Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

Афанасий (в миру Андрей) - митрополит Московский

Афанасий (в миру Андрей) (нач. XVI в. - между 1568-1575 гг.) - митрополит Московский, автор Жития Даниила Переяславского , возможный автор Степенной книги. Родом из Переяславля Залесского, ученик Даниила Переяславского, около 1530 г. священник соборной церкви Переяславля. В 1549-1550 г. переведен в Москву, стал царским духовником и протопопом придворного Благовещенского собора. В качестве царского духовника не раз упоминается в официальных летописях времени Ивана Грозного : в 1552 г. он благословил царя на поход к Казани и сам участвовал в этом походе, беседовал с царем накануне штурма, причащал его в день штурма, закладывал в Казани первую православную церковь Благовещения; в 1554 г. крестил царевича Ивана Ивановича , в 1556 г. - царевну Евдокию, в 1561 г. оглашал к крещению Марию Темрюковну (ПСРЛ. М., 1965, т. 29, с. 96, 105, 107, 109, 110, 191, 201-205, 224, 228, 291). В 1555 г. А. участвовал в посвящении первого казанского епископа Гурия. В 1562 г. А. был пострижен в Чудовом монастыре.

А. принадлежал к литературному кружку митрополита Макария и участвовал в его обширных предприятиях. Он, вероятно, был близок Макарию и правительству «Избранной рады». В 1553 г. А. вместе с А. Ф. Адашевым , А. М. Курбским и Мстиславским передал царю послание Максима Грека . В 1555-1556 гг. Макарий взял А. в помощники себе при поновлении образа Николы Великорецкого (ПСРЛ. СПб., 1856, т. 7. с. 238, 239; т. 29, с. 237, 249). По поручению царя А. навещал Макария во время его предсмертной болезни и передал царю письменную просьбу Макария об удалении в молчальное житье - что было отклонено царем. А. распоряжался организацией похорон Макария и стал его преемником на митрополичьей кафедре.

24 февраля 1564 г. А. избран, а 5 марта того же года поставлен русским митрополитом. При отъезде из Москвы накануне введения опричнины Иван IV не взял его с собою; именно А. адресовано известное послание царя в Москву от 3 января 1565 г. с изложением причин, заставивших его покинуть царство. Посольства от имени москвичей в Александрову слободу, принявшие условия введения опричнины, отправлялись официально по поручению митрополита. Однако сам А. опричного террора не одобрял: вопреки воле царя он обращался к нему с ходатайствами за опальных и даже смог «отпечаловать» у него боярина И. П. Яковлева и князя М. И. Воротынского (подпись и печать А. имеются на их крестоцеловальных записях царю - ЦГАДА, Древлехр., ф. 135, отд. III, рубр. II, № 30, 35). Шлихтинг сообщает, что А. пытался удерживать царя от кровопролития. Возможен и конфликт между А. и царем в связи с отменой в июне 1564 г. податных привилегий митрополичьего дома.

19 мая 1566 г. «Афанасей митрополит всеаРусии, оставя митрополию за немощиювелию, сшел с митрополича двора в монастырь к Михайлову Чюду» (ПСРЛ, т. 29, с. 350). За этой официальной формулировкой угадывается начавшееся столкновение Ивана IV с руководством церкви. Относительно спокойный период их взаимоотношений при предшественнике А. был позади, впереди было их трагическое столкновение, закончившееся гибелью преемника А. - Филиппа II . А. еще смог покинуть свой пост, сохранив жизнь. В июле 1566 г. он даже выполняет по приказанию царя ответственную иконописную работу - поновляет икону Владимирской богоматери (там же, с. 355). Это последнее летописное известие об А. Возможно его участие в создании миниатюр Летописного свода Лицевого .

А. написал Житие Даниила Переяславского и его сокращенную переработку для Степенной книги - «Сказание вкратце о преподобном старце Даниле Переяславском». Оба сочинения написаны, по-видимому, в 1562-1563 гг. (первое, по С. И. Смирнову, между 1556-1562 гг.).

Текст Жития издан С. И. Смирновым, сохранился в списках ГИМ, Синод. собр., № 926 (XVI .); ГБЛ, собр. Ундольского, № 01 (1663 .). Текст Сказания дошел в списках Степенной книги и был издан в ее составе Г. Ф. Миллером в 1775 г. и П. Г. Васенко в 1913 г. Все исследователи отмечали близость биографа к Даниилу, простоту изложения и сравнительно небольшое влияние на это сочинение обязательных агиографических форм (в Сказании это влияние чувствуется еще меньше, чем в Житии). Рассказ А. изобилует бытовыми деталями, подлинными именами. В начале памятника указывается, что автор принялся за свой труд после неоднократных повелений Ивана IV и митрополита Макария. Имя автора в тексте не названо, но оно вполне однозначно выясняется из сообщаемых им о себе сведений, поэтому сделанная П. Г. Васенко атрибуция не вызывает сомнений. Степенная книга, включив в свою 16 грань целиком Сказание, в 17-й грани, в рассказе о Казанском походе, использует и Житие, что приводит к значительным повторениям. Как установил недавно П. И. Веретенников, А. принадлежит также похвальное слово на перенесение мощей Николая Чудотворца, изданное Е. В. Барсовым, - «многогрешнаго, и грубаго, и недостойнагопрозвитера Андрея, бывшаго причетника и клирика соборныя церкви и апостольскиа в руских странах преименитаго града Москвы слово похвално...».

П. Г. Васенко убедительно доказывает, что А. является также автором одного из самых знаменитых литературно-исторических памятников XVI в. - Степенной книги («Книга степенна царского родословия, иже в Рустей земли в благочестии просиявших богоутвержденныхскипетродержателей, иже бяху от Бога, яко райская древеса насаждени при исходящих вод, и правоверием напаяеми, богоразумием же благодатиювозрастаеми, и божественною славою осияваемиявишася, яко сад доброраслен и красен листвием и благоцветущ; многоплоден же и зрел и благоухания исполнен, велик же и высокъверх и многочаднымрождием, яко светлозрачнымиветмиразширяем, богоугодными добродетельмипреспеваем; и мнози от корени и от ветвей многообразными подвиги, яко златыми степенми на небо восходную лестницу непоколеблемоводрузиша, по ней же невозбранен к богу восход утвердиша себе же и сущим по них»).

Степенная книга доводит последовательное изложение русской истории до конца 7068 г. (август 1560 г.), однако в ее тексте есть упоминания о двух событиях, датируемых летом 1562 г. и февралем 1563 г. По многочисленным реалиям можно отнести начало создания протографа Степенной книги к 1560 г., конец - ко времени от марта до декабря 1563 г.

