есть причины, которые разуму не понять» («Le coeur a ses raisons, que la raison ne connait pas») – суждение, которое в самой своей парадоксальности содержит собственное опровержение. Но чувство в философии Паскаля обладает бесконечной глубиной и священной ясностью. Богопознание сердца, проповедуемое им, есть религия любви; она никогда не хочет расширять свое знание путем страха или внешнего насилия, но обращается к одному сердцу, ибо и исходит от сердца.

Таким образом, Блез Паскаль, один из самых истинных христиан, которые когда-либо жили, со своей никем не превзойденной верой, стоит в самой середине передовых поборников веротерпимости. Религиозная жизнь этого философа-мистика вовсе не состоит во внешней деятельности или в догматическом исповедании истины, но она не заключается для него также в одном лишь блаженстве созерцания Божества. Конечно, Паскаль считает идеалом, что придет время, когда человек будет одной лишь идеей, напоенной Богом, и это предназначение проявляется для него и в том, что вся власть человека в действительности основана только на его идеях. Но человек, каков он теперь, не может быть чистой идеей: он живет в естественном общении и для этого нуждается в страсти. Существует два основных вида этой страсти: один – честолюбие, влекущее человека в деловой мир или к научной работе для достижения власти и славы, другой – любовь, которая заглушает в человеке эгоизм и завершается любовью к Богу. В философском учении Паскаля говорит целая история, история сердца, борющегося с самим собой. В этом и заключается главнейшая прелесть его сочинения: оно привлекает не как философия, а как личная исповедь, и производит впечатление не великой работы мысли, а великой личности, облик которой тем обаятельней, чем более она выделяется как чуждая общему фону своего рационалистического времени.

Андрей Одейчук

Блез Паскаль (1623-1662 гг.) - великий математик, физик, гениальный психолог. Многострадальная, подвижническая, исполненная неутомимых трудов и духовных исканий жизнь Паскаля была поистине путем познания великого верующего человека. Как познающий философ он олицетворял собой опыт о противоречиях человеческого существования.

Трагедия и парадоксальность его жизни проявлялись буквально во всем, что ей сопутствовало: он добивался замечательных результатов в науке и одновременно признавал ее суетность; философствовал о природе человека, но лишь снискал славу философа одиночества; был ревностным католиком, но при этом морально защищал людей, осужденных католической церковью в качестве еретиков.

Философию Паскаля можно по праву считать моделью всякой подлинно духовной жизни, образцом переживания борьбы противоположных сил и стремлений независимо от эпохи и национальной традиции. Он жил внутренним конфликтом и сообразно ему философствовал, мысля оппозициями, не признающими компромиссов и синтезов: требуя для всякой идеи противоположной. Это было его условием и методом достижения Истины, борьбой против умственной односторонности.

Паскаль не вырабатывал систему метафизики, не занимался гносеологией как таковой, не писал специальных трактатов, посвященных морали. Но его философская эссеистика, а это, прежде всего, «Письма к Провинциалу» и посмертно опубликованные фрагменты, известные как «Мысли», затрагивает сложнейшие философские проблемы и представляет собой предельную ясность и глубину изложения мыслей.

Будучи истинным сыном XVII в., Паскаль начал свое философское творчество с изучения проблемы метода, поиска самоочевидного. Эта проблема решалась им путем различения способностей человека. Паскаль считал, что любое знание содержит утверждения, истинность которых для людей несомненна, хотя доказать эту истинность невозможно. Примером таких истин, которые Паскаль называет первыми началами, является существование пространства, времени, движения, бесконечного числового ряда. Сферу этих первичных принципов, а также не менее очевидных и истинных положений типа «я существую», «я умру», Паскаль обозначил понятием «сердце». Именно сердце как вместилище первоначал составляет фундамент всех естественно-научных, математических и моральных знаний. С его «чувствований» собственно и начинаются все естественно-научные и математические доказательства. Сердце сразу чувствует то, что затем постепенно, но также достоверно доказывает разум. При этом разум не подчинен сердцу, он нечто отличное от сердца, и в тоже время они сообща составляют мышление человека. Более того, строго говоря, непосредственная данность первичных начал у Паскаля относительна, она опосредована умозаключениями, работой разума, однако эта работа совершается незаметно для нас, воочию не явлена, и она есть результат многократного повторения известных связей в опыте, попросту, результат привычки.

Основную проблему всех научных изысканий Паскаля составили чудо и тайна математической и астрономической бесконечности. Своей бескрайностью и мощью пространство завораживало Паскаля, его глубоко занимал вопрос: что есть человек в бесконечности? А в свою очередь ответ на него определил основную философскую тему Паскаля: величие и ничтожество человека.