Хотя автор (составитель) Степенной книги нарочито не называет своего имени, есть ряд серьезных свидетельств в пользу авторства А. Так, в 21-й главе 15-й грани («О явлении на воздусесвятаговеликаго князя Александра Невского и о пожаре») автор сообщает, что во время казанского похода он получил чудесное исцеление от гроба Александра Невского; в передающем тот же текст Шумиловском томе Лицевого свода имя указано - «Афонасийсиггел Благовещенский» (ПСРЛ. СПб., 1901, т. 12, с. 230). Степенная книга неоднократно упоминает о различных событиях, участником или свидетелем которых был А., каждый раз отмечая его присутствие иносказательно; пропуск имени А. в этих текстах П. Г. Васенко считает традиционным проявлением авторской скромности, анонимности. Влияние А. видится и в непропорционально большом внимании, уделенном в Степенной книге его учителю Даниилу Переяславскому. Наконец, древнейший и наиболее авторитетный Чудовский список имеет на л. 3-8 запись скорописью XVI в.: «Книга Чюдова монастыря, собрана смиренным Афанасием митрополитом всеаРусии».

При создании Степенной книги привлекался значительный круг источников, в первую очередь летописных и агиографических, включая жития, похвальные слова святым, сказания о чудесах от икон. Главный летописный источник - Летопись Никоновская и ее продолжения, в том числе Летописец начала царства , использованные, как определил Б. М. Клосс, по Патриаршему списку 50-х гг. XVI в. (БАН, 32.14.8). Все источники подвергались А. умелому сокращению и редактированию, что привело к созданию «степенных» редакций ряда известных памятников и к определенному стилистическому единству Степенной книги. При этом некоторые агиографические произведения (Житие Ольги) впервые включались в летописный контекст.

Возможно, что памятники, содержащие краткие описания правлений русских князей, собранные по «степеням», «граням» в соответствии с их генеалогией, существовали и до А. Хотя высказывавшиеся ранее аргументы в пользу существования «киприановской» Степенной книги не выдерживают критики, не исключено, что огромное предприятие А., замысел которого во многом принадлежит Макарию, имело частичных предшественников иного масштаба и характера. Так, возникновение замысла Степенной книги находится в определенной связи с генеалогическими выкладками Сказания о князьях Владимирских и с русскими главами Хронографа Русского.

Однако общая схема Степенной книги, определившая ее лицо, является уникальной. Последовательное изложение наиболее важных, с точки зрения автора, событий русской истории разбито на 17 степеней (граней). Членение исторического материала на степени для времени начала возвышения Москвы подчеркнуто делается не по великим княжениям, а по княжениям московским. Разделение на степени зачастую условно, не следует точно за княжениями. Так, для всех правлений 1054-1113 гг. отведена одна степень (третья), причем главным лицом в ней сделан не старший Ярославич, а князь Всеволод, от которого идет линия владимирских князей. Вся история страны складывается, таким образом, из этих «степеней», которые в соответствии с традиционным церковным образом изображаются как ступени лестницы, ведущей к богу, - русская история становится генеалогически единой цепью святых московских государей и их предков, «богоутвержденныхскипетродержателей». В центре каждой степени - биография государя, сопровождаемая сочинениями о митрополитах и святых, живших в то время. Многие княжеские биографии значительно приближены к житиям святых, даже если эти князья не были канонизированы; для князей-святых в основу изложения берется не столько летописный, сколько агиографический материал. В то же время все житийные памятники интенсивно насыщаются риторическими и историческими мотивами, отражающими идеологию московского самодержавия. Начиная с первого жития - Ольги, в агиографические тексты неизменно включаются торжественные призывы к святым о покровительстве московскому правящему дому, царю Ивану IV, его семейству, его державе. Слово «самодержавство» и его производные - самые употребительные в лексике Степенной книги. Главной задачей вместе с тем провозглашается забота об укреплении церкви, умножении ее богатств, почитании ее святынь, защита благочестия в стране, борьба с неверными. Эта церковная интерпретация сути московского самодержавия, соответствующая политической линии митрополита Макария, была провозглашена в Степенной книге накануне острого столкновения между царем и руководством церкви в годы опричнины. Чудовская редакция памятника создавалась в разгар этого столкновения, в годы правления митрополита Филиппа, погибшего от рук опричников. И позднее ни Иван IV, ни его преемники не отказываются от широкого использования политических концепций Степенной книги, далеких от исторической реальности, но крайне выгодных для царской власти. Памятник постоянно переписывается, несомненно влияние его текста, его идей на историческую литературу - от Лицевого свода Ивана IV до трудов дворянских историков XVIII в., а через посредство М. М. Щербатова даже на «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина. При этом в связи с изменением форм союза между государством и церковью в XVII в. трансформируется в восприятие основного тезиса Степенной книги: государь-святой все больше понимается не просто как покровитель, а как земной глава церкви.

В исследованиях о Степенной книге упоминаются 74 ее списка (не считая Хрущевской и Латухинской редакций), и несомненно число это далеко не полное. Текст памятника отличается устойчивостью, хотя со временем накопилось немало писцовых ошибок. Однако наблюдаются значительные варианты в составе четырех «вводных статей», сопровождающих в ряде рукописей Степенную книгу. Имеются также списки, не содержащие значительных фрагментов памятника. В двух таких случаях (окончание 17 грани и окончание Жития Петра митрополита в 10 грани) речь безусловно идет о механических дефектах, закрепившихся в части рукописной традиции. Третий случай относится к Сказанию о посмертных чудесах митрополита Алексея : в 11 грани перед Словом о перенесении мощей Алексея говорится, что следом будет помещено Сказание, найденное в 1556 г. Однако Сказание отсутствует во всех ранних списках Степенной книги (XVI - начала XVII в.) и во многих более поздних списках. Попытку П. Г. Васенко считать списки, содержащие Сказание о посмертных чудесах Алексея, первой редакцией («видом») Степенной книги и построить всю дальнейшую историю текста как его движение от самого полного к наименее полному нельзя признать удачной. Списки XVII в., содержащие Сказание, в своих разночтениях в основном отражают более поздние этапы истории текста и изобилуют ошибками; один из этих списков (ГБЛ, собр. Пискарева, № 612/177) был избран в качестве основного при публикации памятника в ПСРЛ.

Древнейшие известные списки Степенной книги, Томский и Чудовский (собр. Томского краеведческого музея, № 91 и ГИМ, Чуд. собр., № 56/358), были созданы в Чудовском скриптории в 1566-1568 гг. при митрополите Филиппе. Списки, вероятно, писались параллельно, одними и теми же писцами, в нескольких случаях текст Чудовского списка вторичен по отношению к Томскому. При написании обоих текстов заметна остановка перед переходом к грани 17, повествующей о царствовании Ивана IV, - здесь происходит смена почерков (а в Чудовском списке и бумаги): 17-я грань и ее оглавление в начале рукописи написаны в обоих списках одним и тем же новым почерком. Совпадают и почерки редакционной правки обеих рукописей. Оба списка редактировались вместе при их создании, затем Чудовский список получил несколько дополнительных изменений. Главное из них - двухлистная вставка Похвального слова князю Владимиру в конце его Жития.

Томский и Чудовский списки представляют второй этап истории текста памятника и восходят к одному протографу 1560-1563 гг. Из редакционной правки на этом этапе следует отметить значительное расширение генеалогических сведений о княжеских домах русских княжеств - Ярославского, Тверского, Рязанского и др. Эти дополнения стоят в связи с тенденцией русского летописания и кремлевской живописи XVI в. (фрески Архангельского собора) включить в «единую семью» русских князей правителей княжеств, когда-то боровшихся с Москвой. На этом же этапе в рассказ о святом князе Довмонте умело вносится примечание с родословием литовских князей.

В оглавлении Томского и Чудовского списков первоначально отсутствовало Сказание о Данииле Переяславском, хотя само Сказание в текст 16-й грани в обоих списках включено (в Томском списке - уже после графической концовки грани). Возможно, Сказание вошло в текст памятника лишь на этом этане его истории. Не исключено, что А. мог участвовать в создании не только протографа, но и этих двух списков Степенной книги.

В 1594 г. с Чудовского списка была снята копия для Ионы Думина , причем между 8 и 9 гранями была вставлена думинская редакция Повести о житии Александра Невского . Вся редакционная правка Чудовского списка вошла в текст этой копии (ЦГАДА, ф. 381, № 346). Близким к Думинскому является составленный в конце XVI - начале XVII вв. Архангельский список (БАН, Арханг. собр., № 130), однако в нем уже утрачено окончание 17-й грани.

В дошедших до нас рукописях Сказание о чудесах митрополита Алексея впервые включается в Степенную книгу лишь в Пискаревском списке (ГБЛ, собр. Пискарева, № 612/177), который относится к первой четверти XVII в. (водяные знаки 1607 и 1618 гг.). Здесь имеются также все четыре вводные статьи, тогда как ранее только две первые строки одной из них были включены в Думинский список. Некоторые разночтения списка восходят к протографу памятника.

Следует отметить также список БАН, 32.8.6, датируемый 1630-1640 гг. и являющийся точной копией Томского списка. По этому списку знакомился со Степенной книгой М. В. Ломоносов, и его пометы остались на полях рукописи.

Изд. : Книга Степенная царского родословия, содержащая историю российскую..., напечатанная под смотрением... ГерардаФридерика Миллера. М., 1775, ч. 1-2; Окончание книги Степенной, содержащей российскую историю // Рус. достопамятн., издав. ОИДР, учрежд. при имп. Моск. унив. М., 1815, ч. 1, с. 166-168; Барсов Е. В. Вновь открытое слово пресвитера Андрея в списке XVI в. // ЧОИДР, 1883, кн. 1, с. 5-8; Книга Степенная царского родословия / Подг. к изд. и под ред. П. Г. Васенко // ПСРЛ. СПб., 1908-1913, т. 21, ч. 1-2; Смирнов С. И. Житие преподобного Даниила, переяславского чудотворца, Повесть о обретении мощей и чудеса его. М., 1908; Макарий , игумен [Веретенников П. И.] . Всероссийский митрополит Афанасий // Богослов. труды. М., 1984, сб. 25, с. 247-259.

Лит. : Калайдович К. Ф. Об ученых трудах митрополита Киприана и о том, справедливо ли приписывается ему и митр. Макарию сочинение книги Степенной // Вестн Европы, 1813, ч. 2, № 3-24, с. 207-224; Ключевский. Древнерусские жития, с. 240-243, 282-283; Барсуков. Источники агиографии, стб. 146-148; Строев. Словарь, с. 165-170, 196, 438-439; Филарет. Обзор, с. 77, 143, 154; Белокуров С. А. О библиотеке московских государей в XVI столетии. М., 1899, с. 296-297; Голубинский. История церкви. М., 1901, т. 1, ч. 1; 1911, т. 2, ч. 1; Державин Н. С. «Степенная книга» как литературный

Всероссийский митрополит Афанасий

Жизнь и деятельность Всероссийского митрополита Афанасия, преемника по кафедре выдающегося первоиерарха Русской Церкви XVI века – святителя Макария, освещена весьма незначительно в трудах по истории Русской Церкви . Это вполне понятно, так как он был на митрополичьей кафедре всего около двух лет, т. е. в десять раз меньше своего предшественника. Кроме того, при нем не было Соборов, подобных тем, которые были в 1547, 1549, 1551 годах; наконец, он не занимался собиранием Великих Четьих Миней. Поэтому митрополит Афанасий оказался в некоторой степени затененным святителем Макарием. Между тем, его личность и деятельность заслуживают, несомненно, внимания и изучения вообще сами по себе и по отношению к митрополиту Макарию как предшественнику, в частности. Этому способствует накопившийся обширный источниковедческий и историографический материал по отечественной истории XVI века.

Поскольку преподобный Даниил скончался в 1540 году, то его проречение своему духовному сыну о духовничестве у царя, можно думать, исполнилось в 1550 году . Великокняжеские и царские духовники обычно были протопопами придворного Благовещенского собора в Кремле. Можно предполагать о его вероятном участии, как царского духовника, в заседаниях Стоглавого Собора в 1551 году.

Во всяком случае, в 1552 году во время казанского похода при царе был его духовник – протопоп Благовещенского собора Андрей. На пути к Казани, во Владимире-на-Клязьме, он сподобился чудесного исцеления у мощей святого Александра Невского, о чем от лица исцеленного говорится в Лицевом летописном своде: «И видех близ помосту церковнаго на гробе Блаженнаго малу скважню, и яко уразумети хотя, что есть скважня она, и вложих руку мою во скважню ту и очютих, яко в масть некую омочих руку мою, на нейже бяше струп некаков мал от многа времени.

И абне исторгнух от скважни руку мою, и чюяшеся на ней, яко маслом маститом или яко миром благовонным помазана, и струп на ней не обретеся от дне того и доныне» . При подходе к Казани царь приходит к отцу своему духовному – протопопу Андрею, и тот благословляет его Крестом, говоря: «Дерзай, слуго Божий, ибо Той победит врагы, яко Человеколюбец, человеколюбив бо Владыка наш Христос!» «Крестом его отражает, и царь же крестом благословляется, а на враги ополчается» . Накануне взятия города «был государь наедине с отцом своим духовным Андреем протопопом... и слышит звоны многие и ближним своим говорит: «Звоны де слышно, как Симонова монастыря звон"" . Утром царь молился в походном храме во время Божественной литургии, которую, очевидно, совершал его духовник. При чтении диаконом евангельских слов: «И будет едино стадо и един Пастырь» раздался мощный взрыв, в крепостной стене образовался пролом, и начался последний штурм Казани. По окончании литургии царь «прииде ко образу чюдотворца Сергиа и приложнея к нему и любезно целова образ и рече: «Угодниче Христов, помогай, помогай нам молитвами твоими!»... и благословляет его отец его духовный изрядный Андрей протопоп животворящим крестом». После взятия Казани царь воссылает благодарственную молитву Всемилостивому Спасу и Богоматери, упоминая при этом и святых, прославленных незадолго перед этим на Соборах 1547 и 1549 годов: «О Всемилостивая Владычице Богородице, Ты с всеми святыми да и с нашими заступники вовыми чюдотворцы Рускыми умолила еси Господа нашего Иисуса Христа с безначалным Отцем и Животворящим Духом, да услыша Господь молитву Твою и дал нам победителная на сопостаты и покорил врагы наша под ногы наша» . Летописи сообщают о молебнах, которые служил царский духовник под Казанью, с прошением о ниспослании русскому воинству победы, а затем о возношении им хвалы Господу за покорение града. Все это характеризует его как большого молитвенника . При въезде в покоренный град впереди царя был «з животворящим крестом Андрей протопоп». Ему же пришлось освящать новопокоренный град и первые храмы в нем – Преображенский и Благовещенский с приделами в честь благоверных князей Бориса и Глеба и благоверных Петра и Февронии Муромских . Завершился Казанский поход торжественной встречей в Москве царя-победителя населением стольного града во главе с митрополитом Макарием.