Вокруг человека бесконечность, знания же которыми когда бы то ни было будет располагать человечество всегда будут конечными. Даже непрестанный прогресс человеческих знаний не обеспечивает достижения нами окончательного, абсолютно верного, полного знания о чем бы то ни было. Охватить бесконечность всего может только бесконечный разум.

Поэтому все науки имеют перед собой бесконечные задачи, а наше знание при этом есть отчасти знание - отчасти незнание. Во всяком познании каждое достижение представляет собой новую проблему и всякий твердый результат ускользает от нас, это касается и пути познания математики, которую Паскаль считал эталоном науки.

Хотя абсолютно совершенное научное знание, по Паскалю, недостижимо, но знание несовершенное, доступное нам, содержащее те или иные отклонения от истины, тем не менее достоверно и чрезвычайно ценно. Ценно оно в своей способности отделять прекрасное от отвратительного, справедливое от несправедливого, высокое от низменного, добро от зла. Все это требовало суждений, но не теоретических, как в математике, а суждений о ценности.

Паскаль был одним из первых, кто отчетливо поставил философскую проблему ценностей. Для него моральные суждения важнее, чем теоретические суждения науки, так как они определяют всю жизнь и судьбу человека. Без оценки не познается истина. В цельности теоретического и морального мышления человека проявляется его величие. Никакие пространства не могут сравниться с мышлением, т. е. с тем, что обмеряет и знает их. Именно мышление определяет место и роль существа, находящегося между бесконечностью двух миров: микро- и макромира. Благодаря ему человек осознает, что «он нечто, но не все», «середина между всем и ничем» .

Но бесконечность и ценность научного познания не единственная прерогатива человека. Наряду с разумом имеется иной противостоящий ему источник жизни. Он кроется в наших органах чувств и определяет принципы чистого воображения, следствием и мерилом которых выступает удовольствие, а в пределе - счастье человека. Счастью, по Паскалю, не чужды даже святые. Если разум, в принципе, не в состоянии приносить нам ожидаемого удовлетворения, то переживание мимолетной радости, боли или любопытства мгновенно заполняет человеческое сердце и уже одним этим руководит нами. Познание Истины прежде всего сердечное.

Таким образом, появляется антиномия: человек одновременно влюблен в истину и терзаем страстью, он знает лишь бесконечное, а любит лишь конечное и преходящее. Человеку невозможно выбрать что-то одно, исключив при этом другое. Он не может выбрать потому, что «в нашем мире ничего не бывает безусловно истинно и, значит, все ложно».

Наш разум и наше сердце равно ущербны, поскольку сердце может сообщить лишь о немногих самоочевидных вещах, а разум становится слишком ненадежным, чуть только он покидает пределы геометрии. Истинное имя человеку - двойственность. Человек «дубъект», обреченный в моменты примирения с разумом бороться со страстями и наоборот. Он - «парадокс», величие которого заключается в осознании своего ничтожества. Это тот конечный пункт, с которого философия Паскаля начинает приуготовлять дорогу к окончательной истине.

Природа человека основана на антиномиях и одного мышления (разума и сердца) недостаточно, чтобы их преодолеть. Противоречие естественного порядка может быть разрешено только сверхъестественным образом. Разум может быть полезен лишь для нахождения доводов, для убеждения в истинах религии. И здесь у Паскаля, в его гносеологии, появляется понятие благодати. Паскаль убежден, что еще выше моральных ценностей стоят ценности религиозные и что иерархия ценностей установлена Богом и дана в христианском Откровении. Благодаря благодати сердце ощущает, а разум понимает лишь то, что им дано будет ощутить и понять. Иначе человек обречен на суетные и бесполезные рассуждения. Паскаль фактически возвращается к библейскому пониманию разума, мудрости, сердца.

Пережив глубокое обращение сердца, он обратился от Бога философов к Живому Богу, Богу Любви. И та изначальная самоочевидность, которая воспринимается сердцем, теперь есть всецело результат присутствия в человеке веры. Именно вера, помещенная в сердце, дает человеку силу, чтобы отказаться от себя, от своей индивидуальности и склониться к Богу, поскольку с самого момента возникновения ненависти к себе мы получаем возможность любить Бога, ощущать Бога, а не доказывать Его бытие задним числом. Вера у Паскаля не тайна, но состояние мистической сущности человека, открытое ему только сердцем. Философия Паскаля имеет своей вершиной гармонию сердца, в которой все совмещается: и вера с наукой; и Бог философов с богом Авраама; и внутренний конфликт «мыслящего тростника» с отдачей Богу всего себя.

Источник: http://phdblog.org.ua/m/Filosofiya_serdca_i_razuma_Bleza_Paskalya.

Приложение. БЛЕЗ ПАСКАЛЬ О СЕРДЦЕ (из книги «Мысли»)

474. Любое рассуждение нашего разума сводится к оправданию победы чувства над этим самым разумом.

А вот воображение и подобно чувству, и противоположно ему, поэтому отличить одно от другого не так-то просто. С равным успехом можно утверждать и что чувство - плод воображения, и что именно воображение - самое подлинное чувство. Тут необходимо опираться на некое твердое правило. Разум это правило подсказывает, но он в плену у всех наших чувств, вот и получается, что никаких твердых правил не существует.

475 . Люди нередко путают воображаемое чувство с чувством истинно сердечным, поэтому им кажется, что они уже вступили на путь праведный, хотя на самом деле еще только собираются вступить на него.

476 . Как еще долог путь от познания Бога до любви к Нему!

477 . У сердца немало своих собственных разумных, по его понятию, чувств, непостижимых разуму, и этому утверждению есть множество доказательств. Я убежден, что сердце искренне любит и Вездесущего, и так же искренне - себя; поэтому оно, в зависимости от минутной склонности, отдается нежным чувствам или, напротив того, охладевает то к одному, то к другому. Вы оставили в вашем сердце любовь лишь к одному из двух; но разве побудили вас к этому доводы разума?

478 . Сердце, инстинкт, руководящее начало.

479 . Мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем: именно сердце помогает нам постичь начало начал, и тщетны все усилия разума, неспособного к такому постижению, опровергнуть доводы сердца. Пирроники, которые лишь этим и занимаются, зря тратят время. Мы знаем, что ничего не примыслили, а бессилие доказать нашу правоту с помощью разума свидетельстве не о шаткости обретенного нами знания, как утверждают пирроники, а о слабости этого самого разума. Ибо мы не менее твердо убеждены в том, что наравне с существованием пространства, времени, движения, чисел существует некое начало начал, нежели во всем, чему нас научил разум. Вот на эти знания, обретенные с помощью сердца и инстинкта, должен опираться разум, из них он должен исходить в своих рассуждениях. Сердце чувствует, что пространство трехмерно и что чисел бесконечное множество, и уж потом на этой основе разум доказывает, что два возведенных в квадрат числа никогда не бывают равны друг другу. Основные начала мы чувствуем, математические положения доказываем, то и другое непреложно, хотя приобретаются эти знания разными путями. И равно смешно, равно бесплодно разуму требовать от сердца доказательств существования начала начал - иначе он не поверит в него, - а сердцу требовать от разума чувством воспринять математические положения - иначе оно их отвергает.

Итак, подобное бессилие разума должно сбить спесь с него, жаждущего быть полномочным судьей всем и всему, не поколебав при этом нашей уверенности. Будь на то Господня воля, мы никогда не нуждались бы в нем и все существенное познавали бы с помощью инстинкта и чувства. Но природа отказала нам в этом благе, она отмерила нам более чем скудные познания именно в самом существенном, меж тем как все прочие сведения мы и впрямь обретаем с помощью разума.

Вот почему те, кого Бог сподобил обрести веру по велению сердечного чувства, так счастливы, а их убеждения так неколебимы. Что же касается всех прочих, нам остается одно - склонять этих людей к вере доводами разума в ожидании, пока Господь не откроет их сердцам истину, ибо только вера, идущая от сердца, возвышая человека над всем человеческим, обещает ему вечное спасение.

480 . Вера - дар Божий. И не рассчитывайте, что мы станем утверждать, будто она - дар нашего разумения. Другие вероисповедания гласят другое: для них только наше разумение наставляет на путь истинный, вот только путь этот никуда не ведет.

481 . Человек не умом, а сердцем чувствует Бога. Это и есть вера: не умом, а сердцем чувствовать Бога.

Сердце имеет доводы, которых не знает разум.

Блез Паскаль

Цитаты о сердце

Кто не постучался в сердце, Тот стучится в дверь напрасно!

Лопе де Вега

Сердце человеческое есть всегда сердце, и в Париже и в России: оно обмануть не может.

Денис Иванович Фонвизин

Безнравственность сердца свидетельствует также об ограниченности ума.

Бенжамен Констан

Когда вы радуетесь, вглядитесь в глубину своего сердца, и вы увидите, что ныне вы радуетесь именно тому, что прежде печалило вас. Хорошо жить с сердцем, полным ожидания великой радости в будущем!

Максим Горький

Вручив вам ключ от своего сердца, мужчина сразу же начинает подумывать о смене замка.

Хелен Роуленд

На сердце не бывает морщин, а только рубцы.

Колетт

Наше сердце первично предопределено любить, а не ненавидеть: ненависть есть лишь реакция на в некотором смысле ложную любовь.

Макс Шелер

Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.

Франсуа де Ларошфуко

Лужайки были покрыты лиловыми цветами безвременника, маленькими лопнувшими сердцами.

Анна де Ноай

У сердца форма замка, но это очень ненадежный замок.