Впервые имя благовещенского протопопа Андрея появилось в летописях, как видим, при описании военного похода. Встречаются сообщения о нем и в дальнейшем, причем круг источников начинает расширяться. Протопоп Андрей был один из тех, через кого преподобный Максим Грек в 1553 году передал свое не благословение, выздоровевшему от «огневой» болезни, царю на его путешествие в Кирилло-Белозерский монастырь . Однако царь все-таки поехал. По возвращении из поездки благовещенское духовенство в присутствии своего настоятеля-протопопа сообщило ему о еретичестве Матвея Башкина . Еще раньше к протопопу Андрею, как к иконописцу, обращался царский дьяк Иван Висковатый со своими недоумениями о написании икон . В 1554 году в Чудовом монастыре было совершено крещение царевича Иоанна, «а принял его от купели митрополит Макарей всея Руси, а священная деял Андрей протопоп Благовещенский» . Почти через год было совершено торжественное посвящение первого Казанского архиепископа, когда, по выражению летописца, служило в Успенском соборе 76 человек, «опричь подъяков». Среди них назван и царский духовник – участник казанского похода. «Летом того же года в Москву был принесен образ святителя Николая Великорецкого, который вместе с митрополитом Макарием «поновлял Андрей протопоп Благовещенский». Перед тем, как митрополит Макарий совершил крещение второй жены Иоанна Грозного – Марии Черкасской, ее «Андрей протопоп Благовещенский огласил ко крещению и нарек ей имя во имя святой Марии Магдалины» . При переговорах с литовскими послами протопоп приносил царю «крест вздвизалный на пелене, положен на блюде» для целования при утверждении заключаемых договоров . В Псковской летописи говорится, что за два года до возведения в митрополиты протопоп Андрей принял постриг в Чудовом монастыре .

Таковы различные свидетельства о протопопе Андрее до избрания его в митрополиты на Всероссийскую кафедру. Их может дополнить Повесть о кончине митрополита Макария († 31 декабря 1563 г.). Когда святитель заболел, то царь велел навещать его «духовнику своему старцу Афанасию» . Он же участвует в совершении таинства Елеосвящения над больным митрополитом. Незадолго до кончины святитель Макарий пожелал уйти на покой в место своего пострижения – в Пафнутиево-Боровский монастырь, о чем написал царю. «И писмо то ко государю посла старцем Афанасием з духовником» . Перед своей кончиной митрополит послал «по духовника государева», который, придя, уже не застал в живых святителя. «Старец

Афанасий прииде после преставления и пойде о том сказывати боговенчанному царю... И повеле (царь.– И. М.) старцу Афанасию и козначею Корнилию погребалная готовити, яко же подобаше и прочим святителем» .

Избранию иеромонаха Афанасия в митрополиты предшествовал Собор 1564 года. В соборной грамоте отмечается вдовство Митрополии: «И понеже убо случится в наши лета сице, во еже первопрестолнику святейшиа Митрополии Русскиа отцу нашему и богомолцу Макарию митрополиту всея Руси общедателный долг всех общему Владыце Царю Христу отдавше и от земля ненакончаемый он век прешедше..». На этом Соборе Всероссийскому митрополиту было усвоено право носить белый клобук и ставить на своих грамотах печати из красного воска .

Собор, согласно летописи, заседал 9 февраля, а позднее, 24 февраля, «царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии и сын его царевич Иван с своими богомолцы с архиепископы и епископы и со всем освященным собором избрал в дом Пречистые Богородици и к великим чюдотворцем к Петру и Ионе в митрополиты от Архистратига Михаила Чюда старца Афанасиа, прежебывшего благовещенского протопопа и духовника царя и великого князя, и возведоша его на митрополичь двор. А марта в 5 день, в третьсе воскресение Великаго поста, повелением благочестивого царя... поставлен бысть на Митрополию старец Афанасий, прежебывший протопоп благовещенский, русскими архиепископы и епископы... всем освященным собором. А Казанского архиепископа Гуриа в то время в животе не стало; а Акакии епископ Тферский и Кашиньский в велицей болезни у себя, а прислал о том грамоту, что он с архиепископы и епископы и со всем освященным собором на митрополиче поставление единомышлен» . В свете решений предшествовавшего Собора Чин доставления митрополита уже имел важное дополнение. «По совершении же Божественной Литургии и по снятии с митрополита служебной одежды положили на него архиепископы и епископы икону золоту воротную и монатию со источники и клобук белой...» Историк митрополит Макарий предполагает, что на избрание протопопа Андрея в митрополиты повлияло его духовничество в прошлом и избиравшие «могли надеяться, что новый первосвятитель более других в состоянии бу- дет действовать на Иоанна и пользоваться его расположением» .

Став митрополитом, бывший царский духовник продолжает свое попечение о государевой семье. В конце апреля им была пострижена в Новодевичьем монастыре «великого князя брата княже Юриева Васильевича княгини Улиана... а наречена бысть во иноцех Александра» . Новый митрополит по обычаю обращался к царю о помиловании тех, на кого пала государева немилость. Однако, как отмечает П. Янковский, митрополит Афанасий «был несчастливее святителя Макария», т. е. его печалование было менее успешным, чем у его предшественника . Нечто аналогичное можно сказать и в отношении дипломатической деятельности, в которой принимал активное участие святитель Макарий. Но это было исключительное явление в русской практике, и после его кончины «восстанавливается старый статус неучастия митрополитов в дипломатических переговорах». Поэтому, когда в 1565 году в Москву прибыл литовский гонец и выразил желание увидеть митрополита Афанасия, то ему сказали, что тот «строит вещи церковные, а в те ни в которые ся дела не вступает» .

За время своего первосвятительства митрополит Афанасий освящал храмы, о чем повествует нам летопись . Более подробное описание освящения митрополитом соборного храма в Никитском монастыре в 1564 году имеется в Житии преподобного Никиты Переяславского. Вместе с царской свитой митрополит Афанасий прибыл в Переяславль – место своих священнических трудов. «И освящена бысть церковь Христова мученика Никиты новосвятейшим архиепископом Афанасием митрополитом всеа Русии, месяца майя в 14 день, на память святого мученика Исидора и другого Силара, Христа ради уродивого, Ростовского чюдотворца. И быша же на освящении тоя церкви со святейшим Афанасием митрополитом: Никандр, архиепископ Ростовский... мнози игумени и священницы, соборне служиша со архиепископом святейшим Афанасием митрополитом всеа Русии, по всем престолом тоя обители, хвалу воздающе Богови и угодником его, великому Христову мученику Никите и преподобному мученику Никите Переаславскому чюдотворцу» . Далее в Житии говорится, что митрополит Афанасий служил затем в Троицком монастыре, основанном его духовным отцом – преподобным Даниилом Переяславским. Возвращаясь в Москву, он посетил Троицкий монастырь преподобного Сергия.

Данная повесть в Житии преподобного Никиты Переяславского, как отметил В Ключевский, была написана никитским игуменом Вассианом . Автор наряду с прославленными Московскими святителями называет в своем труде и «новейшего Макария митрополита». Из Переяславля царь направился под Можайск, что было вызвано нападением литовских войск. Вернулся он из похода «в преименитый град свой зовомую Москву на свой царский стол и вниде во храм Пречистые Богородици честного Ея Успения и благословение восприим от отца своего святейшего Афанасия митрополита всеа Русии, и у образов честных прикладашеся, и у великих чюдотворцов Петра, Алексея, Ионы и у новопреставльшагося архиепископа Макария митрополита и у честных их гробов прикладашеся и образы их любезно деловаше» .

В то время шла Ливонская война и митрополит Афанасий обращался с богомольной грамотой к епископу Сарскому и Подонскому Матфею, призывая его к усиленным молитвам: «И ты б, сыну, пожаловал, о том настоящем времени со всем священным собором в церкви пели молебны по вся дни и особые по кельям и по домом, и молили всесильного Бога и Пречистую Богородицу, и небесных сил, святых новых чюдотворцов и всех святых... Чтоб Господ избавил боговенчанного царя государя нашего и его царевичев, и все христолюбивое воинство ото всех враг видимых и невидимых и межуусобные брани и не попустил бы богомерзкие латыни, злейших иконоборцев, поганые Литвы и бесерменства на святые Божии церкви и на все православное крестьянство» .

Никоновская летопись сообщает о трех архиерейских хиротониях, совершенных митрополитом Афанасием: второго Казанского святителя – архиепископа Германа (†1567; память 6 ноября) и епископов Коломенского Иосифа и Крутицкого Галактиона . Давал митрополит Афанасий и льготные грамоты различным монастырям и храмам .

При митрополите Афанасии царь давал первосвятительской кафедре различные жалованные грамоты, которые подтверждались в последующее время .

1 марта 1564 года, за несколько дней до интронизации митрополита Афанасия, когда он уже был нареченным, диакон Иоанн Федоров и Петр Мстиславец напечатали богослужебный Апостол. М. Тихомиров говорит: «Первопечатный «Апостол» был подарком новому митрополиту» . Как указывает А. С. Зернова, при митрополите Афанасии в сентябре – октябре 1565 года выходят два издания Часослова . В послесловии отмечается, что их печатание было благословлено митрополитом Макарием, но осуществлялось при его преемнике: «По благословению преосвященного Макария митрополита всея Русии... во второй год святительства Афанасия митрополита всея Русии...» .

3 декабря 1565 года произошло событие, изменившее привычный ход жизни русского общества. С многочисленным обозом царь покинул Москву. «На Москве же тогда быша Афанасий митрополит всеа Русии, Пимин архиепископ Великого Новаграда и Пскова, Никандр архиепископ Ростовский и Ярославский и ины епископы и архимандриты и игумены, и царевы и великого князя бояре и околничие и все приказные люди; все же о том в недоумении и во унынии быша, такому государьскому великому необычному подъему, и путного его шествия не ведамо, куды бяше» . Началась опричнина, средоточием которой стала Александрова Слобода. Чрезвычайные обстоятельства понудили митрополита очень скоро оставить Митрополию и уйти на покой «в монастырь к Михайлову Чюду на свое пострижение» . А. Зимин говорит: «Уход Афанасия с митрополичьего престола мог быть вызван его недовольством опричными репрессиями, обрушившимися на близких к нему политических деятелей. Шлихтинг сообщал, что после казни Овчины-Оболенского «некоторые знатные лица и вместе верховный священнослужитель сочли нужным для себя вразумить тирана воздерживаться от столь жестокого пролития крови"" . Поэтому, когда позднее на Соборе решался вопрос о продолжении Ливонской войны, летопись замечает: «А митрополита у того приговору не было, что Афанасий митрополит в то время Митрополию оставил» . Последнее летописное упоминание об ушедшем на покой митрополите относится к 1567 году: «Того же лета, июля, повелением государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии поновлен бысть образ Пречистые Владимирские Лукина письма Евангелиста, златом и камением украшен многим, что стоит в Пречистой соборной в богоспасаемем граде Москве; а поновлял бывший митрополит Афанасий» . Б. Клосс, основываясь на показании пергаментного Синодика Троице-Сергиева монастыря, говорит, что в 1575 году ушедшего на покой митрополита Афанасия «уже не было в живых» . Погребен он был в Чудовом монастыре. В этом монастыре, кроме основателя – святителя Алексия, были погребены архиепископ Новгородский Геннадий, позднее патриарх Всероссийский Ермоген и другие .

Теперь следует остановиться на писательских трудах митрополита Афанасия. Самым первым, известным нам произведением, вышедшим из-под его пера, является Житие преподобного Даниила Переяславского. В. Ключевский дает такую характеристику ему: «К самым обширным и лучшим биографиям Макарьевского времени принадлежит Житие Даниила Переяславского, преставившегося 7 апреля 1540 года» . С. Смирнов относит благословение митрополита Макария и повеление царя о написании Жития ко времени между 7 апреля 1553 года и 7 апреля 1554 года . Сам автор говорит по этому поводу: «Многажды же в повестех глаголанно бе о сем старце и у самого самодержца благочестивого и великого князя Иваня Васильевича, внука же великого князя Ивана Васильевича старого, такоже и у пресвященнейшего митрополита Макария, воспоминаемо бяше житие его, и писати намо п о в е л е в а х у» . Царское и митрополичье единодушие в этом вопросе вполне понятно. Для Иоанна Грозного Преподобный – крестный отец; для Святителя – духовный друг и постриженник того же монастыря преподобного Пафнутия Боровского. «Бяху бо архиепископ Макарий (Новгородский, будущий митрополит.– И.М.) з Данилом единые обители пострижение имущи. Архиепископ же духовную любовь имяше к старцу и потребная монастырю посылаше» .