Рамон Гомес де ла Серна

Интеллектуалисты считают непреложной истиной, что мы познаем действительность умом, анатомо-физиологическим органом которого они, естественно, считают головной мозг. Но уже в XVII веке гениальный математик и мыслитель Блез Паскаль сумел найти предел и бессилие разума и предложил заменить его познавательной способностью, которая отличалась бы непосредственностью и пригодностью для исследования истины.

Последовательное проведение рационалистических принципов естественнонаучного познания приводит Паскаля к пониманию того, что логико-математическое строгое размышление всегда исходит из каких-то начальных утверждений (аксиом, исходных принципов, постулатов), которые не имеют, и в принципе не могут иметь строгого (логического, математического) обоснования. Такие исходные положения, по Паскалю, человек принимает не "умом" (он их логически не обосновывает), а "сердцем" (верой). "У сердца есть свои основания, которых разум не знает", - писал Паскаль. Сердце ведает всем в человеке, что выходит за пределы его разума, логики, сознания. В гносеологическом плане "сердце" избавляет разум от "дурной бесконечности" определений и доказательств.

Соотечественник Паскаля Ф. Ларошфуко выразил эту мысль «короче и яснее»: «Ум всегда в дураках у сердца».

«Мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем» - писал Паскаль. Мыслитель доказывал существование Бога, опираясь на особую «сердечную» интуицию: человек в сердце превышает себя как разумное существо, и поэтому разум вряд ли можно считать родовой характеристикой человека.

Разум, - говорит Паскаль, - действует медленно, принимая во внимание столысо принципов, которые всегда должны, быть налицо, что он поминутно устает и разбегается, не имея возможности одновременно удержать их. Чувство действует иначе: оно действует в одну секунду и всегда готово действовать.

Его вывод таков: Надо, следовательно, возложить наше упование на "чувство", иначе упование наше постоянно будет шататься.

Затем следует знаменитое изречение: Сердце имеет свои причины, неизвестные уму, и Паскаль добавляет: Сердце, а не разум чувствует Бога.

Только головной мозг считается органом разума и воли, а спинной - лишь системой проводящих путей и органом рефлекторной и трофической деятельности. Однако, если обезглавленной лягушке причинять раздражение кожи, то она проявляет целесообразные действия, направленные к устранению раздражения, а при продолжении их обращается в бегство и прячется точно так же, как не обезглавленная. В войнах муравьев, не имеющих головного мозга, явно обнаруживается преднамеренность, а следовательно и разумность, ничем не отличающаяся от человеческой. Совершенно очевидно, что не только головной мозг, но и ганглии насекомых, спинной мозг и симпатическая нервная система позвоночных служат органом воли («Дух, душа и тело»).

Вот мысли других известных философов: Мен де Биран -«Изучения действительности в сознании человека». Он думает, что нельзя уловить реальность иначе, как только в живом себе. Ни тонкие наблюдения, ни рациональные размышления не в состоянии этого добиться.

Шопенгауер первый доказал, что концепции, изобретенные разумом, работающим попусту и в пустоте, не могут быть ничем иным, как пустыми химерами; что разум обладает лишь формами, что он пустая способность. Он противополагает разуму интуицию.

Удивительные и совершенно новые суждения о мозге - кумире интеллектуалистов - высказал Бергсон. Он полагает, что разница между спинным мозгом, рефлекторно реагирующим на получаемые импульсы, и головным мозгом - только в сложности, а не в характере функций. В головном мозгу только регистрируется восприятие, пришедшее извне, и выбирается подходящий способ ответной реакции.

Мозг, - говорит Бергсон, - не что иное, как нечто вроде центральной телефонной станции: его роль сводится к выдаче сообщения или к выяснению его. Он ничего не прибавляет к тому, что получает. Все органы восприятия посылают к нему нервные волокна; в нем помещается моторная система, и он представляет собою центр, в котором периферическое раздражение вступает в сношение с тем или иным моторным механизмом.

Уже самым своим строением мозг доказывает, что его функция есть превращение чужого раздражения в хорошо выбранную реакцию. Афферентные нервные волокна, приносящие чувственные раздражения, оканчиваются в клетках сенсорной зоны коры головного мозга, а они другими волокнами соединяются с клетками моторной зоны, которым передается раздражение. При бесчисленном множестве таких соединений мозг имеет возможность бесконечно видоизменять реакции, отвечающие на внешнее раздражение, и действует как своего рода коммутатор.

Нервная система, и в особенности мозг, - не аппарат чистого представления и познания, а лишь инструменты, предназначенные к действию.

Мозг не орган мысли, чувств, сознания, но он то, что приковывает сознание, чувства, мысли к действительной жизни, заставляет их прислушиваться к действительным нуждам и делает их способными к полезному действию. Мозг, собственно, орган внимания к жизни, приноровления к действительности (Душа и тело. Ты и жизнь. 1921 г. 20 дек)