Автор скромно именует себя в Житии в третьем лице: «некто церковник, иже бе знаем был преподобному Данилу». Он говорит, что всегда Преподобного призывал в молитвах. Чудесным образом святой подвижник предсказал своему духовному сыну, что он будет со временем царским духовником, а позднее – монахом. Учитывая объем и высокие достоинства Жития, можно думать, что оно не является первым трудом протопопа Андрея и что его писательская деятельность началась не после Казанского похода . Очевидно, его ранние труды либо не сохранились, либо их атрибуция – дело будущего. Во всяком случае представляется весьма промыслительным тот факт, что хронологически первый, известный нам его труд посвящен его духовному отцу – преподобному Даниилу Переяславскому.

Другим его трудом является Похвальное слово на перенесение мощей святителя Николая. Оно имеет следующее надписание: «Многогрешного и грубого и недостойного прозвитера Андрея, бывшего причетника и клирика соборной Церкви и апостольскиа в русских странах пременитого града Москвы» . Здесь нужно вспомнить принесение в Москву иконы святителя Николая Великорецкого 29 июня 1555 года. «И обновлял образ Николы чюдотворца сам Макарий митрополит, бе бо иконному писанию навычен, а с ним Андрей протопоп Благовещенский со многим желанием и верою, постом и молитвою. От образа же его наипаче чюдотворение с верою просящим преизобилует, и много образов с него пишуще мерою и подобием, и ото всех чюдотворениа быша многим верным» . Позднее летопись опять возвращается к этой чудотворной иконе. 3 августа 1556 года «отпущен образ на Вятку Николы Великорецкого обновлен, а обновлял его и починивал митрополит сам Макарий всея Русии да Андрей протопоп Благовещенский, иконному бо писанию митрополит и Андрей научени сей хитрости. И украсиша его златом и жемчюгом и камением многоценным» . В 1556 году к празднику перенесения мощей святителя Николая, по-видимому, и было составлено отцом Андреем Похвальное слово «наместнику и подражателю святых Апостол». Замечательный исследователь древнерусской литературы Е. В. Барсов, опубликовавший данное Слово по рукописи XVI века, которую он из-за дороговизны на ярмарке не смог приобрести, не отнес его к перу царского духовника. Подобная атрибуция была сделана академиком Н. Никольским .

На последние годы жизни святителя, т. е. когда будущий митрополит Афанасий подвизался иноком в Чудовом монастыре, приходится его труд по составлению и редактированию Книги степенной царского родословия. Исследователь этого памятника П. Васенко говорит о времени его составления: «Есть данные для предположения, что временем составления Степенной были 1560–1563 годы. Во всяком случае можно утверждать, что окончательная обработка Степенной относится к марту – декабрю 1563 года» . Чудовский инок под мудрым руководством святителя Макария явился преемником и продолжателем трудов первого русского историка киево-печерского подвижника – преподобного Нестора летописца. Но в Степенной книге история излагается не по годам, как в летописи, а по степеням святых русских князей и митрополитов. Это первый на Руси исторический труд с систематическим изложением материала. Академик Д. Лихачев характеризует его так: «Степенная книга – это как бы путеводитель по современной Руси – святой и державной, но путеводитель, который сам является достопримечательностью и святыней. Степенная книга – это как бы икона «всех святых» Московского государства, икона, в которой временному придан вневременный смысл» . Трудно говорить о сопоставимости сочинений, которые разделяют четыре столетия, но невольно напрашивается мысль, что идеи, высказанные священником Сергием Мансуровым в его, к сожалению, неоконченном труде, были в некоторой степени предвосхищены в Макарьевско-Афанасьевском труде. Разница заключается лишь в том, что отец Сергий дает историю всемирную, описывая ее по поколениям святых , а иеромонах Афанасий – только русскую и по степеням князей и митрополитов.

Характерной особенностью составителя Степенной как автора является стремление прославить переяславских святых, и прежде всего преподобного Даниила. Написав перед этим пространное его Житие, он затем значительно перерабатывает его, дополняет и создает краткую редакцию Жития, поместив ее в Степенную книгу. С. Смирнов, характеризуя такой метод в написании этих двух редакций Жития, справедливо замечает: «Отмеченная черта в работе Андрея-Афанасия настолько выдающаяся, что мы затрудняемся указать среди древнерусских агиобиографов хотя бы один аналогичный пример» . В Степенной же книге помещено описание чуда преподобного Никиты Столпника Переяславского, особенно почитавшегося в царской семье , причем из Степенной оно вошло в состав Жития преподобного Никиты .

В заключение об этом труде митрополита Афанасия приведем два высказывания П. Васенко, исследователя Степенной книги, свидетельствующие о ее популярности в древнерусской книжности. «Появление в короткое время нескольких типов списков Степенной указывает на усиленное ее переписывание сразу после окончания этого произведения. Зная деятельность митрополита Макария и средства, какими он располагал, исследователи русской старины поймут без сомнения всю неминуемость этого факта, тем более, что новинка была, конечно, по сердцу Иоанна Грозного. Не ослабел интерес к Степенной и в XVII-XVIII веках, что доказывается многочисленными списками её, дошедшими до нашего времени» . «При том следует иметь в виду, что отдельные статьи Степенной служили для пополнения такого агиографического сборника, как Чети-Минеи священника Иоанна Милютина. Туда вошли между прочим взятые из Степенной жития св. Владимира, Изяслава Ярославича и Ярополка Изяславича, Ивана Данииловича и других» . Последнее замечание весьма важно, так как в нем можно усматривать последующую преемственность в просветительных начинаниях митрополита Макария. Этот очень важный момент выпадал из поля зрения исследователей, и создавалось впечатление обрыва в культурной жизни русского общества, который был вызван кончиной «чудного», по отзывам современников, митрополита Макария.

Как видим, литературная деятельность митрополита Афанасия связана со святителем Макарием, память которого, мы считаем, он почтил особой «Повестью», описывающей последние дни его жизни. По трем поздним спискам «Повесть» была опубликована Г. Кунцевичем . П. Васенко считает, что она была написана сразу после кончины митрополита Макария. «Думаем, что «Повесть» появилась еще до избрания Афанасия на митрополичью кафедру: он называется в ней «старцем Афанасием». Следовательно, рассматриваемое произведение написано до 24 февраля 1564 года под непосредственным впечатлением кончины митрополита Макария» . Занимаясь непосредственно изучением этого памятника, он ничего, однако, не сказал о его атрибуции. Но чтобы говорить об этом, нужно учитывать, что подобные произведения обычно писались очевидцами, причем очень близкими к описываемому лицу. Из четырех старцев, живших «беспрестанно» в последние дни при митрополите Макарии, своими литературными способностями известен лишь иеромонах Афанасий. Это и дает нам основание предполагать, что он является автором данной Повести, тем более, что в этом жанре он уже потрудился. Его перу принадлежит «Слово об изнеможении преподобного Даниила», где также описаны последние дни духовного отца будущего митрополита .

Повесть о кончине митрополита Макария обнаружена нами в списках XVII века в составе Хронографа редакции 1599 года . Данная редакция Хронографа интересна ещё и тем, что в ней сохранилось послание митрополита Макария к своему преемнику по Новгородской кафедре, архиепископу Феодосию, о совершенном царском венчании . Это, в свою очередь, наводит на мысль, что редакция Хронографа 1599 года имеет близкое отношение к литературному кругу митрополита Макария. В основу этой редакции и близкой к ней 1601 года положен не дошедший до нас, так называемый Пространный Хронограф, по классификации О.Творогова. Последний считает, что составитель данной редакции Хронографа принадлежал к категории тех книжников XVI в., которые выступали против «неполезных повестей» и «писаний внешних», предпочитая им «Божественные Писания» . Тот же исследователь причисляет Пространный Хронограф к числу «централизующих мероприятий» середины XVI века, связанных с именем митрополита Макария (Великие Четьи-Минеи. Стоглав, Степенная книга, Лицевой свод). «На этом фоне естественна и попытка создания новой пространной и одновременно исполненной духа христианского благочестия редакции Русского Хронографа» . Кто же из числа макарьевских книжников мог осуществить эту работу? Естественно предположить, что это был митрополит Афанасий, составитель и редактор Степенной книги. Уйдя на покой в Чудов монастырь, он продолжал работать в историческом жанре. Создавая новую русскую редакцию Хронографа, он поместил в нее и свой труд о последних днях своего предшественника – митрополита Макария, а затем Житие преподобного Даниила Переяславского, взятое из Степенной книги . Обращает на себя внимание такой интересный факт. Предыдущая редакция Хронографа в 20-х годах XVI века была составлена племянником преподобного Иосифа Волоцкого Досифеем Топорковым, по прозвищу «Осифнтис» . Но Досифея, как и митрополита Афанасия, также должно отнести к числу макарьевских книжников, так как, будучи в Новгороде, архиепископ Макарий благословил ему исправление текста Синайского Патерика . Хронологически имена Досифея и протопопа Андрея не связаны, но в контексте деятельности митрополита Макария можно усмотреть закономерную преемственность в трудах указанных авторов.

Работой над составлением Хронографа деятельность митрополита Афанасия не ограничилась. «Можно предполагать, что чудовский инок и бывший митрополит Афанасий принимал участие в создании лицевой летописи Русского государства» . Этому могла содействовать атмосфера в митрополичьем Чудовом монастыре. Архимандрит Левкий (1554–1568), при котором был совершен монашеский постриг старца Афанасия, известен своими книжными вкладами в библиотеку обители . В Чудов монастырь дарили книги знаменитый священник Сильвестр, автор «Домостроя» , и другие . На одной рукописи середины XVI века сохранился автограф монастырского библиотекаря: «Книга Чюдова монастыря подписал книгохранитель чернец Симон».

Сохранившиеся материалы о Всероссийском митрополите Афанасии свидетельствуют, что это была личность в высшей степени незаурядная и примечательная. За летописным выражением «царь и великий князь... с своими богомолцы с архиепископы и епископы... избрал в дом Пречистые Богородици... от архистратига Михаилова Чюда старца Афанасия» скрывается нечто большее, чем простое летописное сообщение. На митрополичий престол был возведен сподвижник и продолжатель трудов великого иерарха и замечательного церковного деятеля святителя Макария. Митрополит Афанасий предстает перед нами в своих трудах как плодовитый писатель: историк-агиограф и историк-богослов. Начиная с него, все Московские первосвятители имеют белый клобук. Он – современник замечательных церковных, государственных и культурных начинаний середины XVI века. Изменившиеся, к сожалению, исторические обстоятельства не способствовали большей плодотворности его первосвятительской деятельности, тем не менее, мы вправе называть митрополита Афанасия продолжателем трудов святителя Макария и замечательным деятелем русской культуры XVI века.

Митрополит Московский Макарий говорит о нем в своем труде только в связи с избранием на Всероссийскую кафедру и началом опричнины (см.: Макарий, митрополит Московский. История Русской Церкви в период разделения ее на две митрополии. Изд 2. СПб., 1887, т. 6, с. 296–298). Казалось бы, следовало ожидать подробного рассмотрения жизни и деятельности митрополита Афанасия в обстоятельном труде маститого церковного историка Е. Е. Голубинского, но, как явствует из титульного листа его сочинения, оно доведено только «до митрополита Макария включительно».

С. Смирнов. Житие преподобного Даниила, Переяславскаго чудотворца. Повесть о обретении мощей и чудеса его. М., 1908, с. IX.

Н. Розов. Похвальное слово великому князю Василию III. В кн.: Археографический ежегодник за 1964 год. М., 1965, с. 284–285.

Как о царском духовнике см. о нем: Леонид, архим. Духовники великих князей и царей Московских и всея России. – ЧОИДР, М., 1876, кн. 1, смесь, с. 217–218. Автор, правда, упоминает, что он впоследствии принял постриг в Новоспасском монастыре, но это вызвало справедливые возражения С. И. Смирнова (С. Смирнов. Житие преподобного Даниила, Переяславского чудотворца..., с. XI, прим. 5). О царских духовниках этого времени см. также: И. Курукин. Новые сведения монастырских архивов о Сильвестре. – В кн.: Вопросы источниковедения и историографии досоветского периода. М., 1979, с. 65–66.

ПСРЛ, СПб., 1901, т. 12, с. 230; ПСРЛ, СПб., 1913, т. 21, ч. 2, с. 569–570; И. А. Шляпкин. Иконография святого благоверного великого князя Александра Невского. СПб., 1905, с. 9; см. также: С. Смирнов. Житие преподобного Даниила, Переяславского чудотворца..., с. IX; П. Васенко. «Книга Степенная царского родословия» и ее значение в древнерусской исторической письменности. СПб., 1904, ч. 1, с. 202, 203.

Там же, с. 215. Упоминание о звоне Симоновского колокола поразительно, так как в этом монастыре были погребены троицкие иноки Пересвет и Ослябя, павшие в борьбе с татарами на Куликовом поле. Идейную связь взятия Казани с Мамаевым побоищем можно усмотреть также в приходе к царю под Казань двух троицких иноков, принесших ему в благословение икону и святую воду. Обращаясь к иконе, царь молился: «...И ты убо, преподобие отче Сергие, великий Христов угодниче, ускори ныне на помощь нашю и помогай молитвами си, яко же иногда прадеду нашему на Дону на поганаго Мамая» (Казанская история. Подготовка текста и вступ. статья Г. Н. Моисеевой. М.– Л., 1954, с. 140). О складне, принесенном царю под Казань, см.: Филимонов Г. Описание складня XVI века. СПб., 1884. Перед походом царь, будучи в Троицком монастыре, молился перед мощами преподобного Сергия; «...Ты же прадеда нашего великого князя Дмитрея молитвою вооружен на безбожнаго Мамая и безо всякого сумнения дерзати ему повеле... Яко же того, тако и нас вооружи и огради своими молитвами на супротивные враги наша» (Л. Насонов. Новые источники по истории Казанского «взятия».– В кн.: Археографический ежегодник за 1960 год. М., 1962, с. 11). Походный храм, в котором молился царь, был посвящен преподобному Сергию. Подробнее об этом см.: Кӓmрfеr Fгаnк. Die Eroberung von Kazan 1552 а1s begenstand der Zeitgenӧssischen russischen Historiographie. – Forschungen zur osteuropӓischen Geschichte. Berlin, 1969, S. 7–161.

Один исследователь также обратил внимание на это, отметив только внешний фактор, т. е. его певческие способности, и высказал предположение: «Упоминания о нем (протопопе Андрее.– И. М.) в летописях рисуют его музыкально грамотным человеком. Не является ли именно Андрей автором (или одним из авторов) так называемого «Казанского» знамени, сочиненного по случаю взятия Казани в 1552 году?» (Л. Майкапар. Из истории музыки Древней Руси. – «Вопросы истории»), 1971, № 6, с. 213–214.

Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею (далее: ААЭ). СПб., 1836, т. I, с. 246. См. также: С. Соловьев. История России с древнейших времен. М., 1960, кн. 3, т. 5–6, с. 710; кн. 4, т. 7–8, с. 99.

ПСРЛ, т. 13, ч. 1, с. 239. Совершенно аналогично сообщение летописи под 1556 годом о крещении царской дочери Евдокии (с. 265).

См.: Псковские летописи. М., 1955, вып. 2, с. 245. Предыдущий духовник Иоанна Грозного также в конце жизни принял постриг в Чудовом монастыре (см.: П. Васенко. «Книга Степенная царского родословия» и ее значение в древнерусской исторической письменности. СПб., 1904, ч. 1, с. 194). Предстоящее монашество было предвозвещено преподобным Даниилом Переяславским в чудесном видении священнику Андрею, когда он был в военном походе в 1552 году под Казанью (С. Смирнов. Житие преподобного Даниила..., с. 76). А. Зимин говорит о царском духовнике: «Андрей протопоп (будущий митрополит Афанасий), духовник царя, в середине века принадлежал к числу наиболее доверенных лиц Ивана IV. Он близко стоял к деятельности Избранной рады. Гонения на сторонников Адашева в 1561–1562 гг. могли быть одной из причин, почему Андрей в 1562 г. постригся в Чудовом монастыре в монахи под именем Афанасия» (Л. Зимин. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964, с. 239). Трудно, однако, увязать опалу протопопа с последующим его избранием в митрополиты.

Повесть была опубликована по поздним спискам Г. 3. Кунцевичем (см.: Г. Кунцевич. Сказание о последних днях жизни митрополита Макария (15 сентября-31 декабря 1563 г.). – Отчеты о заседаниях имп. Общества любителей древней письменности в 1907–1910 гг. Памятники древней письменности и искусства (далее – ПДПИ), Яг 176, СПб., 1911). Указанная Повесть будет цитироваться нами по списку начала XVII века в составе Хронографа 1599 года.

ПСРЛ, т. 13, ч. 2, с. 378; Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссией. СПб., 1846, т. I, с. 331–333. О цвете печати митрополита Афанасия свидетельствуют также материалы сфрагистики (см. В. Шумилов. Государственное древлехранилище хартий и рукописей. М., 1971, с. 103, № 215, с. 112, Яг 236).

ПСРЛ, т. 13, ч. 2, с. 380–381; ПСРЛ, т. 29, М., 1965, с. 332–333; Русская историческая библиотека (далее – РИБ). СПб., 1876, т. 3, стб. 215–217. Публикацию Чина митрополичьего поставления см.: ААЭ, т. I, с. 297–300.

П. Янковский. Печалование духовенства за опальных в первенствующей Церкви Греко-Римской вообще и в Церкви Древне-Русской по преимуществу. – ЧОИДР, 1876, кн. 1, с. 182.

И. Смирнов. Очерки политической истории Русского государства 30–50-х годов XVI века. М. – Л., 1958, с. 201.

Того же лета (1567), июля, повелением государя царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси поновлен бысть образ Пречистые Владимирские Лукина письма евангелиста, златом и камением украшен многим, что стоит в Пречистой соборной в богоспасаемом граде Москве, а поновлял бывший митрополит Афонасей.

Литература

• Соловьев С.М. История России. кн. II. с. 164, 165, 170.
• Макарий, митр. История Русской Церкви. т. VI. с. 290.
• Собко Н.П. Словарь русских художников. т. I. с. 167-168.
• Шемякин В.И. Москва, ее святыни и памятники. М., 1896. с. 125, 127.
• Денисов. с. 95, 427.
• Петров Л. Словарь. с. 30.
• Карамзин Н.М. кн. III, т. IX. с. 30.
• Строев. стб. 5.
• Ратшин. с. 97.
• Собрание госуд. грамот и договоров. т. I, II.
• Сборник кн. Хилкова. СПб., 1879. с. 2-3.
• Обзор русской духовной литературы. с. 162.
• Чудов монастырь Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1896. с. 45.
• Жития святых на русском языке. Синод. доп. изд. П., 1916. с. 511, прим. 1.
• М. Нкр. т. I. с. 64.
• Скворцов Н., свящ. Московский кремль. // Русский архив. 1893. кн. 3. с. 12.
• Русский архив. 1904. кн. 1. № 2. с. 299.
• Исторический вестник. 1886. июнь. с. 617.
• -"- -"- 1893. май. с. 466.
• Н.Д. с. 13.
• БЭЮ. т. II с. 342.
• РБС. т. II. с. 368.
• Ред.-сост. Кочетков Игорь Александрович. Словарь русских иконописцев XI-XVII веков. М. "Индрик",2003.-816 с. ISBN 5-85759-213-5

Представитель Патриарха Александрийского при Патриархе Московском и всея Руси

Постриженик ставропигиального Киккского монастыря. Получил высшее образование на богословском факультете Афинского университета и на факультете византийской музыки Греческой национальной консерватории. Продолжил образование в Сорбонне (Université de Paris 1 — Panthéon-Sorbonne), где изучал историю византийской цивилизации, историю послевизантийского периода и латинского Востока. Имеет также диплом по библиотечному делу, по специальности классификация архивных материалов.

В 1976 г. рукоположен во диакона, в 1984 г. — во пресвитера с возведением в сан архимандрита. Пребывал в течение ряда лет эфором и членом игуменского совета Киккского монастыря. Занимался организацией работы и систематизацией фондов библиотеки и архива обители.

В течение семи лет преподавал в Никосийской духовной семинарии апостола Варнавы, работал преподавателем Закона Божия в средних учебных заведениях Кипра.

29 сентября 1997 г. решением Священного Синода назначен экзархом Патриарха Александрийского при Патриархе Московском и всея Руси и настоятелем подворья Александрийской Православной Церкви в Москве.